Брэдхэдэр. Когда я вечером вернулась домой, свет у родителей уже не горел, и, если шум двигателя моей машины разбудил их

Когда я вечером вернулась домой, свет у родителей уже не горел, и, если шум двигателя моей машины разбудил их, они ничем не дали этого понять. Мэри‑Кей дожидалась меня, слушая музыку у себя в комнате. Когда я заглянула к ней, она подняла голову и сняла наушники.

– Привет, – сказала я, чувствуя, что очень ее люблю.

Она всегда была мне сестрой, если не по крови, то по обстоятельствам. Мне было жаль, что я причинила ей боль.

– Куда ты ездила? – спросила она.

– К Кэлу. Его дома не было, но я пообщалась с его мамой.

Мэри‑Кей помолчала.

– Когда ты уехала, здесь ужас что было. Я думала, мама расплачется. Всем было жутко неловко.

– Мне очень жаль, – искренне сказала я. – Я просто не могу поверить, что мама с папой хранили это в секрете всю мою жизнь. Они мне лгали. – Я покачала головой. – Сегодня я поняла, что тетя Эйлин, и наши другие родственники, и мамины и папины друзья – все они знают, что я приемная дочь. Я почувствовала себя полной идиоткой из‑за того, что сама этого не знала. Я… я дико разозлилась, потому что они мне ничего не сказали, хотя об этом знают другие люди.

– Верно, а я как‑то об этом не подумала, – сказала Мэри‑Кей и слегка нахмурилась. – Но ты права. Они все наверняка знают. – Она посмотрела на меня. – Я не знала. Ты мне веришь?

Я кивнула.

– Вот уж ты никак не смогла бы не разболтать такой секрет. – Я улыбнулась, когда Мэри‑Кей замахнулась на меня подушкой.

Та оболочка покоя, прощения и любви, которой обволокла меня Селена Бэллтауэр, все еще держала меня в своих уютных объятиях.

– Послушай, у нас какое‑то время будет довольно напряженная обстановка. Мама и папа должны будут рассказать мне о моем прошлом и как меня удочерили. Я не остановлюсь, пока не узнаю. Но это не значит, что я не люблю тебя или их. Мы справимся как‑нибудь, – сказала я.

Выражение неуверенности промелькнуло на симпатичном личике Мэри‑Кей.

– Ладно, – сказала она, принимая на веру мои слова.

– Я рада за тетю Эйлин и Полу, – сказала я, меняя тему разговора.

– Я тоже. Мне не хотелось, чтобы тетя Эйлин и дальше была всё одна да одна, – сказала Мэри‑Кей. – Как ты думаешь, у них будут дети?

Я засмеялась:

– Не всё сразу. Им надо пожить вместе какое‑то время.

– Да, верно. Ну, ладно. Я устала. – Мэри‑Кей сняла наушники и уронила их на пол.

– Постой, давай вот что сделаем. – Я протянула руку и мягкими прикосновениями начертила у нее на лбу руну успокоения, так, как показала мне Селена.

Я ощутила, как уходит из моих пальцев тепло, но когда я отступила и взглянула на Мэри‑Кей, то увидела, что она смотрит на меня с выражением подавленности на лице.

– Пожалуйста, не делай этого со мной, – прошептала она. – Я не хочу в этом участвовать.

Задетая за живое, я растерянно поморгала, потом кивнула.

– Ладно, как хочешь, – пробормотала я, повернулась и бегом бросилась в свою комнату.

Меня охватило смятение. То, что приносило мне радость, только расстраивало мою сестру. Это был явный знак различия между нами, доказательство того, что расстояние между нами увеличивается, что ее толкает в одну сторону, а меня в другую.

В эту ночь я спала крепко, без снов, и проснулась в радужном настроении. Я сложила руки вместе так, будто все еще видела начертанную на них руну. Новый рассвет. Пробуждение.

– Морган! – окликнула меня из коридора Мэри‑Кей. – Вставай. Пора в школу.

Я уже совала ноги в тапки. Наверняка опаздываю, как всегда. Я быстро приняла душ, накинула какую‑то одежду и с грохотом сбежала вниз по лестнице. Мои мокрые волосы обвились вокруг шеи и чуть не задушили меня. На кухне я схватила булку и собиралась уже выскочить за дверь. Спокойно пившая апельсиновый сок Мэри‑Кей подняла голову.

– Не спеши, – сказала она. – На этот раз я подняла тебя пораньше. А то в прошлом месяце я уже два раза опаздывала.

Открыв рот, я посмотрела на часы. До начала уроков оставалось почти сорок пять минут! Я рухнула на стул и невразумительно махнула рукой в сторону холодильника.

Сжалившись надо мной, сестра запустила в него руку и достала мне банку диетической кока‑колы. Я залпом проглотила ее и потопала обратно наверх – расчесывать волосы.

Почему‑то мы все равно опоздали. У школы я с натренированной лихостью припарковалась во втором ряду. И тут же заметила Бэккера, который направлялся к нам, чтобы встретить Мэри‑Кей. Настроение у меня испортилось.

– Смотри, вон он. Подкарауливает из засады, как паук.

Мэри‑Кей ущипнула меня за ногу.

– Прекрати, – сказала она. – Я думала, он тебе нравится.

– Он ничего, – сказала я.

«Мне нужно поостыть», – подумала я. Ведь сама я жутко разозлилась бы, если бы кто‑то попытался навязать мне непрошеную опеку, но все‑таки не удержалась и спросила:

– А он знает, что тебе всего четырнадцать?

Мэри‑Кей закатила глаза.

– Нет, он думает, что я в предпоследнем классе, – саркастическим тоном сказала она. – Смотри, не выдай меня. – Она вылезла из машины.

Они с Бэккером поцеловались, а я захлопнула дверцу со своей стороны и, закинув на плечо рюкзак, направилась к восточному входу.

– Эй, Морган, подожди! – окликнул меня кто‑то.

Я оглянулась и увидела Дженис Юто, которая быстро шла ко мне. Ее волосы подпрыгивали в такт шагам. Ух, я ведь совершенно забыла позвонить ей накануне вечером.

– Извини, что не перезвонила тебе, – сказала я, когда она поравнялась со мной.

Она махнула рукой.

– Ничего страшного. Я хотела просто поболтать, – сказала она слегка запыхавшимся голосом. – Я совсем не вижу тебя последнее время, только в классе.

– Знаю, – виновато согласилась я. – Просто столько всего произошло. – Это настолько неуклюже передавало истинное положение вещей, что я чуть не рассмеялась. – Моя тетя Эйлин съезжается со своей приятельницей, – сказала я, вспомнив единственное светлое пятно.

– Здорово! Передай ей, что я рада за нее, – сказала Дженис.

– Передам, – сказала я. – Что ты получила за сочинение?

– Да вот умудрилась написать на «отлично», – ответила она.

Мы подходили к главному зданию.

– Круто! А я на «хорошо». Ненавижу писать сочинения. Слишком много слов, – пожаловалась я.

Дженис засмеялась. Потом мы увидели Тамару и Бена Реджио, входивших в здание через центральную дверь как раз в тот момент, когда зазвенел звонок.

– Мне надо заловить Бена, – сказала Дженис, ускоряя шаг. – У него моя тетрадь по‑латыни.

– Увидимся в классе. – Я вошла через восточную дверь, где наш ковен в последнее время собирался по утрам, но на бетонных скамьях никого не было.

Наверное, Кэл уже внутри. Мое разочарование от того, что мы не увиделись, было почти таким же сильным, как и облегчение, которое я испытала, уразумев, что не встречу Бри.

К обеду заморосил мелкий дождь, исчерчивая окна медленно растекавшимися ручейками. Стоя в очереди в кафетерии, я наслаждалась его теплой, парной атмосферой. Когда я набрала поднос и огляделась, почти весь наш ковен уже сидел за столом, стоявшим ближе всего к окнам. С облегчением я увидела, что Рейвин и Бри там не было. Не было и Бет Нилсон.

Я подошла и села рядом с Кэлом. Он улыбнулся, и словно солнце выглянуло из‑за туч.

– Привет, – сказал он, расчищая для меня место на столе. – Ты сегодня поздно приехала, да?

Я кивнула, открывая содовую.

– Прямо со звонком.

– Можно кусочек? – спросил он и, не дожидаясь ответа, взял у меня с тарелки ломтик жареной картошки.

От его непринужденности меня обдало жаром.

– Мама сказала мне, ты заезжала вчера, – произнес он. – Жаль, что меня не было. – Он сжал под столом мою коленку. – Ты в порядке? – тихо спросил он.

– Да, твоя мама была очень добра. Она показала мне кое‑что из магии рун, – ответила я, понизив голос.

– Круто! – сказала Дженна, наклоняясь через стол. – Что, например?

– Несколько рун, – сказала я. – Например, руны на счастье, мир и покой.

– И они подействовали? – спросил Итан.

– Еще как! – сказала я, засмеявшись: как будто заклинание Селены Бэллтауэр могло не подействовать. – Было бы здорово начать изучать руны и все, что с ними связано.

Кэл кивнул.

– Руны действительно обладают большой силой, – согласился он. – Их используют уже тысячи лет. У меня есть несколько посвященных им книг, могу дать почитать.

– Я тоже хотела бы их почитать, – сказала Шарон, помешивая соломинкой в пакете молока.

– Вот вам одна руна, – сказал Кэл.

Он расчистил место посреди стола и стал чертить пальцем. Это было похоже на две параллельные линии, соединенные между собой двумя другими, скрещенными линиями. Он начертил руну еще несколько раз, чтобы мы все могли ее себе представить.

– Что она означает? – спросил Мэтт.

– Основное значение – взаимозависимость, – пояснил Кэл. – Общность. Доброжелательность по отношению к родным и близким. То, что мы чувствуем друг к другу, к нашему ковену – Сиррэсу.

С минуту мы все смотрели друг на друга, переваривая услышанное.

– Боже, сколько надо еще учиться! – сказала Шарон. – Мне кажется, я никогда не смогу соединить все это вместе – травы, заклинания, руны, снадобья.

– Можно с тобой поговорить? – Бет Нилсон в вязаной крючком разноцветной шапочке на коротко подстриженных волосах подошла и стояла теперь перед Кэлом.

– Конечно, – сказал Кэл. Он посмотрел на нее внимательнее. Она хмурилась. – Хочешь поговорить где‑нибудь в более уединенном месте?

– Нет. – Бет покачала головой, не глядя на него. – Неважно. Пусть они слушают.

– Что случилось, Бет? – тихо спросил Кэл. Почему‑то мы все услышали его несмотря на стоявший в кафетерии шум.

Бет пожала плечами и посмотрела в сторону. Блестящие, цвета морской волны тени для век резко контрастировали с кофейного цвета кожей. Она шмыгала носом, словно была простужена.

Я посмотрела через стол на Дженну. Она в ответ подняла брови.

– Ну, просто все это… как‑то мне не по душе, – сказала Бет. – Я думала, это будет круто. Понимаешь? Но все получается очень странно. Эти круги, которые мы делаем. Морган, заставляющая распускаться бутоны. – Она указала рукой в мою сторону. – Это слишком странно. – Она пожала плечами. – Я больше не хочу иметь с этим дело.

– Мне это не нравится. Кажется неправильным. – Колечко у нее в носу блестело под лампами дневного света.

– Ну, очень жаль, – сказал Кэл. – Викка не предназначена для того, чтобы вызывать у кого бы то ни было чувство неудобства. Она для того, чтобы научить нас радоваться красоте и силе земли.

Бет посмотрела на него так, будто хотела сказать: «Да ладно тебе!»

– Значит, ты хочешь уйти из ковена. Ты в этом уверена? – спросил Кэл. – Может, тебе просто нужно еще немного времени, чтобы привыкнуть?

Бет покачала головой:

– Нет, я больше не хочу этим заниматься.

– Что ж, раз Викка не для тебя, тогда это твой выбор. Спасибо за откровенность, – сказал Кэл.

– Угу, – ответила Бет, переступив с ноги на ногу.

– Бет, только вот еще что, – произнес Кэл. – Пожалуйста, отнесись с уважением к нашим секретам. – Серьезность его тона заставила Бет поднять на него глаза.

– Ты бывала на круге, чувствовала силу магии, – продолжал Кэл. – Держи эти впечатления при себе. Ладно? Они не касаются никого, кроме нас.

– Да, хорошо, – сказала Бет, глядя на Кэла.

– Что ж, – вздохнул Кэл. – Ты решила уйти, но помни, что круг не откроется для тебя во второй раз, если ты передумаешь. Извини, но таковы правила.

– Я не передумаю, – сказала Бет и пошла прочь не оглядываясь.

Несколько секунд мы просто сидели и смотрели друг на друга.

– А в чем дело‑то? – спросила я. Дженна кашлянула:

– Да, это было довольно жутко.

– Не знаю, – сказал Кэл. Какая‑то тень пробежала по его лицу. Потом он, видимо, решил не обращать на это внимания. – Но как я уже говорил, Викка подходит не всем и каждому. – Он подался вперед. – Я подумал, что, когда соберемся на следующий круг, стоит показать вам еще несколько рун, а то и небольшое заклинание.

– Это хорошо, – сказал Итан. – Круто. – Он наклонился через стол к Шарон: – Ты собираешься есть эту коричневую штуку?

Она состроила страдальческую мину, но я видела, что она прикидывается.

– Да.

– Может, пополам? – Итан заискивающе улыбнулся Шарон.

Это было похоже на сценку, когда бездомный дворняга пытается заигрывать с ухоженной, капризной пуделихой.

– Я дам тебе чуть‑чуть попробовать, – сказала Шарон, отламывая кусочек пирожного.

Ее щеки слегка порозовели.

Итан еще шире улыбнулся и забросил его себе в рот.

Вокруг нас сотни учеников ели, разговаривали, нагружали свои подносы. Мы составляли маленький, обособленный микромир в этой школьной вселенной. Мне казалось, что только одни мы разговариваем о действительно значимых вещах, гораздо более важных и интересных, чем последнее собрание группы поддержки или конкурс на лучшую тему для школьного бала. Я с нетерпением жду, когда со школой будет покончено и можно будет начать жить по‑настоящему. Я видела себя погруженной в Викку вместе с Кэлом, ведущей жизнь, наполненную радостью и магией.

Толчок локтем, которым наградил меня Робби, пробудил меня от этого сна наяву.

– Извини, – сказал он, потирая виски. – Нет ли у тебя тайленола?

– Нет, к сожалению. Ты ведь записан на прием на сегодня, верно? – спросила я и откусила кусок гамбургера.

– Да.

– На вот, возьми. – Дженна порылась у себя в сумке и достала две таблетки.

Робби, сощурившись, посмотрел на них, потом кинул в рот и запил содовой.

– Что это было?

– Цианистый калий, – сказала Шарон, и мы засмеялись.

– Вообще‑то это был мидол, – сказала Дженна, отворачиваясь, чтобы опять откашляться.

Я подумала, уж не заболела ли она. Мэтт громко захохотал, увидев, что Робби в ужасе смотрит на нее, открыв рот.

– Это правда поможет, – настаивала Дженна. – Я сама это принимаю от головной боли.

– Ну и дела. – Робби покачал головой. Я от смеха не могла разогнуться.

– Посмотри на это иначе, – весело сказал Кэл. – У тебя не будет этого жуткого ощущения раздутости.

– Наверно, тебе весь день будет хорошо, – предположил Мэтт.

Он так смеялся, что ему пришлось вытирать слезы.

– Ну и дела, – повторил Робби под наш гогот.

– Смотри‑ка, надо же! – послышался ехидный голос Рейвин. – Всем весело, все смеются. Мило, не правда ли, Бри?

– Очень мило, – согласилась Бри.

Я перестала смеяться и посмотрела на них. Они остановились у нашего стола. Мимо проходили школьники, понемногу подталкивая Бри все ближе ко мне. Благодаря Селене я все еще была в состоянии глубокой расслабленности и, когда смотрела на свою бывшую лучшую подругу, не могла не чувствовать, что мне ее ужасно не хватает. Она была мне так хорошо знакома – я знала ее еще до того, как она стала красивой, когда она была просто хорошенькой девчушкой. Ей не пришлось, как большинству детей, пережить этот ужасный период неуклюжести, но когда ей было двенадцать лет, у нее были скобки на зубах и неудачная стрижка. Я знала ее еще до того, как ей стали нравиться мальчики, когда ее мать и брат все еще жили дома.

Как все изменилось с тех пор!

– Привет, Рейвин, Бри, – сказал Кэл, продолжая улыбаться. – Несите стулья – мы подвинемся.

Рейвин вынула одну из своих вонючих сигарет и постучала ею себе по запястью.

– Нет, спасибо. Бет сказала тебе, что бросает ковен? – спросила она тоном, который показался мне грубым и неприязненным.

Я взглянула на Бри, не сводившую глаз с Рейвин.

– Да, сказала, – ответил Кэл, пожав плечами. – А что?

Рейвин и Бри переглянулись. Еще месяц назад мы с Бри вместе потешались над Рейвин. Сейчас они вели себя словно лучшие подруги. Я изо всех сил старалась сохранить спокойствие.

Бри едва заметно кивнула Рейвин, и губы Рейвин растянулись в каком‑то подобии улыбки.

– Мы тоже уходим, – заявила она.

Я знаю, что удивление отразилось на моем лице, а когда я быстро обвела глазами стол, то безошибочно поняла, что не одинока. Кэл вдруг насторожился и нахмурился, глядя на них.

– Нет, – ответил Робби. – Вы чего?

– Почему? – спросила Дженна. – Я думала, вам это очень нравится.

– Викка нам действительно нравится, – отчеканила Рейвин. – Просто нам не нравитесь вы. – Она сильнее постучала по руке сигаретой, и я физически почувствовала, как ей хочется прикурить.

– Мы вступили в другой ковен, – объявила Бри.

Выражение ее лица напомнило мне ребенка, с которым я иногда сидела, подрабатывая нянькой. Однажды во время обеда он бросил на стол живую ящерицу, просто чтобы посмотреть, что будет.

– В другой ковен? – воскликнула Шарон. Звеня браслетами, она одернула свою короткую замшевую юбку. – В какой другой ковен?

– Просто в другой, – сказала Рейвин скучающим тоном и повела плечом.

– Бри, не глупи, – сказал Робби, и его слова, похоже, задели ее.

– Мы создали свою группу, – объяснила Бри, обращаясь к Робби, и Рейвин бросила на нее острый, внимательный взгляд.

Не исключено, что Бри должна была держать это в тайне, предположила я.

– Создали свою группу? – переспросил Кэл, потирая подбородок – А чем вам плох Сиррэс?

– По правде говоря, Кэл, – холодно ответила Бри, – мне не хочется быть в одном ковене с теми, кто наносит удар в спину, кто предает. Мне нужно, чтобы я могла доверять людям, вместе с которыми я занимаюсь магией.

Этот выпад был нацелен против меня и, возможно, против Кэла, и я почувствовала, что меня бросает в жар.

Кэл поднял брови.

– Да, доверие действительно очень важная вещь, – медленно проговорил он. – Здесь я с тобой согласен. Ты уверена, что можешь доверять членам своего нового ковена?

– Да, – сказала Рейвин немного громче, чем требовалось. – Не думай, что ты в городе единственный в своем роде.

– Нет, конечно, нет, – согласился Кэл. – В его голосе мне послышалась нотка раздражения. Он обнял меня за плечи. – Вот, например, Морган. В вашем новом ковене есть потомственные ведьмы?

Все посмотрели на меня.

– Это она – потомственная ведьма? – спросила Бри с издевкой в голосе.

– Ты сказал об этом во время Самхейна, – припомнила Рейвин. – Ты просто натягивал наши поводки.

– Ничего подобного, – сказал Кэл.

Я опустила глаза в надежде, что этот разговор прекратится раньше, чем будет доведен до логического завершения.

– Если она потомственная ведьма, – почти прорычала Бри, – то таковы и ее родители. Верно? Разве ты нам не это сказал? То есть я должна поверить, что Шон и Мэри‑Грейс Роулендсы – потомственные ведьмы?

Кэл замолчал, словно именно в этот момент осознал, куда это может завести.

– Это уж как знаешь, – сказал он, и я прислонилась к нему, поняв, что он пытается защитить меня. – Во всяком случае, давайте не будем отклоняться от темы разговора. Итак, вы точно хотите выйти из ковена?

– Точнее не бывает, детка, – сказала Рейвин, кладя в рот неприкуренную сигарету.

– Бри, подумай хорошенько, – настаивал Робби, и я была рада, что он пытается отговорить ее, так как сама я не могла этого сделать.

– Я подумала, – ответила Бри. – И хочу уйти.

– Ну, смотри, – сказал Кэл, вставая; я тоже встала, подхватила свой кошелек и поднос. – И помни: большинство ведьм – добрые. Но не все. Убедись, что не попадешь из огня да в полымя.

Рейвин коротко хохотнула, словно залаяла.

– Как образно сказано! Спасибо за совет.

Кэл бросил на них задумчивый взгляд, потом кивнул мне, и мы направились к выходу. Я опустила свой поднос в контейнер на колесах, и мы вышли на улицу и направились к главному корпусу.

Кэл проводил меня до моего шкафчика. Я набрала код и открыла дверцу.

– Если они образовали новый ковен, это может как‑то отразиться на нас? – понизив голос, спросила я.

Кэл откинул назад свои темные волосы и пожал плечами.

– Не думаю, – сказал он. – Просто это… – Он двумя пальцами ущипнул себя за губу, размышляя о чем‑то.

– Что?

– Интересно, к кому они присоединились, – задумался он. – Ясно, что они это делают не сами по себе. Надеюсь, они будут вести себя осмотрительно. Не все ведьмы… добрые.

Я почувствовала, как в мой недавно приобретенный покой змеей заползает тревога, и посмотрела на Кэла. Он поцеловал меня. Его золотистые глаза потеплели.

– Увидимся позже. – Сверкнув улыбкой, он ушел.