ЛУЧ ПРАВДЫ 5 page

Император кивнул:

— Она… — он всё ещё не мог произнести имени бывшей возлюбленной. — Она не только походила на птицу, но и умела с ними разговаривать… Как же я ей завидовал! Больше, чем тебе…

— Завидовал? Да ей-то почему? — искренне, как малыш Стийфелт, удивился Советник.

— Да потому… — пробурчал Арнит и, вспыхнув как в юности, выпалил. — Потому, что она лекарства составляла, а я — отравы. Она умела болезни заговаривать, а я — только глаза отводить. Она с птицами дружила, а я по ним стрелять из лука учился…

— Ну, что тут скажешь, сир… Идиотом в то время ты был преизрядным. Не отрицаю! Я другого понять не могу — если ты её действительно любил, неужели не чувствовал, что Сиэл просто доброй была?

— Чувствовал, наверное… Но она была ещё и очень смелой, а я — нет. Когда случилась беда и к ней… — Арнит осёкся, виновато глядя на друга. — Ну, в общем…

— Я понял! — жестче, чем надо сказал бывший Командир Квадры. — Когда к твоей невесте нагрянула Развесёлая Четвёрка… — и уже мягче добавил. — Что тогда произошло?

Император помолчал, подумывая, не свернуть ли разговор… И тут в его сердце прорвало какую-то плотину:

— Они воспользовались моим отсутствием, поэтому я знаю лишь по слухам, что вела она себя, как августейшая особа. Мне бы сейчас такую выдержку и гордость. Вот тогда я совсем испугался… И не стал её спасать… То есть формально сделал всё, что мог: и лекари вокруг неё бегали и колдуны какие-то. Поначалу, правда, я был уверен в том, что моя любовь поможет. Только я тогда слово знал, а чувства самого не понимал. Спасать мог Мисмак или, там, Хаймер, которые любят просто, потому что любят. Не задумываясь. Не ожидая благодарности. А я больше тогда думал о мести обидчикам своей возлюбленной, чем о ней самой, — Арнит с содроганием коснулся самых больных струн своей памяти. — Потом мы даже сошлись. Она ли так подстроила, я ли хотел — не важно. В любом случае это было очень тяжело — холодом от неё тянуло, как из Дальнего Мира… Она же притворяться никогда не умела. А дальше… когда я её уже бросил и, совсем было в Мэнигу собрался, ко мне пришёл старичок-Лекарь. Она девчонкой без родных осталась, так вот он ей вместо деда был или вместо учителя… В общем, этот старичок несколько часов меня уговаривал отвезти её в Дросвоскр, там, мол, дюки живут и только они смогут вернуть ей отобранное. А я… слушал его и понимал, что он правду говорит, но это много времени отнимет, да и сил тоже. Так что мне без неё легче на трон лезть будет… Посмеялся я тогда над старым волшебником, пригрозил Квадрой, да вроде как помиловал… И таким благородным героем себя чувствовал, что даже противно!

— Я знаю этого Лекаря. Он-то Сиэл в Амграману и привёз… — потихоньку вклинился в его рассказ Отэп. — Славный дедушка… Он так убивался, когда она погибла, а потом сказал, что всегда будет помогать Стийфелту и Лоциптеву — младшим её сыновьям.

— Я понял. — Император вскинул взгляд на друга. — Думаешь, они смогут меня простить?

Советник пожал плечами:

— Думаю, уже смогли…

Оба замолчали, глядя на птицу. Она давно закончила трапезу и теперь сидела, прислушиваясь к их разговору. Арнит обулся. Встал и помог подняться Отэпу. Птица тоже встала и, снова грациозно поклонившись, поднялась на крыло.

— Я вспомнил — это тапямь. Они единственные из птиц, которые никогда нас не боятся. Их осталось так мало, что встреча с тапямью считается доброй приметой. Странные они — всегда возвращаются на места, где встретились с человеком, не причинившим им зла. И эта тоже будет сюда прилетать до конца своих дней.

— Даже, если мы сюда больше не вернёмся? — удивился Император. — Спасибо тебе, тапямь, за бесстрашие и верность. Я не забуду ни тебя ни… Сиэл!

Советник кивнул. Оба махнули ей вслед. И двинулись дальше…

II

День стоял прекрасный, делать им было решительно нечего, поэтому друзья решили посмотреть, что находится за скалой, маячившей невдалеке. С трудом преодолев обрывистые утёсы, путники вышли в большую бухту, со всех сторон ограждённую монолитной стеной, защищавшей и от штормов и от нежеланных гостей. Лишь в одном месте она слегка расступалась, обозначая вход в грот. Берег у бухты был песчаный странного голубоватого оттенка. Прямо посередине пляжа росло гигантское раскидистое дерево, сплошь покрытое, как им показалось, громадными цветами. Некоторые из них лежали вокруг дерева. Подойдя поближе, друзья обомлели: никакие это были не цветы. На широких сучьях сидели и лежали крылатые кошки всех оттенков синего: от небесно-голубого, до глубокого ультрамаринового. Некоторые из них сушили на ветру прекрасные сильные крылья. Чудные животные вели себя мирно, считая ниже своего достоинства обращать внимание на пялившихся на них людей.

— Это кто же такие? — только и смог прошептать Отэп, судорожно пытаясь вспомнить, где он мог видеть подобное чудо. — Весь Сударб облазил. Думал, что всё зверьё знаю… Но чтобы такие…

— Кажется, они называются лежбики… В детстве мне о них рассказывала кормилица. Она была родом из этих мест и похожа на нашу хозяйку. Или это уже сейчас кажется, — вздохнув, Арнит добавил. — А я-то думал, что они только в сказках встречаются и охраняют входы в тайные и опасные миры… — так же тихо произнёс Император. Восхищённо помолчал и добавил. — Знаешь, что я сделаю, когда вернусь в Мэнигу? Первым делом уничтожу тот чудовищный гобелен, в аудиенц-зале… — заметив, что друг не понял, о чём речь, он пояснил. — Ну, помнишь, такая огромная панель, на которой изображена охота на них? Во всех подробностях.

Отэп не успел ничего ответить, поскольку в этот момент из моря вынырнули ещё несколько кошек. Взмыв над водой, они направились к берегу. Когда лежбики мягко приземлились, от их компании отделился здоровенный седоусый котяра с крупной рыбой в зубах. Судя по всему, это был вожак стаи. Увидев пришельцев, кот сощурил золотые глаза. Положил рыбину. Тщательно отряхнулся. Распушил богатый мех. В царственном приветствии распахнул могучие крылья. Поднял роскошный хвост. Неспешной царственной поступью подошёл к гостям. Обнюхал их. Осмотрел. Подумал. Повернулся и направился назад, как будто приглашая их следовать за собой.

Друзья переглянулись и пошли, куда указывал старый лежбик. Не без опаски стояли они, пока златоглазый клан знакомился с ними. Потом стая вернулась к своим делам, то ли потеряв интерес к гостям, то ли из деликатности. А вожак принялся с завидным аппетитом уплетать рыбину.

— Тийнерету такой бы на неделю хватило! — потрясённо шепнул Отэп.

Арнит живо представил себе, как выглядел бы амграманский кот на месте своего синего сородича. Тийнерет был очень крупным, но не выдерживал никакого сравнения со своим приморским собратом.

Когда вожак насытился, он предоставил доедать оставшиеся куски целой толпе синих котят с радостным верещанием подлетевших к нему, а сам уселся чуть поодаль, любуясь пирующими внуками. Потом он тщательно намыл усы, достигавшие едва ли не лопаток. Наконец, вопросительно воззрился на своих гостей, как будто только что вспомнил об их существовании.

— Можно ли нам осмотреть вашу пещеру? — слегка робея, спросил Император с лёгким поклоном.

Кот муркнул нечто невразумительно-одобрительное. Путники снова поклонились и направились к гроту. Он оказался достаточно просторным, слегка изогнутым, но никуда не вёл, упираясь в глухую крепкую стену, с едва заметной трещиной по краю. Судя по всему, пещера служила укрытием от непогоды. Пол зарос мягкой ласковой травой. Стены были причудливо украшены странными наростами. Хозяева тактично покинули помещение, чтобы не смущать пришельцев и дать им время освоиться. Внимательно осмотрев грот, путники решили, что пора и честь знать.

Уже подходя к выходу, они услышали грубые человеческие голоса. Советник, знаками указал на большой камень, за которым можно было легко спрятаться, и приказал не шевелиться. Разговаривали двое, по-видимому, это были солдаты Цервемзы:

— Да говорю же тебе, нет их в Стевосе. Всю провинцию прочесали. Этот посёлок последний… Даже бабку безумную, которая тряпьё своё сушить несла, трясли. Никаких следов нет… Да и не стали бы они в её халупе селиться. Его Величеству, исключительно дворец подавай! И не меньше мэнигского… — горячо убеждал первый.

Арнит так и обмер.

— А я их нутром чую… Явно спрятались где-то здесь. Вон в той пещере хотя бы… — скептически бормотал второй, судя по всему начальник.

— Ага! Да если бы предатели и рискнули сюда сунуться — эти синие твари их бы давно сожрали. Ты сам посмотри, жуть какая! Вон как на нас пялятся. А глазищи-то, просто огненные. Пошли-ка лучше отсюда, пока они и на нас не напали. Ты, что спятил? Это тебе не на птицах тренироваться. Убери, говорю тебе, лук!

Вместо ответа зазвенела тетива. Просвистела стрела. Раздался страдальческий кошачий вопль, и что-то тяжёлое рухнуло на песок. Не помня себя, Арнит вытащил меч и рванулся к выходу. Отэп еле оттащил его обратно за спасительный валун. Между тем, на берегу наступила тишина. Потом разом запели крылья. Очевидно, стая снялась с места.

— Говорил же я те… — начал, было, первый, но не договорил.

Грозное кошачье мяуканье заглушило их последние вопли. Потом снова стало тихо. Опять зашумели крылья… Два всплеска… Всё было кончено…

Спустя несколько минут в пещеру скользнула молодая изящная кошечка. Печально муркнула, мол, можете выходить. Не веря в своё спасение, друзья пошли за ней.

Стая, опустив крылья, окружила своего вожака. Прекрасный старик лежал на боку. Крылья его были сломаны. Золотые глаза тускнели, приобретая оловянный оттенок.

Император опустился на колени и осторожно вытащил стрелу, остановившую благородное сердце:

— Благодарю тебя, вождь златоглазых лежбиков и твой народ тоже! Я запомню вашу жертву. А вы не держите на меня зла… Если можете…

— Похоронить бы его… Хотя бы, как Превя… — начал Отэп и вдруг увидел, что несколько крупных котов уже вовсю разгребают песок неподалёку от пещеры.

Он бросился помогать, копая прямо руками. Потом кошачий клан со скорбным подвыванием подошёл к телу вожака. Арнит обернул его своим плащом, стараясь не задевать крылья. Он c трудом поднял тяжеленного синего красавца на руки и понёс к могиле. Опустив тело в достаточно глубокую яму, Император слегка поколебался, а потом положил рядом с героем, убившую его стрелу:

— Пусть в Дальнем мире она вечно догоняет твоих убийц!

Потом старый лежбик утонул в песке. К удивлению клана люди водрузили рядом с могилой большой камень. Встали с двух сторон от него и протянули руки в последнем приветствии. На мгновение валун озарился сполохами синих молний и тут же погас. Друзья поклонились своим спасителям и в молчании побрели к дому…

…Хозяйка, как ни в чём не бывало, встретила их хорошим ужином и славным вином. И лишь, когда Арнит собрался ложиться спать, отозвала его в сторону и сказала:

— Тут приходили какие-то двое из солдат нового Правителя. Похоже, искали вас… Я ничего им не сказала. Соседи тоже. Не принято это у нас. Только вы уж не обессудьте, сир, ваши вещи я спрятала среди своего хлама… Даже если они вернутся — ничего не найдут.

— По крайней мере, эти двое больше не придут, почтеннейшая. В этом я тебе ручаюсь! — произнёс Арнит, непривычно и неуклюже становясь перед ней на колени.

Заскорузлые ладони осторожно провели по его волосам. Император вздрогнул, почувствовав тепло, которого ему не хватало с детства.

— Встань, сынок, негоже тебе… Да и простудишься…

III

— Всё равно, нам необходимо уходить! — настаивал Император. — Не ровен час, Цервемза хватится своих. Он ведь не станет разбираться, кто их там порешил. Весь Стевос вырубит под корень. Да и до лежбиков доберётся.

— Пожалуй, ты прав… — медленно согласился Советник. — Тут одна беда… — я пока не знаю, куда идти…

— По дороге — она выведет! — азартно подмигнув, ответил Арнит. — Что ты так смотришь?

Отэп немного помедлил. Махнул рукой. Потом всё-таки буркнул:

— Похоже, ты становишься настоящим Императором!.. — и тоже подмигнул. — По дороге, так по дороге!

Они щедро расплатились с хозяйкой, пообещав непременно вернуться… И ушли. Не оборачиваясь, как навсегда уходили все её мужчины.

Прежде чем покинуть Стевос, скитальцы решили пройти по вчерашней дороге. Так же не спеша брели они по берегу, прощаясь с Еанокским морем.

Посидели на том месте, где вчера встретили тапямь. Птицы не было, но Арнит упрямо не хотел уходить, не повидавшись с ней. Наконец, она показалась вдали. Что-то в её облике насторожило друзей. Слишком уж тяжело двигались прекрасные крылья, и низок был полёт. Приземлившись, тапямь бестрепетно пошла к старым знакомцам, но шаг её был не лёгок, как у танцовщицы, а смутен, словно она была пьяна. Одно крыло она так и не опустила, как будто издали приветствовала людей, дождавшихся её возвращения. Отэп достал из сумки угощение, но тапямь проигнорировала его, еле переставляя ноги, подошла к Арниту. И рухнула без сил. Только сейчас Император заметил, что из крыла торчит обломок стрелы.

— Кто её так? — сказал он, склонившись над умирающей птицей.

— Наверное, те двое… Она полетела к ним навстречу… Думала, наверное, что такие же как мы…

— Ну, лежбиков солдаты действительно могли испугаться, а эту-то зачем? Она же совсем безобидная.

— А ты никогда не замечал, — нехорошо ухмыльнулся Отэп. — Что у наших солдат специально вырабатывают ненависть ко всему живому, красивому и непонятному? А уж дюки это, юные волшебницы или птицы — всё равно, лишь бы уничтожить…

— Помоги ей! — взмолился Арнит. — Ты же умеешь исцелять…

— Отобранного не вернуть… — бывший Командир Квадры виновато посмотрел на него. — Давненько я не говорил этих слов… — безнадёжно произнёс он после мучительной паузы. — Я умею многое, но воскрешать…

Тапямь с усилием подняла голову, печально посмотрела на Императора и, тяжко вздохнув, замерла навсегда.

— Да что же это… Вчера лежбик, сегодня — она… — Арнит говорил настолько глухо, что Отэп его едва слышал. — Надеюсь, что это последняя смерть. По крайней мере, на сегодня.

Они стали искать место для погребения. В отличие от бухты лежбиков, здесь не было песка. В конце концов, завалили птицу несколькими крупными камнями, не преминув положить с ней мстящую стрелу. Голубой огонь последнего приветствия второй раз за сутки вспыхнул над могилой и снова погас.

— Прощай, тапямь. Теперь уже до Дальнего Мира… Пусть тебе там легко летается… Слушай, она была ранена, а шла прямо ко мне… Зачем? — спросил Император.

— Кто знает… Может, предупредить хотела. Может, ещё вчера поняла, что ты будешь ждать, потому что слишком одинок… — тем же тоном ответил Советник.

— Ты тоже!

— Наверное… Но у меня так сложилось… Никто тут не виноват, — Отэп помолчал, подбирая наиболее точные слова. — Тапямь, вероятно поняла, что окружающая тебя пустота, дело лишь твоих рук. Вот и решила тебя поддержать…

Наверное, не нужно было этого говорить, потому что наступила ещё более давящая тишина, нарушаемая лишь скрипом гальки под ногами, да мягким шелестом прибоя, с каждым их шагом становившимся всё более гулким и грозным. До бухты лежбиков было рукой подать, когда Арнит порывисто бросил куртку на камень и уселся, словно у него больших дел не было, как только любоваться набегавшими барашками:

— Кажется, погода портится… — пробормотал он устало и рассеянно.

— Похоже… — мрачно откликнулся Отэп. — Но ты ведь не об этом хотел поговорить… Правда?

По наигранно-удивлённому взгляду Императора, Советник понял, что не ошибся:

— Мы здесь уже две недели… А ты каждый день утаскиваешь меня на бесконечные прогулки и болтаешь невесть о чём. Воспоминаниям предаёшься. Покаянные слёзы льёшь… И при этом никак не можешь решиться на главный разговор!

— Да кто ты, собственно, такой, чтобы сметь так разговаривать со мной?! — взорвался Арнит.

Он резко вскочил, в гневе сжимая кулаки. Его тёмные глаза зло впились в стальные глаза Отэпа. Они некоторое время стояли уставившись друг на друга. Точнее, гневный как грозовое море взгляд опального Правителя разбивался о непроницаемый как скала взгляд Солдата. Наконец, Император не выдержал и отвёл взгляд. Советник как-то странно хмыкнул и ответил:

— Я-то? Летучий Певец из Кридона, Солдат-палач, Командир Мэнигской Квадры, Советник Вашего Величества — называйте, как хотите, сир! — всё так же усмехаясь, раздельно и жёстко произнёс Отэп. Подождал немного и прибавил мягче. — А самое главное — друг, который хочет тебе помочь…

Арнит несколько раз пытался вставить какую-то резкость, но Отэп не слушал, всё так же пристально глядя на разбушевавшегося друга. Выдержав паузу, достаточную для того, чтобы остудить пыл собеседника, он без приглашения сел и тоном, не допускающим никаких возражений, приказал:

— Сядь! Поговорить всё-таки придётся… И лучше сейчас, пока мы оторвались от погони, чем потом в спешке! — он, улыбнулся почти как в юности и домашним тоном тётушки Шалук продолжил. — Дураком ты, конечно, бывал страшным. Допускаю даже, что и подлецом. Но трусом — никогда! Не бойся, хороший мой, и сейчас — я пойму…

— Наверное, ты прав… Но, видишь ли, какая беда — я не знаю с чего начать. Много раз пытался… — Арнит, поёживаясь не то от напряжения, не то от внезапного ветра, стал натягивать куртку. — Вот ты меня поддерживаешь, Государем называешь… Да ты знаешь, как я им стал?

— Догадываюсь…

— Это вряд ли… Так вот: я не сверг, а попросту перетравил весь Конвентус и Йокеща, или как его там, тоже! Как травят дворцовых крыс, знаешь ли! И любовался тем, как они один за другим дохнут. А сам, чувствовал себя великим хитрецом и героем, когда занял место Бессмертного Императора.

— Вся эта шайка из Конвентуса заслужила смерть, может быть даже более жестокую, чем приняла.

— Не перебивай Государя, он сам собьётся! — успокаиваясь, хмыкнул Арнит. — Они заслуживали суда. Я истребил их по собственной воле и своими руками. И сделал я это, заметь, не ради справедливости, не на благо Сударба, и даже не исполняя это самое завещание — я тогда о нём и понятия не имел — но исключительно ради власти. Ради обладания короной я отрекался ото всех, кто был мне дорог: Сиэл, тебя, Хаймера… Я развязывал ветки так же легко, как и связывал… И потом, ты же меня знаешь — я получал удовольствие от мести, считая свою безнаказанность проявлением всё той же власти. Так что вот такой я истинный…

— Можно сказать по-другому. Я повторю, сказанное раньше: ты — настоящий Император, если помнишь и осознаёшь всё это. Ты был лишь инструментом в руках судьбы… Я-то знаю, каково это… поэтому понимаю, что случайно, но ты всё-таки исполнил завещание Хопула. И если на твоей совести есть что-то, то Кайниол чист — можешь не бояться! — говоря это Отэп смотрел на медленно наползающее грозовое облако того же цвета, что и его глаза.

— Настоящий или нет, не знаю… Пока что — низложенный… Не могу я так больше! Понимаешь? — выкрикнул Арнит. — Неизвестность, бесконечное и бессмысленное бегство, бездействие — да когда же это кончится?

— Сударб так живёт с первого изгнания дюков, — печально вздохнул Отэп. — Только что у тебя есть возможность и силы бороться с этим злом.

По счастью, его друг не расслышал этих слов. Или предпочёл не расслышать.

— Я — здесь, Кайниол, насколько понимаю — в Шаракоме. Дюки — в этих… — Арнит с трудом вспомнил название. — Немыслимых Пределах. Об остальных и вовсе мало что понять можно. Зато Цервемза в Мэниге… И как из этого выбираться?

— Как всегда с боем и потерями!

— Весело… Слушай, я вот чего понять не могу — как Цервемза докажет свои права на престол?

— Уничтожит завещание и все дела.

— Ни один документ, однажды попавший в секретарский бювар невозможно ни украсть, ни подделать, ни уничтожить… Даже если мой Личный Секретарь перейдёт на сторону Цервемзы, то и он не сможет этого сделать. Самозванец, конечно, может попытаться приписать мои, так скажем, заслуги себе. Но тогда ему необходимо доказать, что последним Йокещем был я. А этого он не сможет сделать.

— А если Узурпатор убьёт твоего Секретаря и назначит на его место своего человека? Об этом ты думал?

— Думал. Только что это даст? Тот или другой Секретарь — это не важно. Всё равно пока я жив он служит мне, — неопределённо сказал Арнит

— Может быть, тогда брат Мренд? Ты не думаешь, что если они заполучат Художника, то в их руках окажется самое грозное оружие против тебя. Ему достаточно рассказать, как, когда и в кого ты был превращён…

— М-да, недурная перспектива. Цервемза умеет брать в оборот. Но понимаешь, какая штука, насколько я смог узнать Мренда — он выдержит… Скорее мой бывший Советник его попросту напоит изрядной порцией огненного зелья. Так для острастки. Чтоб другие посговорчивее были.

— Чтобы добиться желаемого эффекта, ему придётся устроить публичную казнь, а для этого сначала нужно получить Корону…

Опальный Император поглуше застегнул куртку, поднял воротник и стал лихорадочно соображать, как поточнее объяснить свой самый главный страх:

— Тут ещё одна вещь… Или я схожу с ума или за Цервемзой кто-то стоит.

Отэп надолго задумался, глядя на грозовую тучу, приближавшуюся всё быстрее и быстрее, а потом произнёс совсем не к месту и как бы самому себе:

— Странно… Шторм приближается…

— Что тут странного? — раздражённо спросил Арнит.

— Риаталь говорила, что даже на расстоянии чувствует надвигающуюся бурю и отводит её от Стевоса на Пустые Земли, — посмотрев повнимательнее, Советник прибавил. — На этот раз стихия нас не обойдёт. Не случайно это… — буркнул он себе под нос.

Затем рывком открыл сумку и, не глядя, достал коврик. Пёстрое полотнище, обычно послушное своему хозяину, на этот раз вырывалось как живое и никак не желало расстилаться на камнях. Безусловно, виной тому был шквалистый ветер, но даже такая маловажная деталь показалась Отэпу предостерегающим знаком. Воин схватил друга за руку и прокричал ему почти в ухо, с трудом перекрывая быстро нарастающий шум прибоя:

— Договорим после! — и, назвав число шагов, быстро зашагал в обозначенном направлении.

Арнит с неохотой кивнул, и с опаской ступил на коврик, который буквально извивался под его ногами. Едва он сделал второй шаг, как громадная волна с неистовым рёвом обрушилась на то место, где они только что стояли. Не догнав беглецов, стихия с разочарованным шипением поползла обратно. И всё стихло.

IV

Спустя пару часов они сидели у спокойно потрескивавшего костра. Они находились в самой чаще густого бора и с удовольствием уничтожали запасы, собранные им в дорогу заботливой старушкой из Стевоса. Пока вокруг были леса, о провизии можно было не беспокоиться — живности в Сударбе много. Другое дело вино — оно несколько уступало тому, что хранилось в подвалах Рёдофа, но было, безусловно, лучше менигского пойла, поэтому его решили оставить на крайний случай и довольствоваться водой.

Покончив с ужином, они сидели, любуясь отсветами костра и прислушиваясь к ночным шорохам. Арнит огляделся:

— Похоже, здесь мы ещё не бывали.

— Не важно, — лениво ответил Отэп. — Этот лес будет нашим пристанищем лишь на одну ночь, а завтра я отведу тебя в более надёжное место. Давай-ка лучше вернёмся к разговору. Нелепо было бы прерывать его на самом интересном месте. Ты прав, как никогда — Цервемза взялся за дело с неожиданным размахом. Я недооценивал своего бывшего Начальника. Сегодня он нас почти уничтожил.

— Не хочешь же ты сказать, что этот солдафон направил на нас шторм? — несколько неуверенно рассмеялся Арнит, поправляя дрова.

— Не сам, — совершенно серьёзно сказал Отэп. — Твой бывший Советник — лишь кукла в чужих руках, — увидев, что Император ничего не понял, он пояснил. — За ним стоит немалая сила. Последнее время он ничего не делает без инструкций одного мага. Но и тот не смог бы наслать на нас такую бурю. Зато, стоящий за спиной Колдуна, сделал это почти играючи.

— Лоз? — одними губами прошептал Император.

Советник кивнул и неожиданно спросил:

— Что ты знаешь о своём происхождении и о роде Ревидан.

— То есть? — опешил Арнит.

— Что ты можешь рассказать о своих родителях и покойной жене?

— Ты что забыл, при чьём дворе рос?

— Нет, конечно, но всё-таки…

— Я законный сын Стедопа, бывшего Наместника Кридона и его жены Равтеж. Дедом моим по отцовской линии был…

— Достаточно! — прервал его Отэп. — А Ревидан?

— Тут посложнее… — задумался Арнит. — У неё погибли родители, поэтому воспитывалась моя жена у своего дядюшки, то есть Цервемзы.

— Это всё, что тебе известно?

— Вроде бы да…

— А на кого была похожа Ревидан?

— Никогда не задумывался… Типичная смазливая кридонка, — Император замолчал. Заглянул в глубины своей памяти. Обмер. Потом тяжко выдохнул. — Я этого раньше не замечал… Она… Она немыслимо похожа на мою мать. Только резче и вульгарнее.

— А кто внешне больше похож на Цервемзу: ты или твоя жена?

— Вообще-то я… — совсем растерялся Арнит. — К чему ты клонишь? Думаешь, наши семьи находятся в родстве? Ну, так этим в Кридоне никого не удивишь…

— Всё бы так, да только Цервемза — не кридонец. Вся его семья родом из Дросвоскра. Мало того, из Амграманы!

— Тогда я совсем ничего не понимаю…

— А нечего тут понимать… Всё проще, чем трава на лужайке: Ревидан — дочь Стедопа и Равтеж, ты — племянник Цервемзы. Сразу после рождения вас поменяли.

— Зачем?.. — Император ещё надеялся, что его Советник расхохочется или хотя бы подмигнёт.

— Причин тому две, — даже не серьёзно, а мрачно заявил Отэп. — Первая — это был скорее даже повод: дочь не могла наследовать Стедопу, а стало быть, Кридон перешёл бы в другие руки. Но это, не главное. Вторая причина гораздо серьёзнее. Существует древнее пророчество, что когда Сударбский Престол займёт подменыш — будут уничтожены дюки и вернётся Лоз. Правда и то, что вторая часть предсказания гласит: если подменыш не женится на той, кого подменил… Тогда дюки, смогут вернуться, и Рассыпавшийся будет окончательно уничтожен. Кажется, Старик толком не знал, кто из двух твоих женщин, дочь Равтеж. Поэтому к Сиэл пришли мы, а Ревидан была отдана в обучение одной отвратительной тётке, кстати, давно о ней не слышал, обучавшей девочек самой страшной магии в обмен на полёт их сердца. Никто не ожидал, что твой выбор падёт на одну из лучших учениц старой ведьмы.

Арнит замолчал тяжко и надолго. Потом спросил:

— Погоди-ка… Откуда ты знаешь об этом пророчестве?

— Понимаешь… Когда меня забрали в Квадру — я сильно пришёлся по душе нашему Главному. Он у тебя ещё Предсказателем был, а до того — у Стедопа.

— Грейфу Нюду? — опешил Император. — Ну, этот совершенно безопасен. После того неудавшегося переворота, помнишь? Он сбежал из дворца через ворота для слуг… Так что…

— Не знаю. Не знаю… Он не так прост, чтобы сделать это случайно, — Отэп скептически помотал головой. — Так вот… Грейф Нюд считал, что ему нужно доверенное лицо из солдат… Для этой цели он выбрал меня… И вот однажды обмолвился он о некоем предсказании, которое, де, сделает его выше всех Наместников и даже самого Императора. Я молчал… Ты-то знаешь, как я это умею. С чего ему взбрело в голову откровенничать — неизвестно. Вероятно, считал, что с потерей дара и собственной воли, я потерял и разум. А я тогда уже, знаешь, каким-то внутренним чутьём понимал, что мне пригодится каждое его слово. Против него же. Любовь в моём сердце была убита, как мне казалось, навсегда… Зато ненависти было, хоть отбавляй. Холодной такой… И вот дождавшись момента, я начал рыться в его бумагах и нашёл старинный манускрипт, на который он так надеялся.

Арнит слушал его и всё смотрел на огонь. Молчал. Яркие сполохи сменились тихим мерцанием. Потом и оно стало затухать. И лишь тогда, когда в кострище остались только тлеющие угли, Император произнёс:

— Ну что же… Выходит, я выполнял волю судьбы? Говорят она не худший повелитель… — он опять задумался. Потом прибавил. — Но если, я женился на подменённой, то чего же добиваются Цервемза, Грейф Нюд или кто там ещё? Предначертанное исполнится, хотят они этого или нет.

— Думаю, Цервемза похож на куклу, которая переходит от хозяина к хозяину. Только кукла эта злая и сама пытается управлять кукловодом… Поэтому он должен, во что бы то ни стало, уничтожить вас с Кайниолом, но главной его целью будет, безусловно, Грейф Нюд. Насколько я знаю, твой бывший Советник давно находится у почтеннейшего господина в рабстве.

— Это я уже понял. Ну а Предсказателю-то чего от меня нужно? Если то пророчество верно, то какой прок меня свергать, убивать и так далее?

— Ну, во-первых, просто из удовольствия. А, во-вторых, и это уже серьёзно — он надеется подменить тебя Цервемзой.

— Знаешь, Старик совсем обезумел, если считает, что можно исправить свершившееся пророчество… И потом, ему то что: ну перебьёт он нас. Ну, вернётся Лоз… А дальше? Все же погибнем…

— Судя по предсказанию — не все. Грейф Нюд надеется исправить пророчество, воспользовавшись одновременно и завещанием Хопула и тем самым манускриптом.

— Это как же? Лошадь и козу вместе не запрягают!

— Да всё просто, как ты и говорил… Императора Арнита объявят последним Йокещем. И всё! Цервемза окажется и подменышем и исполнителем завещания одновременно… — сочтя разговор законченным, Отэп улёгся прямо на траве и начал кутаться в плащ. — Давай-ка спать!

Наутро, Арнит встал раньше, чем обычно. Потихоньку встал и побрёл по просыпающемуся лесу. Императору не верилось, что всё это происходит с ним. Ещё вчера они были в Стевосе… Сиэл и тапямь путались в его ещё не до конца проснувшемся мозгу. На любой синеватый отблеск сердце Арнита отзывалось воспоминанием о златоглазых лежбиках… Да ещё и предсказание это… Что теперь делать и как возвращать отобранное?