Философии

Проблема человека занимала заметное место в классической
религиозной философии. Августин, Фома Аквинский и другие
классики религиозной философии неизменно включали в свои фи-
лософские системы раздел о человеке. Вместе с тем догмати-
чески установленная религиозной идеологией иерархия ценностей
(запечатленная в различных «священных» текстах и документах
церквей, например христианских) никогда не отводила челове-
ку первое место. Теологи и философы христианства издавна
объявляли его проблемой второстепенной по сравнению с вопро-
сами о боге, его существовании, богопознании.

Что касается неотомизма наших дней, то в нем тенденции
антропологизации получили довольно широкое распространение
и пользуются поддержкой папы Иоанна Павла II, профессиональ-
ного философа, который в 70-е годы, еще будучи кардиналом
К. Войтылой, написал книгу «Действующая личность». В свою
очередь, антропологическая линия религиозной философии обнов-
ленческой ориентации покоится на тех формах отчасти реформи-
рованной религиозной философии, которые зародились в первой
половине нашего столетия, а сейчас уже стали своего рода

«классикой». Если в свое время антропологические учения
М. Шелера, Ж. Маритена, Г. Марселя, П. Тиллиха, Э. Мунье, Тейя-
ра де Шардена принимались ортодоксами с опаской, а то и просто
осуждались, то сегодня многие идеи названных философов
широко используются сторонниками «антропологического пово-
рота» внутри религиозной мысли и вне ее.

Безусловно, «антропологический поворот» в религиозной
мысли представлен мыслителями, позиции которых различались
и которые спорили друг с другом. Но в их взглядах есть и много
общего. Мы и рассмотрим их в определенной типологической
обобщенности.

«Антропологический поворот» связан с решимостью филосо-
фов-реформаторов в определенном смысле пересмотреть традици-
онную иерархию ценностей и проблем религиозной философии.

Если традиционная религиозная философия сводила все во-
просы философии, включая и вопрос о человеке, к проблеме бога,
то религиозная философская антропология XX века, как видим,
ставит в центр именно широко понятую проблему человека. И хотя
отношение человека к богу философы этого направления считают
необходимым также «подтянуть к центру», все же переориентация
по сравнению с религиозной классикой происходит заметная и не-
маловажная.

Происходят перемены и в том, как именно анализируется
вопрос о человеке, какие ценности жизни и поведения людей
выдвигаются на первый план. Меняется сам стиль обращения ре-
лигиозных мыслителей XX века к человеку. Правда, довольно
часто они предпочитают — в соответствии с духом традициона-
листского мышления — приглушать свое новаторство и делать
вид, что только извлекают из теолого-философских традиций
христианства внутренне заключенную в нем гуманистическую
ориентацию. Для такого подхода есть определенные основания.
За фасадом теоцентризма постоянно скрывался интерес к челове-
ку, его жизни, поведению, нравственности. Особенно характерен
в этом отношении пример Августина, и не удивительно, что
«ренессанс Августина» в XX веке стал мощным стимулом для
переориентации в направлении философской антропологии.

И все же в понимании человека неортодоксальными религи-
озными философами есть немало идей и подходов, с которыми
вряд ли согласились бы классики религиозной мысли и которые
встречают в штыки современные ревнители «чистоты» веры. Эти
новые идеи и подходы сказываются уже в самом духе, стиле
произведений наиболее известных религиозных антропологов.
Можно читать их работы десятками страниц и не найти традицион-
ных опознавательных знаков религиозной мысли. Правда, «нуж-
ные» слова о боге, религии все-таки появляются, но где-то на обочи-
не анализа и без которых читатель, если он хочет, вполне может
обойтись.

Так, одна из центральных идей Г. Марселя — необходимость
«тотальной евангелизации души» перед лицом современного со-
циального и нравственного кризиса. Нельзя, утверждает он,
представить себе спасения человека и человечества от обрушив-
шихся на них в XX веке бед, страхов, угроз, потрясений, если
не признать «сверхземной (сверхъестественный) порядок» (то есть
бога), не верить в бессмертие души. И это дает все основания
для отнесения концепции Г. Марселя прежде всего в разряд
религиозной философии. Но в религиозную оболочку заключено
у него нетрадиционное философское содержание. Прежде всего,
нетрадиционно то, что человеку и философской проблеме человека
в работах Г. Марселя (а то же можно сказать о многих произве-
дениях других названных ранее классиков религиозной фило-
софии) уделено преимущественное внимание. Традиционные сю-
жеты — бог, его бытие и т. д.— явно отодвинуты на задний план.
Изменение, далее, состоит в том, что считается главным в чело-
веке. Традиционная ориентация полагает наиважнейшим делом
и уделом человека богопослушание. Г. Марсель и другие современ-
ные религиозные авторы на первый план выдвигают поиски чело-
веком своего «Я», своей неповторимой духовности. И они не уте-
шают человека, не гарантируют ему ничего, кроме постоянного
поиска пути к духовному поиску и совершенству. Homo viator
(человек-пилигрим, вечный путешественник) — вот, согласно
Г. Марселю, наилучший образ человеческой сущности. В отличие
от традиционалистов, которые скорее склонны говорить о «попе-
чении» бога над судьбами человеческими, Г. Марсель — в унисон
с экзистенциалистами — подчеркивает и драматизирует такие
моменты жизни человека в современном мире, как страх, от-
чаяние, покинутость, отчужденность. Отсюда понятно, почему
хранители «чистоты» религиозных традиций так рьяно выступили
против концепции Г. Марселя.

Проблема человека тесно связана с этической проблемати-
кой. В религиозной этике идет та же борьба традиционализма и
новых подходов.