Билет. Проблемы становления казахстанской модели демократии

2.1. Проблемы выбора модели.

Непредвзятый анализ убедительно показывает: незавершенность и ущербность модернизационных процессов, происходивших в рамках советской социально-экономической и политической системы, требует осуществления системной модернизации общества. Курс на модернизацию стал самой важной составляющей долговременной стратегии развития.

Специфика Казахстана, как и других республик бывшего союза, определяется тем, что общество вышло из системы административного социализма, в которой причудливо сочетались высокий уровень индустриального развития, науки и образования, с одной стороны, и авторитарная по своему характеру власть и политическая культура. Этим объясняется то, что Казахстан, как и другие страны СНГ, никак нельзя отнести к разряду развивающихся стран, хотя, несомненно, что постсоветские государства не дотягивают до уровня развитых стран Запада, вступивших в постиндустриальную стадию развития. В глобальном плане Восток, к которому принадлежит и наша страна, отстал от развитого Запада на целую историческую эпоху. Поэтому задача вхождения в число 50 наиболее конкурентоспособных стран мира выдвинута вполне обоснованно. Столь же обоснованна, поставлена проблема диверсификации экономики, преодоления доставшейся по наследству сырьевой направленности индустрии.

Курс на системную модернизацию казахстанского общества вполне оправдан и находится в русле «догоняющей стратегии», понимаемой не в смысле копирования западных стандартов, а в смысле ликвидации исторического разрыва. Понятие «догоняющая стратегия» не отменяет, а напротив, предполагает, что каждая страна, каждое конкретное общество осуществляет преобразования с учетом своей национальной специфики и только таким способом и – главное – без забегания вперед, способно встать на уровень развитых стран.

Несомненно, что вступление страны в стадию системной модернизации открывает перспективы невиданного ранее подъема производительных сил и создания конкурентоспособной экономики. Но столь же несомненно, что модернизация таит в себе опасность обострения экологической проблемы и необходимости поиска способов гармонизации отношений с природой.

Еще в большей степени это касается отношения к обществу: модернизация содержит реальную возможность сползания к авторитаризму, тем более, что она неизбежно может быть осуществлена только «сверху» в силу ее неорганистского характера.

К Казахстану, как и к другим странам СНГ, вполне приемлемо понятие «делегированной демократий», т.е. такой демократии, где в соотношении авторитарного и демократического начала доминирует первое, системы с достаточно жесткой формой государственного управления. Но тенденцией является либерализация системы, происходящая по нескольким направлениям.

Становление новой экономической и политической системы, адекватной логике рынка и демократии, происходит у нас при сохранении традиции этатизма. Поэтому конечная цель может заключаться не в превращении государства в слабое и малое, но в преодолении всесилия государства, режима администрирования, в создании сильного правового государства на базе традиции этатизма. Задача заключается в органическом включении либеральных ценностей в этатистскую традицию. Проблема, стало быть, в том, как увязать либерализм и национальную специфику, требования модерна и традиции.

Возможны две модели современного государства, в основе которых лежат социал-либерализм и социал-демократизм. Это государство благоденствия и социальное государство, представляющие формы правовой государственности на современном этапе. Если Запад шел к одной из этих двух возможных моделей, так сказать, «справа», то мы движемся к одной из них, так сказать, «слева». Если Запад двигался путем преодоления теории и практики государства - минимум, то мы движемся путем преодоления всесилия государства, ничем не ограниченного этатизма.

Какая из двух моделей реализуется в настоящее время, каков политический курс государства на нынешнем этапе? Надо признать, что этот курс по-прежнему остается в рамках либерализма, но скорректированного, во-первых, путем усиления социальной функции государства, и, во-вторых, отказа от западной модели в пользу восточной, от вестернизации в пользу остернизации. И не случайно, что в качестве возможной модели политической системы не исключается японская, сингапурская, малазийская и т.п.

На наш взгляд перспективным является третий путь. Но для этого надо точно определить те архетипы культуры и этики, опираясь на которые можно было бы создать свою модель капитализма, подобно тому, как в юго-восточной Азии был найден и успешно использован функциональный элемент протестантской этики, определивший сам дух капитализма на Западе.

Что касается Казахстана, то опорами демократического процесса могут служить также уважение к историческому опыту, замешенное на языческих, отчасти тенгрианских идеях аруаха (духа предков), стремление к компромиссу, толерантность, а также внутренне присущие казахам самоограничение и самодисциплина. Последнее очень важно, ибо гарантирует от чрезмерно завышенных претензий и требований, с которыми политическая система просто не в состоянии справиться.

Либерализация политической системы потребовала внесения ряда изменений в основной закон государства. В научно-теоретическом плане стержнем конституционной реформы является движение от латино-американской модели смешанной президентско – парламентской формы правления к классической французской модели. В этом ключе выдержаны все законодательные нормы, нацеленные на повышение роли представительных органов, политических партий и структур гражданского общества.

Законодательно закреплено усиление полномочий Парламента, перераспределений полномочий и функций между Президентом и Парламентом, Парламентом и Правительством в пользу высшего представительного органа.

Но самым важным шагом, являющимся своеобразным заключительным аккордом в формировании зрелой партийной системы, безусловно, является норма, предусматривающая формирование правительства парламентского большинства. Вместе с введением пропорциональной системы выборов эти нововведения означают укрепление роли политических партий, дальнейшей легитимации конкуренции политических элит и, вместе с тем, повышение ответственности политических партий и, в первую очередь, правящей.

Партийная система является неотъемлемым элементом демократической политической системы и обеспечивает нормальное взаимоотношение общества и власти, реализует политический плюрализм. Без признания партийного плюрализма политическая система не может быть признана ни демократической, ни представительной.

В Казахстане не исключено становление доминирующей партии путем мобилизации одной из них всех необходимых для этого ресурсов. Перспективы же формирования двухпартийной системы зависят от становления в республике сильной конструктивной оппозиции.

Конституционная реформа, бесспорно, является важным этапом в демократизации общества, либерализации политической системы.

2.2. Почему не сложилась собственная модель демократии в Казахстане?

Противодействие демократии — величайший из мятежей современности. Эта мысль высказана была Ницше (Nietzche F.) Однако страны сильно различаются по степени соответствия нормам демократии. Истоки этого находятся в прошлом и настоящем.

Идеи и идеалы демократии произрастают, когда имеют почву. Благодатной почвой для становления современной демократии являлась идея «общего блага» (common wealth) в англосаксонских странах. Наконец, эти три аспекта произрастания демократии — идея общего блага, публичная борьба политических интересов, формирование признаваемых и соблюдаемых «правил игры» встретили в первой половине прошедшего века вызов со стороны антисистемных партий — фашистов и коммунистов.

Крах коммунистических режимов поставил в число первостепенных построение демократических режимов. В случае с СССР имелось важное обстоятельство — крах коммунизма сопровождался крахом Советской мировой державы. Казахстан с начала 1992 г. имел все возможности для выбора собственного политического устройства.

Однако за 18 лет суверенного развития так и не появилась отечественная модель демократии. Все три аспекта произрастания демократии — идея общего блага, публичная борьба политических интересов, формирование признаваемых и соблюдаемых «правил игры» не нашли адекватного воплощения в политической жизни страны.

Идея общего блага может вырасти только при условии понимания некой, первоначально смутно сознаваемой, общности интересов. Но в политике приоритет получил фактор возрождения этнических культур. Стремление к возрождению традиций, прежде всего казахской, было понятным после нивелировки этнических культурных различий в советский период. Но такая постановка вопросов уводила общественное сознание в сторону от формирования общего блага.

Открытость политического процесса (публичная борьба политических интересов) была большей в начале 1990 г., чем в настоящее время. В первой половине 1990-х гг. действовал «партократический» по большинству депутатов Верховный Совет 12-го созыва (1990—1993 гг.) и на 30-40% демократический по составу Верховный Совет 13-го созыва (1994—1995 гг.). Распределение экономических ресурсов, тем более в период приватизации, парламентский контроль за деятельностью исполнительной власти были вопросами противостояния Верховных Советов и исполнительной ветви власти. Конституция 1995 г. в отличие от компромиссной Конституции 1993 г. установила доминирование исполнительной ветви власти, ослабила контрольные функции созданного двухпалатного Парламента. Акцент был сделан на сдерживании парламента. В этой грызне конституционных сил (законодательной и исполнительной ветвей) судебная ветвь власти оказалась в положении Золушки. Решением Конституционного суда в марте 1995 г. был распущен Верховный Совет 13-го созыва. В Конституции, принятой на референдуме 30 августа 1995 г., вместо Конституционного суда был создан ограниченный в прерогативах Конституционный совет, ликвидирован Высший арбитражный суд. Как следствие изменения соотношений между ветвями власти центр принятия важнейших политических решений целиком переместился в органы исполнительной власти, оставив парламенту функцию принятия Законов, проекты которых за редким исключением были подготовлены Правительством.

Известно, что идея общего блага в практическом исполнении требует открытости политического процесса. В свою очередь, и идея общего блага и открытость политического процесса нуждаются, чтобы субъекты политики руководствовались взаимно приемлемыми правилами игры. Арбитром в вероятных спорах политического характера является независимая судебная система с его вершиной — Верховным судом (в ряде стран существует отдельный Конституционный суд).

В Казахстане сложилась иная ситуация. Первоначально, «ученический» период усвоения принципов западной демократии внешне казался успешным: появление Конституционного суда, принятие Конституции 1993 г. Однако эти события и предшествовавшие им свободные выборы 1990 г. были вызваны импульсом перестройки, т.е. получены в период коренных преобразований политической системы Советского Союза.

В период после 1992 г. появились импульсы иного, собственного происхождения. Сказывалось влияние традиций и исторического прошлого. Доминирование проблематики возрождения традиций открывало путь для использования исторического наследия. После недолгого периода имитации демократии западного образца в России проявилась исторически существовавшая матрица государственности с непомерно значимой для европейцев ролью Государя. Титулование государя всея Руси могло меняться в зависимости от смены политических систем и режимов: царь, генеральный секретарь ЦК КПСС, президент. Суть же и роль государя в политической системе оставалась центральной, а государственные институты было централизующими для несформировавшегося гражданского общества. В Казахстане же не было такой роли государя и государства. Хан являлся главнокомандующим на войне и верховным арбитром в межродовых отношениях в мирное время. Сам родоплеменной характер отношения более склонялся к внутриэтнической дисперсии социума и власти, а не к её централизации. При таком историческом наследии могла проявиться либо тенденция к переосмыслению прошлых традиций, либо к применению отдельных черт традиции в новых исторических условиях.

Становление идеи общего блага возможно было, как показывает опыт Англии и ряда других стран, на принципах учреждения гражданской нации. Как уже сказали, доминирование этнической проблематики увело в сторону от идеи общего блага. С другой стороны, в Казахстане традиционное не было переформатировано сообразно вызовам новейшего времени. Как результат, это сочетание имитации демократических новшеств с собственным, оригинальным отечественным субстратом привело к параллельному сосуществованию западных по сути институтов (парламент, выборы, независимость судей и пр.) с восточными по сути ценностями. В числе последних значимость родственных, земляческих отношений, способных перерастать в клановые группы. Доминирование структур исполнительной власти с 1995 г. открыло простор клановости в процесс принятия важных политических и экономических решений. Открытости политического процесса путь был закрыт.

Это сочетание европейского и собственного восточного имело непредвиденное главными действующими лицами обстоятельство: вычитание лучших возможностей европейского начала восточным началом. При этом, лучшие возможности восточного начал также не имели воплощения. В итоге, несмотря на политическую риторику о процессе демократизации, мы имеем ситуацию: «Шаг вперед, два шага назад».

Проявления этого заметны во всех сферах общественно-политической жизни. Не случайно, а закономерно противоречие: стремление формировать нацию и вместе с тем расцвет клановости — явления, противодействующего нациестроительству как казахстанской, так и казахской нации. Логика демократизации требует свободы слова и прочих прав и свобод человека и гражданина (европейское начало). Однако свобода слова соблюдалась больше в первые годы независимости. Вместо преобразования прежних институтов — партия, профсоюзы, коммунистическая молодежная организация произошло на деле их разрушение. Вместо построения самостоятельного гражданского общества (европейское начало) получилось ослабление функций прежних государственных институтов (вычет советского и имперского российского прошлого). Свято место пусто не будет и функции этих институтов по выдвижению кадров заняла клановость (проявление восточного начала). Персонификация власти на уровне от главы государства до акима сельского округа дополнялась притягательностью харизматичных лидеров. Тезис о «направляемой демократии» представляет нонсенс для европейского политического сознания и культуры, но вполне вписывается в ключевую роль государственных институтов в странах Востока (доминирующая партия, либо армия, церковь и пр.). Но в наших реалиях мы не имеем ключевой роли институтов, построенных по западному, либо восточному образцу. Например, личность Президента Нурсултана Назрбаева имеет большее значение для политического процесса, чем возглавляемая им партия «Нур Отан». Если западные и восточные партии переживают своих лидеров, то в Казахстане после отхода лидеров от активной политической деятельности исчезали прежде возглавляемые ими партии. Вычет западных заимствований восточным началом налицо.

Противоположность политической риторики о демократизации и фактов жизни должна была выявиться в проблемах, не решаемых при подобном раскладе. Местное самоуправление — основа западных демократий должно было быть учреждено через два года после принятия действующей Конституции 1995 г. Однако решения последних лет демонстрируют, что на практике произошло возвращение к практике назначения руководителей областей, городов и районов по рекомендации «сверху». Только вместо послушных парткомов и местных Советов действуют местные маслихаты. Но слабая конкуренция (2-3 кандидата) за мандаты депутатов маслихатов в 2007 г. резко контрастирует с жесткой конкуренцией 1999г. Если учесть, что оппозиция не имела кандидатов в подавляющем большинстве округов по избранию депутатов маслихатов даже в наиболее политизированном городе страны — Алматы, то очевидна слабость интереса к низовым основам демократии.

Итак, в основе несформированности собственной, казахстанской модели демократии находятся внутренние причины: непостановка идеи общего блага, вычет европейского начала восточным началом. Открытость политического процесса и принятие субъектами политики взаимно приемлемых «правил игры» оказались невостребованы в условиях доминирования исполнительной вертикали. И, наконец, существенным моментом является недостаточное внимание политической элиты и контр-элиты к становлению полнокровного местного самоуправления.