Русской философии __XI—XIX веков__

Русская философия представляет собой оригинальное образова-
ние мировой философской мысли. Возникнув в Киевской Руси
в процессе ее христианизации, она развивалась в контексте рус-
ской культуры, отражая ее историческое своеобразие. Такая взаи-
мосвязь позволяет выделить основные исторические формы
русской философии, возникшие и существовавшие внутри крупных

и относительно самостоятельных эпох развития русской культуры с
XI по XIX век включительно.

Первой крупной эпохой является период XI—XVII веков,
типологически соответствующий эпохе средневековья в западно-
европейской культуре. Он делится на древнерусский (культура
Киевской, или домонгольской, Руси) и средневеково-русский
(культура государства Московского).

С момента крещения в 988 году процесс христианизации
тесно связал Древнюю Русь с Византией; древнерусская богослов-
ская и философская мысль формировалась под влиянием визан-
тийской философии. Правда, особенностью русской мысли и рус-
ской образованности являлось то, что она использовала свой
собственный письменный язык (созданный в IX веке византий-
цами Кириллом и Мефодием) и в большей степени являлась
практической.

Первым древнерусским философом можно, пожалуй, считать
киевского митрополита Илариона (XI век). В своем «Слове о
законе и благодати...» он с помощью метода символического
толкования Ветхого завета построил богословско-историческую
концепцию, обосновывавшую включенность «русской земли» в
общемировой процесс торжества божественного «света» (то есть
Христа, называемого «благодатью» и «истиной») над «тьмой» язы-
чества.

Своеобразным компендиумом практической философии
является «Поучение» князя Владимира Мономаха (начало XII ве-
ка). Это один из немногих текстов, где дан этический кодекс пове-
дения мирян. Мономах исходит из убеждения, что праведная жизнь
любого человека достигается «добрыми делами»: «покаянием»,
«слезами» и «милостыней». Особенностью практической фило-
софии Мономаха является слабая расчлененность «этики», «эко-
номики» и «политики», отражавшая пронизанность древнерус-
ской культуры традициями родового быта. Максимы личного
поведения князя оказываются одновременно и политическими
принципами. Основы «домостроя» во многом определяют этику
лица в зависимости от позиции в семье (хозяин, управляющий,
слуга, раб, «старший — младший», «муж — жена» и т. д.).

Главным итогом развития древнерусской философской мысли
оказалась выработка принципиально новых, в сравнении с до-
христианскими, представлений о мире как творении бога, о челове-
ческой истории как арене борьбы божественной благодати и дья-
вольских козней, о человеке как двойственном существе, состоя-
щем из бренного тела и бессмертной души. Это обеспечило
возможность восприятия в период перехода от культуры древ-
нерусской к русской средневековой новых тенденций. В XIV веке
сильное влияние на русскую мысль оказал исихазм (от грече-
ского «исихия» — безмолвие) — религиозное движение, включав-
шее в себя монашескую практику безмолвной («умной») молитвы,

учение о взаимодействии бога и мира и целостную концепцию чело-
века.

Следуя традиции Псевдо-Дионисия Ареопагита, исихасты от-
рицали возможность познания божественной сущности. Но они
различали «сущность» и «энергию», которая пронизывает все
сотворенное бытие и дает возможность познавать бога через творе-
ние. Тезис о творении мира из ничего начинает противостоять
античному учению о совечной богу первоматерии. Конкретиза-
ция акта творения с помощью античного учения о четырех основ-
ных стихиях мира (земля, вода, воздух, огонь) противопостав-
ляется неоплатоническому поиску «единого», «начала всех начал».
Эти же стихии стали рассматриваться и как компоненты челове-
ческого тела, что приводило к трактовке человека как «микрокос-
ма», отражающего в себе мир природы — «макрокосм».

Наряду с натурализацией человека, включением души в тес-
нейший союз с телесной субстанцией (душа вне видимых, телес-
ных проявлений непознаваема, как и бог без творения) начинается
процесс углубленного изучения человеческой душевной природы.
Нил Сорский; Вассиан Патрикеев и другие сторонники отказа от
монастырской земельной собственности (отсюда название — «не-
стяжатели») осуществили тонкий и тщательный анализ душев-
ных движений, порождающих «страсть» и другие формы привязан-
ности к материальному миру, ведущие человека к состоянию
моральной деградации (греховности). В рамках этой традиции в
русской средневековой философии культивировалось представле-
ние о человеке как «образе и подобии» бога, властелине тварного
мира, наместнике бога на земле, призванном своим трудом поддер-
живать гармонию и порядок универсума.

Конец XV — начало XVI века принесли в Московскую Русь
новую философскую традицию, связанную с «новгородско-москов-
ской ересью». Среди литературы, использовавшейся еретиками,
имелся компилятивный логический трактат, включавший фрагмен-
ты сочинений аль-Газали и Моисея Маймонида, а также апокри-
фический трактат «Тайная тайных», построенный как наставле-
ние Аристотеля Александру Македонскому. Видимо, наличие этой
книги, содержащей своеобразную «технологию властвования»
(вплоть до «науки» физиогномики) открыло им путь ко двору
Ивана III. «Политическая философия» еретиков утверждала осо-
бый образ государя, советующегося со своими приближенными,
однако больше полагающегося на «тайное искусство» управлять.
Народ выступает как объект абсолютной опеки, повинующийся
царю, укрепляющему законность, любящему народ, следящему
за порядком и «грозному».

В это же время сформировалась иная версия «политической
философии». Игумен псковского Елеазаровского монастыря Фило-
фей изложил концепцию светской власти, высшим назначением ко-
торой является сохранение единственно истинного, православного

христианства. Искусство власти оказалось здесь подчиненным
решению вселенской задачи — утверждению и охранению идеала
«Москвы — третьего Рима». «...Внимай, благочестивый царь,— об-
ращался Филофей к князю Василию III,— тому, что все христиан-
ские царства сошлись в одно твое, что два Рима пали, а третий
стоит, четвертому же не бывать» '.

Реальная практика царствования Ивана IV, как и его экскур-
сы в область «политической философии», совместили обе эти
тенденции, представив московского государя как искусного пра-
вителя «святой Руси». Подобный взгляд развивал И. С. Пересве-
тов, сочетавший в «Большой челобитной» «научения веры мудро-
сти философской» с астрологией. Тот же образ «грозного», но и
«справедливого» московского государя представлен в сочинениях
Ермолая-Еразма («Правительница»). Лишь А. М. Курбский, бе-
жав в Литву, оказался в состоянии вступить в полемику с Ива-
ном IV и отвергнуть принцип неограниченного самодержавия.

«Смута» начала XVII века, поставившая под вопрос само
бытие Московского государства и всей русской культурной тради-
ции, стимулировала появление философско-исторической рефлек-
сии. Наряду с древнерусской богословско-исторической трактовкой
государственных неурядиц как «божьих казней» за грехи всего
народа начинает складываться идея посюсторонней, мирской от-
ветственности «всей земли» (а не только царя) за состояние дел
в государстве.

Наряду с этой идеей в средневековой русской философии
XVII века возникли и иные подходы к проблеме царской власти
и ответственности «народа». Один из них отражен во взгляде пат-
риарха Никона на духовную власть как на равную светской, а
по своему божественному первоистоку даже превосходящую ее.
Другой — в «политической философии» Юрия Крижанича, воз-
лагавшего надежды на московского царя как объединителя и пок-
ровителя всего славянского мира.

Идея Крижанича о самобытности славянского культурного
мира, противостоящего как культуре «немецкой», так и «гре-
ческой», резюмировала те поиски русской средневековой филосо-
фии, которые определялись проблемой сочетания и разделения
философии «внешней», то есть античной, «языческой» и «внут-
ренней» — христианской. Некоторые идеи философии античной
существовали и в древнерусской культуре. Но в XVI — XVII ве-
ках их наличие в культуре Московской Руси выдвигало задачу
более четкой разработки основных тем философии христианской.
Особенно актуальной эта задача оказывалась в свете контактов
средневековой Руси с западноевропейской ренессансной и пост-
ренессансной культурой.