Заключительные замечания к части III

В Части III мы сделали объектом рассмотрения "философско-религиозную антропологию". В нашем понимании конституиру­ющим принципом такой антропологии является стремление к концептуализации философскими средствами "образа человека", воспроизводящего в своих принципиальных моментах фунда­ментальные христианские антропологические представления. При этом речь должна идти именно о концептуализации бытийной сущностной структуры человека, призванной указать онтологи­ческие условия возможности различных аспектов жизнедеятель­ности человека, в первую очередь условия возможности его религиозной жизни. Такая концептуализация соответствует прин­ципиальным устремлениям всякой философско-антропологичес-кой теории, ориентированной на онтологическое постижение человека, т. е. постижение человека как определенной бытийной целостной сущности.

Соответственно, перед нами стояла задача показать, какой же должна предстать искомая онтологическая сущность, искомый "бы-тийно-сущностный" образ человека, чтобы, с одной стороны, отве­чать требованиям, предъявляемым к сугубо философским антропо-

логическим теориям, а с другой — воспроизводить фундаменталь­ные антропологические представления европейской религиозной традиции.

Решение указанной задачи означает на деле конструктивную разработку теоретической программы философско-религиозной ан­тропологии.

Разработка такой программы позволила нам одновременно ука­зать и критерии, определяющие место философско-религиозной ан­тропологии в совокупности антропологического знания, т. е. теоре­тического знания о человеке.

Далее, теоретическая программа философско-религиозной ант­ропологии создала условия для определения ее отношения к базис­ным антропологическим представлениям религиозной традиции, а также отношения к теологической антропологии как попытке опре­деленного теоретического осмысления этих представлений.

Это обстоятельство, т. е. возможность указать особое положе­ние философско-религиозной антропологии в рамках религиозно-антропологического знания вообще, представляется весьма важным и потому, что служит обоснованием включения анализа этой ант­ропологии в контекст систематического рассмотрения философии религии.

Современная философско-религиозная антропология в соот­ветствии со своими теоретическими принципами является прежде всего антропологическим вариантом философской теологии. Ведь и она в качестве одной из своих первоочередных задач стремится создать с помощью специфически философских средств такое построение, которое могло бы послужить указанием на существо­вание Бога.

Разработка нормативной теоретической программы философс­ко-религиозной антропологии послужила ориентиром отбора цело­го ряда современных концепций в качестве объекта конкретного рассмотрения. Аналитическая экспозиция этих концепций позво­лила нам представить все многообразие поисков, ведущихся в дан­ной области философско-религиозной мысли.

Все эти поиски ориентированы — как, мы надеемся, нам удалось показать — на тот теоретический результат, который в предложенной теоретической программе философско-религиозной антропологии был определен в качестве ее основной цели. Ведь

образ человека, концептуализируемый в философско-религиозной антропологии, призван свидетельствовать, что религиозное миро­воззрение, христианское объяснение бытийной драмы человека, возможность "безусловной исполненное™ религиозного существо­вания" и т. д. необходимо вытекают из самой сущности человека, понимаемой как совершенно конкретная бытийная структура. Этот образ человека призван указать на сущностно необходимую ос­нову его религиозной жизни. Иными словами, это попытка — если говорить языком традиционных определений — показать современными философскими средствами, что человек есть "ре­лигиозное существо".

ЧАСТЫУ