ЛУЧ ПРАВДЫ 1 page

ПРОРОЧЕСТВО

I

"Когда престол займёт подменыш, и длинномордые канут в Тёмных Коридорах, тогда соберётся Рассыпавшийся. Уничтожит он Творящих и Хранящих, отомстит им за позор. Воцарится. И поработит всех и вся. И не останется ничего кроме власти Лоза. А потом Собравшийся щедро наградит того более всех радел о его возрождении — даст столько власти, сколько тот захочет. Тех же кто будут противостоять его возвращению, Лоз станет карать. Медленно и мучительно уничтожит он души и тела своих супостатов. Будет так! Если, конечно…" — манускрипт был настолько ветхим, что читавший не мог разобрать последние строки: "…женится… признает Наследником… погубить его жена… длинномордые… великая битва… сгинет Лоз…"

Который уже раз Колдун тщился связать воедино ускользающий смысл. Угрозой веяло от последних слов пророчества, также как сладким торжеством от первых. Вроде бы всё сходилось, да и выполнялось с предельной точностью, однако он чувствовал, что происходит нечто, не позволяющее загадочным словам стать явью. Колдун понимал, что в игру, которую он долгие времена тщательно выстраивал, вмешалась новая сила. Иногда Старику казалось, что весь мир ополчился на него, заставляя играть сразу на нескольких досках. Тогда ему становилось невыносимо страшно. Последнее время ужас стал привычным, и Колдун даже начал подумывать не бросить ли свою затею. Но нынче утром он проснулся с предчувствием благоприятных перемен. Потому-то и начал перечитывать рукопись, которой не касался много лет.

— Всё ещё будет по-моему! — произнёс он вслух и хлопнул рукой по подлокотнику.

Старик налил себе новый стакан. Понюхал. Поморщился. Почти с отвращением выпил — в столице никогда не умели делать вина, а то другое нужно было поберечь.

Несмотря на тёплый весенний день, в комнате было жарко натоплено и сумрачно. Он поудобнее устроился в необъятном кресле и память перенесла его на тридцать с лишним лет назад.

II

Колдун занимал при дворе Стедопа настолько высокое положение, что давно был фактическим правителем провинции. Окружающие его не столько уважали, сколько явно боялись и тайно ненавидели… Наверное, можно было противостоять его влиянию. Однако годы шли, но ничего не менялось. Потом Колдун нашёл манускрипт…

"Как, однако же, удачно, — предвкушая грядущее торжество, думал он. — У Наместника недавно родилась девочка. У его Советника в те же сроки — мальчик. Правителя моими стараниями вызвали к Императорскому двору — раньше чем через неделю он не вернётся… Самое время поменять детишек местами. Впрочем, зачем же менять? Наследовать отцу она всё равно не сможет. Не ровен час девчонка узнает о своём происхождении и решит отомстить. А бабская месть страшна — женит на себе Наследника и все дела… Тут уж никаких пророчеств не нужно, чтобы понять, кто будет главным в провинции. Так что от неё надо избавляться… А потом холить и лелеять пасынка Наместника, чтобы со временем посадить на Императорский Престол".

Старик хлопнул в ладоши. На пороге возник молодой человек с давно нечёсаной гривой рыже-русого цвета. Судя по весьма изрядному росту и, проступавшим под одеждой, мускулам, он обладал немереной физической силой. По тому, как сутулился, было видно, насколько привык унижаться. "Страшно представить, — подумал повелитель. — Что будет, если эти плечи разогнутся! Впрочем, я этого не допущу… Пусть тешит своё властолюбие на ком-нибудь другом".

— Что пожелает, почтеннейший господин? — вошедший говорил с подчёркнутым подобострастием, склоняясь несколько ниже, чем того требовал этикет.

— Помнишь ли, от скольких бед я избавил тебя, и твоего заносчивого брата, добившись, чтобы Наместник приблизил вас ко двору? — без предисловий начал Колдун.

— Да, почтеннейший господин, и всегда буду благодарен… — ответил рыжеватый.

Он снова раболепно склонил голову. Потом еле слышно пробурчал себе под нос:

— Хотя… Нужно ли было тащить сюда моё семейство — это большой вопрос…

— Хорошо… — Старик сделал вид, что не слышал последней фразы, вполне совпадавшей с его планами. — А не забыл ли ты о своём обещании?

— Нет, почтеннейший господин! Когда вы избавили меня от тюрьмы и приблизили к себе, я связал ветки, что в знак благодарности, навеки стану вашим преданным слугой и помощником, готовым в любое время беспрекословно выполнять все ваши приказы и никогда не задавать вопросов.

— Не слишком ли я утруждал тебя эти годы?

— Что вы, почтеннейший господин! — в глазах слуги мелькнул удивлённый страх.

— Ладно… Ты действительно возьмешься сделать всё, что я прикажу? — казалось, Старик колеблется.

Вместо ответа, рыжий низко поклонился.

— Тогда слушай меня… — пробормотал Колдун, доставая небольшой пузырёк. — Сегодня вечером ты угостишь этим всю свою родню. Всё будет выглядеть как болезнь. На тебя подозрения не падут. В живых должен остаться только новорождённый мальчишка. Подменишь им дочь Наместника. Понял?

— А что делать с девчонкой?

Парень был не так прост, как казался. Он, предвидел ответ, но счёл разумным изобразить душевные сомнения.

— Поступишь с ней так же, как с собственными родственничками! — резко бросил господин, раздражённый тем, что приходится говорить в открытую.

— Это всё?

— Всё.

Слуга не торопился уйти, понимая, что выполнение задания слишком важно для хозяина. Поэтому против всяких правил и остатков собственных принципов, молодой человек решил поторговаться. Напрямую просить он не рискнул, но отчего, же было не намекнуть?

— Почтеннейший господин… Ваше задание достаточно щепетильно и небезопасно…

Старик долго что-то взвешивал и прикидывал в уме. Не глядя на собеседника, он массировал вечно мёрзнущие пальцы своих не по возрасту ухоженных рук. Наконец, прервал молчание:

— Насколько я понимаю, речь идёт не о деньгах?

Рыжеволосый согласно кивнул:

— В случае удачи я получу вполне приличное наследство.

— Стало быть, ты хочешь чинов и власти? Похвально! Весьма… Для начала займи-ка ты должность своего, надеюсь, покойного брата. А в ближайшем будущем тебя ждёт ещё одно назначение. Хлопотное, но почётное…

…Настойчивый стук в дверь, вернул Колдуна в настоящее. Он не сразу смог сделать привычный пасс рукой, чтобы, не вставая с места, открыть дверь. На пороге стоял один из его дворцовых шпионов, вконец запыхавшийся от чрезвычайно скорой ходьбы.

— Что тебе? — замирая от нетерпения, спросил Колдун самым отрешённым тоном.

— Почтеннейший господин! Человек, за которым вы приказывали следить, скоро выйдет из дворца. Если, конечно, можно назвать это ходьбой… Похоже, что он оттуда выползет… Да! Можно и так сказать! — вестник явно злорадствовал. — Он весь изранен и, похоже, потерял много крови.

Лицо Старика мгновенно ожило и даже помолодело. В другой раз он непременно осадил бы не в меру болтливого слугу, но сейчас его язвительные высказывания не имели значения. Да и время было дорого, как никогда. Колдун вскочил, схватил шляпу и направился к выходу.

— Началось! — сказал он самому себе. — Ты знаешь, через какие ворота он должен выйти?

Шпион кивнул.

— Главное успеть!

III

Цервемза брёл по коридору почти наощупь — голова кружилась, и в глазах было темно. Боли он уже не чувствовал, но отчётливо осознавал, что умирает. Смерть пришла в обличии кота. Мысль об отмщении скользнула и, не успев проявиться, исчезла. Единственное, чего он ещё хотел — это глотнуть напоследок свежего воздуха. Толкнув наугад какую-то дверь, Цервемза вышел на главную мэнигскую площадь и сам стал заваливаться набок. Не всё ли равно: жизнь, полная бесконечных планов, интриг и козней толчками вытекала из глубоких ран, нанесённых когтистым чудовищем. Падая, он ничего не почувствовал: ни сожаления о поражении, ни раскаяния, ни боли от многочисленных предательств и потерь, ни скорби о бездарно погубленной любви… — лишь пульс тёплого водоворота…

…Однако Цервемза не рухнул на пыльную брусчатку. Чьи-то руки подхватили слабеющее тело. По губам потекло что-то воскрешающее. Над ухом зашелестел тихий, но внятный голос, показавшийся умирающему знакомым:

— Я помогу тебе…

Мир слегка замедлил смертное кружение. Спасителей оказалось двое. Лиц их было не различить. Да Цервемза и не пытался, просто уцепился за шанс выжить. Один потихоньку вливал в рот раненого укрепляющее питьё. Другой — с помощью колдовства убирал с мостовой следы крови.

— Довольно! — сказал всё тот же голос. — Теперь нас не найдут… Держись — здесь недалеко!

Откуда-то взялись силы подняться. Началась нескончаемая дорога длиною в три дома.

Старик со слугой еле втащили отяжелевшее тело в комнату. Колдун отпустил шпиона и захлопотал над какими-то горшочками и склянками. По комнате поплыл навязчивый сладковатый запах.

— Тебе лучше уснуть, пока я стану тебя лечить, — пробормотал он, поднося к губам подопечного дымящуюся кружку.

Цервемза задыхаясь, проглотил снадобье и окончательно отключился.

IV

Старик был сведущим магом — из лучших, но лекарем даже сам себя считал неважнецким. Что касается ран, оставленных хвостатым мстителем, то их было такое множество, что даже для прирождённого целителя они представляли бы немалую трудность. Однако зелья, изготовленные по древним рецептам, да хороший уход постепенно вернули пациента в Ближний мир. Дня через полтора-два раны затянулись, обещая оставить по себе память в виде шрамов на лице, шее и руках. Больной, всё это время проведший в тяжком забытьи, наконец-то открыл глаза.

— Очухался? — раздался рядом, определённо знакомый голос человека, которому он был теперь обязан жизнью.

Цервемза слегка приподнялся на локтях. Комната снова поплыла у него перед глазами… С большим трудом он сфокусировал зрение и вопросительно воззрился на говорящего.

— Ты? — совершенно ошалевшим тоном спросил он.

— Узнал? — насмешливо ответил Старик. — Что-то ты стал не очень почтителен со мной. Впрочем, если хочешь, обращайся ко мне как привык при своём воспитаннике.

— Простите, почтеннейший господин! Просто я не ожидал вас здесь увидеть.

— Интересно, а где же мне быть, если не в собственном доме? Ладно… Давай-ка выпей это и попытайся встать, — Колдун протянул своему подопечному стакан.

Цервемза, покорно проглотил лекарство и почувствовал, как к нему возвращаются сила и память.

— Погоди-ка, я же сам видел, как ты… — бывший царедворец смотрел на Старика, со смешанным чувством восхищения и ужаса.

— Ну, а я видел, как ты умер… Так что мы квиты! — не то глумливо, не то просто весело ответил тот. — Ходить можешь?

— Вполне! — больной медленно, но уверенно встал и прошёлся вдоль кровати.

— Отлично! Сейчас тебе помогут привести себя в порядок, а потом приходи ко мне в кабинет: позавтракаем, а заодно и потолкуем. Еда у меня скромная, но ради такого случая найдётся бутылочка весьма недурного вина…

…Вино и вправду сильно отличалось от всего, что доводилось пить бывшему Императорскому Советнику. Оно ласковыми волнами растекалось по жилам и навевало воспоминания из давно ушедшего прошлого. Цервемза начал говорить, чувствуя, что от этого ему становится всё легче и спокойнее на душе.

— Рассказывай! Рассказывай… — подбадривал Старик своего собеседника, пополняя его стакан.

V

Жена Кридонского Наместника была ещё слаба после родов, но понимала, что дочери грозит опасность. Верные служанки спрятали девочку в тех покоях, куда ни один посторонний, а тем более, мужчина не мог войти. Пришлось Цервемзе отправляться к Равтеж, чтобы предпринять безнадёжную попытку склонить её на свою сторону. Он решил рассказать правду. Не всю, конечно. Выслушав, женщина сказала:

— Ты прав… Детей у меня больше не будет. Мы со Стедопом стареем. Колдун прибирает власть в провинции к своим рукам. Нам действительно нужен Наследник. Я воспитаю мальчика как своего и никогда не расскажу мужу о том, что это не наш сын.

— Разумно, прекраснейшая госпожа… — начал было Цервемза.

— Я не закончила! — взвизгнула Равтеж, сразу став резкой и некрасивой. — Что станет с моей дочерью?

— Этого я не могу сказать, прекраснейшая госпожа! Да и не всё ли вам равно?

— Не-ет! — зашипела жена Наместника, окончательно сделавшись похожей на дикое животное. — Нет! — она с силой отшвырнула, лежавшую на коленях книгу, и закричала на слугу — Ты собираешься её убить? Да?

Он попытался промолчать, но женщина, съёжившаяся, в углу громадного дивана, уставилась на него с такими ненавистью и решимостью, что Цервемза против воли произнёс:

— Так будет лучше для всех, прекраснейшая госпожа…

Равтеж мгновенно успокоилась, только бровь приподняла чуть более презрительно:

— Теперь послушай меня. Мне дела нет до того в какие игры вы играете с Колдуном. Ты собрался убить своего брата, его жену и старших дочерей? Убивай! Хочешь присвоить их богатства, земли и дома? Твоё дело! Дорогу к должности, которую занимает брат, расчищаешь? Никто не станет тебе мешать… Но всё это возможно лишь при одном условии. На подмену детей я согласна, но на гибель своей дочери — никогда!

— Если не я — найдётся другой убийца, а я буду уничтожен вместе со своей семьёй…

— Если тронешь мою девочку — я найду доказательства твоего предательства и тогда самое лёгкое, что тебя ожидает — это неделя огненного зелья!

— Что же мне делать? — молодой человек заметался как загнанный зверь. — Разве что самому умереть… Так, если я при своём повелителе обмолвлюсь хоть словом, что я выполнил его приказ не до конца — жить мне останется меньше ночи. А солгать я ему не сумею — всё равно дознается… — былая надменность слетела с Цервемзы, и он рухнул перед Равтеж на колени. — Помогите мне, прекраснейшая госпожа! Или советом или… найдите для меня способ безболезненной и мгновенной смерти. Я сделаю всё что угодно, преданнейшим рабом стану — только избавьте меня от пыток и огненного зелья!

Жена Наместника медленно встала. Как в танце легко прошлась взад-вперёд. Зачем-то открыла пустую шкатулку. Потом закрыла. Поправила светильник. По комнате растёкся тревожный цветочный запах… Когда она заговорила, ничто в её облике не напоминало о пережитой только что буре. Голос звучал её суховато и насмешливо:

— Значит, говоришь, берёшься сделать всё, что прикажу? Старику, небось, те же слова говорил?

От неожиданности Цервемза кивнул.

— Хорошо… Исполнительные слуги мне не помешают. В преданность твою я, конечно, ни за что не поверю, но трусами вроде тебя легче управлять, — как бы сама себе сказала Равтеж.

Слуга сверкнул глазами, но промолчал.

— Скажи-ка мне, зачем обязательно рассказывать Придворному Колдуну всё? Делай что собирался, только чуть-чуть измени ваш план: возьми мою дочь на воспитание. Предъяви своему господину доказательства её гибели. Какие? Тут уж не мне тебя учить… Потом начни переживать по поводу содеянного. Да невзначай и подбери какую-нибудь безродную сиротку. Вон их сколько после прошлогоднего поветрия осталось. А ещё лучше — дальнюю родственницу, скажем… племянницу. Вроде бы как для успокоения души. А для меня она… пусть и не станет настоящей дочерью, но то, что будет воспитываться во дворце, послужит и тебе и мне охранной грамотой. Станет гарантией того, что я не буду следующей жертвой в этой игре, потому что в случае моей смерти — весь мой архив ляжет на стол даже не моему любезному муженьку, а самому Бессмертному Императору… Впрочем, зачем я тебе об этом говорю? Ты сделаешь всё, а потом забудешь об этом… Забудешь… забудешь… забудешь… — повторяла и повторяла мать, улыбаясь так же торжествующе, зло и лукаво, как спустя годы научилась, спасённая ею дочь.

VI

— Вот значит как… И тогда вы связали ветки? — задумчиво спросил Колдун.

— Похоже, почтеннейший господин! Я почти сразу забыл, о чём говорила Равтеж. Какие уж там чары она на меня навела, не знаю… Только долгие годы я жил в полной уверенности, что Арнит сын Стедопа, а Ревидан — дочь моего покойного братца. Я даже о том, что их поменял, не помнил.

Цервемза чувствовал себя паршиво. Колдун, очевидно тоже приложивший к этому беспамятству руку, как-то странно смотрел на слугу.

— А как уничтожал брата и его семью? — спросил он.

— Помню. Сначала пытался забыть. Потом перестал… — униженным тоном ответил Цервемза.

— Ну что ж… ты никогда не заслуживал особого доверия. Я давно понял, что девчонка осталась в живых. Правда, я — старый дурак всегда считал, что это — Сиэл. Столько усилий приложил, чтобы Арнит на ней не женился. Даже твою Ревидан к ней подсылал. Да и Квадру тоже… Выжила… А ты, хоть и дурак, обошёл меня…

Старик вдруг замолчал, почти наяву увидев утраченный кусок пророчества.

"… если, означенный подменыш, не женится на той, которую заменил…"

Вот почему он так старался извести дочь Стедопа. Да, видно, судьба хитрее… Может, не стоило пытаться её обмануть? Всё равно Арнит женился на Ревидан…

Старик встал и собирался было уже что-то сказать, как вдруг услышал нетерпеливый стук в дверь.

— Кто бы это к середине ночи привело? — всполошился хозяин, которому отчего-то стало неимоверно холодно.

В комнату степенно, как и всегда, вошёл высокий сутулый крупнолицый человек. Не заметив, сидевшего в углу Цервемзу, он сразу обратился к Колдуну:

— Почтеннейший господин, последние события удерживали меня во дворце, а между тем у меня важные и неотложные новости! — бывший Советник узнал голос Императорского Секретаря.

Старик давно приучился ничему не удивляться, ничего не ожидать и ни на что не надеяться. Он ответил совершенно бесцветным тоном, не выражавшим многодневного, если не многолетнего нетерпения:

— Говори!

— Его Императорское Величество, — даже в приватной беседе старый, пропахший архивными бумагами, царедворец не забывал о формах приличия. — Передал мне подлинное завещание Императора Хопула, в котором говорится, что человек, уничтоживший Конвентус и Йокеща, становится законным Императором, а ему, соответственно, наследуют его потомки… По этому завещанию права Императора Арнита на Корону не вызывают никаких сомнений.

— Дальше!..

— Его Императорское Величество признал своим сыном, Наследником и Соправителем, юного господина Кайниола из Дросвоскра.

— Кто его мать? — слегка вздрогнув, спросил старый маг, перед глазами которого с новой силой вспыхнули полуистлевшие строки.

"… и если не признает своим Наследником сына той женщины, которую пыталась погубить его жена. Тогда вернутся длинномордые, и произойдёт великая битва, и навеки сгинет Лоз…"

— Сиэл из Кридона, жена Мисмака из Дросвоскра.

— Понятно… Что ещё? — спросил Колдун, метнув более чем выразительный взгляд на Цервемзу.

— Отэп из Кридона, известный также, как Алчап, назначен Советником вместо почтенного господина…

Судя по тому, как боязливо Секретарь покосился на кресло, Цервемза понял, что его давным-давно заметили, поэтому решил подать голос:

— Ещё назначения есть?

— Его Высочество теперь Наместник Дросвоскра, — без выражения сообщил плохо смазанный голос. — Его Советником стал бывший Императорский Первооткрыватель, господин Хаймер Курад, а телохранителем — молодой господин Таситр из Ванирны.

— Вот как? — не сговариваясь, переглянулись господин и подчинённый.

— Полагаю, все назначения засвидетельствованы? — как бы невзначай спросил Колдун.

Секретарь почтительно кивнул и немного помолчал, словно прикидывая, можно ли продолжать. Потом проскрипел, глядя мимо бывшего Советника:

— Для вас, почтеннейший господин, у меня печальная новость. Прекраснейшая госпожа Сиэл вызвала на танцевальный поединок супругу Императора, И победила её. Сражение было честным…

Вопрос был излишен, но Цервемза всё-таки решил уточнить:

— Стало быть, моя племянница мертва?

— Сожалею, почтеннейший господин, но боюсь что да…

Цервемза взвился. На мгновение забыв о ранах и слабости, он вскочил и отвесил Секретарю настолько увесистую оплеуху, что тот едва удержался на ногах.

— Вот теперь можешь бояться и сожалеть… Я спрашиваю: жива Ревидан или нет? — своим обычным холодным тоном спросил Цервемза и опустился в кресло, чтобы не поддаться вновь накатившей дурноте.

— Боюсь… — снова начал юлить Секретарь, но быстро поправился и сказал. — Да. Госпожа Ревидан мертва.

— Это всё? — предельно спокойно спросил Старик, которому надоело слушать перепалку.

— Почти, почтеннейший господин, если не считать того, что госпожа Сиэл тоже умерла.

— Отчего же?

— Придворный лекарь говорит, что сердце остановилось… — Секретарь помедлил, вспоминая всё ли сказал на этот раз. — Да, вот ещё что… Не знаю, будет ли это важно для кого-нибудь из вас, но Император, Наследник и оба их Советника похоронили ваши тильецадские трофеи во дворцовом саду.

— Что? — не понял Старик.

— Они зарыли голову убитого мною дюка и медальон, который я снял с дюковской женщины, — спокойно объяснил Цервемза.

Что было дальше? — спросил старый маг.

— Ничего, почтеннейший господин, если не считать того, что за последние сутки по Песонельту проплыли два потока из запрещённых цветов.

— Гладиолусы?

— Да, почтеннейший господин, — на этот раз Секретарь не стал дожидаться пощёчины.

Колдун встал и прошаркал к сундучку, стоявшему на столе. Достал оттуда увесистый кошелёк и бросил его Секретарю:

— Если это всё — ступай! Здесь вдвое больше, чем всегда.

Секретарь ещё больше ссутулился и, залопотав слова благодарности, попятился к выходу.

VII

— М-мда! — задумчиво проговорил Старик, запирая дверь.

Он крутил ключ в замке, вместо того, чтобы воспользоваться привычным жестом. Потом, как бы не замечая постороннего присутствия, подошёл к столику и начал возиться с колбами, склянками и коробками. Всё это время Цервемза просидел в своём углу, не в силах подняться.

— Ладно! — наконец сказал Колдун. — Ошибок наделали мы оба… Теперь нужно подумать, как их исправить.

Он поставил перед Цервемзой два кубка. В одном из них находилось вино. По крайней мере, видом и запахом жидкость напоминала тот чудно́й напиток, которым Колдун последние дни поил своего гостя. В другом — оранжевая жидкость, смахивавшая на огненное зелье.

— Что делать мне — я решу сам. Давай поговорим о тебе. Пока ты болел, я успел просмотреть всю твою жизнь. Четырежды ты связывал ветки: со мной, с женой Стедопа, с Арнитом и со своей племянницей… Так ли это?

— Так, почтеннейший господин! — не сводя глаз с кубков, подтвердил Цервемза.

— Так вот… Три раза из четырёх ты развязывал ветки своей рукой. К твоей чести, лишь один раз сделал это сознательно. Однако факт остаётся фактом, не правда ли? — спросил повелитель.

От ужаса слуга смог лишь кивнуть.

— Хорошо… А скажи-ка, отел бы ты стать Императором? — Старик явно наслаждался страхом жертвы, поэтому помолчав, ответил сам. — Конечно, хотел бы… Иначе, к чему бы тебе пытаться его опоить и свергнуть?

— Откуда вы знаете, почтеннейший господин?

— Ну-у, как тебе сказать… Вообще-то я совсем немножечко волшебник. Да ты, наверное, за государственными хлопотами забыл, что твой неудавшийся бунт начинался у меня на глазах.

— Ты же не должен ничего помнить… — от изумления Цервемза перешёл на ты. — Я сам видел, как ты, не разбирая дороги, выбежал, через ворота для слуг…

— Я, знаешь ли, плохой актёр. А мне нужно было убедить всех в полном своём безумии. Если знаешь — слуги забывают лишь дворцовые секреты. Остальное, скажем, своих родичей, дорогу к дому и всякое такое они прекрасно помнят, — повелитель снизошёл до объяснений. — Со мной всё было просто… — слегка усмехаясь, сказал он. — Когда я собрался уходить от Арнита, то приготовил на столе кувшин со снадобьем, возвращающим память. Рядом положил записку: "Не забудь выпить!" Об остальном тебе знать не обязательно, — он ненадолго умолк, а потом добавил. — Кстати, ты, с позволения сказать, вышел через те же ворота… Однако нам стоит подумать не о том, как, когда и о чём я узнал. А скорее о выборе, который тебе предстоит сделать. Вариантов всего два: или твою вину истребит огонь… — Колдун приглашающим жестом указал на один из кубков. — Поверь, хоть я стар и немощен, у меня достанет сил, чтобы напоить им тебя…

Повелитель замолчал, словно забыв, о чём говорил. Цервемза не выдержал и заговорил сам:

— Или? Почтеннейший господин, вы же говорили, что есть выбор… — голос его дрожал.

— Ах, да! Ты соглашаешься свергнуть своего племянника, воспитанника или как там его ещё… И становишься Императором…

— Я согласен, почтеннейший господин! Согласен… — поспешно выпалил Цервемза.

— На твоём месте я бы сначала подумал… — продолжал глумиться Колдун.

— О чём, почтеннейший господин? Я хочу двух вещей: жизни и власти…

Тогда Старик повторил тот же вопрос, который задавал когда-то много лет назад:

— Ты всё ещё не забыл о своём обещании?

— Конечно же, нет! Я и сейчас клянусь быть вашим верным слугой и помощником.

— Прекрасно… Теперь я точно знаю, что со слугами ветки не связывают — ими повелевают… Так тому и быть!

Колдун повёл рукой. В воздухе повеяло тяжёлым цветочным запахом. Огненное зелье тотчас же исчезло. Старик протянул оставшийся кубок Цервемзе, вдруг почувствовавшему невыносимую жажду:

— Пей! Не бойся — это просто вино, — проследив, как тот выпил всё до капли, Колдун примолвил. — Почти… Я добавил туда немного снадобья, которое поможет тебе сдержать свою клятву. Я же со своей стороны обещаю, что если ты взойдёшь на престол — мы поменяемся местами.

— То есть?

— До этого далеко! Пока же нужно заручиться военной поддержкой. Полагаю, что для начала нам стоит вызвать оставшихся солдат из Развесёлой Четвёрки. Они сделают остальное.

— Почтеннейший господин! Арнит отобрал и уничтожил медальон, при помощи которого я управлял Квадрой…

— Ну что ж… Посмотрим, осталась ли сила в моём, — Старик достал кривой корешок и постучал по нему пальцами.

Через несколько мгновений в комнате появились Заика и Коренастый.

— Где остальные? — спросил Колдун.

— Все Квадры уничтожены. Предатель Отэп только что не собственноручно возвращает отобранное тем, кто был нами опоён, — с ненавистью сказал Коренастый.

— А вы?

— Мы до-обровольно вст-тупили в К-квадру. Н-на нас его ч-чары не дейс-ствуют.

— Как звать?

— Я — Доур, а этот косноязычный — Лопцед, — за обоих ответил Коренастый.

— Ну и имена у вас! — усмехнулся Колдун. — Оба поступаете в полное подчинение этого господина, и становитесь его телохранителями. Он скажет, что делать дальше.

— Войска ещё стоят в Дросвоскре? — спросил Цервемза.

— Да, почтеннейший господин.

— Переправьте их в леса между Ванирной и Мэнигой! Ждите меня там.

Солдаты отсалютовали мечами и исчезли.

— Ну что ж, сир, поздравляю с первым шагом к свержению Самозванца-Арнита! — церемонно поклонился Старик. — Возьмёте ли вы меня в Советники?

ПЕРЕВОРОТ

I

Пока Императора не было во дворце, ещё не вполне оправившийся от ран и потрясения Цервемза, с опаской шёл анфиладам, и шарахался от любой тени, которая хотя бы отдалённо могла напоминать кота. Остальных бывший Советник мог не бояться.

Не заходя к себе, он сразу двинулся в архив, где по расчётам мог найти двух весьма необходимых человек. Одного он нашёл сразу.

— Пойдём! — приказал Цервемза совсем молоденькому полненькому коротышке с добродушным глупым лицом. — Тебе предстоит заменить Секретаря.

Парень, который весьма уютно и уместно смотрелся бы где-нибудь на кухне и совсем не ассоциировался с канцелярскими трудами, ничуть не удивился. Между тем, бывший Советник, по привычке нетерпеливо постукивал пальцами по пуговице камзола и оглядывал помещение. Он уже сто раз пожалел о том, что потерял власть над Квадрами — не пришлось бы сейчас всё делать самому… Наконец, его взгляд упал в дальний угол, где стоял скромный столик, за которым спиной к вошедшему сидел крупнолицый. Не узнать его было невозможно. Цервемза подавил волнение и твёрдым шагом направился туда. Пухлый человечек засеменил за ним. "Так вот и будет неотступно следовать за мной!.." — бывший Советник раздражённо ругнулся.

— Именем и по приказу… — он на секунду задумался, как стоит себя назвать. — Законного Императора Цервемзы, — странно было говорить о себе в третьем лице, но повелевать от своего имени он ещё не привык. — Смещаю тебя с должности! Передай дела…

Он вопросительно посмотрел на толстяка.

— Меня зовут Анактар, — услужливо улыбаясь, подсказал тот.

— … юному Анактару! — кивнул Цервемза, незаметно доставая кинжал.

— Единственными законными Соправителями Сударба являются Его Величество Император Арнит и Его Высочество Кайниол… — бесцветным голосом сообщил Секретарь, даже не поднимая головы от раскрытой папки.

Узурпатор знал, что его судьба зависит от точности удара. Убивать он умел. И любил.

Секретарь почувствовал короткую боль в сердце, но успел захлопнуть бювар, который, тут же открылся под слегка подрагивавшими пухлыми пальцами Анактара. Тот настолько ошалел от ужаса, что забыл проверить законность прав претендента на престол. Ему нужно было закрыть папку и предложить Цервемзе самому открыть её. Самозванец этого не смог бы сделать… Но новый Секретарь предоставил событиям идти, самим по себе.

— К вашим услугам… — он взвешивал слова, потом всё-таки произнёс. — Сир!