Жар–птица

В сказаниях многих народов живет птица с прекрасными золотыми крыльями. На Руси–Ясуни она слывет Жар–птицею. Ее название говорит о связи с небесным огнем. Перья ее блестят златом и серебром, глаза ее светятся, сверкают, но днем она сидит в золотой клетке. В глубокую полночь никто эту птицу поймать не может, только перышко иногда остается в руке. Жар–птица ночью прилетает в сад и освещает все вокруг так, что ослепляет сиянием своих перьев, как тысячи зажженных огней. Прилетает птица в сад царский поклевать золотых яблок, а ее голос звучит дивно! Когда поет Жар–птица, из клюва ее выкатываются перлы. Ее говор — это как торжествующие звуки раскатов первого грозового дождя, предвосхищающего обновление, блеск молний, торжество. Одно перо ее, занесенное в палаты, освещает их так, что не сравнить это сияние с блеском богатств целого царства. Люди, здоровые, умные, красивые добрые люди — это и есть райский сад, рай, Ирий. Учитель так и сказал, что когда придет, всех одним яблоком накормит. Одно оно, но у каждого пока в разном состоянии — адекватно душе, вековым заслугам рода, корня, сути человека. Очень любит наш народ Жар–птицу. Жар–птица —божественные начала, утерянные человеком, с тех пор, когда каждый был светящимся яблоком райского сада–Земли. Это яблоко, которое берет Жар–птица — вечная молодость, красота и бессмертие и совершенно тождественно живой воде. Название этой птицы усиливает в состоянии человека связь с Небом, небесным пламенем, земным огнем. И радость приходит в сердце людей, когда они уверяются, что это не фантазия, а простое физическое явление, рожденное человечеством, нашими прародителями, достойное человека, желаемое и реальное в будущем. Взять клетку — звон пойдет. Можно и пример из жизни привести, который у каждого человека свой. Для нас педагогическая практика и те начала, которые развиваются через систему П.К. Иванова, — это Жар–птица, летящая к детям, и они, встречаясь со сказкой, с восторгом верят ей. Хотя некоторые из многих наших предложений внедрить методики через административные структуры заканчивались “не положено”, “не по программе” (это желание воспользоваться старой системой, ставшей для себя самих клеткой) — и набегали слуги. Чтобы добыть этот свет победный, небесный, конь нужен златой — опора, дух, несущий через леса, горы к Царевне — Природе, которая птицей плещется в реке, в море без земных покровов. Как ни рядись, а природа каждого человека голая. Родила нас Мать–Природа голыми, босыми, таковыми мы все перед ней и встаем — пока одни, но встанут все. И радость новых знаний летит птицей, мчит конем от души ясной к себе подобной и уже целое море крылатых мыслей птицами плещутся у Океана древних знаний: “Свет не без добрых людей!”

В древних сказках эта птица–Солнце живет на старом дубе. Мы опять приходим к Перуну. Дуб стоит о двенадцати ветвях, на каждой ветви по четыре гнезда, в каждом яйце по 6 простых яиц, седьмое красное. Это сказка более поздних времен, когда целостность состояний Природы, ее биоритмы были разделены на месяцы, недели, дни. Или “В саду царском стоит дерево райское: на одном боку цветы расцветают, на другом листы опадают, на третьем плоды созревают, на четвертом сучья подсыхают”. Свершения года — это сад., дело человека, если каждое мгновение он сам является Солнцем! Метательница молниеносных стрел живительной энергии природной мысли Жар–птица — это человек, который мыслью своею может быть птицей–вихрем, птицей–облаком. В человеке может быть и пламя грозы, и спокойная Заря постоянно восходящего Солнца. Но гроза — это выплеск энергии, которую человек расточает в веках, и сутью своей становится много меньше. Пламя истребляет сгущенные тучи, пытаясь постоянно возжечь потушенный светильник, рассветить мрак ночи утренней Зарею, чтобы Солнцем вознестись на небесный свод и лучами озарить Небо. Но, может быть, оставить эти тучи, их сгущение, не тратить свой блеск на гнев, а жить, храня свое сияние, жить в нем, светить, научиться быть тоже Солнцем?

Петух

Состояние огня, молнии, дневного рассвета в Природе, которое названо петухом, в сказках окрашивает его в горящее золото. Это блестящая, горящая красным огнем птица огня, молнии, рассвета, возвещающая перемены, бури, грозы своим пением ку–ка–реку (говорю)! Сидит очень высоко. У петушка золотой гребешок, он сидит в высоком Небе, не боится ни воды, ни огня. Это царь–птица, восседаемая на золотых яичках. Вселенная — Свара–яйцо, и все в ней по энергетическому строению своем у — яйцо. Яйцо, как отражение Вселенной–Солнца, мыслей–молний, света знаний, движения и возрождения, как зачаток ее творческих сил. В нем зародыш будущей жизни, это отражение постоянного созидания жизни. Петушок — Заря, обновление. Это потенциал в человеке, не дающий разуму заспаться. “Сон разума рождает чудовищ” — сказал Гойя. Вставать на Заре — это значит быть легким на подъем, на разумение нового, рассветного в делах человеческих. “Кто рано встает, тому Бог дает”. Силы, полученные в закалке холодной водой, так сгодятся, когда попадешь в огонь и пламя. Главное, чтобы не выглянул в окошко молодой доверчивый петушок на уговоры лисы: быстро она схватит соблазнившегося на боярский горох петушка и понесет за дальние леса, за быстрые реки, за высокие горы. Но живет в наших сказках мудрый настоящий Петушок, несет он косу на плечах и прогонит самозванку, у которой сердце ледяное, вот и заняла она, как свою, заинькину избушку. Просыпайся и ты, заинька, хватит плакать! Отождествляя образы, народ уподоблял их не по похожести, а на основе космогонических знаний о развитии и действии сил в Природе. В глубочайшем образном видении происходящего на энергетическом уровне прослеживается цепь опускания духа в материю от целостности Мироздания до человеческих земных страстей. Рассеяное семя человека живет теперь в окружении. Своим пением петушок приветствует древнее светило. А народ ночью знает по крику его, сколько до рассвета осталось. Пет — от “пить”, “питье” и крик петушка — это как раскат грома, говорящий о том, что Перун раздвигает тучи, разгоняет их своими ветрами, и то, что сгустилось, все равно прольется благодатными дождями. Если на Украине колодцы делали в виде аиста, то на Руси стоят колодцы с кровлей, а над ней взлетевший петушок. Ночь минет и придет умытое росами–слезами утро после ночи. Вот что говорит петух — “кур” по русски. Эта птица, приветствующая восход, призывающая животворящее светило, пробуждающая Природу. На Украине петуха зовут буд`имир, пiвень, т.е. поющий. В загадке Солнце называют кочетом, пiвнем: “Сидить пiвень на вербi, спустив коси до Землi”. Эта птица оберегает от пожаров, зажигает Зарю, поэтому и ставят теперь деревянного или железного петуха на коньке крыши. Образ поющего на рушниках петушка — это тоже весть о победе утра в сознании людей. Такой рушник молодая жена подает мужу в первое супружеское утро. Настрой на явления Природы, отражающие ее лучшие качества, помогает человеку быть с ними в резонансе. В сказках, песнях, детских потешках, заговорах, ведется настрой на животворящий огонь, его постоянно движущееся начало, отражением которого является “петушок”, “пiвень”, “кур”, “огонь”, “жар”, “Сварожич”, “Солнце”, “Восход”, “Заря”.

Это и “Петушок–золотой гребешок” так любимый нами с детства. Он сидит высоко на Небесном своде. Если кинуть его в колодец — он всю воду выпьет, попадет в огонь — зальет все пламя! Народ считает, что пожар от молнии — это спустившийся прямо с Неба пламенный петух. В сознании поселян петух — домашний огонь, который дан богом. “Красный кочеток по шестику ходит” — загадка о лучине.

Это животворящее начало божественного света в сознании людей — постоянное движение, не имеющее границ времени, пространства. Сгущение мыслей в сознании людей ночи — это войны, упадок, бури, землетрясения, наводнения. Вспомним петушка, который взлетел на дуб, который из желудя, упавшего под пол, вырос до Небес. Петушок принес старикам жаровни, которые пекли им блинки — Солнце. Но доверчивые старики были обмануты ленивым толстым барином. В этой сказке народ предупреждает, что прежде, чем делиться своим добром, хорошо узнай человека. Рассвет в сознании людей — это рассвет Зари, приход Весны. Древние сказители уже давно предвещают в истории человечества рассвет, связывая его с великим светом, который предвещает огонь животворящей мысли в людях: это — “Будимир–царь”, “Гласим–царь” — птица, олицетворяющая самого Световида. Он возвещает о рассвете, о рождении свето–дня. “Петух поет — на Небе заутрене звонят”. Древнее писание глаголет: “Есть Кур, ему же глава на небеси, а море до колена; егда же Солнце омывавется в Кияне, тогда Киян всколебается и начнут волны кура бити по перью; он же очутив волны и речет: кокореку! протолкуется светодавче Господи! Дай же свет мирови! Егда же то вьспоем, и тогда вси кури воспоют в один час по всей Вселенной!...” Это великое понимание, что в Природе накопятся такие силы, что озарят народ вселенскими знаниями, которые есть на Земле, и это объединит землян с обитателями других миров Вселенной.

Приметы: Первые петухи — полночь, вторые — до Зари, третьи — Заря. Если петух летом запел до девяти вечера — к дождю, прыгают петухи вперемежку с лягушками — перед бурей и дождем. Ночью поют не вовремя — к ненастью; зимой не вовремя запоют при сильных морозах — стужа уменьшится.

Петухи кричат — ворочайся на другой бок. Распелись петухи ни с того, ни с сего — к вестям, поют всю ночь — тревожное время, трясет головой петух — предупреждает о грозе в доме. При переходе в новый дом, впереди пускали петуха и кошку.

Распоются все петухи на деревне, перекличку устроят — чья–то душа отходит. Постель упокоившегося выносили на три дня в курятник, чтобы петухи отпели. Запоет петушок раньше обычного летом — к дождю, зимой — к оттепели, т.е. к животворящему огню влаги, воды, хвостом зимой вертит — к метели.

Курица

В летний день выводит своих цыплят наседка, терпеливо высидевшая их 21 день. Много “секретов” связано с этим событием: яиц нечет кладут, наседка должна сидеть там, где яиц не пеку, не варят. На Красную горку бегут хозяйки с разбитым горшком к плетню и вешают его, чтоб ястреб циплят не увидел (небо для него теперь как битое). И многое еще помнит народ. Вроде бы беззаботно купающейся в пыли мамаше тревожиться нечего, а она вдруг начинает, вытянув шею, повертывать то один, то другой глаз, направляя зрение в небесную лазурь, горбится, надувается, издает тоскливые, стонущие тревожные звуки — это она увидела ястреба, почувствовала угрозу, идущую к ней. Успокаивается лишь тогда, когда цыплята все сбежались к ней и она успела их прикрыть крыльями. Как она узнает их количество, не зная счета? “Наседка”, “квочка” говорит народ о матери, сосредоточившей внимание только на своих детях, живущей в заботах, что им нужна защита. Излишняя опека делает их инфантильными, вырастая, они остаются по уму, развитости до старости детьми, иждивенцами общества.

Куры, как и все птицы, чувствуют тревогу, носящуюся в атмосфере, то, что против природы человека и его окружения: если куры квохчут по ночам, то кто–то ворочает тяжелыми думами против людей — быть ссоре, войне.

Курочка–ряба снесла яичко деду бабе — это старое историческое. Яйцо–райцо Вселенной — это мгновения преобразования, и для каждого человека свои, а для людей цивилизаций в целом — это целое из океана составляющих. В вышивке, резьбе изображалась пара петушков или курочек.

Сокол

Сокол, Орел, Ворон в сказках часто выступают рядом.

Сокол — птица быстрая, как молния и на Руси пользуется несравненно большим почетом. В былинах, песнях юноша, молодец не спит, а зрит, как млад–ясен сокол! Соколиные очи — ясные очи, зоркие очи, зоркий глаз. “От соколиного глаза птица не укроется!” Народные песни величают доброго молодца “свет–ясен сокол, — это о человеке, взор которого ясен, полет мысли — как молния. Сокол, Лебедь самые почитаемые на Руси птицы. Сама Русь называлась Лебедией, а росы именовались Геродотом сколотами, т.е. “с(о)колотами, соколятами. Арабские географы, описавшие росичей задолго до христианизации Руси, называли их, как Геродот, “соколы”, “сакалиба”. В свадебных песнях налетает сокол на белого лебедя и летит из него белый пух. Речь идет не о жестокой борьбе, а о том, что нежные струящиеся энергопотоки, похожие на лебединый пух в быстроте и мощи движения, рожденного быстротой зоркой мысли, эволюционируют в паре. Сокол — это Ясное Солнце. Сокологоловым изображался бог Ра. Солнце и Кол — Коляда, т.е. коловерчение Хорса, Сокол — это лад движения во Вселенной, мыслью являющегося озарением, светочем, эволюцией, двигателем всех процессов в ней. Сына Ильи Муромца звали Сокольником. Матерью Сокольника была Златогорка или Латыгорка — она же жена Святогора, которую возил Святогор в хрустальном ларце. Она полюбила Илью Перуна и их сына назвала Сокольничком. Чудесное его рождение произошло в краю Алатырь–камня близ Студеного моря, т.е. на побережье Ледовитого океана. Сам Сокольничек говорит:

От моря я от Студеного,

От камня я от Латыря,

От той от бабы от Латыгорки...

В былине о борьбе Ильи с Сыном, которого он не узнал, речь идет о том, что не узнают себя едиными древние народы, имеющие один корень.

Заворожено, удивленно–восторженно можно смотреть на тихий и гордый полет сокола. Оперен сокол, как и все летающие птицы и представляет в воздухе непроницаемое целое из бороздок перьев, переплетенных меж собою. Красиво плавает он в воздушном пространстве, и мягкость его контуров, яркость цветов делают его красавцем. На длинных и широких крыльях показывает он всю величавую силу стремления и необычайную красоту парения. Как рыба в воде, парит он в воздухе, как бы покоясь на незримом облачном столбе, а сам стремится навстречу воздушному потоку, ищет его, проникает в него, взносится и покоится на нем, парит, не шелохнув крылом.

Очень любит сосну грозная птица сокол. У него серый острый, холодный и твердый взор, грозный изгиб клюва, люто расставленные признаки могучего силача, воина — когти. Этот опытный воин плавно, неподвижно парит в воздухе, но его пронзительный взор видит все царство. Соколы охотятся только на открытой местности. Намеченную добычу сокол взгоняет ввысь, а сам выныривает сзади и, вспарив вверх, набрав высоту, тотчас опускается, когда испуганная птица падает, еще надеясь на спасение. Это честная борьба, а ястреб выискивает цыплят.

Речь идет о ясном глубокомысленном взгляде на Явь, быстроте реакции, уме, честности, чистоте, находчивости. Это человек, о котором родилась пословица: “Птица высокого полета!” И не следует ее искажать иронией. В сказке о Финисте Ясном Соколе живет образ Даждьбога — доброго ясного Бога Ясуни–Руси. Беречь сокола — это значит беречь в себе мужские достоинства, которые достались от праотцов: их дух поможет и отыскать Красу Ненаглядную, и одержать победу. Эта сила, красота стремления к высоким подъемам на воз–духе. Красота человеческой мысли и родила красивую поговорку: “Видно сокола по полету, добра молодца по ухваткам,” и для русского молодца нет похвалы наибольшей. А поговорка “гол, как сокол” родилась от названия “соколом” одного из старинных глинобитных орудий, литого из чугуна, подвешенного на цепях, которым с успехом стремительно ломились во всякую стену: каменную, деревянную. А тяжелое бревно, окованное на одном конце — это таран, проще “баран”. Под именем “сокол” идут и ручные ломы, которыми ломают гранитные камни, каменную соль, ручная трамбовка, “баба” вроде песта — тоже “сокол”. Вот так с добром говорил народ о всяком труде, в стремлении которого была удаль, сила, победа непременная, честная.

На Руси любили охоту с соколом. Охота — сестра, а может быть, и родительница боевого искусства. На охоте юноши обретали закалку, умение ориентироваться в любой местности, выносливость. Летописи, эпос сохранили память о соколиной охоте. Для соколов опасны ястребы и филины, которые отслеживают и бьют их на добыче. А еще гибнут соколы у приручивших их горожан — вылетают и теряются.

Силуэты этих гордых птиц красовались на гербах гордых князей Руси.

Орел

Орел — образ, близкий соколу. Это смелость, отвага, сила.. Это образ труженика. На Руси Землю защищал тот, кто ее пахал. В былинах — это Микула Селянинович, в песнях он — орел, о котором поется в веснянках:

Орел поле iзорав

I пшеницi насiяв.

Орел — Оратай, Орей семя в Землю насеял — это о духовности, о посевах на ниве человеческой жизни. Вот как поется в купальских песнях:

Та зорiмо поле орлами,

Та засiємо жемчугами.

Жемчуг — это бесценные по природности своей мысли; “мозг катался скатным жемчугом”. Орел —оратай, он сам —гордое могущество, до которого — как до звезды небесной, высоко и далеко.

Не только у славян, но и у многих других народов, появление орла над войском знаменовало победу.

Орел, Сокол, Ворон в древних сказках — Ветер, Град и Гром, которые учат юного царевича — брата царевны великим премудростям: Гром — грохотать в поднебесье, Дождь — лить дожди на города и села, Ветер — дуть, царства раздувать. Эти перемены все связаны с мыслями человека, знающего, ведающего о значимости своих поступков в Природе.

Орел, Сокол, Ворон — ветры, молнии женятся на Царевнах, т.е. их мир высок. Они уносят красавиц в свои гнезда и до них никто не доберется — так высока и недоступна стала истинная человеческая природная красота. В еще одной сказке Солнце, Месяц и Ворон Воронович женятся на родных сестрах и в самых трудных случаях Ворон дает ответ. Орел и сокол — носители молний Перуна. Орел и Сокол — это Бог Громовик, бросающий молнии и проливающий дождь, его крылья пышут пламенем. Почитается его сила в заговорах на дождь: “Летел орел из–под Хвалынского моря (Небо), разбросал кремни и кремницы по крутым берегам, кинул громову стрелу во сыру Землю, и как отродились от кремня и кремницы искра, от громовой стрелы полымя и выходила туча, и как пролился сильномогучий дождь”.

Огонь, говорит народ, низведен на Землю златокрылым Орлом. В гневе своем эта птица может испускать огонь, испепеляющий целые города. Состарится Орел — слепнут зоркие глаза, и по поверью седой старины эта птица — сила божественной мудрости обретает новый взор, окунувшись в воду, а значит возрождается: “Обретет же источник воды чист, вьзлетить выспрь на воздух солнечный и мракоту очию своею и скидеть же долов и погрузится в оном источници трикраты”. Народ говорил, что в гнезде у Орла есть палица огневик, дающая ему силу все преодолеть от болезней. Он так силен в сказочных образах: несет царевича из подземного царства — съедает в раз быка, съедает по три печи хлеба, разбивает в щепы вековые дубы, опаляет огнем города — словом, гордой силе все подвластно! Украинская сказка “Яйцо–райцо” тоже ведет сказ о могуществе мысли человека, которая опускается в подземелье, т.е. опускание духа затрачивает громадные силы и, чтоб им подняться духом, нужно затратить теперь те качества, которые бы сгодились на развитие. Богатырь целился в раненого орла, орла без крыльев, т.е. человек подранил себя. И упросил орел взять его к себе, кормить мясом, чтобы крылья отрастить. Выкормил хозяин: и корову зарезал, и быка. Стал летать орел выше тучи и просит богатыря сесть на него. Поднял аж под самую тучу и кинет, а подхватит у самой Земли. А потом спрашивает, что ему казалось. Отвечает богатырь, что был ни жив, ни мертв. “Вот так и со мной было, — говорил орел — когда в меня целился!”

Постепенно образ орла трансформировался. Человека, обладающего остротой хищного зрения, обеспечивающего ему поиск добычи, бесстрашия, неукротимое бойцовское качество разбойника, отражает орел, легко находящий добычу, живущий разбойным способом за чужой счет. О таких людях с иронией и удивлением говорят: “Ну и орел!” На гербе Руси, как хищник, привезенный из Греции, появился орел с двумя головами тысячу лет назад.

Ворон

Ворон. Постоянный эпитет ворона — вещий. В сказках он предвещает, приносит живую и мертвую воду, в гнезде его самоцветные каменья, золото, серебро. Гнездится ворон в громоносных тучах, закрывающих Небо, раскалывает и проливает дождь. Перед пахотой в четвертый день Семика перед Великднем купается ворон в живой воде и купает своих детей — это говор о Перуне и его детях, людях. Он — и мелькание молнии, и несущиеся по Небу тучи, и стремительные ветры. В заговоре об остановке крови из раны ворон — это молния–оружие, а кровь — это дождь. Просит–молит слово не клевать рану, чтоб не точилась кровь, как прекращается дождь, когда умолкает гроза:

“Летит ворон без крыл, без ног, садится (имя) на голову, на плечо. Ворон сидит посиживает, рану потачивает. Ты, ворон, не клюй — ты, руда, из раны не беги... ты, ворон не каркай — ты, руда, не капни!

Орел, сокол, ворон близки всегда к дереву Перуна — высокому Дубу–Древу Мира, к семи качествам душевного излияния человека к людям. Клюв огненный, который оклевывает раны, болезни. В заговорах эти три птицы с железными клювами и медными когтями тешут и тешут этот Дуб. Молящий просит слететь с этого Дуба и прилететь к недужему, сесть на его теле и склевать, стешить болезни...

На дубу сидит тут черной ворон,

А и ноги, нос — что огонь горят.

Или: Летит ворон — нос окован,

Где тынет — руда канет.

И все же — это птицы отмщения, битвы, если возникло поверье, что если кровью ворона смазать дуло ружья, то оно бьет без промаха. Претворив стрелу лука в пулю для достижения целей своих мыслей, люди и загадку придумали: “Летит орел, дышит огнем!”

В сказках, песнях в гнездах вещего ворона хранится золото, серебро, самоцветы. Он — громоносная туча, закрывающая светила небесные, олицетворение сгущающихся туч в сознании людей. И действительно, накануне битвы вороны слетаются к полю. Ворон — это молния, летящая без крыльев, быстро несущиеся по небу черные тучи мрачных перемен. В песнях о кончине воина поется о вороном коне...

Орел, парящий над походным войском, предвещал ему победу, вороны, летящие за войском, предвещали победу над неприятелем. Ожидание же воронов на поле битвы означало сильную сечу (вор он). Так в числе недобрых знамений русским воинам в “Слове о полку Игореве” говорится, что с вечера вороны взыграли “...сю нощь с вечера босуви врани възграяху”. То же говорит украинский козак Нечай, захваченный ляхами: “Нехай мати плаче, ой над сином над Нечаем ворон кряче!...” А другой козак тревожится: “Ой у полi чорний ворон кряче, то ж вiн мою голову баче”. Но эти приметы могут служить не тревогой и ознаком предстоящей печали, а природной подсказкой, что человек сгустил положение своим мышлением, ходом своих мыслей и появление плохих примет не причина для беды, а следствие нездорового хода мнения: человек идет или не своей дорогой, или с негативными мыслями — проигрыш неминуем. Такое войско останавливали волхвы, и шла, как бы мы сказали теперь, воспитательная работа выявления причины упадка духа, разумное поднятие его в зорком видении объективности “за” и “против”. В древние времена волхвы чувствовали общий настрой народа, настрой противника, но проверяли это по многочисленным подсказкам общего состояния в природе, и на битву шли люди не по приказу одного человека, а по разумению целесообразности всеобщего действия, всеобщего настроя народа, испросив мудрости у Родомысла, силы тела и живота, победного духа у Леда. На бой шли с тем, чтоб сохранить то, что было в душе Световитом, испросив у него ответ через его белого коня. Или по внутренностям животных и птиц, по их повадкам видели то, что происходит в Природе — в людях, по окружению их. Ведающие знахари по крику воронов и ворон о судьбе говорили. И не умалишь этого — человек живет в потоке коллективных мыслей. Но может обрести независимость и стать вольной птицей! Жертва — это передача болезненного состояния человека животному, птице, выбранному для этой цели. У жертвы просили прощения, молили взять на себя слабость человеческую, мыслями обращались с ней так тихо и бережно, что она засыпала, успокоившись.

Живет ворон по преданиям до трехсот лет и считает его народ вещим в трудную годину. Потому и говорит: “Всякому б ворону каркать на свою голову!, “Старый ворон мимо не поринет!” В народе ворон — олицетворение всего недоброго и о напастях говорят: “Камнем черны вороны!” “Что ты, ворон, что беду накликаешь?” “Ворон ворону глаз не выклюет!” — замечает народ о жизни сговорившихся плохих людях.

Ворона

Сродни ворону и ворона, хоть и не того разбора эта птица. “Если каркнет, не пойдет дальше ненастная погода”. “Ворон каркает к несчастью, ворона — к ненастью”. “Ворон — волшебник, ворона — карга”. Вороной зовут всякого зеваку, разиню. “Проворонить” — значит пропустить что–либо по бестолковости. “Ну, начал ворон считать!” — говорят о недалеких людях. “Пугана ворона и куста боится” — говорят о людях, не умеющих извлекать выводы из житейских уроков. “Вороне соколом не бывать” — говорится о претенциозных нахальных людях, тащащих добро чужого ума. Эта птица столь сильно отражает вездесущность ограниченных, глупых людей, что пословиц не счесть: “Наряди ворону в павлиньи перья, все каргой останется!” “Ворона прямо не летает, да все без толку!” “Где вороне не летать, а все навоз клевать!” “Одна ворона за море летала, а все той же каргой вернулась!” или “И за море летала, а вороной вернулась!” “Не живать вороне в высоких хоромах!” “На что вороне большие разговоры, знает она одно свое “кра!” Ворона у народа в разных мнениях в большом укоре за то, что ходит, разинув рот с кажущимся дураковатым видом. Таковой вороной видит народ того, кто “открыв рот ходит” и в рассеянности своей, несметливости вечно прозевывает полезное начинание. Тот, кто незаслуженно хвалится, натужно выступает, показывая себя гордым в своей несостоятельности, тоже удостаивается в народе быть названным вороной. И, действительно, ее повадка при коренастости, неуклюжести мерно расхаживать по двору, распустив на груди перья, важное кивание головой в попытке быть величественной, где несуразно велик только везде сующийся нос — не величественность, а один смех: “Плох сокол, если ворона с места сбила” — говорит народ. Как же соотнести это мнение с видением более древних и мудрых? Может быть, изменилась природа людей и это изменило наше окружение? Назвали же люди эту древнюю птицу “вор она”.

Ястреб

Воровит не в меру, он выслеживает жертву, подкрадывается на расстояние до 20 метров, прячась в листве. Высоко в небе плавает ястреб и намечает жертву он с такой высоты, что людям не виден, благодаря плоскому или слитно выпуклому хрусталику глаза. Если благородный сокол не мучает свою жертву, выпивает из горла кровь, то ястреб беспощадно клюет, где попадя, и охотится часто на живность во дворах. Коршун, ястреб виден в хищных людях. Его называют куроцап. С крупными ястребами — тетеревятниками охотятся на фазанов и зайцев, с ястребами–перепелятниками — на перепелку. Охотники берут птенцов из гнезда или отлавливают взрослую птицу. Выкормленный родителями птенец крепче. Ловческие таланты у ястреба в крови и учить его не нужно, основное — приручение.

Лебедь

Мысль о Воде — это мудрая дева–птица, лебедь чудной красоты. Об этом множество волшебных русских сказок о Василисе Премудрой, прилетающей птицей на берег реки, о Лебеди–птице. Эти мысли–птицы сияющей красоты мудро исполняют самые трудные, свыше человеческих сил, задачи. Они то белые и нежные, то золотые пером, “головка красным золотом увитая, скатным жемчугом усаженная”. Это мозговые шарики думающего природного человека. Просит мудрая мысль не стрелять в нее, одаряет красотой своей добра молодца:

Провещится ему лебедь белая:

“Не стреляй ты меня...”

Выходила она на крутой бережок,

Обернулась душой красной девицей!

Светящиеся токи ауры человека похожи на лебединое оперенье. “Месяц под косой блестит, а во лбу звезда горит” — это физически реальное явление.

То не лебедь ходит белая

По зеленой траве шелковой —

Ходит красна девица душа.

Лебедь в глазах народа–песнотворца является воплощением дородства и красоты. Заслуженные люди — сказочные царевич, царевна удостаиваются воспеваться, как лебедь с лебушкой или как сокол с лебедушкой:

Летал сокол по крутым по горам,

Искал сокол лебединые стада.

Как нашел же сокол лебединые стада,

Всех лебедок разогнал,

Одное только поймал

За правое крыло, за павлиное перо.

Просила лебедушка у сокола полетать:

“Пусти, пусти, соколик,

Меня к лебедкам полетать!”

“—Тогда, лебедушка, я тебя отпущу,

Когда все перушки общиплю!”

Ездил Иван по чужой стороне,

По сорокинской слободе.

Искал Иван девок хоровод,

И нашел Иван хоровод —

Кол Микитовых ворот.

Стоит девок хоровод.

Всех девушек разогнал

Всех красных распужал,

Одное только поймал

Он за правую руку,

Просилася Праскавеюшка

У Ивана погулять:

“Ты пусти меня, Иван,

К красным девицам погулять”.

“—Я тогда тебя пущу,

Когда косу русу расплету,

По плечушкам распущу!”

Что не пыль в поле поднимается,

Не туман с моря он качается,

Подымались с поля гуси, лебеди.

Гуси, лебеди, крылья у них белые;

Что один лебедь, да он оставаится,

Оставаится, не поднимается:

Он повадился рано по зорям налетать

Ко своей ли ко белой ко лебедушке:

“Уж ты белая, ты моя лебедушка!

Да и где ж твое теплое гнездышко?”

В сказках сохранились предания о голубиных, утиных, лебединых сорочках или крыльях. Лебедь — то сама царевна, то плывущие по небу облака, чистые думы, мысли людские. Облако, о“болок — обволачивать, наволокло — нахмурилось Небо, закрылось тучами, наволо“ка — погода, наволочка — постельная белая принадлежность. Облекаться, оболокаться — одеваться. В заговорах мы слышим: “Облаками облачуся, небесами покроюсь”, т.е. доверюсь небесным силам. Одежда — это заслуги человека, его рода. До поры до времени силы были на стороне плохих людей, и они стяжали небесные покровы, заслуженные другими людьми. У русских женщин головной убор кика напоминает птицу, а крик лебедя называют “кика” (кикать–кричать). С этим образом связано мышление многих народов: первородное яйцо мира — это согласие.

Народ применял чаще этот образ в определении внутренней, т.е. женской сути: нежность, облачная легкость мыслей природного человека, независимо мужчина он или женщина, так божественно богатого душой, что легко и радостно может делать множество мудрых и нужных людям чудес. Это верность, сияние дум, высокая связь с Творцом.

Самая красивая Царевна–лебедь — это царевна Александра Сергеевича Пушкина, очевидно, описанная великой сказительницей Ариной Радионовной. Безусловно, Александр Сергеевич знал природные тайны, т.к. логичность поступков героев, природная связь между образами потрясающая. Сказания о богатырской чудо–сорочке, о платье царевны, начинают реализовываться. Пока богатырь, молодец то прячется в “облаках”, то опускается в “море” глубокое, то превращается в мальчика с пальчика, то летит пчелой, комаром... На русском языке “прятаться” и “одеваться” имеют одинаковое значение: наряд, обряд — платье, т.е. плат–покров и — укрываться, прятаться, уходить под облака, в море, значит жить, познавая силы природы.

Облака–мысли живут в море живых. В песнях, сказках они называются корабли. Первоначально — это были ладьи, являющиеся подобием Лады, птицей плывущей во море–Кияне. О том, что суть человека в своей энергоемкости имела летучий образ, говорят предания многих народов о человеке–лебеде. Это птица священная и для славян, и для многих инодоевропейских народов. На Полтавщине в зольниках V в. до н.э. сохранились глиняные, выкрашенные в белый цвет, двухметровые лебеди. Среди археологических раскопок славян множество колесниц, запряженных лебедями, Аполлон — опаленный он, ездил в Гиперборею — страну за Баренцовым морем, страну на Ледовитом океане, в колеснице, запряженной лебедями. С образом Лыбяди связано рождение Киева. Мы узнаем в этом сущность первородного человека, тело которого было легким, дематериализованным, а точнее, еще не так сильно материализованным. Одним из самых интересных исследований о человеке летающем, о Борее можно назвать книгу В.Н. Демина “Тайны русского народа. В поисках истоков Руси”. М. Изд. “Вече”. 1997г.

Уточка

Уточка — это самая Земля, плавающая в воде. Она уютно плывет в Окияне–море, как суть разума Вселенной, родившегося из воды и купающегося в воде. Птица–утица (или гоголек) в славяно–русских апокрифах достала из мирового Океана комочек земли и был сотворен из нее весь Мир.

Мы узнаем, как дух материализовался и рождалась Земля. А продолжение этой истории мы можем узнать в сказке “Хроменькая уточка”. Если Земля — это Утица, Ладья, плывущая, в Окияне, парящая, летящая в Небесах, то вспомним, что стала она хроменькой и не могла лететь за своими сестрицами. Земля как бы прихрамывает, так как ее ритм в хороводе звезд нарушен потребительством землян, забвением, что ее летенье определяется коллективным мышлением человечества. Принес уточку старик в свою избу и стала она служить старикам тайком. Подследили они и, увидев, в какую красавицу хроменькая уточка превращается, когда в лес уходят по дрова, решили превратить ее в служанку, спалив ее перышки. Старое историческое, не имеющее своего внутреннего тепла, захотело незаслуженно состояния молодящего дивом душу, вот и превратили старик и старуха красавицу Землю в служанку. Но не согреть старое историческое хворостом дремы леса, не станет служить красавица немощи и улетит Ладушка из стареющих, цепляющихся за чужое рук!

Гуси

Это те, кто может быть лебедями, но каких–то природных качеств не хватает. В сказке “Гуси–лебеди” человеческие желания могут унести душу на крыльях к бабе–Яге. В каждом человеке есть крылья, но они то лебяжьи, то гусиные. В чем победа? В скромности, непритязательности, в приятии всяких качеств: и кислого яблока, и ржаного пирожочка.

Дети любят играть в “Гуси–лебеди”. Вспомним ту игру:

“Гуси–гуси!

– Га–га–га!

– Есть хотите?

– Да, да, да!

– Так летите!

– Мы не смеем!

– Почему?

– Серый волк за горой

Не пускает нас домой!

— Что он делает?

—Гуску скубет!

– Какую да какую?

– Серо–белу–волохату!

– Ну, летите, гуси, в хату!”

Где логика, скажет человек конкретно–предметного мышления, отмахнувшись. Но детские игры творили ведающие взрослые. Гусь — голос совести, мысль, летящая в дом, а дом — это весь Мир. Волк — смелость, стремительность, разумный анализ и претворение. Дети в поле взрослых, ведающих, о чем ведется игра, взращивали свою сущность. Когда “гусята” рассказывают ведущему через большое расстояние от него о волке, с его образом появляется азарт его смелости. Вот и летит на крыльях птицы ликующая смелость “домой” “к маме!”

Осенью, когда гуси улетали, народ провожал их, и детвора, молодежь кликали вернуться. И гуси, пролетая, отвечали, что вернутся. Весною 4000 км без отдыха летят гуси на Родину. Конечно, ждет их народ, высыпает ребятня на пригорки за околицу — гуси, которых, провожая в теплые края, просили вернуться, летят домой. Можно быть уверенными, что такая же радость была во всей Природе и гуси ликовали, кричали. Много лет плещется вопрос, почему птицы и осетры возвращаются на Север, чтобы вывести птенцов, малят. Может быть, этот ответ в том, что от северных бореев пошла их жизнь?

К сожалению, пятая часть водоплавающих птиц гибнет от ружья охотников.