Возвращение Отобранного 13 page

Все взгляды обратились на мальчика. Оставалось только удивляться откуда он, выросший вдали от двора знал слова древней клятвы. Может, в книгах вычитал, а может сердце подсказало…

Пользуясь моментом, бывший Советник потихоньку попытался ретироваться.

— Постой-постой! Куда это ты собрался? — с удовольствием насмехаясь над предателем, остановил его Арнит. — А расстегни-ка ты, любезнейший, камзол! Я желаю посмотреть, что за обереги украшают твою грудь…

Цервемза понял, что окончательно погиб, поэтому инстинктивно попятился, судорожно сжимая ладонью ворот. Заметив это, Государь жестом подозвал Отэпа и Таситра:

— Помогите ему! А то у него пуговицы в петлях путаются…

Воины слегка поклонились Императору и обнажили мечи. Ужас холодной струёй потёк по спине Цервемзы.

— Не надо, сир! Умоляю! Я сам… я всё сделаю… — дрожащими пальцами старик справился с застёжками и, медленно сняв с шеи, обречённо протянул Императору корешок, дававший власть над Квадрами. — Возьмите, Ваше Величество, возьмите!..

Император передал тусклый холодный медальон Отэпу:

— Сжечь! Отныне оставшиеся Квадры подлежат уничтожению.

Воин отвесил полупоклон, затем отошёл в сторону. Положил медальон на камень. Посыпал каким-то мелким порошком. Моментально вспыхнувший буроватый смрадный огонь поглотил оберег, а заодно и камень, на котором тот лежал. Через несколько мгновений о том, что некий Цервемза властвовал над Квадрой напоминало лишь тёмное пятно на полу, да кучка пепла…

— Теперь мне второй оберег! — потребовал Император ласковым голосом.

В его руку скользнул медальон, некогда принадлежавший прекрасной Никуце. Арнит, бережно и с почтением взвесил его на ладони. Изысканные линии оберега не портила даже трещина, косым шрамом шедшая через весь щит. Даже сейчас от него исходила неведомая сила пахнущая справедливостью и мудростью. Императору она придала решимости… Странно, что Наместник даже и не почувствовал, что заполучил…

— Ну что, Цервемза, тоже бессмертия захотел? Понимаешь, какая штука. Нет его — бессмертия-то! И никогда не было… Мы с тобой зря дюков извели… Жалко я поздновато очухался… — шагнул к нему Император.

Цервемза шарахнулся назад, как будто от неожиданности. А сам неуловимым движением схватил Сиэл и приставил к её горлу небольшой кинжал. Предатель хотел что-то потребовать, но не успел. Тийнерет, до сих пор спокойно сидевший у ног Хаймера, взлетел на плечи своего врага. Следующим движением повис передними лапами у него на лице и с упоением начал драть задними. Цервемза взвыл. Выронил кинжал и не разбирая дороги кинулся прочь, одновременно пытаясь оторвать от себя зверюгу…

— Он говорит… чтобы ты… никогда… не смел даже глаз… поднимать на его хозяев!.. — максимально соблюдая правила приличной речи, крикнул ему вслед Хаймер.

III

С незапамятных времён статус Личного Секретаря Его Величества считался в Сударбе особо почётным и несколько загадочным. О людях занимавших эту должность ходило бесконечное количество кривотолков. Например, Секретарям приписывались самые фантастические способности от умения проходить сквозь стены, до умения составлять документы без бумаги и чернил. На самом деле всё было предельно просто: во-первых, кандидат в Личные Секретари с детства до самой смерти не имел права покидать дворцовой территории, а став взрослым — обзаводиться семьёй. Во-вторых, претендентов на эту должность отбирали среди малышей без роду и племени. Новобранцам давали весьма недурное образование. Обучали магическим и не очень премудростям делопроизводства, этикета и протокола. А потом пристраивали к различным архивно-каталожно-книжно-бумажным работам, которых с лихвой хватало в Императорской Канцелярии. Контролировал этот процесс вездесущий Конвентус. Там весьма резонно считали, что человек, избранный хранителем государственных и императорских тайн, первым заметит подмену одного Йокеща другим. Поэтому негласная смена Императоров непременно сопровождалась бесследным исчезновением прежнего Секретаря и появлением его преемника. Поэтому секретарская должность, несмотря на и приближённость к тайнам августейшей особы, считалась крайне опасной и ненадёжной.

А ещё поговаривали, что у Императорского Секретаря имеется некая папка, в которой на первый взгляд и нет ничего, кроме чистых листов бумаги, да письменных принадлежностей. В общем, ничего особенного… Только вот, если её хранитель умрёт до положенного ему срока, то папка эта откроется и там будут лежать самые секретные документы Сударба…

Слухи эти были настолько бессмысленными и неистребимыми, что с ними даже и не пытались бороться.

IV

Арнит еле заметно щёлкнул пальцами, чтобы вызвать Личного Секретаря. Невесть откуда возникшая безмолвная тень с готовностью примостилась со своим громадным письменным прибором неподалёку от фонтана.

— Проверь подлинность! — Император протянул мрачному типу завещание Хопула.

Цепкие пальцы осторожно приняли изрядно измятый документ. На несколько мгновений бумага исчезла в папке. Хаймеру, что ветхий листок вспыхнул. Однако, снова появившись на свет, завещание оказалось в целости и сохранности. Лист, на котором оно было написано разгладился и слегка отливал синевой.

— Это подлинное завещание достопамятнейшего Императора Хопула, собственноручно написанное им за шесть часов до смерти, а потому никем не засвидетельствованное. Оно хранилось в статуэтке, изображавшей лежбика, не более суток назад, было оттуда изъято рукой присутствующего здесь юного господина, — раздался несколько потусторонний голос, принадлежавший не то самому Секретарю, не то его внушительному бювару.

Арнит вспомнил, как обживая кабинет Йокеща, самолично отдал крылатую кошку Цервемзе, собиравшему различные нелепые безделушки… Если бы статуэтка разбилась тогда!..

— Пиши! — задумчиво приказал Император.

Раздался и замер скрип, выводящего дату пера.

Почему-то простые и здравые решения зачастую принимаются на редкость трудно. Так было и на этот раз. Арнит откашлялся и задумался, борясь с искушением оставить всё как есть… Делать первый шаг всегда трудно, особенно если это шаг по дороге, которую всю жизнь обходил.

Секретарь замер в ожидании.

Кайниол, которому сейчас больше всего хотелось броситься к родителям, молчал, меланхолично глядя на безмятежные кудряшки фонтана. Таситр крутил между пальцами пуговицу в суматохе отлетевшую от камзола Цервемзы.

Хаймер и Отэп стояли в одинаковых позах, как будто пряча в ладони отсутствующий дюковский медальон.

Мисмак обнял жену и тихонько гладил её по голове, нашёптывая что-то успокаивающее.

Вернувшийся кот неистово намывал свой сумасшедший хвост, уговаривая его вести себя прилично, хотя бы в присутствии августейших особ.

Напряжение росло, терпение же, наоборот куда-то ускользало. И вот, когда оно окончательно иссякло, раздался пересохший голос Государя:

— Я Арнит, из Кридона, уничтожил злокозненный Конвентус и отобрал Престол у самозванца, именовавшего себя Бессмертным Йокещем. Посему по праву исполнения завещания, являюсь прямым и законным Наследником достопамятнейших Императоров Атримпа и Хопула, Императором и Правителем благословенного Сударба. Ныне я желаю исполнить вторую часть означенного завещания и укрепить свою власть дабы продлить мирные времена и процветание Империи. Поэтому находясь в здравии и силе, при свидетелях признаю юного господина Кайниола из Дросвоскра своим сыном и прямым Наследником Короны и Престола. С этого дня повелеваю относиться к Его Императорскому Высочеству с должным почтением и повиноваться ему как мне самому. Больше детей, а стало быть и претендентов на престол, у меня нет, посему любые другие лица, заявляющие о своих правах на Сударбскую Корону, являются самозванцами и подлежат самому жестокому наказанию.

Сколько бы не было мне отпущено лет жизни и дней царствования, я стану делить с ним власть, а после моей смерти завещаю своему Наследнику полностью принять бразды правления и царствовать долго, мудро и справедливо и вовремя передать Корону своему преемнику.

Арнит закончил диктовать и повернулся к Секретарю.

Немолодой крупнолиций человек, в число обязанностей которого входило скрупулёзнейшее знание протокола и этикета, понимающе поклонился и начал что-то искать в недрах своего бювара, потом проскрипел:

— Остаётся лишь засвидетельствовать документ. Осмелюсь просить вас, сир, и юного господина Кайниола первыми подойти ко мне.

Обоим стоило большого труда сдвинуться с места.

— Изволит ли Ваше Величество подтвердить продиктованное мне?

— Да, всё написанное верно!

Над листом пронёсся изумрудный сполох.

— Соглашается ли Ваше Высочество признать своим отцом Императора Арнита и вступить в свои наследственные права?

Ещё не поздно было отказаться! Путь в Амграману составлял всего шестнадцать шагов — дорога на Престол могла занять всю жизнь…

— Да, я согласен! — спокойно сказал Кайниол.

Новая вспышка закрепила его слова.

— Найдутся ли четверо взрослых мужчин, способных во имя Творящих и Хранящих засвидетельствовать подлинность документа?

— Да! — не раздумывая, ответили Император и Наследник, удивляясь недогадливости Секретаря.

— Ты ли, Хаймер Курад из Мэниги, чьё имя я вношу в документ?

— Да. Это я!

Алмазно-белый отсвет скользнул по имени Первооткрывателя.

— Ты ли, Отэп из Кридона?

— Да. Это я!

Янтарная искра пролетела над его именем.

— Ты ли, Таситр из Ванирны?

— Да. Это я!

Рубиновый всплеск, подтвердил его слова.

— Ты ли, Мисмак из Дросвоскра?

Сын хозяина "Неудавшегося гладиолуса" сделал небольшой шажок к Секретарю и остановился. Он не смотрел ни на Кайниола, ни на Сиэл, ни на Арнита, но думал лишь о них троих. О том, насколько дорог ему мальчик, всю жизнь бывший его сыном, а теперь уходивший к какому-то чужому и недоброму человеку. Ещё о том, что от того, сможет или не сможет он сказать положенные слова, зависит весь дальнейший ход Сударбской истории. Умом Мисмак понимал решительно всё, но рта открыть не мог…

— Я не могу тебе приказывать, но очень прошу! — неожиданно мягко произнёс Арнит, подходя к нему вплотную. — Сударбу нужен истинный и законный Император. Кайниол сможет стать именно таким… — совсем склонившись к уху бывшего соперника, он добавил. — Он всё равно будет считать своим отцом только тебя!

Мисмак шумно вздохнул. Несколько мгновений помолчал, взвешивая услышанное. Потом сделал ещё шаг, и как всегда негромко произнёс:

— Да. Это я!

Сапфировое свечение закрепило его клятву.

V

— Что ж… формальности соблюдены, — так же недужно проскрипел Секретарь. — Почти все… Осталось вот что…

Он снова начал рыться в бездонных недрах своего бювара. Окружающие стали недоумённо перешёптываться. Кайниол успел подойти к Хаймеру и еле слышно шепнуть: "Я же говорил, что это нужно было сделать давным-давно!" Первооткрыватель пробормотал нечто настолько невразумительное, что Наследник не смог разобрать, поддерживает его учитель или осуждает. Меж тем рука Секретаря вынырнула наружу, уцепив откуда-то с самого дна небольшую деревянную шкатулку тонкой работы.

— Что там? — удивлённо спросил Арнит.

— Сир, соблаговолите открыть сами! — нелепый человек услужливо согнулся в три погибели, подал коробочку Императору и, смущённо покашливая, объяснил. — Если не ошибаюсь, здесь должен должен лежать гербовой перстень Наследника Престола. Мои, хм, предшественники передавали эту шкатулку из поколения в поколение в надежде на то, что когда-нибудь она пригодится. Вероятно, с этим перстнем, хм, в своё время были связаны какие-то ритуалы. Все они, увы, утеряны за долгие годы правления, хм, вашего бессмертного предшественника. Знаю лишь, хм, что именно вы должны передать кольцо своему Наследнику…

Арнит недоверчиво взял коробочку в руки. Внутри действительно оказался серебряный перстень с гладким чёрным камнем вместо печати. Император пригляделся и заметил, что она едва заметно просвечивает через чернильную гущу. Он попытался открыть печать, однако она не поддавалась.

— Попробуй-ка ты! — передал он перстень Кайниолу.

Кольцо было ему явно велико. Однако, паренёк взял перстень и попробовал надеть его на средний палец левой руки. Точно так же, как располагался перстень у Арнита. Вероятно сработало какое-то древнее волшебство и кольцо обхватило тонкий мальчишеский палец настолько мягко и вместе с тем надёжно, как будто было изготовлено специально по его мерке.

Кайниол повертел его. Протёр полой куртки слегка затуманенную поверхность. Потом слегка повернул камень по ходу солнца. Раздался едва слышный звон и на камне явственно проступил Императорский герб.

— Позвольте, Ваше Высочество? — старый Секретарь взял руку Наследника и подслеповато уставился на открывшуюся печать.

Долго изучал её. В конце концов разогнулся и торжественно изрёк:

— Свидетельствую, что отныне Его Императорское Высочество юный господин Кайниол является равноправным Соправителем Его Величества Истинного Императора Арнита. Для завершения обряда вам необходимо запечатать Указ о Престолонаследии своими перстнями.

Бумага была хитроумно сложена, после чего Император и Наследник приложили к ней свои перстни. Глухо стукнула большая государственная печать, возвещая нерушимость свершившегося. Тийнерет, всё это время сидевший недвижно, как статуэтка, решил внести свой вклад в историю. Он запрыгнул на невысокий каменный помост вроде стола, за которым расположился Секретарь и вдумчиво прижал свою лапу к документу. Осмотрев её оттиск, кот остался вполне доволен и чинно отправился на своё место.

Когда смех, вызванный выходкой мохнатого рыцаря, несколько поутих, Секретарь забрал бумагу и положил её в папку, которую закрыл и снова открыл. Папка оказалась пуста.

VI

Секретарь поклонился и исчез так же незаметно, как и возник.

Кайниол хотел наконец-то подойти к родителям, но Хаймер удержал его, шепнув:

— Успеется, Ваше Высочество, успеется! Осталось совсем немного — только принять нашу присягу, и можно будет отдохнуть. Держитесь!..

Никого из присутствующих не неволили приносить никаких клятв, но они сами знали, что выражение верности и поддержки сейчас как никогда нужны Императору и его юному Наследнику. Сложность состояла в том, что за время правления бесконечной череды бессмертных необходимость в присяге отпадала сама собой. Искать, а тем более заново изобретать правильный обряд времени не было, поэтому Арнит решил воспользоваться тем, который он запомнил из детских рыцарских игр. В конце концов, когда как не в детстве любое действие кажется серьёзным, а данное слово — нерушимым и действенным? Кроме того этот обряд был прост, красив и знаком, вероятно, всем поколениям сударбских мальчишек.

Император вышел вперёд, достал из ножен свой меч и кивком показал Наследнику, что тому надлежит сделать то же самое. Судя по тому, как легко и радостно покинул свои ножны клинок, ещё совсем недавно принадлежавший Цервемзе, он признал нового повелителя.

Арнит, не выпуская клинка из рук, положил его на каменный столик, на котором несколько минут назад был подписан документ о престолонаследии. То же сделал и Кайниол.

Император смущённо прокашлялся и сказал:

— Я полагаю, каждый из вас найдёт правильные слова…

Первым упругой походкой подбежал к ним Таситр. Его клинок певуче и решительно лёг поперёк лежавших на столике мечей:

— Я, Таситр, из Ванирны — бывший шутом и солдатом Квадры — присягаю на верность Сударбской Короне, Истинному Императору Арниту и его законному Наследнику Кайниолу. Клянусь, что всю свою жизнь без остатка буду вам обоим преданным защитником и искренним другом Его Высочеству!

Зазвенела и рассыпалась тишина. Взлетели, поднимая меч вассала Императорские клинки. Таситр поклонился и убрал оружие в ножны.

— Ты и без клятв уже доказал свои преданность и мужество, — сказал Наследник.

Юноши многозначительно переглянулись. Затем, Кайниол глазами указал другу место рядом с собой. Воин встал за правым плечом Наследника и замер, бесстрастно положив руку на эфес.

Снова легли на камень августейшие клинки. На этот раз они приняли меч Хаймера.

— Я, Хаймер Курад из Мэниги, Императорский Первооткрыватель навеки остаюсь верным подданным Короны и Ваших Величества и Высочества, клянусь всегда и во всём помогать в ваших честных и справедливых начинаниях. Буду вам обоим преданным другом и вассалом!

И его клинок был вознесён на Императорских мечах.

— Примешь ли ты мою дружбу не по долгу, а по старой памяти? — было видно, что эти слова нелегко дались Императору, давно отвыкшему от простых искренних отношений и совершенно не умевшему извиняться.

— Я-то и не отвергал её никогда! — улыбнулся Хаймер. — И даже когда узнал о том, что ты жив… где-то в душе ждал этих слов…

Он собрался возвращаться на своё место.

— Хаймер! — слегка покраснев, окликнул вассала Кайниол. — Я не слишком послушный ученик… Но, пожалуйста, останься моим учителем!

— Не бойся… от учеников не отказываются! — усмехнулся Первооткрыватель. — Даже если они оказываются своенравными оболтусами.

Этикет и протокол горели семью огнями, но до того ли сейчас было?

В третий раз Кайниол и Арнит положили свои мечи на камень.

— Я, Отэп из Кридона, бывший певцом, а затем солдатом Мэнигской Квадры. Буду верным слугой, защитником и другом вам обоим!

Снова звякнула сталь, подтверждая нерушимость присяги.

Когда Отэп убрал оружие и встал по левую руку от Императора, тот слегка наклонился к уху воина и почти шёпотом спросил:

— Неужели ты вернулся?

— Мои друзья говорят, что возвращённого не отнять!

Оставалось принять присягу у Мисмака. Тот снова замешкался и Кайниол заволновался больше, чем прежде. Наследник стоял между двух отцов, причём один из них собирался приносить клятву верности.

Арнит во всё время официальной церемонии лишь украдкой поглядывавший на Сиэл, сейчас глядел на неё во все глаза, понимая, что ещё немного и они больше никогда не увидятся. На Мисмака он старался не смотреть…

Императорские клинки уже привычно заняли своё место.

— Я, Мисмак из Дросвоскра, воспитавший Наследника Престола как одного из своих сыновей, клянусь быть верным подданным Короны, вечным другом и слугой Его Высочества и преданным вассалом Императора Арнита, — с некоторым вызовом сказал он.

Рука Кайниола слегка дрогнула, отчего оружие Мисмака, едва не упало.

— Отец! — внятно и звонко сказал Наследник. — Где бы я ни был, кем бы ни оказался — надеюсь, что между нами всё останется по-прежнему!

VII

— Ваше Величество всё-таки изволили признать наследные права этого юноши? — сладко пропела, неожиданно появившаяся на пороге Ревидан.

— Разве я должен был испрашивать, согласна ли на это моя супруга? — Арнит впервые за много времени не был рад пикировке

— Позвольте поздравить Ваше Высочество! — пропустив мимо ушей колкость, колдунья склонилась в насмешливо-почтительном реверансе. — Меня зовут Ревидан. И я — жена Императора. А как величают вас?

— Кайниол… — пробормотал мальчик, чувствуя как в груди поднимаются гнев и восхищение одновременно.

— Вот и отлично! — просияла ведьма.

Закружилась в плавном танце и повлекла за собой Наследника. Даже музыка откуда-то взялась: томная и удушающая. Кажется, Сиэл пыталась предупредить сына, но он уже не слышал её, утопая в колдовской мелодии.

Первым пришёл в себя Арнит:

— Полагаю, вы ошиблись, прекраснейшая! Только мне надлежит танцевать с вами… — жёстко улыбнулся он, разбивая пару.

Кайниол сделал ещё два шага и почувствовал, как его воля слабеет. Силы оставили мальчика и он без сознания упал к ногам Ревидан, продолжавшей творить какое-то злое колдовство. Сиэл и Мисмак метнулись к сыну. Некоторое время они провозились приводя парня в чувство.

Император всё кружился и кружился, подчиняясь чародейной музыке… Впервые за долгие годы он не только не был хозяином положения, но и вообще мало что понимал в происходившем.

Сиэл подозвала Отэпа и что-то шепнула ему. Тот кивнул и начал копаться в своей сумке. Когда спустя какое-то время Кайниол судорожно вздохнул и открыл глаза, волшебница улыбнулась сыну. Провела рукой по его спутавшимся волосам. Погладила руку мужа. Распрямилась и встала.

— Пусть никто не мешает нам! — тихо и властно сказала она, подходя к танцующим. — Ревидан! С мужчиной ли, у которого из оружия только меч, тягаться лучшей из лучших ведьм Сударба?

Танец оборвался на полузвуке. Император почти не запыхался.

— Тоже потанцевать хочешь? — вскинулась Ревидан.

— Отчего бы и нет? — мягкий голос Лекарки звучал грозно. — Пусть здесь останутся лишь наши мужья! Их тоже касается наш спор.

Затем она сделала неуловимое движение рукой, как будто отсекая названных от остального мира.

VIII

Некоторое время женщины, одинаковые как травинки, стояли неподвижно, разглядывая одна другую и поражаясь собственному сходству. Мренд превзошёл самого себя. Всё в обликах соперниц совпадало до таких малейших деталей, что казалось, даже самому наблюдательному взгляду не под силу будет найти в них даже крошечное отличие. Та же изящная гибкая фигура. Те же пушистые вьющиеся волосы удивительного дымчатого оттенка. Тот же абрис лица. Те же тонкие и как бы тающие черты. Тот же серый в голубизну цвет глаз… Оба лица безукоризненно повторяли одно другое. Но выражения их разнились ровно настолько, насколько совпадали черты. Лёгкая, хотя и решительная полуулыбка Сиэл и резкая жёсткая ухмылка Ревидан. Тихий грустный отсвет в обычно спокойных, а теперь отчаянно распахнутых глазах Сиэл — злоба и панический страх в сузившихся зрачках Ревидан. Это выглядело как встреча жизни и смерти…

Возможно, их противостояние длилось лишь несколько мгновений — для соперниц прошли века… Наконец, женщины очередной раз убедились, что на одной земле им не жить, а потому решить свои разногласия мирным путём уже не удастся. Одновременно, как по команде, но всё так же молча, жена Императора и мать Наследника Престола медленно двинулись по кругу, заводя магический танец.

Такой способ выяснять отношения в незапамятные времена придумали сударбские волшебницы. Ну, в самом деле не драться же дамам с оружием в руках! Пользовались, впрочем, танцевальными дуэлями редко, поскольку битва непременно велась насмерть. Тем более, что стараниями Квадры древняя традиция постепенно была утрачена. Оставалось лишь удивляться, откуда о ней знали обе дамы.

Поединок начался. Дробно застучали каблучки Ревидан, и, опоздав лишь на какое-то мгновение, тем же ответила Сиэл. И снова откуда зазвучала мелодия, на этот раз негромкая, плавная, но всё ускоряющаяся и завораживающая. Дуэлянтки сходились и на расстоянии каких-нибудь полутора-двух шагов снова расходились. Кружились, обволакивая одна другую невидимой тканью, отбирая у соперницы силу и жизнь.

Хитрой змеёй скользила Ревидан — птицей, защищающей гнездо, вилась Сиэл. Ненависть и любовь, ревность и верность, гордыня и достоинство, бешенство и бесстрашие неистово сталкивались в грозном танце. Таинственная музыка постоянно меняла свой ритм и звук. В зависимости от того, на чьей стороне был в этот момент перевес. Если побеждала Ревидан — слышней становились барабаны и визг духовых инструментов. Если Сиэл — вступали струнные.

Заворожённые Арнит и Мисмак стояли чуть поодаль, напряжённо наблюдая, но не имея возможности вмешаться в поединок своих жён. Остальные находившиеся в патио видели происходящее и вовсе как через туман.

Музыка звучала всё громче и громче. Крещендо нарастал танец. Казалось, что в мире не осталось ничего, кроме топочущих каблучков да развевающихся одежд. Дамы кружились всё быстрее и быстрее. Вот уже и не различить, где кто — опасный, неистовый смерч метался по плитам патио, неведомым образом обходя препятствия. Или, может быть, проходя сквозь них?

На какой-то момент водоворот распался, и мужчины увидели, что по двору, сбиваясь с танцевального ритма, испуганным язычком пламени мечется Ревидан. Арнит успел заметить, что его жена наконец сбросила нарисованную личину и вернула прежнюю внешность. Он облегчённо вздохнул… За колдуньей неотступно следовала Сиэл, постепенно превращавшаяся из лёгкого летучего облачка в сильную грозовую тучу. И снова понёсся кружащийся вихрь музыки, унося соперниц!

…И вдруг… наступила тишина. Такая, какой не бывает в самый сонный предрассветный час. Плясуньи остановились на полушаге и удивлённо замерли, словно ожидая одобрения зрителей. Несколько секунд стояли неподвижно.

Мужчины молчали.

Потом Ревидан последний раз рванулась к Сиэл! И… рухнула как подкошенная. Она умерла почти мгновенно, успев лишь выдохнуть: "Всё… напрасно!.." Уходя в смерть она, как водится, увидела ускользающую жизнь. Даже пожалела о многом: об упущенной власти, о том, что не стала лучшей среди ведьм, о несбывшейся мести. И ни разу не шевельнулось раскаяние или хотя бы сожаление о напрасно загубленной душе, о бездетности, о так и не испытанной любви…

Император скользнул взглядом по угасшему лицу жены, ставшему теперь таким усталым, постаревшим и непривлекательным, и отвёл глаза…

Сиэл победила… Взгляд её очень быстро стал таким же, как всегда — печальным и кротким. Она с достоинством повернулась, чтобы уйти, но тоже пошатнулась. Арнит бросился поддержать её, однако дама с лёгкой улыбкой отстранила его и, сделав ещё ровно столько шагов, сколько разделяют Мэнигу и Дросвоскр, рухнула на руки Мисмака. Её счастливое, доброе и мудрое сердце, за долгие годы уставшее от тревог, не выдержало. "Всё кончено, — подумала Сиэл. — Но Кайниолу больше нечего бояться…"

ПРОЩАНИЕ

I

— Мама… — шептал Кайниол — Мама я не знал, что так получится…

Он закрыл, ещё не успевшие погаснуть глаза Сиэл. Теперь, сидя на ещё не прогретых весенним солнцем холодных каменных плитах, гладил её по растрепавшимся волосам. Вокруг были какие-то люди. Они что-то говорили. Кажется, даже делали. Не всё ли равно кто и что?

Раздался хлопок ладоней. Явились слуги с носилками. Один из них склонился над останками Ревидан. Судя по тому, как он содрогнулся, надменный взгляд бывшей жены Императора не изменился даже со смертью. Колдунью укрыли мягкой тканью и понесли.

Арнит что-то сказал Кайниолу. Тот даже ответил. Император кивнул и вышел в коридор, оставив за собой открытую дверь.

Мальчику не было больно. Да и как ощутить боль от того, что не может случиться никогда? Он просто был виноват перед мамой. Отныне и навсегда. В голове стучало коварное "если бы…" Тут было не помочь. Ничем. Наследник был ещё слишком юн и не знал, что всё в мире происходит так и тогда, как и когда должно произойти.

Слуги подошли к Сиэл.

— Пойдём, сынок! Тебе не нужно этого видеть…

Мисмак тихонько обнял паренька за плечи. Помог подняться. Кто-то, кажется Таситр, отвёл его во внутренние покои. Не так мечтал Наследник пройти обратный путь по знакомому уже коридору!

Когда Кайниол вошёл в кабинет Арнита, тот стоял у окна и невидящим взглядом смотрел в сад. Юноша встал рядом. Так они и молчали. Похожие друг на друга ростом и обликом. Как никогда близкие. Время шло — никто их не беспокоил.

Вечер принёс ощущение необратимости.

Незаметные слуги зажгли светильники. Один наклонился к уху Императора и что-то шепнул.

— Твои покои готовы. Спать хочешь? — прервал многочасовое молчание Арнит.

Кайниол резко мотнул головой:

— Какой уж тут сон — это позже… А вот есть хочу страшно!

— Ладно… За ужином нам, наверное, будет о чём рассказать друг другу? — как-то робко спросил Император.

II

Тягостный сон мучил Кайниола всю ночь. Зато наутро Наследник проснулся в прекрасном расположении духа. Он ещё некоторое время понежился, не открывая глаз. Потом, улыбаясь, потянулся. Открыл глаза. Понял, что находится не дома. Мальчик резко сел.

Это был не сон!.. Мама…

Разом навалились вчерашняя беда… Никто и ничто не могло здесь помочь… Жизнь, о которой он мечтал несколько месяцев начиналась прямо сейчас… А как её начинать, если всё рухнуло? Со смертью матери умерло его детство. Всё! Отец и младшие братья будут жить там, где когда-то обитало счастье. Здесь же остаются лишь долг и человек, по чьей вине всё это произошло.

"Почему именно в моих жилах течёт сто раз клятая императорская кровь? Зачем я сунулся в эту дурацкую Мэнигу? Как я мог вчера же не отречься ото всего — Короны, да и родства этого? Ма-ама! Мама… Превь… Никуца… Таситр… да и мы с Арнитом тоже — сколько ещё жертв? Я не справлюсь… Не могу! Ненавижу! Не хо-чу! — Кайниол разрыдался от бессилия, боли и совершеннейшей безысходности… — Поздно! — сказал в его душе другой глухой и совсем взрослый голос. — Не пристало Наследнику Престола, добровольно взявшему на себя груз власти, скулить и жаловаться. Я дал согласие… и присягу принял от самых дорогих людей! Придётся нести и ответственность. Теперь речь не о том, что я хочу или даже могу… Должен. В память о дюках. О Преве и Никуце. Ради мамы… Я — Наследник и Соправитель!"

Кайниол вытер слёзы. Встал. Умылся. Подошёл к зеркалу. Юный незнакомец, который смотрел на него — был старше и мудрее паренька, смотревшего на своё отражение. Наследник позвал слугу. Кажется того же самого, который помогал ему укладываться спать.

— Что пожелает Ваше Высочество?

Ох, как многому предстояло учиться сыну Сиэл и Мисмака… Например, приказывать… Что делать… — любое ремесло хоть сапожное хоть монаршее поначалу даются нелегко. Наследник решил потренироваться на чём-то лёгком. Он постарался не сутулиться и говорить отчётливо:

Date: 2015-10-21; view: 251; Нарушение авторских прав