Хоккей живет атакой

Турнир на катках Берна и Женевы вызвал множество споров, разноречивых суждений и дискуссий.

Пожалуй, это понятно. Каждое крупное соревнование, тем более мировой чемпионат – заметное явление в развитии спорта, и хоккей не представляет исключения.

Меня, как нападающего, более всего интересовала игра форвардов, и вполне понятно, что за действиями своих коллег я следил с особенным интересом и пристрастием.

Чемпионы мира обнаружили высокую результативность. Наша команда забросила 77 шайб, повторив достижение 1957 года. Мы добивались успеха чаще, чем наши соперники из сборных ЧССР и Швеции, вместе взятые. Правда, команда Советского Союза пропустила на четыре шайбы больше, чем чехословацкие хоккеисты, и в этом есть и наша, нападающих, немалая вина.

Но о защитниках позже.

Самое главное впечатление, которое вынес я с чемпионата мира, можно было бы определить так – в сегодняшнем хоккее возросла цена секунды: если нападающий промедлил в поисках наилучшего продолжения атаки, если он не воспользовался немедленно предоставившимся ему случаем поразить ворота соперника, то скорее всего он этой благоприятной возможности сразу же лишится. Сегодняшние защитники, выступающие в командах, которые претендуют на призовые места, решительны, безжалостны и ошибок не прощают. На пятачке сейчас жарко.

Наши тренеры Аркадий Иванович Чернышев и Анатолий Владимирович Тарасов потребовали от нападающих сборной более высокой, чем прежде, нацеленности на ворота. Мы должны были атаковать быстро и энергично, идти к цели по кратчайшей, а не по свободному льду. Нам дали право на риск, и наши форварды смело ввязывались в единоборство с соперником – они сами искали это единоборство.

Нападающие сборной СССР были более других заряжены на бросок, мы быстрее, кратчайшими путями пробивались к цели, тренеры готовили нас к игре творческой, инициативной, и именно потому так много шайб забрасывали одиннадцатикратные чемпионы мира.

Элемент неожиданности, незамедлительного использования численного превосходства, образовавшегося на том или ином участке поля, играет весьма важную роль в успешном построении атаки, и, видимо, любители спорта согласятся, что форварды сборной СССР достаточно умело штурмовали ворота соперников.

Разумеется, совсем не случайно именно наши хоккеисты возглавили список наиболее результативных игроков чемпионата. И, право же, не так уж принципиально, какие фамилии значатся в верхних строчках списка! Там могли стоять не А. Фирсов, В. Харламов и А. Мальцев, а В. Петров, Б. Михайлов и В. Вику лов, но от этого мало бы что изменилось; главное, что самыми опасными нападающими были именно наши форварды.

Кстати, не помешало ли нашей игре такое «соперничество» за право быть в числе самых результативных хоккеистов чемпионата, не могло ли это обусловить склонность к индивидуальным действиям? Мне рассказывали, что кто-то из зарубежных комментаторов шутил, будто бы советские хоккеисты соперничают не только со своими противниками, но и между собой. Да и дома, в Москве, меня спрашивали о том же.

Конечно, это наивное заблуждение.

Система определения самого результативного форварда, принятая на чемпионатах мира, исключает самую возможность игры «на себя». Пас дает точно такое же полновесное очко, как и гол, и каждый из нас великолепно понимал это.

Но дело, в конце концов, не в очках, заработанных на чемпионате мира. Коллективизм, коллективные усилия, игра на партнера – стародавняя традиция и главный принцип нашего хоккея. И не случайно тренеры сборной ведут учет соревнованию между звеньями, а не между отдельными игроками: самый лучший хоккеист в одиночку не добьется победы.

Судите сами. Валерий Харламов забросил пять шайб, меньше, чем одиннадцать его коллег по атаке, но это не помешало ему занять в списке самых результативных хоккеистов вторую строчку, впереди десятка форвардов, на боевом счету которых было от шести до десяти шайб, и случилось это, как вы понимаете, потому, что Валерий дал больше всех пасов – двенадцать, после которых успеха добились его товарищи. Харламов был подлинной душой звена, он превосходно провел чемпионат.

Да и я оказался впереди Саши Мальцева не оттого, что чаще поражал цель, а потому, что набрал больше очков за счет пасов.

В Швейцарию направилась команда, где лишь одна тройка полностью сохраняла свой постоянный, привычный, наигранный в десятках матчах состав.

В нашем звене на месте центрфорварда выступал, как вы знаете, А. Мальцев, вместе с которым мы играли, напомню еще раз, лишь однажды – на чемпионате мира 1969 года.

Ну, а в третьем звене выступали пять нападающих, и только во втором круге состав тройки стабилизировался.

Нападающие чемпионов мира атаковали неодинаково. Если, например, В. Старшинов и его партнеры начинали обычно наступление из глубины поля, то два других звена чаще всего атаковали иначе – мы играли так же, как и в своем клубе. Защищались вчетвером, а пятый – В. Викулов в нашем звене и В. Харламов в тройке В. Петрова – дежурил на рубеже красной линии. В то время когда мы переходили в оборону, этот пятый игрок для нас не существовал, мы о нем «забывали» и вспоминали о Володе и Валерии только в те мгновения, когда овладевали шайбой. Тут же следовал пас вперед, на дежурившего в центре площадки нападающего: В. Викулов и В. Харламов получали возможность «поговорить» с глазу на глаз с вратарем соперников. К сожалению, оба форварда далеко не всегда использовали представившийся им случай обыграть голкипера противника.

Так, защищаясь вчетвером и отряжая вперед одного из форвардов, сборная СССР впервые играла на чемпионате мира в Стокгольме. На турнире в Швейцарии мы стремились усовершенствовать эту тактическую идею, использовать все заложенные в ней возможности.

Пожалуй, можно утверждать, что с главной своей функцией наши нападающие справились. А вот с игрой в обороне дело обстояло хуже, и я говорю сейчас прежде всего о своем звене.

Вся наша тройка вошла в «Олл старз», в символическую сборную, избираемую журналистами. Это, конечно, лестно, но, видимо, не совсем справедливо.

Да, мы забивали много.

Но и пропускали немало. Мы чаще других звеньев проигрывали свои микроматчи.

Увлекаясь атакой, наша тройка не успевала вовремя вернуться назад, на помощь защитникам, и потому нередко возникали ситуации, когда А. Рагулин и В. Лутченко оставались вдвоем против трех, а то и четырех хоккеистов соперника. И виноваты в этом прежде всего я и Саша Мальцев, к Володе Викулову претензий меньше – у него была, как уже говорилось, особая миссия.

И, напротив, третья наша пятерка пропускала меньше всех. Когда на площадке была пара Г. Цыганков – И. Ромишевский, то нам забросили, если не ошибаюсь, всего две шайбы. И объясняется это тем, что очень надежно и полезно сыграл в обороне В. Старшинов.

На этот раз на чемпионат приехало множество молодых хоккеистов. В нашей сборной выступали, как известно, три дебютанта, в «Тре крунур» – четыре, а в составе команды Чехословакии в Швейцарию приехали сразу семь новичков. Происходит обновление хоккея. В национальные команды вливаются новые силы.

Напомню, что в сборной СССР в 1969 году было семь новичков, так что практически и наша команда достаточно молода: в нападении среди одиннадцати форвардов было только три хоккеиста тридцатилетнего возраста – В. Старшинов, Е. Мишаков и я.

А вот линия обороны у нас старше, чем в других командах, но это укор молодежи – они пока не достали по мастерству своих старших товарищей.

По разговорам с друзьями, по нашей прессе перед последними двумя чемпионатами я знал, что наибольшее беспокойство вызывает игра защитников сборной СССР.

Особенно много сетований на нашу оборону было в январе-феврале семидесятого года. Конечно, и накануне швейцарского чемпионата защитников поругивали, но тогда, в те дни, критика их была особенно суровой. И если игра форвардов не вызывала нареканий – в прекрасной форме была тройка Петрова, неплохо играли мы с Викуловым, Александр Якушев, Александр Мальцев, восстанавливал силы Виктор Полупанов, обнадеживали Владимир Шадрин, Валерий Никитин (он готов был играть и в обороне, и в атаке), Евгений Мишаков, в последние дни снова, как и в прежние годы, хорош был Вячеслав Старшинов, – если, повторяю, нападающие не вызывали упреков, то вот защита была притчей во языцех.

Некогда оборону нашей национальной команды составляли хоккеисты, имена которых внушали уважение и трепет самым лихим и отчаянным форвардам «Тре крунур» и сборной Чехословакии. Но годы бегут, и уходят из команды один за другим мастера, которые утверждали ее славу: Николай Сологубов и Эдуард Иванов, Олег Зайцев и Владимир Брежнев. А тут еще перед чемпионатом семидесятого года не успел оправиться после канадского турне Виктор Кузькин (врачи надолго «заперли» его в госпитале), с трудом обретали свою прежнюю форму последние из могикан Александр Рагулин и Виталий Давыдов, утратил уверенность Игорь Ромишевский, на плечи которого легла большая нагрузка в клубе, заболел Евгений Поладьев, растерялся Владимир Лутченко, растерялся, занервничал настолько, что не попадал даже в те дни, перед отъездом в Стокгольм, в основной состав своей клубной команды. Волновался дебютант сборной Валерий Васильев из «Динамо».

Было над чем поломать голову тренерам!

Думаю, что весной семидесятого года А. И. Чернышев и А. В. Тарасов нашли наиболее верное решение.

Оказалось, что в психологической поддержке ветераны нуждаются не менее, чем их молодые коллеги, готовящиеся к своему дебюту на чемпионате мира. Рагулин и Ромишевский играли в чемпионате страны неважно, с грубыми ошибками, а тренеры, спокойно разбирая причины промахов, оставляя защитников на «дополнительные занятия», внушали им веру в собственные силы, убеждали, что спад спортивной формы явление закономерное, но временное и что черед ветеранов наступит в самые важные сроки – во второй половине марта.

Так и случилось.

И Рагулин, и Ромишевский, и Давыдов, и их сверстник Валерий Никитин, вернувшийся в сборную после двухлетнего отсутствия и переквалифицированный в ходе турнира из форварда в защитника, сыграли просто и надежно, и одиннадцать пропущенных шайб – вдвое меньше, чем у шведов, и втрое, чем у чехословацкой команды, – лучше многих слов, споров и дискуссий об игре современного защитника свидетельствуют, что именно у чемпионов мира была самая надежная линия обороны.

Наибольшая загадка, ошеломляющий сюрприз для команды, тренеров, журналистов и самого «виновника» сенсации – игра на чемпионате-70 Володи Лутченко.

Тринадцать лет назад пришел я в хоккей, многое видел, немало понял, знаю, как мне кажется, психологию спортсмена, неплохо разбираюсь в причинах спада или, напротив, подъема в игре своих товарищей, но здесь, признаюсь, бессилен. Почему Лутченко вдруг резко сдал в начале сезона, почему его лихорадило и трясло чуть ли не до марта, чем объясняются его элементарнейшие ошибки в простейших ситуациях – не могу понять до сих пор. И вдруг в последних прикидочных матчах в Швеции и Финляндии, где мы играли в самом конце февраля и в первых числах марта, вдруг в этих едва ли не формальных, как кажется некоторым болельщикам, матчах обнаружилось, что Евгений Поладьев и Владимир Лутченко – лучшая пара защитников в нашей сборной.

И спустя несколько дней на льду «Юханнесхофа» мы увидели прежнего, уверенного в себе, безошибочно решающего самые сложные головоломки Володю Лутченко. Да что там – прежнего! Никогда, пожалуй, не играл он так здорово.

Я согласен, что наши защитники не бросались в глаза. Они не забросили ни одной шайбы, редко подключались в атаки. Но стоит ли судить их за это строго? Ведь, в конце концов, истина не только в том, что они, защитники, пропустили меньше всех, но и в том, что мы, форварды, забросили больше всех. Намного больше наших соперников. И я надеюсь, что читатели поверят нападающему с многолетним стажем, что раскованная, без оглядки на свои ворота, игра впереди возможна только в том случае, когда ты уверен за свой тыл. А в Стокгольме такая уверенность у нас была.

Чужая душа – потемки, и я не берусь судить, что испытывали нападающие хозяев поля, когда их защитники, возглавляемые темпераментным, несомненно, одаренным, но совершенно беспечным Леннартом Сведбергом мчались сломя голову к воротам соперника. Могли ли они не думать о тактической компенсации, то есть о подстраховке Сведберга? Во всяком случае, в тех матчах «Тре крунур», что я видел, кто-то из тройки Викберга постоянно отставал от партнеров – в силу необходимости отставал: нужно было занимать место своего атакующего защитника.

Вот почему, пользуясь случаем, я хотел бы ответить некоторым нашим поклонникам хоккея – не торопитесь осуждать защитников сборной СССР за старомодность.

Ведь и на следующем чемпионате, в Швейцарии, наша оборона опять сыграла достаточно надежно, но и на этот раз самой суровой критике были подвергнуты именно защитники.

Я объяснял уже, что во многих шайбах, влетевших в ворота чемпионов мира, повинны были не столько Рагулин, Давыдов и их коллеги, сколько мы, нападающие. И потому часть критики должна быть адресована форвардам.

А лучшими в нашей обороне в Берне и Женеве были молодые – Владимир Лутченко и Геннадий Цыганков. Именно их направляли на площадку тренеры в критических ситуациях, именно они вынесли на своих плечах наибольшую нагрузку; случались эпизоды, когда Лутченко оставался на льду не две смены, как это бывало в чехословацкой команде (Сухи), а три (!).

Но Лутченко уже опытен, несмотря на свои двадцать два года (нельзя не воздать должное предусмотрительности Чернышева и Тарасова), а вот Цыганков впервые выступал на таких ответственных соревнованиях. Впервые, но сыграл превосходно. Настолько уверенно и надежно, что некоторые журналисты включили его в «Олл старз».

Так ли уж тревожно положение в нашем хоккее с классными защитниками? Думаю, что у нас есть некоторые основания смотреть в будущее с надеждой.

В расцвете сил молодые, но уже искушенные ледовые бойцы Лутченко и Цыганков, Хорош Юрий Ляпкин, которому не довелось, правда, раскрыть в Берне и Женеве все свои истинные возможности, но на которого можно положиться.

А разве не можем мы рассчитывать на достаточно молодых спартаковца Евгения Поладьева и Валерия Васильева из столичного «Динамо», уже пробовавших свои силы на чемпионатах мира? Они несколько сдали зимой семьдесят первого, но я верю, что у них хватит силы воли и упорства, чтобы восстановить прежние позиции. Не сказал последнего слова и их ровесник Александр Гусев, сильный, тактически очень грамотный защитник из ЦСКА.

И, наконец, ветераны. Не думаю я, что можно уже списывать в запас Виктора Кузькина, этого подвижного, умного хоккеиста, Я уверен, что он будет украшать наш хоккей еще не один сезон.

А Виталий Давыдов или Александр Рагулин? Не считаю, что они полностью исчерпали свои силы и возможности.

Значительная часть хоккеистов нашей сборной находится в самом лучшем возрасте, и я думаю, что такие большие мастера, как В. Викулов, А. Мальцев, В. Харламов, Б. Михайлов, В. Петров, В. Лутченко, В. Шадрин, Г. Цыганков и их сверстники, за плечами которых школа двух стокгольмских и швейцарского чемпионатов, еще не один год будут с честью представлять наш спорт на самых ответственных соревнованиях.

И потому я считаю советскую команду, возглавляемую многоопытными тренерами А. И. Чернышевым и А. В. Тарасовым, весьма перспективной.