Глава 49. Время, проведённое ночью с Леной блин, аж сказать дальше стыдно в туалете, не прошло бесследно

Время, проведённое ночью с Леной… блин, аж сказать дальше стыдно… в туалете, не прошло бесследно. Не обратив совершенно никакого внимания на пришедшую делать уколы медсестру, я мирно продолжал сопеть, пока эта «милая» женщина обкалывала всех моих соседей. Проснулся я только тогда, когда она потрясла меня за плечо и позвала по имени. Спать хотелось так, что встать, у меня даже не было мысли. Поняв, что этой приставучке от меня надо, я вытащил из-под одеяла свою жопу и слегка приспустил трусы. Всё, пусть делает, что хочет! Нет меня! Однако следующие слова медсестры, сказанные с явной насмешкой, вмиг пробудили меня.

– Степнов, капусту-то убери!

Вся палата явно лежала в покате. Якушев даже заплакал. И на кой хрен я взял этот несчастный лист у настойчивой Кулёминой? Эх… ну всё, теперь будут до конца жизни вспоминать.

– Ну что, сопернички! Доброе всем утро! – прихромал в палату Игорь. Бедный парень, так не повезло… Нога сломана, а ему постоянно сюда таскаться приходится. Мы же с Артёмом в принципе целы и невредимы и сидим тут на попе смирно. А всё потому, что палата Лены находится на нашем этаже. – У всех есть букетики?

– Передачки ещё не отдавали, – как-то сухо ответил Якушев.

– А что это ты не в настроении? – весело спросил Гуцулов. – Проиграть боишься?

– Нет. Просто не очень хорошо себя чувствую, – ответил парень. Улыбки тут же сошли с нашим с Игорем лиц.

– Артём, может…

– Нет-нет, всё нормально… Сейчас всё пройдёт! – заверил нас Артём.

– Ладно, пойду я. Встретимся после получения передачек, – произнёс Игорь и отправился восвояси. Якушев тут же слез со своей кровати и подсел ко мне. Я, честно сказать, удивился.

– Что? Всё уже прошло? – с осторожной улыбкой спросил я.

– Вить, я хотел с тобой поговорить, но не хотел расстраивать раньше времени Гуцула, – серьёзно сказал студент, потом тяжело вздохнул и, смело посмотрев мне в глаза, решительно сказал: – Я выхожу из конкурса!

– Хахах… Боюсь, этим ты бы не то, что не разочаровал Игоря, но даже обрадовал бы его! – засмеялся я, но почти тут же подавился своим смехом от удивления. – Что? Почему?

– Понимаешь, Вить… – парень опустил голову, явно что-то обдумывая. Потом резко поднял её и быстро заговорил: – Я видел вчера, как Лёля смотрела на тебя! Она тебя действительно любит! Сильно любит! Я не вижу смысла продолжать эту борьбу, – сказал Якушев и слегка усмехнулся, – и я уверен, что Гуцул проиграет.

– Ты прав, – как-то слегка смущённо, пытаясь не выдать свою дикую радость, ответил я, – она меня любит. И я её люблю!

– Я знаю. Если бы ты не пообещал, что разведёшься с женой, я бы сейчас участвовал бы. Но раз вы любите друг друга, то я не собираюсь вам мешать. Да, Вить… Такого взгляда у Лёли, который у неё был вчера, я ещё ни разу не видел! Влюблённый, светящийся, живой… – мечтательно произнёс студент. – Вить, пожалуйста, пообещай мне, что Лёля никогда не пожалеет о своём выборе! Она ведь мне действительно… небезразлична… – грустно произнёс парень.

– Даю слово! – ответил я, положив руку на плечо парня. – Обещаю, со мной она будет счастлива!

– Ну… тогда я спокоен, – улыбнулся Артём, но было видно, что ему действительно обидно.

– Слушай, тебе на психологический надо было идти, а не на физкультурный! – усмехнулся я, меняя тему и пытаясь как-то развеять парня.

– Пробовал! Математику завалил, – засмеялся парень.

– Ребят, там передачки раздавать начали! – сказал наш сосед по палате.

– Пойдём? – встал с моей постели Якушев.

– Пойдём!

Когда мы спустились за передачками, меня ждал один неприятный сюрприз: одна гвоздика из девяти была сломана. Пришлось вытащить из букета ещё одну и с самой тупой улыбкой, на которую я только способен, отдать её тётке, раздающей передачки. Артём с выпученными глазами смотрел на мой букетик.

– Гвоздики? – наконец вернулся к парню дар речи. – Вить, а по… ммм… поинтересней ничего не смог подобрать?

– Ничего-то ты не понимаешь, Якушев, – нежно рассматривая букет из белых гвоздик, сказал я и, зарывшись носом в цветы, ответил: – Ленка любит гвоздики!

– Ну тогда понятно, – улыбнулся молодой человек. – К тому же, на языке цветов, если я не ошибаюсь, белые гвоздики значат «Сладкая и любимая», невинность, чистая и нежная любовь, удача.

Гуцул тоже был удивлён, когда Артём, сославшись на плохое самочувствие, отказался от участия в конкурсе. Разум Игоря, видимо, настолько был опьянён радостью от уменьшившейся конкуренции, что парень даже не поинтересовался, куда Артём дел свой букет, с которым он собирался участвовать. Про «был ли он вообще», я тем более молчу.

В назначенный час, мы с Гуцуловым выловили в коридоре Ленку и отвели её на подоконник. Артём, с грустной улыбкой стоял за нами и наблюдал все действие со стороны. Забыв кинуть жребий, мы с Игорем замешкались и стали пропускать друг друга вперёд. А каждый хотел идти последним…

– Чёрт вас побери, я долго тут сидеть буду? – взорвалась Лена, после очередного Гуцуловского «только после Вас». Я с удивлением посмотрел на Кулёмину. А та, сидя, дёргала ногой, мяла руки и просто еле-еле могла усидеть на месте, бросая на меня такие взгляды, что я невольно сделал шаг вперёд, держа гвоздики за спиной.

– Ленок, можно я не буду ничего говорить? – лениво спросил я. – Я просто так подумал: каждый конкурс я говорю одно и то же! Ты уже выучила всю мою речь. Люблю, жить без тебя не могу, ты самый прекрасный человечек, у тебя самая красивая улыбка и так далее, – улыбнулся я. Ленка тоже заулыбалась. – В общем вот, – протянул я ей цветы, – это тебе! Как мне сказал один хороший знакомый, эти цветы означают «Сладкая и любимая», чистая и нежная любовь, удача и невинность…

Ленка понюхала цветы, а потом уставилась на меня колким взглядом с хитрой улыбкой.

«Про невинность мог бы и промолчать! – тут же зазвучал в моей голове её ехидный голос. – Ой, я надеюсь, он этого не слышал?»

В ответ я только кивнул ей головой и также лукаво улыбнулся, давая понять, что всё я слышал. Кулёмина вмиг смутилась и покраснела, а я усмехнулся и уступил свое место Игорю. По случаю того, что парню сегодня нужно было держать цветы, Гуцул первый раз пришёл сегодня не на костылях, а с палочкой. Было видно, что ему довольно сложно сохранять равновесие и держать букет из трёх красных роз за спиной, но он мужественно терпел все эти неудобства.

– Леночка… Если ты выберешь меня, я обещаю сделать тебя самой счастливой на свете…

«У меня создаётся такое впечатление, – снова зазвучал Ленкин голос в моей голове, – что я на политических выборах. «Если вы выберете меня, я обещаю, что уменьшу налоги, построю больше детских садиков и школ для наших детей, вдвое увеличу количество рабочих мест…» – всё это Лена говорила (или правильней будет сказать мыслила?) низким, грубым голосом».

Не выдержав, я заржал на весь коридор. Артём с удивлением посмотрел на меня. Гуцул же смотрел с возмущением. Ленка тоже слегка захихикала, когда Игорь отвернулся от неё, чтобы испепелить меня взглядом. Кое-как пересилив приступ смеха, я извинился и продолжил слушать речь Гуцулова.

– Ребята, – сказала Кулёмина после того, как дослушала Игоря и приняла от него букет, – я хочу сказать вам большое спасибо… Всем-всем! Вы… вы все такие классные! В каждом из вас по-своему есть какая-то изюминка, которая очень притягивает. Вы очень скрасили моё время, проведённое, казалось бы, в таком скучном месте, как больница, – девушка тяжело вздохнула, по-видимому, собираясь огласить своё решение. – Я заранее прошу прощения у двоих из вас, но я выбираю…

В этот момент, как в глупой комедии, открылась дверь кабинета, рядом с которой стоял Артём. Парня шибануло, и по инерции пробежав некоторое расстояние, он всё-таки свалился на пол прямо возле подоконника… под Ленкины ноги. Девушка растерянно посмотрела на него, а потом… Меня ужас пробрал до самых костей! Я знаю такой её взгляд! Кулёмина с обожанием смотрела, как Якушев поднимается, потирая затылок. Рот девушки, желая закончить речь, уже открылся, явно готовясь произнести букву «А», а никак не «В». «Ну всё… теперь опять ждать, пока из больницы не выпишут! Вот ведь дурдом!» – грустно подумал я.

– Прости, Лёль, – сказал Артём, и как мог, быстро стал отходить, видимо стесняясь того, что прервал такую важную речь. – Продолжай.

Ленка ещё раз вдохнула побольше воздуха и… По мере отдаления Артёма, взгляд её стал проясняться. Причём в глазах девушки я увидел такой же ужас, который испытал несколькими секундами раньше сам. Лена явно понимала, чем всё это могло закончиться, и теперь сидела в тихом шоке, забыв закрыть рот.

– Лен? – позвал её Гуцул. – Ты в порядке?

– А? Да! – опомнилась девушка, выглядя всё ещё растерянной. – На чём я остановилась?

– «… но я выбираю…» – подсказал ей Игорь.

– Да. Я выбираю Виктора!

Расплывшись в радостной улыбке, я подскочил к Ленке и, сняв её с подоконника, крепко обнял, держа на руках, прямо как маленького ребёнка. Кулёмина и сама, с улыбкой в 32 зуба, прижалась ко мне и сильно обвила мою шею руками. Чуть отстранившись от неё, я заглянул в эти блестящие, изумрудные глаза и, остатками разума понимая, что мы в больнице, нежно прикоснулся к её губам, практически тут же отстранившись.

«Эх… И всё-таки по-моему он так и не понял, как надо меня целовать! – прозвучал обиженный голосок в моей голове. – Придётся на досуге показать ещё раз!»

Я снова засмеялся. Весело, радостно, счастливо, от всей души… Ленка, поняв, что снова отправила свои мысли мне в голову, тоже уткнулась в моё плечо и зашлась в приступе беззвучного смеха.