Глава 8. Ной говорил с моим отцом, но его слова предназначались мне

Ной говорил с моим отцом, но его слова предназначались мне.

Не тонкое напоминание того, что он сделал для меня, после того, что я сделала со своим отцом, и оно ужалило. Все продолжали говорить, но я перестала слушать, пока мама не отвела меня в сторону.

— Мара, могу я поговорить с тобой секунду?

Я откашлялась.

— Конечно.

— Вы, ребята, выясните, что вы хотите на ужин, — крикнула она, а затем повела меня по коридору в мою комнату.

Мы прошли мимо наших собственных улыбающихся лиц на стене, мимо семейной фотогалереи. Когда я проходила мимо портрета моей бабушки, я не могла не посмотреть на него новыми глазами.

— Я хотела поговорить с тобой о Ное, — сказала мама, когда мы оказались одни в моей комнате.

Сохраняй спокойствие.

— Что случилось? — спросила я, и подвинулась на кровати, пока не прислонилась вплотную спиной к стене. Несмотря ни на что, я чувствовала себя расслабленно в своей комнате. Подобно тому, как в темноте.

— Он проводил здесь много времени, насколько я знаю, также как и после твоего ухода.

Уход. Так вот как мы будет теперь это называть.

—Ной стал одним из близких друзей Даниэля, и он здорово ладит с Джозефом, на самом деле, но я так же знаю, что вы... вместе... и у меня появились некоторые опасения.

Она была не единственной. Ной пришел сегодня в больницу, потому что он узнал о Джуде. Он узнал, что я в беде. Он пришел, потому что я нуждалась в нем.

Но был ли он там, потому что хотел этого? Я еще не знала, и часть меня боялась это узнать.

— Я нервничаю, — продолжила моя мама. — Со всем этим давлением ты уже и так многое пережила, я бы хотела поговорить с Ноем о вашей... ситуации.

Мое лицо покраснело. Ничего не поделаешь.

— Я хотела бы спросить твое разрешение.

Дилемма. Если бы я сказала, нет, она могла бы не позволить мне увидеть его. Он был единственным человеком на планете, который знал правду, поэтому, будучи отрезанной от него, у меня не открывалась особых перспектив. И если она не позволит мне увидеть его, а он по—прежнему захочет меня увидеть после того, как у нас действительно появился шанс, встретиться тайно будет очень непросто.

Но моя мама поговорит с Ноем? О моем сомнительном умственном здоровье? Я могла почти почувствовать смущение.

Мои пальцы сжали пушистое белое одеяло, но я не думаю, что она заметила это.

— Я подумаю, — наконец сказала я.

Мама кивнула.

— Мы все любим его, Мара. Я только хочу установить некоторые параметры, для вас обоих.

— Конечно... — Мой голос затих, как только моя мать ушла, и я ждала в агонии. Слова типа "шизотипическое расстройство" и "нейролептики" определенно всплывут. Любой здравомыслящий парень наверняка сбежал бы.

Но через несколько минут я осознала, что все еще могу слышать голос матери — они разговаривали в комнате Джозефа? Это было всего лишь на две комнаты дальше..

Я встала и высунулась из—за своей двери в коридор, чтобы слушать.

— Ты в этом уверена?

Голос не мамы. Папы.

— Я бы предпочел, чтобы они оба были здесь, где мы можем следить за ними; его родителей не будет всю следующую неделю и в любом случае нет никакого контроля...

Моя мать разговаривала не с Ноем — она говорила с отцом, о Ное. Я попятилась дальше по коридору и скользнула в ванную комнату братьев — как раз по соседству с комнатой Джозефа — так что я могла подслушать, как следует.

— Что если они разойдутся, Инди?

— У нас есть проблемы поважнее, — горько сказала мать.

— Мне просто не хочется думать, что нечто подобное случится с ней. Мара действительно иногда пугает меня, — закончил отец.

— Ты думаешь, она меня не пугает?

Возможно, я не хотела слышать этот разговор. На самом деле я стала довольно уверена в этом, но я стояла как вкопанная.

Моя мать повысила голос.

— После того, что моя мать пережила? Это пугает меня до чертиков. Я боюсь за нее. Моя мать была главным образом функциональной, слава Богу, но если бы мы знали о психических заболеваниях то, что знаем сейчас? Может быть, я бы поняла, что это более серьезно, пока не стало слишком поздно...

— Инди...

— Может быть, я могла бы оказать ей помощь, в которой она нуждалась, и ее жизнь могла бы быть более полноценной, она была так одинока, Маркус. В основном я думала, что она странная, не сумасшедшая.

— Ты не могла знать, — мягко сказал отец. — Ты была просто ребенком.

— Нет. Я не всегда была ребёнком. Я... — Мамин голос дрогнул. — Я была слишком близко, чтобы увидеть это... что там действительно что—то не так. Один раз я предложила ей поговорить с кем—нибудь? Она просто... она просто изменилась. Она стала намного осторожнее рядом со мной после этого; я хотела думать... я хотела верить, что ей становится лучше, но я была слишком занята своими делами... колледжем, иногда я, месяцами не слыша от нее ничего, и я не сделала...

Долгая пауза. Мама плакала. Мои внутренности свернулись калачиком.

Спустя минуту, она заговорила снова.

— Во всяком случае, — сказала она тише, — речь идет о Маре. И это страшно, да, но мы не можем больше действовать так, как будто она обычный подросток. Те же правила не применяются. Я не... Я не видела вещи, которые происходили с Джудом.

Мое плечо было прижато к стене в ванной, и оно начало болеть, но я обнаружила, что не могу сдвинуться.

— Она сложный... она сложный... — сказала, наконец, моя мать.

Она сложный случай вот, что чуть было, не сказала она.

— И ты действительно думаешь, что прибывание здесь Ноя, полезно?

— Я не знаю. — Мамин голос был натянутым и тонким. — Но я думаю, что попытка разлучить их создаст лишь преграду: их версия против нашей. Это будет работать в противоположном направлении.

Правда.

— И если Ной здесь, то и Мара хочет быть здесь, и это даст возможность присматривать за ней.

Тоже, правда, к сожалению.

— Она не ходит в школу больше, у нее нет здесь друзей, которых бы я встретила... это не нормально, Маркус. Но это нормально для девушки иметь бойфренда. Это означает, что прямо сейчас, Ной самая нормальная вещь в ее жизни.

Вряд ли они знают.

— Ей комфортно рядом с ним. Он вытянул ее из депрессии на ее день рождения... я думаю, что он поможет держать ее здесь и сейчас, и нам необходимо, чтобы она осталась тут. Моя мать была так изолирована. — Ее голос оборвался на слове, и последовала долгая пауза. — Я не хочу, чтобы тоже случилось с ней. Это хорошо, когда рядом есть кто—то ее возраста, с кем она может поговорить о различных вещах.

— Мне жаль, что она женщина, — пробормотал мой отец.

— Он не воспользуется этим.

О, действительно?

— Я поговорю с ним, — добавила мама.

Убейте меня.

— Да ладно, он подросток. Я просто прослежу, чтобы он не выходил за рамки...

Спасибо, папа.

— Маре не разрешено выходить, они не будут вместе в школе...

Мама прервала его.

— Если ты ожидаешь худшего от людей, ты на самом деле это и получишь.

— Интересно, что его семья думает о том, что он проводит так много времени здесь. — Дипломатически сменили тему. Хорошо сыграно.

Мама усмехнулась.

— Я сомневаюсь, что они заметили; у них такой беспорядок. Его отец является своего рода бизнес—магнатом и из того, что сказал Ной, это прозвучало так, что ему нет дела. Мачехи всегда нет, потому, чтоей нет до них дела. Дети полностью самостоятельные.

Я встречала мачеху Ноя... и она казалась приятной. Она заботилась. Отец Ноя, это другая ситуация...

— Подожди... бизнес—магнат... не Дэвид Шоу?

— Я не спрашивала его имя.

— Должно быть, он, — сказал отец, присвистнув. — Будь я проклят.

Это я и хотела услышать.

— Ты знаешь его?

— Знаю о нем. Были некоторые федеральные обвинения. вынесенные год назад руководителям одной из его дочерних мегакорпораций... «Аврора биотехнологии»? «Международный Евфрат», возможно? Существуют десятки, я не помню какая именно.

— Может быть, он нуждается в помощи адвоката?

— Ха, ха.

— Это было бы безопасно.

— Это зависит от многого. — Папин голос стал громче. Наверное, он открыл дверь спальни Джозефа, чтобы уйти.

— От чего?

— От того с кем вы просыпаетесь в постели, — ответил он и вышел из комнаты.