Глава 3. МАЙКЛ

„Чагга-чагга-иик! Чагга-чагга-иик! Чагга-чагга-иик!" Такой звук издавала при работе моя стиральная машина. Однажды я стояла перед ней, проверяя загрузку, и вдруг, случайно обернувшись, увидела почти под подолом своего платья полуторагодовалого Майкла. Он держал в руках свою бутылочку и танцевал... танцевал в ползунках под ритмичное взвизгивание стиральной машины! Тогда я впервые подумала, что Майкл — ребенок „несерийного производства".

РЕББИ. Майклу не было еще двух лет, когда однажды, прицелившись своей детской бутылочкой в папу, проходившего через гостиную, он размахнулся и попал ему в голову. Я думаю, отец не столько испытывал боль, сколько был шокирован тем, что его малолетний сын влепил ему.

К трем годам озорство Майкла приняло характер самозащиты. После того как Джо отшлепал его за плохое поведение, Майкл запустил в него ботинком. Джо успел нагнуться, иначе Майкл попал бы в него. После этого Джо выдрал его по-настоящему. Маленькие ножки Майкла были красными.

РЕББИ. Если мама просила его что-нибудь сделать, например, работу, которую он не хотел делать, он бормотал что-то себе под нос. „Что ты сказал?" — спрашивала мама. Но Майкл ничего не отвечал. „Подойди сюда!" — требовала мама. И тут начиналось веселье. Майкл бросался в спальню, мама — за ним. Он забирался под кровать и вцеплялся в пружины. Мама пыталась его вытащить, но не могла. Не могли этого сделать и мои братья. Приходилось ждать, когда он выберется сам. Через полчаса или больше Майкл наконец вылезал из-под кровати, стряхивал пыль и неспеша возвращался в гостиную. Иногда мама забывала о его проделке, а если не забывала, то приказывала братьям поймать Майкла и как следует проучить.

ДЖЕКИ. Майкл с таким же успехом ускользал и от папы. Случалось, какой-то момент отец держал Майкла в руках, готовясь отшлепать его, но в следующее мгновение тот вырывался, и отец шлепал по воздуху. Майкла почти невозможно было удержать. Он, как маленький червяк, все время выкручивался. Он был невозможен.

Иногда я и Джо очень сердились на Майкла, особенно когда ему удавалось ускользнуть от нас. Но были моменты, когда мы не могли не рассмеяться. „Что делать с этим ребенком?" — задавала я себе вопрос, наблюдая, как проявляются черты характераМайкла. Он был, например, непомерно щедрым. Иногда это заходило слишком далеко. Как-то раз, Майкл тогда учился во втором классе, я не нашла одно из своих ювелирных украшений. „Куда делся мой браслет?" — спросила я детей. Майкл поднял голову и небрежно заметил: „А, я подарил его своей учительнице". Я не наказала его, но предупредила, чтобы он больше так не делал. Майкл не послушался. Драгоценности продолжали исчезать. Он крутился и вокруг драгоценностей моей матери. Вы знаете, какими аккуратными бывают бабушки: все их вещи разложены в строгом порядке, и они не любят, чтобы внуки что-нибудь трогали. У матери с Майклом происходили настоящие баталии, если ей удавалось поймать его за неугодным ей занятием. Братья тоже жаловались на Майкла. „Мама, когда мы были в доме такого-то, Майклу просто не терпелось узнать, что у них в ящике стола,— говорил мне кто-нибудь из них.— Когда они вышли из комнаты, он открыл ящик и заглянул внутрь".

МАРЛОН. Он не изменился. Во время турне „Виктори" мы как-то были с ним за сценой. Майкл зашел в чей-то офис и начал совать свой нос куда не следовало. „Майкл, оставь эти ящики!" — сказали мы ему. Он любит рыться в вещах своих братьев. Однажды мы были в гостях у Рэнди. Рэнди пришлось срочно уйти. Как только онушел, Майкл стал открывать ящики стола. В одном из них он нашел записку: „Майкл, не лезь сюда со своим длинным носом!" Майкл смеялся до упаду.

Но я не хочу, чтобы у вас создалось впечатление, будто юный Майкл только проказничал. В его характере были и милые черты. Когда Ребби окончила среднюю школу, он купил ей бутылочку лака для ногтей. Он любил делать небольшие подарки своим друзьям, жившим по соседству.

Он мечтал когда-нибудь иметь кондитерскую, потому что обожал играть в продавца. Джо выдавал детям еженедельно деньги на карманные расходы. Майкл тратил все до последнего цента на сладости и жевательную резинку. Он приходил домой с полными руками этого добра, доставал доску, два кирпича, устанавливал их у входа в спальню мальчиков, стелил скатерть поверх доски, выкладывал свои покупки и продавал их братьям, сестрам и друзьям за ту же цену, которую он за них заплатил.

Он очень любил сладости и жевательную резинку.

Как-то вечером он не нашел свой пенни, на который хотел купить жевательную резинку_, и так расстроился, что заплакал. „Мама, ты не знаешь, что случилось с моим пенни?" — спросил он. Я посмотрела на Марлона, и все поняла. Майкл и Марлон были друзьями „не-разлей-вода".

МАРЛОН. Поскольку мы были одного роста, люди думали, что мы близнецы. Мы с Майклом играли в баскетбол, катались на роликовых коньках по подъездной дорожке, на мини-великах.

ДЖЕКИ. Иногда они вскакивали среди ночи, хватали палки для метл и играли в войну или выставляли палки в окно и „стреляли" в проезжавшие мимо машины.

Майкл любил бегать наперегонки с братьями и соседскими ребятами. Они бегали вдоль квартала, под фонтаном, играли в мяч. Все это было нормальной детской забавой. Но пение и танцы никогда не были для Майкла детской игрой. Впервые я услышала, как он поет, в 1963 году. Джеки, Тито и Джермен в своей спальне пели песенку «Моутауна», и вдруг я услышалачетвертый голос, подпевавший им. Это был Майкл.Несмотря на свой возраст — ему было всего четыре года, он нашел свою собственную партию и пел эту партию чисто, как колокольчик. „Ты знаешь, у Майклаславный голос, вполне приличный для того, чтобы быть солистом",- сказала я Джо вечером. Спустя два годаМайкл спел публично «Клаймб Эври Маунтин»*.

Это было на сборе в школе Гарнет Элементари. Мы с Джо были среди слушателей. Голос моего мальчика был нежным и чистым. Но и танцы его были не менее совершенны.К тому времени Майкл уже мог двигаться, как Джеймс Браун, проделывать такие повороты и вращения, как в фильме „Брат Соул номер один" **, который он видел по телевизору. В 1965 году „Джексон Файв” уже участвовали в конкурсах талантов Гари. Майкл режиссировал хореографию. Во время репетиции один из братьев как-то сказал: „У нас нет движения на эту часть «Моей девочки»".— „О'кей, — ответил Майкл, — давайте сделаем так". Затем он показывал движение, настолько свежее, что старшие братья только переглядывались и качали головами отизумления. „Майкл, ты ведь еще ребенок, - думала я, - и именно ты даешь указания". К тому же он был мечтателем. Когда-нибудь я буду жить в замке", — сказал однажды Майкл своему учителю. Это было, когда он учился во втором классе.

Date: 2015-09-24; view: 256; Нарушение авторских прав