Полезное:
Как сделать разговор полезным и приятным
Как сделать объемную звезду своими руками
Как сделать то, что делать не хочется?
Как сделать погремушку
Как сделать так чтобы женщины сами знакомились с вами
Как сделать идею коммерческой
Как сделать хорошую растяжку ног?
Как сделать наш разум здоровым?
Как сделать, чтобы люди обманывали меньше
Вопрос 4. Как сделать так, чтобы вас уважали и ценили?
Как сделать лучше себе и другим людям
Как сделать свидание интересным?
Категории:
АрхитектураАстрономияБиологияГеографияГеологияИнформатикаИскусствоИсторияКулинарияКультураМаркетингМатематикаМедицинаМенеджментОхрана трудаПравоПроизводствоПсихологияРелигияСоциологияСпортТехникаФизикаФилософияХимияЭкологияЭкономикаЭлектроника
|
Концептуальные подходы к социологии преступности
Социология преступности.— это отрасль юридической социологии, изучающая преступность как социальную аномалию в обществе, социальных группах и среди отдельных индивидов. Специфика исследования социологии преступности заключается в том, что она изучает наряду с преступлениями против закона социально опасные деяния, ведущие к непосредственному преступлению, т. е. девиантное поведение, фактические преступления, поступки, разрушающие мораль. Кроме того, социологи изучают социальные причины преступности, меры ее предупреждения, тенденции изменения преступности в обществе, социальный состав преступников, виды преступлений, дают прогнозы развития преступности. В этом анализе они опираются на данные статистики, исследования правоведов, социальных психологов, психиатров, демографов и др. Ближе других наук к социологии преступности стоит криминология. По мнению профессора М. И. Ковалева, тогда, когда объектом ее исследований становятся причины, условия и обстоятельства, ведущие к аморальным, противоправным и преступным действиям, она входит в предметную область социологии1. Когда рассматриваются юридические преступления в рамках определенных государственно-правовых норм, социология преступности тесным образом связана с уголовным правом; когда речь идет о психологических особенностях совершения тех или иных видов преступления — с судебной психологией. Используя данные юридических и других специальных отраслей знания, социология преступности применяет весь спектр методики и техники социологических исследований для анализа и прогнозирования преступлений. 1 См.: Ковалев М. И. Основы криминологии. М., 1970. С. 5—7. В истории социологической мысли можно выделить несколько подходов к анализу преступности. Остановимся на наиболее распространенных и актуальных. Юридическую социологию интересует прежде всего взаимосвязь общества как социального организма и преступности как социального явления. Что значит преступность для общества? В концепциях социологов не было единого ответа на этот вопрос. Так, Л. Кетле и Э. Дюркгейм полагали, что преступность — нормальное явление для общества. В частности, Л. Кетле утверждал, что любой социальный строй предполагает определенное количество и определенный порядок преступлений, вытекающий из его организации. Э. Дюркгейм в работе "Норма и патология", признавая в целом патологический характер преступности, утверждал необходимость наличия данного явления для всякого общества, подчеркивая, что "преступность является одним из факторов общественного здоровья, неотъемлемой частью всех здоровых обществ"1. Дюркгейм писал: "...нормальным является само существование преступности при условии, что она достигает, но не превышает уровня, характерного для общества определенного типа... а преступник вовсе не существо, отделенное от общества, вроде паразитического элемента, не чуждое и не поддающееся ассимиляции тело внутри общества, это регулярно действующий фактор социальной жизни"2. Подчеркивая ограниченность статистического подхода к анализу преступности как явлению в целом, Э. Ферри высказывал сомнение в том, что только на основе количественных показателей без всестороннего анализа можно делать выводы о сущности преступности и ее месте в обществе. Само постоянство этого социального факта, по его мнению, не свидетельствует о его необходимости, ибо "...социальный и даже биологический факт может быть постоянным и в то же время ненормальным, если он происходит в меньшинстве случаев"3. Общеизвестна точка зрения юристов (криминалистов, криминологов и др.) на преступность как на ненормальное явление, наносящее вред как обществу в целом, так и его отдель- ' Дюркгейм Э. Норма и патология // Социология преступности. М., 1966. С. 40. 2 Дюркгейм Э. Социология. Ч. I // Дюркгейм Э. Метод социологии. М., 1995. С. 87, 90—91. 1 Ферри Э. Уголовная социология. СПб., 1910. С. 101. Юридическая социология Глава 11. Социология преступности
ным гражданам. Однако в истории социологии преступности была высказана и такая точка зрения, что преступности присуща определенная позитивная роль в обществе, так она предвосхищает некоторые эволюционные перемены, реформы, изменение правовых норм и т. д. Наиболее подробно данный подход был дан в работе Э. Дюркгейма "Норма и патология". "Преступление, — пишет он, — не только предполагает наличие путей, открытых для необходимых перемен, но в некоторых случаях и прямо подготавливает эти изменения. Там, где существуют преступления, коллективные чувства обладают достаточной гибкостью для того, чтобы принять новую форму, и преступление подчас помогает определить, какую форму примут эти чувства. Действительно, сколь часто преступление является лишь предчувствием морали будущего, шагом к тому, что предстоит"1. На примере Сократа, который по законам Афин считался преступником, он пытался показать, что свободомыслие философа в конечном итоге послужило человечеству, помогло формированию новых философских взглядов, морали, веры и т. д. В данном случае, по его мнению, преступление играет определенную позитивную роль в жизни общества и его нельзя рассматривать как зло. А с точки зрения 3. Ферри, преступность оказывает некоторое позитивное влия В подходах к анализу природы преступности выделилось несколько основных направлений: антропологическая теория, концепция социальной природы преступлений, теория дифференциальной ассоциации, теория социального конфликта как основы преступления. В основу антропологической теории положены идеи 4. Ломброзо. В работе "Преступный человек" он утверждал, брозо органический и психический атавизм неоспоримо присутствует во многих аномалиях преступников, однако видеть природу преступности только в атавизме — явно односторонний подход, так как вне поля зрения исследователя могут остаться преступления групповые, случайные, преступления в политической сфере, в среде "белых воротничков" и т. д. Ферри, Дюркгейм и другие социологи и криминологи, подвергая серьезной критике антропологизм Ломброзо, все же не исключали влияния на преступность биологических и физиологических факторов, но только в совокупности с социальными. Сторонники концепции социальной природы преступности связывают появление и развитие преступности с социальными условиями жизни: уровнем функционирования социальных институтов, наличием возможностей для самореализации индивидов в обществе, проблемой доступности культурных ценностей и общественных благ для достижения поставленных целей, развитием политических свобод и содержанием воспитания людей. Так, Ф. Лист основными социальными условиями развития преступности называет бедность и нищету, поэтому в качестве основного направления борьбы с преступностью определяет необходимость ликвидации экономического неравенства и улучшение положения трудящихся. И. Тейлор, П. Уолтон, Дж. Янг основную причину преступности видели в буржуазном строе, где не считается преступлением эксплуатация люДей, агрессивные войны, убийства, а акцентируется внимание лишь на грабежах, кражах, махинациях, которые, с их точки зрения, являются просто "бунтом против системы". Э. Дюркгейм подчеркивал, что преступность — есть один из факторов, характеризующих общество, так как в обществе постоянно присутствуют источники, порождающие преступность в том или ином виде. "Представьте себе общество святых, — писал он в работе "Норма и патология", — образцовый монастырь примерных индивидуумов. Преступления в собственном смысле слова здесь неизвестны, однако проступки, представляющиеся несущественными мирянину, вызовут тут точно такой же скандал, какой обычные преступления вызывают в обычных условиях"1. Каждое общество порождает свои типы преступлений. Преступность, подчерки-
1 Дюркгейм Э. Норма и патология. С. 43. 2 См.: Ферри Э. Уголовная социология. С. 108—109. См.: Дюркгейм Э. Норма и патология. С. 41—42. Юридическая социология Глава 11. Социология преступности
вает Э. Дюркгейм, прочно связана с основными условиями социальной жизни. Э. Ферри определяет преступность как ненормальное биологическое и социальное явление: "...согласно нашей теории, — пишет он, — преступление не есть явление исключительно биологическое, не есть также продукт исключительно физической и социальной среды, но всякое преступление, каково бы оно ни было... есть продукт как социальной ненормальности, постоянной или временной, прирожденной или приобретенной, как органического строения индивида, так и внешних обстоятельств, физических и социальных, участвующих в известное время и в известном месте в определении к действию данного человека". И далее: "... преступление... имеет сложное происхождение, как биологическое, так и физико-социальное, с различиями в степени участия отдельных факторов в зависимости от различия лиц, обстоятельств, времени и места"1. Ф. Лист также не исключал антропологических факторов преступности, но считал их влияние производными от социальных, имея в виду прежде всего ту среду, в которой формируется и развивается индивид. Среди социальных факторов, определяющих и влияющих на преступность, он выделял неравенство различных социальных слоев общества и нарушение социальных связей. В. Богнер назвал такими факторами частную собственность, классовое расслоение, конкуренцию и эксплуатацию. Следующая концепция, исследующая социальные причины преступности, — это концепция аномии. Э. Дюркгейм определил аномию как состояние ценностно-нормативного вакуума, характерного для переходных и кризисных периодов, когда старые нормы и ценности уже перестают действовать, а новые еще не получили развития. Так, анализируя аномичес-кое (ненормальное) разделение труда, он подчеркивал, что данная ситуация характеризуется отсутствием (или недостатком) интеграции функций, порождаемых индустриальными кризисами, наличием излишнего количества бесполезных должностей, что создает нарушение функционального равновесия в обществе, ведет к противостояниям, конфликтам, бунтам и т. д. Социальная аномия, по мнению Э. Дюркгейма, — это состояние социальной дезорганизации, разрушенности или ослабленности социальных связей и нормативной системы об- Ферри Э. Уголовная социология. С. 112—119. щества1. Развивая концепцию социальной аномии, Р. Мертон трактовал ее как дисбаланс между культурными ценностями общества и санкционированными институционными возможностями их достижения для различных социальных групп, что является постоянным фактором напряжения в социальной системе. В работе "Социальная структура и аномия" он подчеркивал, что "каждая социальная группа обязательно сочетает свою шкалу желаемых целей с моральным или институционным регулированием допустимых и требуемых способов достижения этих целей. Многие способы, которые отдельным лицам представляются как наиболее эффективные для достижения желаемых целей, такие как незаконные операции с акциями нефтяных компаний, кража, мошенничество, исключены из институционной сферы дозволенного поведения. Выбор же подходящих средств ограничен институционными нормами"2. Подобная ситуация, считает Р. Мертон, может породить "противоправное и антисоциальное поведение" именно вследствие различия в значении, придаваемом целям и выбору средств их достижения. "В крайних случаях, — пишет он, — эти последние (т. е. средства — Авт.) могут быть настолько подорваны чрезмерным акцентом на целях, что выбор способов поведения будет ограничиваться только соображениями технической целесообразности'^1. Аналогична позиция Э. Мейо. Он утверждал, что в том случае, когда богатство становится символом социального продвижения без соединения со средствами его достижения, речь идет о социальной аномии, ибо цель достижения денежного успеха вне связи со средствами его достижения — один из элементов, порождающих социальную аномию. В тех случаях, когда в обществе утрачен контроль над использованием институционно урегулированных способов приобретения состояния, становятся все более обычными "запрещенные" средства достижения цели: обман, коррупция, аморальность, преступность и т. д. Если Э. Дюркгейм выделял социально-экономический аспект аномии, то Р. Мертон — социальный и социально-психологический. В рамках структурно-функционального подхода он 1 См.: Дюркгейм Э. О разделении общественного труда. Одесса, 1990. 2 Мертон Р. Социальная структура и аномия // Рубеж. 1992. № 2. С. 90.
Юридическая социология Глава 11. Социология преступности
рассматривает влияние дифференцированного доступа к легальным средствам достижения культурных целей у разных социальных групп и возникновение на этом фоне девиантнос-ти и делинквентности. Исследуя американское общество, он приходит к выводу, что наиболее сильно "побуждение к отклоняющемуся поведению" у представителей нижней страты. Он называет и причины: во-первых, профессиональные возможности людей, принадлежащих к низшему слою, ограничены преимущественно ручным трудом и в незначительной степени работой "белых воротничков"; во-вторых, с точки зрения возможностей достижения стандартов успеха, людям неквалифицированного труда с их низкими доходами очень сложно конкурировать "с силой и высокими доходами организованного зла, рэкета и преступности"1. Для таких слоев общества использование путей и средств, в том числе незаконных и преступных, во имя достижения богатства, успеха и признания в обществе, очень часто ведет к росту отклоняющегося поведения. Однако низкие доходы, бедность и даже нищета, присущие низшему слою общества, — лишь составляющие причин преступности. Наибольшего роста преступность среди этих людей достигает тогда, когда бедность и невзгоды в борьбе за одобряемые всеми членами общества культурные ценности соединяются с культурным акцентированием денежного успеха как доминирующей цели2. Следовательно, делает вывод Р. Мертон, преступность в низшем слое может возникать как "реакция нормальных людей на ненормальные социальные условия". Анализируя преступность в среде "белых воротничков" на примере слоя бизнесменов, Р. Мертон отмечает, что наиболее распространенным видом преступлений у них является мошенничество. Процветание мошенничества в "аномич-ном обществе", по мнению Э. Бирса и Р. Мертона, возможно в силу достаточной терпимости граждан, правоохранительных органов, судебной системы. В случае же открытого, персонифицированного осуждения мошенников, особенно из богатых слоев или "уважаемых людей" — "одни из них действовали бы скрытно, другие вынуждены были бы отказаться от мошенничества совсем". Для верхних слоев общества — характерна взаи- мосвязь "вполне нравственных деловых стремлений с их безнравственной практической реализацией". Ссылаясь на Р. Бэ-ронса, Р. Мертон констатирует, что история крупных американских состояний переполнена весьма сомнительными инновациями. И очень часто "невозможно отличить торговлю, достойную похвалы, от непростительного преступления". Преступность в этом слое раскрыть очень сложно, так как "вполне уважаемые члены общества очень часто с помощью ложных показаний и обмана уходят от наказания"1. Таким образом, дифференцированный подход к анализу преступности в различных социальных слоях и группах — одно из направлений в исследовании социологии девиантного и делинквентного поведения. Кроме перечисленных направлений в социологии преступности можно выделить также теорию дифференциальной ассоциации (связи) индивида с преступной средой (Э. Сатерленд). Взаимодействуя с членами преступной группы, индивид усваивает негативное отношение к нормам права и закону, определяет для себя мотивы преступного поведения, технику совершения преступления, формы групповой и индивидуальной самозащиты. На наш взгляд, в социологии преступности немаловажное значение имеет и конфликтологическая теория. Социальные конфликты могут выступать источником преступного поведения людей, фоном, на котором развивается девиантность и делинквентность, а могут служить вектором в расследовании конкретных преступлений. Так, Т. Селлин считает, что конфликт между кодексами двух или нескольких культур часто приводит к нарушению юридических норм, обычаев и правил. Особенно это происходит в тех случаях, когда нормы права одной культурной группы переходят в другую группу. Такого рода конфликты могут лежать в основе обманов, насилий, убийств из чувства мести, коррупции и т. д.2 Представители Чикагской школы социальной экологии (Р. Парк, К. Шоу, Г. Мак-кей и др.) выявили тенденцию влияния конфликтов на развитие преступности: "в постоянно конфликтующих группах или районах ("районы социальной дезорганизации") преступность значительно выше, чем в обычных". Исследуя причины пре-
1 Мертон Р. Социальная структура и аномия // Соц. исследования. 1992. 2 Там же. С. 109. 1 См.: Мертон Р. Социальная структура и аномия // Соц. исследования. 2 См.: Селлин Т. Конфликт норм поведения // Социология преступности. Юридическая социология Глава 11. Социология преступности
ступности среди несовершеннолетних, они выделяют в качестве главной — соприкосновение подростков "с обилием форм поведения, противоречащих нормам морали, провозглашаемым социальной системой". Не находя выхода из такого рода конфликтов, молодые люди "уходят" в девиацию и делинквентность1. Межнациональные конфликты и войны часто являются ситуацией, способствующей росту преступности. § 2. Специфика социологического анализа преступления Преступление может быть в одном случае верховным правом, в другом — позорным клеймом. Ф. Ницше Юридическая картина мира хорошо изучена и описана юристами. В правовой науке разных стран можно найти формальное определение преступления как деяния, запрещенного законом2. Однако юридический анализ преступления, по нашему мнению, оказывается сегодня уже недостаточным. Правовед видит преступное поведение лишь в границах действующей юридической системы, законодательства конкретной страны. В сложившейся ситуации трудно объяснить, почему, например, деяние считающееся преступлением в одной стране, не квалифицируется как таковое в другой. При указанной трактовке содержание преступления "прячется" за тип и форму конкретно-исторической системы законодательства. Подобная маскировка дает возможность не придавать значения тому, что интерпретация вины, общественной опасности, противоправности во многих странах и типах обществ существенно различаются. Главное — игнорируется тот факт, что перечень составов "юридического" преступления, особенности их применения к совершенному деянию оказываются отданными на "усмотрение законодателя", который практически находится "вне критики", реализуя волю класса или группы, стоящей у власти. Своеобразие социологического взгляда на юридическую жизнь утверждается тогда, когда ученые, в частности, начинают раскрывать теневую, т. е. неурегулированную законом, сторону юридической материи. Данное требование относится и к анализу преступления. Социолог как бы "заглядывает" за официальную "законодательную ширму" явления преступления, чтобы в полном объеме понять его объективную природу. Вот почему для выявления генетических начал преступления нельзя оставаться только на почве закона. Прав, на наш взгляд, М. И. Ковалев, констатирующий, что сущность преступления надо искать вне права1. Выход за рамки законодательства обеспечивает социально-философский, социологический охват интересующего нас явления. Для современного этапа развития "социологии преступления" характерна потребность ее размежевания прежде всего с криминологией как наукой и учебной дисциплиной. Это особенно важно в системе юридического образования. Криминология изучает преступность как совокупность деяний, запрещенных законом2 (под страхом наказания), кото-1-рые совершены на данной территории и в определенное время, при определенных условиях. Что касается социологии, то в ней имеет место: 1) многомерный подход к исследованию преступления. Социолога в отличие от юристов, криминологов интересует преступление с иных позиций, а именно: как "социальная боль" общества, как стремление одних подражать другим, результат влияния окружающей среды на индивида, как разновидность действия, которое человек совершает минимум один раз в своей жизни, как вид отклоняющегося поведения, преступление как образ жизни, как способ достижения богатства и власти, как форма протеста и насилия. Многомерное видение преступление включает и рассмотрение преступления с позиций потерпевшего: как оно им воспринимается, переживается, а также того, почему потерпевший берется решать самостоятельно проблему своей защиты.
' См.: Шоу К. Р., Маккей Г. Д. Теоретические выводы из экономического изучения Чикаго // Социология преступности. С. 289—291. 2 См., например: Уголовный кодекс РФ. Ст. 14; Игнатьев А. А., Кленов В. К. Учение о преступлении в теории уголовного права Японии // Советское государство и право. 1987. № 11. С. 97, 281. ' Ковалев М. И. Понятие преступления в советском уголовном праве. Свердловск, 1987. С. 158. 2 См.: Долгова А. И. Криминология. М., 1998. С. 16.
Юридическая социология Глава 11. Социология преступности
Многомерный взгляд на преступление подводит нас к тому исследовательскому пределу, к тем гносеологическим границам, за которыми открывается теневая сторона этого феномена. Подобное происходит тогда, когда преступление как зло переходит в свою противоположность и рассматривается как добро. Не случайно Ф. Шеллинг писал: "Добро и зло — одно и то же, лишь рассматриваемое с разных сторон"1. Отсюда следующая особенность социологии: 2) социологию интересует не только социальная опасность, но и позитивная роль преступления в общественной жизни. Интересна в этом отношении статья Э. Дюркгейма "Норма и патология". Именно в ней он обратил внимание на положительную сторону преступления. Следует подчеркнуть, что Э. Дюркгейм далек от того, чтобы оправдывать зло, которое несет в себе преступление. Он всего лишь призывает взглянуть на другую сторону медали, называемой преступлением. Э. Дюркгейм подметил следующее2: • преступление усиливает остроту переживаний человека, • преступление разрушает мораль. Однако сила воздей • в преступлении индивид получает возможность выра • преступность показывает наличие путей, открытых для • там, где существует преступление, коллективные чув Исследовательский замысел Э. Дюркгейма нетривиален. Он помогает распознать сущность преступления в сложной диалектике добра и зла, в единстве положительных и отрица- 1 Шеллинг Ф. В. П. Философские исследования сущности человеческой 2 Дюркгейм Э. Норма и патология // Социология преступности. С. 55—56. тельных черт. Пора открыто признать, что преступление не может рассматриваться только как негативное общественное явление. Если продолжить линию осмысления рассматриваемого феномена, которую наметил Э. Дюркгейм, то можно увидеть, что преступление для определенной категории людей является эффективным средством получения материальных благ и влияния. Оно ускоряет накопление богатств, дает выгоды тем, кто не удовлетворен жизнью, кто "глотнул" власти. Будучи напрямую связано с риском и авантюрой, оно резко сокращает обычные временные рамки в достижении карьеры, успеха, уменьшает усилия, необходимые для реализации целей законным путем. Оно формирует людей дерзких, циничных, жестоких, с презрением относящихся к другим, не стесненных никакими принципами и готовых к любым переменам, т. е. так называемых сильных личностей. Преступление никогда не было тотально отрицательным, оно имеет большой положительный эгоистический заряд, дает мощный социальный эффект. Преступление играет ключевую роль в механизме отбора сильных личностей, своего рода "социальных монстров", подрывающих исторически-конкретную форму существующего общественного строя отдельной страны, приводит к господству таких групп людей, устанавливающих иной порядок жизни. Можно предположить, что пик негативной роли преступности приходится на период стабильного развития социальных систем, а позитивный его эффект становится очевидным в моменты перехода к принципиально иному типу общества, другой правовой доктрине, при смене систем законодательства. Возникает Вопрос: как с помощью преступления можно обеспечить господство индивида или небольшой группы людей в условиях осуществления принципа неотвратимого индивидуально карающего законодательства? Ответ на этот вопрос можно найти в самой жизни, анализируя преступление как форму протеста и насилия. Уже стал "хрестоматийным" пример с расстрелом белого дома в Москве, когда погибли люди. С. С. Алексеев верно подметил, что 8 событиях осени 1993 г. в России действия должностных лиц... "фактически означали применение насилия, пусть и прикрытого юридизированными формулировками"1. Алексеев С. С. Теория права. М., 1995. С. 148. Юридическая социология Глава 11. Социология преступности
Социальное действие как протестующее насилие утверждает господство индивида (или небольшой группы людей) тогда, когда оно с жесткой закономерностью уводит руководителя или исполнителя от регулирующего натиска в виде правовых запретов и реальных юридических санкций. Другими словами, в нашем примере преступление налицо, а применить к нему закон и наказать виновного (даже если он известен) невозможно. В подобных ситуациях категория "юридического преступления" оказалась неработающей практически: Следовательно, мы столкнулись с принципиально новыми жизненными обстоятельствами. Исследования показали, что в любом обществе функционирует не только "юридическое преступление", но и "фактическое преступление", последнее пребывает как бы в тени, не существуя официально. 3) Специфика "социологии преступления" состоит также и в том, что ею изучаются "фактические преступления" в отличие от "юридической" преступности. Дадим определение "фактическому" преступлению. Оно представляет собой насильственные деяния индивидов, которые обрекают людей на нужду и бедствия, психические и физические страдания или преждевременную смерть, но в действующей правовой системе не значатся. В конкретно-исторических условиях человеческой жизни наличное законодательство всегда закрепляет в конечном счете угодный господствующей группе (классу) правовой порядок, формальный социальный статус официально признаваемых общественных страт. Авторская позиция заключается в том, что новые формирующиеся классы в виде господствующих индивидов не могут возникнуть и утвердиться иначе, как путем "фактических преступлений", т. е. форм насилия, не урегулированных законом. ■ Отличительной чертой "фактических преступлений" является то, что они всегда служили и служат (в исторической ретроспективе и перспективе) средством "первоначального классообразования"1. Действующим лицом в фактическом преступлении выступает не обязательно должностное лицо как официальная единица в системе государственных или обще- 1 См.: Грибакина Э. Н. Социальная сфера общества, ее специфика. Екатеринбург, 1992. ственно-политических органов, а просто индивид, который фактически пользуется и владеет материальными благами, финансовыми средствами, людьми и т. п., т. е. руководитель-доминант1. В ряде случаев совпадение руководителя и должностного лица указывает на то, что фактическое преступление может возникнуть прежде всего на основе неформальных отношений между должностным лицом и исполнителем (либо между должностными лицами). Именно неформальные отношения (т. е. не урегулированные законом) наделяют таких индивидов новыми функциями, свойствами, формируя их "особую социальность". "Особая социальность" руководителей-доминантов заявляет о себе, когда они совершают следующие "фактические преступления": а) анонимное насилие; б) репрессии; в) насилия в "теневой экономике"; г) насильственное переселение людей. Дадим более подробную характеристику некоторых из названных групп. Если судья, прокурор, следователь по своему усмотрению освобождает от ответственности либо смягчает наказание преступникам, имеющим покровителей, то они творят анонимное насилие. Совокупным преступным результатом, в том числе и подобной деятельности работников правоохранительных органов, является жесткое закрепление тенденции увеличения охвата преступностью индивидов из трудящихся слоев. Около 80% осужденных (в разных странах) — 1 В каждом акте взаимодействия, как правило, один выполняет функцию руководства, другой — исполнения. Неофициальные отношения "руководитель — исполнитель" мы относим к всеобщим и первичным социальным отношениям. Под руководителем чаще всего понимается привычное: конкретный начальник, должностное лицо. Предлагаем стихийную, скрытую, осуществляемую в частных интересах неофициальную часть руководства назвать доминированием, руководителя в этом случае — доминантой. (Тогда формального руководителя, должностное лицо, действующего в рамках инструкций, закона, нельзя считать доминантой.) Неофициальный руководитель-доминант — это тот, кто, не являясь частным собственником, практически владеет и пользуется людьми, условиями их существования, средствами к жизни или основными средствами производства. У него не только нет юридического права всем этим распоряжаться, но законодательство категорически отрицает (прямо или косвенно) такую возможность. Либо отсутствуют законы, которые бы регламентировали это право. Исполнение есть деятельность, направленная на точное выполнение решений руководителя. Юридическая социология Глава 11. Социология преступности
это рабочие, исполнители1. Фактами анонимного насилия необходимо считать все случаи манипулирования законом о статусе депутата, когда юридическая неприкосновенность используется для того, чтобы увести от ответственности руководителей, совершивших уголовные преступления. Психическое и физическое насилие — пытки, применяемые руководителями-доминантами в местах лишения свободы (в армии) в отношении осужденных (солдат) в случае, если эти действия не отрегулированы законом, также относятся к анонимному насилию. Яркий тому пример пытки, описанные А. И. Солженицыным в книге "Архипелаг ГУЛАГ". Несколько слов о репрессиях. Репрессии как "фактические преступления" раскрывают способ действия конкретных лиц. Они характерны для произвола руководителей высокого ранга, нередко служат методом утверждения их личного господства в условиях, когда есть возможность прикрываться авторитетом государства, его идеологией, когда налицо усталость или полное доверие народа к руководителям. Государственная власть — это концентрированное, официально оформленное и организованное насилие. В репрессиях такой степени концентрации и организации насилия нет. Напротив, репрессивное насилие маскируется, скрывается, выводится из-под опеки демократического суда, действующей юриспруденции, нередко осуществляется случайными людьми, а не юристами-профессионалами. Ю. Феофанов пишет: "Представим себе... В тридцатых годах все дела "врагов народа" рассматривал бы суд. Пусть даже такой, какой под председательством Ульриха и при участии Вышинского посылал на смерть... Убежден: где-нибудь да сорвалось бы. Думаю, что до десятков бы не дотянули инсценировщики процессов"2. М. Шрейдер свидетельствует, что Сталин в своей телеграмме требовал создавать "особые тройки", куда входили особо уполномоченный ЦК, председатель облисполкома и первый секретарь обкома — люди, далекие от системы судебных и правовых органов. Именно они по приказу Сталина наделялись правом по своему усмотрению устанавливать без суда и следствия произвольную квоту лиц, которых необходимо было ликвидировать1. Широкому же кругу людей эти действия подавались как справедливые, выполненные с соблюдением всех норм законности. Можно выделить следующие общие признаки репрессий как "фактических преступлений": 1) невиновность жертв, 2) расправа с людьми на основе ложного доноса, произвольного тайного указания, 3) образование специальных групп расправы, не предусмотренных законом, принятым демократическим путем, 4) создание особого режима содержания репрессированных, 5) изощренность физических расправ с репрессированными, 6) кандидат в репрессированные всегда представляет явную или потенциальную угрозу индивидуальному господству руководителя достаточно высокого ранга, 7) негласная реабилитация репрессированных2, 8) сокрытие (или отсутствие) документов, отражающих судьбы репрессированных, 9) юридическая индифферентность к виновникам репрессий. Вероятно, репрессии следует квалифицировать как фактические политические преступления, потому что они прикрываются авторитетом господствующей политической идеологии, оправдываются стереотипами практической политики, осуществляются на основе субъективного произвола преимущественно известных политических деятелей, под крылом государства и подкрепляются весом должности и расплывчатостью формулировок о ее компетенции. Мы не можем согласиться с Лунеевым, когда он утверждает, что репрессии не являются преступлениями якобы в связи с тем, что "политические мотивации не могут быть криминализированы"3. Репрессии есть фактические политические преступления не по мотивам, а по субъектам, результатам, способам их совершения и возможности избежать юридического наказания. При этом их не надо путать с юридической политической преступностью.
1 См.: Лекмас Дж. Уровни социального предупреждения преступности // 2 Феофанов Ю. Покушение на рычаги // Московские новости. 1988. 11 дек.
1 См.: Шрейдер М. Иваново, 1937 год: из записок чекиста-оперативника // 2 В. В. Лунеев отмечает, что до 1992 г. судьбы репрессированных реша Юридическая социология Глава 11. Социология преступности
Несколько слов о другом виде фактических преступлений — насилии в теневой экономике. Под теневой экономикой чаще всего понимают корыстные, в первую очередь экономические преступления. Теневой экономикой называют запрещенные законом формы производственной деятельности, и, наконец, в теневой экономике видят фиктивную экономику: приписки, нарушения отчетности, отклонения от установленных норм, позволяющие получить нетрудовой доход1. Приведенные взгляды похожи тем, что в них дана криминально-правовая трактовка интересующего нас явления. По существу, в юридической науке утвердился ложный стереотип, согласно которому теневая экономика отождествляется с экономическими, хозяйственными преступлениями, вследствие чего закрывается доступ к изучению ее действительного содержания. Между тем суть, на наш взгляд, заключается в том, что теневая экономика имеет внеправовую природу2. Она входит в полосу фактических преступлений. Интерес социологии, социальной философии к теневой экономике связан с уходом от чисто юридического анализа "теневиков". Отличительная же особенность теневой экономики состоит в том, что она имеет дело не со зрелыми экономическими категориями, а с волевыми акциями по поводу вещей, труда, вознаграждения и т. п. В ее основе лежит закон тотального присвоения, в первую очередь руководителями-доминантами, всего, что можно присвоить. Позиция авторов состоит в том, что теневая экономика — это не экономика в собственном смысле слова, а такие способы изъятия у людей созданного материального продукта, насильственного отрыва людей от условий существования и средств к жизни, а также такие методы тайного присвоения богатств, последствия которых несут человеку внезапную, постоянную нужду и бедствия или преждевременную смерть, но в действующей правовой системе не значатся (как преступле- 1 См., например: Корякина Т. Теневая экономика в СССР // Вопросы 2 К такой точке зрения на теневую экономику вплотную подошли А. Не ния), а следовательно, для доминантов, не являются преследуемыми по закону. Можно выделить группы фактических преступлений, с помощью которых руководители-теневики набирают экономическую силу: 1) расхищение государственного имущества (в разных 2) систематическое присвоение, дарение, захват (обще 3) изъятие продуктов питания, средств к существованию 4) к теневой экономике относятся и такие специфичес Сегодня, на наш взгляд, можно говорить о новом виде фактических преступлений руководителей-теневиков: они произвольно, деформируя соотношение основных цен в экономике, занижают цену на рабочую силу, баснословно увеличивают (или через налог с оборота, или путем обмена денежных купюр, или скоплением товарной массы, или путем задержки ее оборота на достаточно продолжительное время) косвенные изъятия денежных средств у исполнителей. Вследствие этого Юридическая социология Глава 11. Социология преступности
удаются скрытые формы насильственной экспроприации средств к существованию. Таким образом анализ позитивной стороны преступления приводит нас к неожиданному результату: мы начинаем понимать, какую выгоду дает преступление для определенной категории людей, получаем возможность абстрагироваться от юридической формулы при осмыслении сущности преступного деяния и выходим на скрытую, завуалированную фактическую преступность. Последняя, как эфир, разлита в обществе, но о ней молчат официальная идеология, политика, статистика, юриспруденция. Фактические преступления сводят на нет качественную работу правоохранительных служб, ставят под сомнение возможность создания в нашей стране правового государства, а правовой порядок делают иллюзорным и мистическим. Введение в гуманитарное знание категории "фактическое преступление" позволяет социологии поставить проблему преступности в полном объеме, довести её осмысление до логического конца, когда отказывается в праве на безнаказанное насилие и произвол руководителям-доминантам, занимающим высокие посты, которые этими действиями создают глубокий дисбаланс социальной жизни. Социологический охват интересующего нас явления позволяет преодолеть границы чисто юридического анализа и раскрыть теневую сторону юридической материи. 5) "Социология преступления" занимается исследованиями субкультуры преступного мира. В литературе утвердился термин "контркультура", обозначающий такую субкультуру, которая не просто отличается от доминирующей культуры, но и противостоит ей, находится в конфликте с господствующими ценностями. Субкультура преступного мира по своему содержанию является контркультурой. В ней складывается свой язык, своя система ценностей, норм, законов, своя мораль, специфическая символика, традиции, эталоны неправедного успеха, своя система обучения преступному поведению. Она противостоит ценностям общества, морально оправдывает преступление. В ней возможно, например, такое противоречивое понятие, как "честный вор". Личность формируется и действует в соответствии с ценностями и нормами своего криминального окружения, не воспринимая ценностей культуры общества в целом. Американ- ские социологи Л. Мейхью и А. Коэн показали, что подростки из низших классов нередко мечтают стать королями игорного бизнеса, из высших классов — крупными бизнесменами, занять высокие должности в государстве. Глубокие корни в стиле жизни имеет система обучения преступному поведению1. Контркультура преступного мира не однородна по своей структуре. Можно четко фиксировать по меньшей мере две ее разновидности: субкультуру осужденных, находящихся в местах лишения свободы, и субкультуру "фактотум" (от лат. fac totum — делай все), возникающую у руководителей-доми-нантов, применяющих насилие не урегулированное законом, а потому находящихся на свободе. Если первая изучена во многих своих формах, то вторую еще предстоит исследовать в разных направлениях. В неформальной системе отношений осужденных можно выделить три основные группы норм: • регулирующие отношения осужденных с администра • устанавливающие неформальные отношения между все их", "вовремя плати карточные долги"; закрепляющие деление осужденных на "касты" и регулирующие отношения между членами "каст": для привилегированных — "следи за соблюдением (неформальных) норм", "не оказывай помощи нижестоящим", "не работай на ремонте охранных сооружений", для непривилегированных — "выполняй за всех грязную работу", "не садись за один стол с другими осужденными"2. В субкультуре, рожденной в местах лишения свободы, есть свои традиции с разнообразными обрядами и ритуалами. В частности, традиция "прописки" — приема новичков в группу и определения им группового статуса. Традиция "ломать корян-ку": когда от порции хлеба отщипываются маленькие кусочки. Вместе ломавшие корянку становятся "кентами", названными братьями, и могут объединиться в одну группу — "семью". Традиционным для анализируемой субкультуры является обычай 1 См.: Коэн А. Отклоняющееся поведение и контроль над ним // Амери 2 См.: Курганов С. И., Кравченко А. И. Социология для юристов. М., 1999.
Юридическая социология Глава 11. Социология преступности
"принесения клятвы". Этот обычай играет большую роль в сплочении сообщества и проверки его членов на преданность. Клятвопреступник опускается на низшие ступени групповой иерархии. Клятвы могут давать и новички, обязуясь следовать всем нормам субкультуры. Клятва может даваться в ответ на предъявленное обвинение в каком-либо нарушении. Она может даваться и по некоторому конкретному поводу (обещание заплатить карточный долг). Примеры отдельных клятв: • "клянусь зоной" — клятвопреступник обязан совершить • "кем мне быть" — клятвопреступник обязан выполнить • "век свободы не видать" — клятвопреступник обязан • "забожусь на себя" (на побег, на палец и т. д.) — с клят Для тюремной субкультуры характерно наличие своеобразного мировоззрения. В одном из ИТУ на Харьковщине 67-летний осужденный, который почти 40 лет провел за решеткой, утверждал, что ни о чем не жалеет. "Я вор, — философствовал он. — Вот вы живете по-человечески один месяц в году, а остальное работаете. Разве не так? Я же свои "отпуска" проводил, как вам и во сне не приснится, а потом садился расплачиваться за удовольствие"2. К другим проявлениям субкультуры осужденных относятся татуировки, клички, жаргон, система стихийной стратификации. Татуировка — визитная карточка преступника, рассказывающая о его специальности, прошлом и жизненных кредо. Собор, например, означает верность воровской профессии, а количество куполов — число "ходок" в зону, перстень на пальце с заштрихованным квадратом говорит о том, что его обладатель отсидел "от звонка до звонка", крест в перстне — карманный вор, а череп — отличительный знак разбойника. Если у человека на теле имеется татуировка, изображающая джин- 1 См.: Курганов С. И., Кравченко А. И. Социология для юристов. 2 Энциклопедия преступлений и катастроф. Символика тюрем. Минск 1996 на, вылетающего из бутылки, паука в паутине или цветы мака — перед вами наркоман. Сердце, пронзенное кинжалом, означает: "судим за хулиганство". Кот в сапогах — воровство. Звезды на коленях — "клянусь, не встану на колени перед ментами". Череп с костями — "смертная казнь заменена лишением свободы". Орел — символ власти и воровского авторитета. Черный парусник — знак грабителя-гастролера. А сложная композиция — обнаженная женщина перед плахой и рядом палач с топором — означает, что ее обладатель убил жену за неверность и дал клятву в вечном женоненавистничестве. Кинжал, воткнутый в горло, — клятва отомстить на воле знакомой женщине за измену. Когда выясняется, что наколка сделана не по праву, "ради понта", то нарушителя ждет жестокое наказание — от "опе-тушения" до отрубания пальца с самовольно присвоенным перстнем1. Мы видим, что в кругу осужденных татуировки — дело не личное, а общественное: человек не может накалывать все что угодно. Одна из норм субкультуры гласит: "отвечай за наколку". Наколоть можно только то, что соответствует статусу в системе стихийной тюремной дифференциации, а поведение осужденного должно соответствовать содержанию наколки. Клички — непременный атрибут субкультуры асоциальных групп. Они выполняют функцию социального клеймения, показывают роль и место индивида в группе: у авторитетов клички благозвучные, у аутсайдеров — оскорбительные. В кличках могут закрепляться: • физические недостатки (Губошлеп, Косой); • негативные качества личности и поведения (Хорек, • ироническое подчеркивание индивидуальных качеств • характер преступной деятельности (вор — Ключник, • статус в групповой иерархии (Король, Таракан). Вхождение в сообщество обязательно связано с усвоением жаргона. Уголовный жаргон не является самостоятельным языком, он возникает и функционирует на базе общенационального языка. Жаргон — разновидность условного языка или См.: Энциклопедия преступлений и катастроф. Символика тюрем. С. 23.
Юридическая социология Глава 11. Социология преступности
арго. Такие языки существуют у многих социальных групп (молодежный сленг, профессиональные языки), они выполняют сигнально-обособленную функцию, свидетельствуют о принадлежности к определенной социальной группе. Уголовному жаргону присуща конспиративная функция: он служит средством засекречивания информации от "непосвященных". Жаргон паразитирует на родном языке, используя его синтаксические, грамматические и фонетические законы, пополняя свой словарный запас в основном путем изменения значения обычных слов (петух — педераст, козел — доносчик, кум — оперативник). Жаргону свойственны образность, парадоксальность, ироничность (например, изнасилование — это "лохматая кража"), что делает нередко его привлекательным для подростков1. Но уголовный жаргон привлекает не только детей, но и вполне взрослых людей, он активно проникает в обычный разговорный язык. Мы уже не удивляемся, когда не только в общении, но и официальной речи часто используют следующие слова: "беспредел", "заложить", "замочить"; практически стали бытовизмами такие слова из уголовного жаргона, как: "бич" (бродяга), "блатная" (воровка), "борзеть" (наглеть), "бортануть" (оттолкнуть), "брать на понял" (принимать за дурака), "брод" (улица), "буркалы (глаза), "в ажуре" (нормально, хорошо), "бычок" (окурок), "водила" (шофер), "вольтанутый" (душевнобольной), "глаз положить" (понравиться, приглянуться), "горбатить" (работать) "глухо" (плохо, совершенно худо), "гужа-нуться" (развлечься), "дать стране угля" (удивить), "для мебели" (на всякий случай), "зырить" (смотреть), "кайф" (удовольствие), "кадрить" (добиваться близких отношений), "чувиха" (девушка), "цырлы" (пальцы ног), "телка" (девка) и др. В уголовном жаргоне следует особо выделить систему слов, позволяющую скрыть, завуалировать, зашифровать информацию от постороннего. Речь идет о следующих словах и выражениях: "бей верах" — призыв воровать из верхних карманов; "блины печь" — подделывать деньги; "бондарь" — содержатель притона;"бросать коня" — передавать записку из камеры в камеру через окно на ниточке или шнурке; "быть на лаване" — скрываться от милиции; "велосипед" — истязание, заключающееся в поджоге горючих предметов, вставленных между пальцами ног (обычно во время сна); "винта нарезать" —
убежать; "голуби" — письма, миновавшие обязательную в ИТУ цензуру, белье на веревке; "гусь" — доносчик; "дама" — гомосексуалист; "крестьяне" — вши; "крутить поганку" — делать зло окружающим; "корова" — человек, предназначенный на съедение1. Для субкультуры осужденных типичным является жесткая стратификация индивидов. Лишь на первый неискушенный взгляд одинаково одетые осужденные кажутся одноликой массой. На деле это целый мир со сложными взаимоотношениями, иерархией, борьбой интересов и честолюбий. Среди тех, кто придерживается неформальных норм поведения, выделяются три главные страты: "воры в законе", "фраера", "пацаны". Высшая страта преступного мира — "воры в законе". Они избираются на воровской сходке ("сходняке"), которая представляет собой своего рода законодательный орган преступников, определяющий их систему правил, утверждающий воровскую этику и идеологию. "Воров в законе" сравнительно малое количество. По данным МВД, их было до 90-х годов около 550 человек на всю Россию. Однако влияние этой высшей "касты" очень велико, они своего рода "генералы преступного мира". Еще недавно "вор в законе" под угрозой лишения титула и вечного позора обязан был неукоснительно соблюдать традиции, берущие начало в прошлом веке: • не работать ни на воле, ни в зоне (находились такие • не жениться, не служить в армии; • не участвовать в какой бы то ни было общественной • не вставать при исполнении гимна; • зазорно для вора было обрастать движимым и недви Теперь "воры в законе" новой формации ведут себя как хотят: покупают особняки и "Мерседесы", вместо "честного воровского промысла" идут на службу к миллионерам-теневикам, женятся на юных красотках, могут купить звание "вора
1 См.: Курганов С. И., Кравченко А. И. Социология для юристов. С. 66—67. Энциклопедия преступлений и катастроф. Символика тюрем. С. 489.
Юридическая социология Глава 11. Социология преступности
в законе"1. "Воры в законе" остаются суперлидерами среди преступников и в их группировках. Они активно ведут организаторскую работу по распространению в среде осужденных воровской идеологии, следят, чтобы осужденные выполняли неофициальные нормы поведения, выступают в роли арбитров при возникновении конфликтов между осужденными и отдельными группировками. Они организуют сбор денег, продуктов питания, одежды для "общака". Сбор перечисленного в "об-щак" ведется под предлогом "арестантской справедливости и солидарности" для оказания помощи осужденным, отбывающим наказание в тюрьме, штрафном изоляторе (ШИЗО), помещении камерного типа (ИКП), одиночной камере. Все это называется "святыми местами". "Общак" также используется для подкупа администрации ИТУ, военнослужащих конвойного подразделения внутренних войск. Следует подчеркнуть, что как личность "вор в законе" нередко имеет неординарные черты. Хорошо организован, умеет сплотить осужденных, подчинить массу своей воле, утвердить свой авторитет, не допускает своего унижения, умеет выиграть в противоборстве с администрацией, продумывает ходы, пренебрежительно относится к лицам, которые ниже по статусу, сдержан, проницателен, хладнокровен в сложной ситуации. Аналитический склад ума позволяет ему просчитать ситуацию и расчетливо вести борьбу за главенствующее положение в сообществе осужденных2. Ниже стоят обычные "блатные", которых называют "от-рицаловкой", их около 15% от общего количества осужденных. Среди них "фраеры" — своего рода заместители "вора в законе". Они не имеют права оспаривать воровское решение, принимают участие в "сходняке", осуществляют связь с волей. "Шестерки" выполняют за "вора в законе" черновую работу (стирают, гладят и т. п.). "Громоотводы" отвечают за проступки "вора в законе". "Быки", "солдаты", "пехотинцы" — все они выполняют карательные функции и др. Жизненное кредо "отрицаловки" — противодействовать всем требованиям администрации и, наоборот, делать все, что запрещает начальство: пользоваться чужим трудом, раздобывать и упот- реблять водку и наркотики, играть в карты, наносить татуировки, изготавливать недозволенные предметы: от безобидных брелоков до ножей и самогонных аппаратов. К особой статусной группе относят "петухов" — так называют осужденных, оказавшихся в местах лишения свободы на лагерном дне. Это своего рода неприкасаемые, как правило, те осужденные, над которыми совершили акт мужеложства. Наиболее вероятные кандидаты в "петухи" — стукачи, бес-пределыцики, не сумевшие отдать карточный долг "фуфлыж-ники", не следящие за чистоплотностью "ч Date: 2015-09-24; view: 1248; Нарушение авторских прав |