Глава 26. — Доброе утро, — сказал мой отец, когда я, наконец, появилась на кухне

— Доброе утро, — сказал мой отец, когда я, наконец, появилась на кухне.

— Доброе. — Я схватил два батончика и бутылку воды из кладовой, выпив половину её, пока папа допивал кофе. Мы направились к машине вместе.

Он опустил окно, как только мы оказались внутри. Было непривычно великолепно снаружи, синее и безоблачное небо, пока ещё не было жарко, но так или иначе внутри меня всё горело.

— Как ты себя чувствуешь, малыш?

Я резко на него взглянула.

— А что?

— Ты выглядишь немного уставшей.

— Спасибо...

— О, ты знаешь, что я имел в виду. Эй, ты знаешь, что я взял фильм?

— Гм... да?

Он сделал многозначительную паузу.

— Освободите Вилли, — сказал он с гигантской улыбкой.

— Ладно...

— Ты любила этот фильм, мы смотрели его всё время, помнишь?

Например, когда мне было шесть.

— Джозеф вне себя из—за бедственного положения касаток, поэтому я подумал, что мы могли бы посмотреть его вместе, всей семьёй, — сказал он. Затем добавил, — Бьюсь об заклад, Ной захотел бы тоже.

Я не могла удержаться от улыбки. Он явно старался.

— Хорошо, пап.

— Это поднимает настроение.

— Хорошо, пап.

— Преобразование...

— Хорошо, пап.

Он усмехнулся, и повернул на классическую рок—радиостанцию, и мы оба сидели в тишине. Но, находясь снова в его машине, я рефлекторно оглядывалась в сторону зеркала. Я искала грузовик, поняла я.

Я искала Джуда.

Я провела всю поездку до «Горизонтов» беспокоясь о том, что увижу его позади нас, но я этого не сделала. Папа высадил меня, и я тепло поприветствовала Брук, которая ознакомила меня с терапией, с которой я буду работать в течение нескольких дней в неделю. Она велела нарисовать мне дом, дерево и мою семью, своего рода тест, безусловно, и когда я сделал это, чтобы удовлетворить её, пришло время для группы. Половина студентов делилась своими страхами.

Я очень надеялась оказаться в другой половине.

Фиби держалась на расстоянии от меня, а Джейми заставил меня рассмеяться, как и всегда. Часы проходили незаметно, но при любом удобном случае я тайком смотрела на стоянку, в ожидании появления белого грузовика.

Этого не случилось.

Когда мой отец и я подъехали к дому, мамин автомобиль уже стоял. И что более важно, автомобиль Ноя тоже.

Я почувствовала взрыв облегчения. Мне нужно было рассказать ему о кукле в моей комнате сегодня утром, о Джуд в моей комнате прошлой ночью, пока мы спали. Я чуть не вынырнула из машины в то время, как она всё ещё продолжала двигаться.

— Скажи маме, что я отправляюсь по делам из её списка, — сказал папа, закатывая глаза. — Я скоро вернусь.

Я кивнула и захлопнула дверь. Он не отъехал, пока я не очутилась в доме.

Пулемётный огонь вырвался из нашей гостиной, и я вошла в неё, чтобы найти там Ноя и Джозефа, ссутулившихся на полу с контроллерами в руках, их глаза были прикованы к телевизору.

Нашему разговору придётся подождать.

— Как рыбалка? — спросила я непринуждённым голосом, который не соответствовал моему настроению. Я прошла через арку на кухню и открыла холодильник. Я была голодна, но ничто не выглядело хорошо.

— На самом деле, мы не порыбачили, — ответил Ной, по—прежнему, щурясь на экран.

— Что? Почему?

Джозеф качнулся вперед, сжимая отчаянно в руках контроллер. Он не говорил.

— Джозеф не захотел убивать какую—либо рыбу, хотя, кажется, у него нет никаких проблем с убийством этих сволочей.

Что—то громко взорвалось, и мой брат уронил контроллер, подняв обе руки в воздух.

— Непобедимый чемпионом. — Он сверкнул неприятной ухмылкой на Ноя.

— Молодец, — сказала я.

Ной бросил на меня взгляд.

— Где лояльность?

— Я тоже имела в виду рыбалку, не игру. — Я оценила своего брата, а затем у меня промелькнула противная ухмылка от моих собственных слов. — Кровь по сравнению с мальчиками.

— Вы оба злые.

— Я собираюсь быть вегетерианцем, — сказал мне Джозеф.

— Мама будет думать, что это подтолкнула тебя к нему. — Я не ела мяса, после шоу на мой день рождения в сантерии, когда я смотрела на него, я чувствовала вкус крови во рту.

Я упала на диван.

— Так чем же вы ребята занимались, если не рыбачили?

— Мы катались на лодке и наблюдали за дельфинами, — сказал Джозеф.

— Завидую. Вы видели кого—нибудь?

Ной кивнул.

— Небольшую стайку. Нам пришлось выйти довольно далеко.

— В лодке было так здорово, — сказал Джозеф. — Ты можешь пойти с нами в следующий раз.

Я улыбнулась.— Это очень щедро с вашей стороны.

— Ну, — сказал Ной, вставая и потягиваясь. Его пальцы коснулись потолка. — Я не знаю, как ты, но после того, как я позволил твоему брату победить, я очень голоден.

Джозеф резанул глазами Ноя.

— Лжец.

— Докажи это, — отстрелялся Ной.

— Я не могу доказать этого.

— Всё в порядке, — сказала я. — Это соперничество становилось всё интенсивнее. Да, Ной, я голодна.

— Тогда, если ты простишь меня, возмездие, — сказал он Джозефу. — Мы устроим реванш в другой день.

— Ты всё равно проиграешь.

Уголки рта Ноя приподнялись, пока он шёл на кухню. Я последовала за ним и наблюдала за ним, пока он рылся в холодильнике.

— Желаешь... огурец? — сказал он, держа в руке один.

— Ты не очень хорош в этом.

— Хорошо. Отложим это.

Я посмотрела назад, в сторону прихожей.

— Где моя мама?

Ной покачал головой.

— Одна из её подруг забрала её для коффе, я думаю?

— Даниэль?

— Ушёл с Софи. Я отвечаю за благополучие всех и каждого, пока он не вернётся.

— Господи помоги нам, — сказала я с усмешкой, но я была рада. Я понизила голос. — Так вчера вечером...

— Пицца! — позвал Джозеф.

— Нужно ли нам? — крикнул Ной в ответ. Он повернулся ко мне лицом. — Что ты хочешь?

— Не пиццу, — согласилась я. — Я чувствую себя толстой.

— Толстой. В самом деле. Можешь ли ты назвать какой—нибудь продукт, который бы заставил тебя, чувствовать себя менее толстой?

Я пожала плечами.

— Я не знаю... суп?

— Гороховый суп, что ли?

— Я ненавижу тебя.

— Но ты делаешь это так легко. Китайский?

Я покачала головой и выглянула в окно. Я действительно не заботилась. Я просто хотела поговорить.

— Ничего, ты делаешь это сложным. Джозеф! — позвал Ной.

— Что?

— Где Даниэль и Софи?

— У Авигдора! — прокричал мой брат.

Ной посмотрел на меня с приподнятыми бровями.

— Меня устраивает, — сказала я.

— Какая это пища? — спросил Ной

— Израильская.

— У них есть суп?

— И суши тоже! — крикнул Джозеф.

— Хватит кричать! — крикнула я, а затем опустилась на кухонный стол. Я положила голову на руки, пока Даниэль набрал и написал Даниэлю захватил с собой еды домой. В конце концов Джозеф перестал играть и пошёл в свою комнату.

Оставил нас одних. Я открыла рот, чтобы заговорить, но Ной прервал меня, прежде чеем я смогла.

— Чем вы там сегодня занимались?

— Мы делились нашими страхами. Слушай, прошлой ночью...

— Это звучит соответствующе адски.

— Я не должна была говорить, они разделили нашу группу на две части. Моя очередь завтра...

— Даниэлю хотелось увидеть это, — сказал Ной, перебивая меня. — Он говорил, что он хотел бы устроить семейную терапию на несколько дней? Было бы восхитительно.

— Да, — сказала я. — Я имею в виду, нет. Ной... ты останешься сегодня ночью?

— Вообще—то, я договорился, чтобы мы встретились с новым охранником. А что?

— Я собираюсь предложить тебе спать в моей комнате на этот раз.

Ной одарил меня лукавым взглядом.

— Не то чтобы я против, но почему?

Слова, что Джуд был в моей комнате, застыли на моём языке. Когда я, наконец, проговорила их. Мой голос звучал странно. С ужасом. Я ненавидела это.

Я ненавидела, что боялась его. И я ненавидела то, что Ной напрягся, когда увидел это.

Поэтому я с трудом сглотнула. Тогда мой голос стал легче.

— Он оставил мне небольшой подарок в моём ящике с нижним бельем, — сказала я небрежно, прилагая все усилия, чтобы притворяться.

Глаза Ноя не оставили меня, но его настроение стало немного более расслабленным.

— Осмелюсь спросить?

— Кукла, — объяснила я. — Должно быть он видел, как я выбросила её.

— Мара...

Я покачала головой.

— Он, наверное, наблюдал из кустов или ещё из чего—нибудь.

— Мара, — сказал Ной громче.

— Соседский забор действительно высокий, — продолжала я. — Что с ним случилось?

— Мара.

— Что?

— Это не Джуд, — сказал Ной спокойно.

— Что значит, не Джуд?

— Кукла в твоей комнате. Не он положил её туда.

Я моргнула, не понимая.

— Тогда кто?

Мне показалось, прошла вечность, прежде чем Ной, наконец, сказал.

— Ты.