Главная
Случайная страница
Полезное:
Как сделать разговор полезным и приятным
Как сделать объемную звезду своими руками
Как сделать то, что делать не хочется?
Как сделать погремушку
Как сделать так чтобы женщины сами знакомились с вами
Как сделать идею коммерческой
Как сделать хорошую растяжку ног?
Как сделать наш разум здоровым?
Как сделать, чтобы люди обманывали меньше
Вопрос 4. Как сделать так, чтобы вас уважали и ценили?
Как сделать лучше себе и другим людям
Как сделать свидание интересным?
Категории:
АрхитектураАстрономияБиологияГеографияГеологияИнформатикаИскусствоИсторияКулинарияКультураМаркетингМатематикаМедицинаМенеджментОхрана трудаПравоПроизводствоПсихологияРелигияСоциологияСпортТехникаФизикаФилософияХимияЭкологияЭкономикаЭлектроника
|
Гипнотизер
Те из моих друзей, кому известно, что я иногда развлечения радизанимаюсь гипнозом, чтением мыслей и тому подобным, часто спрашивают меня,имею ли я ясное понятие о сути этих явлений. На такие вопросы я всегдаотвечаю, что не имею и не желаю иметь. Я не лазутчик, приникающий ухом кзамочной скважине мастерской, где трудится природа, и пытающийся в пошломсвоем любопытстве выведать секреты ее ремесла. Интересы науки так же малодля меня значат, как для науки - мои интересы. Несомненно, явления, о которых идет речь, достаточно простые и отнюдьне превосходят наше разумение - надо только найти ключ к разгадке; но чтокасается меня, я предпочитаю его не искать, ибо, будучи романтиком до мозгакостей, я получаю от тайны куда больше удовольствия, чем от знания. Когда ябыл ребенком, обо мне говорили, что мои большие голубые глаза даны нестолько мне для глядения, сколько другим для любования, - так велика была ихсонная красота и в частые мои периоды задумчивости так велико было ихбезразличие ко всему происходящему. Этими своими особенностями они, смеюпредположить, были сходны с кроющейся за ними душой, для которой милыефантазии, рожденные ею из самой себя, всегда были важнее, чем законы природыи окружающая материальная жизнь. Все это может показаться не идущим к делусамолюбованием, но мне необходимо было объяснить, почему я способен пролитьтак мало света на предмет, которому уделил в своей жизни столько внимания икоторый повсеместно возбуждает столь острое любопытство. Обладая моимиспособностями, человек иного склада, несомненно, смог бы растолковать многоеиз того, что я просто привожу без объяснений. О своем необычном даровании я впервые узнал еще школьником, начетырнадцатом году жизни. Случилось так, что я забыл взять в школу завтрак;поблизости от меня собиралась перекусить одна девочка, и я не мог оторватьот провизии завистливых глаз. Подняв голову, она встретилась со мнойвзглядом и не смогла его отвести. Секунда колебания - и она с отрешеннымвидом подходит ко мне, молча протягивает мне корзинку с ее соблазнительнымсодержимым, поворачивается и уходит прочь. Невыразимо довольный, я утолилголод и выкинул корзинку. С тех пор я и вовсе перестал носить в школузавтрак - девочка стала моим ежедневным поставщиком; нередко, удовлетворяяприродную потребность ее скромными припасами, я совмещал приятное сполезным, принуждая ее присутствовать на трапезе и притворно предлагая ейразделить ее со мной; на самом же деле я уплетал все до последнего кусочка.Девочка оставалась в полной уверенности, что съела завтрак сама; напоследующих уроках ее слезные жалобы на голод удивляли учителя и забавлялиучеников, которые прозвали ее "Ненасытное брюхо", я же преисполнялсянеобъяснимого удовлетворения. Недостатком этого, в других отношениях весьма удобного положения вещей,была необходимость таиться: передача завтрака к примеру, происходила врощице, вдали, так сказать, от суетной толпы, и я краснею, вспоминая опрочих недостойных уловках, на которые я вынужден был идти. Так как я был (иявляюсь) по натуре человеком прямым и открытым, они становились для меня всеболее и более тягостными, и если бы мои родители пожелали отказаться отнововведения, которое вполне их устраивало, я охотно вернулся бы к прежнимпорядкам. План, который я в конце концов избрал, чтобы избавиться отпоследствий своей гипнотической силы, возбудил в свое время широкое и остроелюбопытство, и та его часть, которая была связана со смертью девочки,подверглась суровому осуждению; но это не имеет касательства к предметунастоящего повествования. В течение нескольких последующих лет я был почти совсем лишенвозможности заниматься гипнозом; небольшие опыты, на которые я отваживался,обычно заканчивались пребыванием в карцере на хлебно-водяной диете, а поройне приносили мне ничего лучшего, чем плетка. Единственный раз я совершилнечто впечатляющее, и случилось это в тот самый день, когда я покидал место,принесшее мне эти маленькие разочарования. Меня вызвали в комнату надзирателя, где снабдили цивильным платьем,ничтожной суммой денег и изрядным количеством советов, которые, долженсказать, были гораздо лучшего качества, чем платье. Выходя из воротнавстречу свободе, я неожиданно обернулся, пристально посмотрел надзирателюв глаза - и мгновение спустя он уже был в моей власти. - Вы страус, - сказал я. Вскрытие показало, что желудок умершего содержал огромное количествонесъедобных предметов, в основном деревянных и металлических.Непосредственной причиной смерти, по заключению экспертов, послужилазастрявшая в пищеводе дверная ручка. По природе своей я был хорошим и любящим сыном, но, вернувшись в мир,от которого так долго был отгорожен, я не мог избавиться от мысли, что всемои злоключения происходят из одного источника - из мелочной скаредностимоих родителей, решивших сэкономить на школьных завтраках; и у меня не былопричины полагать, что эти люди изменились к лучшему. По дороге между Мамалыжным Холмом и Южной Асфиксией есть небольшоеполе, посреди которого раньше стояла хижина, известная под названием ЛоговоПита Гилстрапа; сей джентльмен добывал свой хлеб тем, что убивал и грабилпроезжих. Скончался Гилстрап приблизительно тогда же, когда люди пересталиездить по той дороге, и где тут причина, а где следствие, установить по сиюпору не удалось. Как бы то ни было, поле давно заросло сорной травой, аЛогово сгорело. И вот иду я пешком в Южную Асфиксию, где прошло мое детство,и вдруг вижу своих родителей, сделавших остановку на пути к Холму. Привязавлошадей, они закусывали под дубом, что рос посреди поля. Вид этой трапезыпробудил во мне горькие воспоминания о школьных днях, и лев, спавший в моейгруди, проснулся. Приблизившись к недостойной чете, которая сразу меняузнала, я выразил готовность воспользоваться их гостеприимством. - Этих припасов, сын мой, - ответил тот, кто произвел меня на светБожий, с характерной выспренностью, которую годы отнюдь не умерили, - хватиттолько для двоих. Безусловно, я не мог не заметить голодный блеск в твоихглазах, но... Моему отцу так и не довелось закончить фразу; то, что он принял заголодный блеск, было гипнотическим свечением. Нескольких секунд хватило,чтобы подчинить отца моей воле. Еще несколько ушло на мадам; наконец-то ямог дать волю моему справедливому гневу. - Мой бывший отец, - сказал я, - надеюсь, вам известно, что вы и этадама больше не являетесь тем, чем были прежде? - Небольшие изменения, конечно, наблюдаются, - с сомнением отозвалсясей пожилой господин. - Возраст, должно быть. - Если бы только возраст, - возразил я. - Изменились видовые признаки.Вы и эта леди, по правде говоря, теперь не люди, а мустанги - дикие кони,причем страшно задиристые. - Джон, - воскликнула моя дорогая мамаша, - ведь ты не хочешь сказать,что я... - Сударыня, - прервал я ее сурово, вновь устремив на нее взгляд, - яхочу сказать именно это. Едва эти слова слетели с моих губ, как она рухнула на четвереньки;затем, пятясь, приблизилась к своему почтенному супругу, дико взвизгнула исо всей силы лягнула его под коленку! Мгновение спустя он тоже встал в позучетвероногого и заковылял прочь, отбиваясь от нее ногами - то попеременно,то обеими вместе. Уступая ему в быстроте движений из-за длинного платья, онане уступала в упорстве и продолжала атаковать. Ноги их скрещивались ипереплетались в воздухе самым прихотливым, образом; нередко ступнясталкивалась со ступней во встречном движении, отчего оба падали на землюничком и на мгновение оказывались беспомощными. Но, придя в себя,возобновляли битву с удвоенным рвением, оглашая округу нечленораздельнымизвуками, словно и впрямь перевоплотились в свирепых животных. Сражаясь, ониописывали круг за кругом, пинки сыпались, "как молнии из горных туч".Схлестнувшись лицом к лицу, они на миг расцеплялись, пятясь на коленях, ивновь в дикой злобе бросались вперед, наносили друг другу неловкиенисходящие удары двумя кулаками разом, затем падали на руки, не в силахдержаться вертикально. Во все стороны летели камни и клочья травы; одежда,волосы, лица - все было испачкано пылью и кровью, обезображено донеузнаваемости. Наносящий удар издавал нечеловеческий рев, получающий -стонал и хрипел. Ни Геттисберг, ни Ватерлоо не видывали подобной отваги;доблесть моих дорогих родителей в жарком бою навсегда останется для меняисточником гордости и удовлетворения. В конце концов два измочаленных,оборванных, окровавленных и исковерканных символа бренности человеческойудостоверили тот печальный факт, что человек, по чьей воле произошла этасхватка, сделался круглым сиротой. За нарушение общественного порядка я был арестован, и мое дело передалив Суд Нюансов и Отсрочек, где оно находится по сию пору; после пятнадцатилет разбирательства мой адвокат прилагает титанические усилия к тому, чтобыдело передали в Суд Доследований и Пересмотров. Таковы некоторые из самых впечатляющих моих опытов по применению тойтаинственной силы, которая называется гипнотическим внушением. Может ли онабыть использована недобрым человеком во вред другим людям, судить не мне.
Date: 2015-09-25; view: 248; Нарушение авторских прав | Понравилась страница? Лайкни для друзей: |
|
|
