Средний палец правой ноги

⇐ ПредыдущаяСтр 25 из 34Следующая ⇒

Ни для кого не секрет, что в старом доме Мэнтона водятся призраки. Ниодин непредвзятый человек, живет ли он в соседнем селении или даже в городеМаршалле, удаленном от дома на целую милю, не позволит себе в этомусомниться. Недоверие - удел лишь тех упрямцев, которых обязательно окрестят"сумасбродами", как только это меткое словцо проникнет навысокоинтеллектуальные страницы маршаллской "Эдванс". О том, что в домеобитают привидения, свидетельствуют, во-первых, беспристрастные очевидцы,во-вторых, и, может быть, красноречивее всего - сам дом. Свидетельствомпервых, разумеется, можно пренебречь по одной из тысячи разнообразныхпричин, на которые так скор наш изобретательный разум, но с тем, что такзримо и материально, не поспоришь. Едва ли рассудительные люди решатся отрицать, например, тот факт, чтовот уже десять лет в доме Мэнтона не живет ни единая живая душа, вследствиечего и главное здание, и служебные постройки медленно, но неуклонно приходятв упадок. Дом стоит на вырубке немного в стороне от дороги между Маршаллом иХарристоном, в самой глухой ее части. Когда-то здесь была ферма, на чтоуказывают догнивающие обломки забора. Давно не ведавшая плуга каменистаяземля заросла куманикой. Дом еще в сравнительно приличном состоянии, хотяизрядно разукрашен непогодой и крайне нуждается в услугах стекольщика -подрастающее мужское поколение таким своеобразным способом выразилонеодобрение этому жилищу без жильцов. Дом - двухэтажный, почти квадратный,единственный вход - с фасада. По обеим сторонам от входной двери - окна,забитые досками до самого верха. Над ними еще два точно таких же окна,только уже ничем не защищенные и служащие лишь для того, чтобы пропускатьсвет и дождь в комнаты второго этажа. Повсюду буйные заросли травы ибурьяна; несколько деревьев, посаженных когда-то для защиты от солнца, из-запостоянных ветров выросли кривобокими - кажется, что они пытаются убежать. Вобщем, как сострили как-то в "Эдванс", "предположение, что дом Мэнтонанаселен привидениями - единственный логичный вывод, который можно построитьна данном фундаменте". То обстоятельство, что именно здесь однажды ночьюоколо десяти лет назад мистер Мэнтон счел нужным перерезать горло своей женеи двум маленьким детям, - после чего поспешно перебрался в другой конецстраны, - несомненно, также способствовало формированию у местных жителейпредставления о том, что это место как нельзя лучше подходит для всякихтаинственных явлений. Вот к этому-то дому и подъехали однажды летним вечером четверо мужчин вэкипаже. Трое быстро вылезли, и тот, кто правил, привязал лошадей кединственному уцелевшему столбу забора. Четвертый не сдвинулся с места. - Идемте, - позвал один из его спутников, подходя к нему, в то времякак двое других уже шагали к дому, - приехали. Тот, к кому обратились, даже не шевельнулся. - Проклятье, - хрипло проговорил он наконец, - все это, конечно, неслучайность, и, сдается, вы тоже приложили к этому руку. - Может, и так, - отвечал провожатый, глядя ему прямо в глаза снескрываемым презрением. - Но, как вы помните, выбор места был с вашегосогласия оставлен за другой стороной. Разумеется, если вы боитесьпривидений... - Я ничего не боюсь, - резко оборвал мужчина, снова выругался испрыгнул на землю. Вскоре они догнали остальных. К этому моменту один из тех двоих, чтоподошли к дому первыми, уже отпер входную дверь. Это было отнюдь не просто -и замок, и петли основательно проржавели. Все вошли. Внутри было совсемтемно, но тот, кто открыл дверь, достал из кармана свечу и чиркнул спичкой.Затем он распахнул дверь, расположенную справа от входа, и они оказались вбольшой квадратной комнате. Чтобы осветить ее, одной свечи было, конечно,недостаточно. Толстый слой пыли, покрывающий пол, заглушал шаги. Со стен и спотолка свисала паутина, похожая на гниющее кружево. От движения и дыханиявошедших она пришла в волнообразное колебание. На смежных стенах было поокну, но ничего, кроме внутренней шершавой поверхности досок, находящихся внескольких дюймах от стекол, разглядеть в них было невозможно. В комнате небыло ни камина, ни мебели - ничего, кроме паутины и пыли. Вошедшие былиединственными объектами, не считая стен, перекрытий и прочих несущихконструкций. В тусклом мерцании свечи все четверо выглядели довольно причудливо.Особенно выделялся тот, кто вылез последним и с нескрываемой неохотой, -пожалуй, его внешность можно было бы даже назвать необыкновенной. Это былкрепко сложенный человек средних лет, с широкой грудью и мощными плечами.Беглого взгляда на его фигуру было достаточно, чтобы понять, что сила у негоисполинская, а поглядев на его лицо, нельзя было не заподозрить, что он нестесняется пускать ее в ход. Ни бороды, ни усов у него не было, седые волосыпострижены "ежиком". Низкий лоб пересекали морщины, над глазами лежавшиегоризонтально, над носом - вертикально. Густые черные брови следовали томуже закону, лишь в последний момент загибаясь вверх - в противном случае ихвстреча была бы неизбежной. Глубоко посаженные глаза были неопределенногоцвета, но определенно очень маленькие. Выражение их было не слишкомприятным, что лишь усугублялось жестоким ртом и тяжелой нижней челюстью. Носбыл как нос, да и что можно ждать от носа? Но общее впечатление создавалосьотталкивающее и даже зловещее, чему способствовала и неестественнаябледность. Трое других выглядели вполне заурядно - такие лица видишь и тут жезабываешь. Они были явно моложе того, чью внешность мы только что описали.Отношения между ним и самым старшим из этих троих (он стоял немного поодаль)были явно не самые добрые. Они даже избегали смотреть друг на друга. - Джентльмены, - нарушил молчание человек, державший свечу и ключ, - яполагаю, можно начинать. Вы готовы, мистер Россер? Тот, кто стоял чуть в стороне, кивнул и улыбнулся. - А вы, мистер Гроссмит? Великан кивнул и нахмурился. - Извольте снять верхнюю одежду. Вскоре их шляпы, сюртуки, жилеты и галстуки полетели в коридор. Человексо свечой дал знак, и тот, кто предлагал Гроссмиту покинуть экипаж, извлекиз кармана, а затем и из кожаных ножен два охотничьих ножа, длинных исмертоносных на вид. - Они совершенно одинаковы, - сказал он, продемонстрировав ножи обоимдуэлянтам; к этому моменту и самый недогадливый наблюдатель, наверное, несомневался бы в характере описываемой встречи. С минуты на минуту здесьдолжна была состояться дуэль "насмерть". Каждый из соперников взял нож, критически осмотрел его, поднеся поближек свече, а затем проверил прочность лезвия и рукояти о поднятое колено.Потом их обыскали;, каждого - секундант его противника. - Мистер Гроссмит, - сказал человек, держащий свечу, - если невозражаете, вы станете в тот угол. Он указал на дальний от двери угол комнаты, куда и отошел Гроссмитпосле того, как он и его секундант обменялись рукопожатием, лишенным,впрочем, всякой теплоты. Ближний от двери угол занял мистер Россер, и послекоротких переговоров шепотом его секундант также покинул его,присоединившись к тому, кто уже некоторое время ждал у открытой двери. Тутсвеча погасла, и все погрузилось во тьму. Может быть, пламя просто задулосквозняком, но, как бы там ни было, эффект получился драматический. - Джентльмены, - произнес голос, прозвучавший в изменившейся обстановкесовсем по-иному, - джентльмены, вы не должны двигаться, пока не услышите,как за нами закроется входная дверь. Раздались шаги, затем захлопнулась дверь в комнату, а затем и входнаядверь - с грохотом, сотрясшим весь дом. Несколько минут спустя задержавшийся где-то мальчишка с соседней фермыповстречал легкий экипаж, стремительно мчащийся по направлению к Маршаллу.Паренек утверждал, что за спинами двоих, сидевших на переднем сиденье, стоялтретий, положив руки им на плечи, а сидевшие будто бы тщетно пыталисьвысвободиться. Стоявший был одет во что-то белое и несомненно вскочил вэкипаж возле дома Мэнтона. Поскольку мальчишка, живя поблизости, уже не разсталкивался с потусторонними явлениями, его слово почиталось за словоэксперта и имело соответствующий вес. Эта история (в связи с тем, чтопроизошло на следующий день) появилась в "Эдванс" с незначительнымилитературными прикрасами и с призывом к упомянутым господам выступить настраницах газеты с изложением собственной версии ночных событий.Возможностью этой, однако, так никто и не воспользовался. Обстоятельства, приведшие к "дуэли в темноте", на первый взгляд весьмапрозаичны. Однажды вечером трое молодых людей сидели на тихой веранденебольшой маршаллской гостиницы. Они курили и обсуждали то, что, по мнениютрех образованных молодых людей из южного городка, достойно обсуждения. Ихзвали Кинг, Сэнчер и Россер. Неподалеку - так что он мог слышать каждоепроизнесенное слово, - однако, не принимая никакого участия в разговоре,сидел четвертый. Никто из присутствующих его не знал. Известно было лишь то,что он недавно прибыл в дилижансе и зарегистрировался под именем РобертГроссмит. Не общался он ни с кем, кроме гостиничного регистратора, и,похоже, такое положение вещей его вполне устраивало. Как написали потом в"Эдванс": "Его притягивало дурное общество". Но в защиту незнакомца нужносказать, что газетчики - народ по природе своей слишком общительный и едвали способны объективно судить того, кто устроен иначе, тем более что в тотдень они получили отпор при попытке "взять интервью". - Я с большой опаской отношусь к любому виду уродства у женщины, -заявил Кинг, - врожденному или приобретенному. По моей теории, всякомуфизическому изъяну соответствует изъян интеллектуальный или нравственный. - Из этого следует, - важно отозвался Россер, - что дама, не обладающаятаким нравственным преимуществом, как наличие носа, и все-таки вступающая вборьбу за право именоваться миссис Кинг, столкнулась бы с немалымитрудностями. - Смейтесь, смейтесь, - парировал Кинг, - а ведь я однажды в самом делебросил очаровательную девушку, случайно узнав, что она перенесла ампутациюпальца на ноге. Может быть, я поступил жестоко, но поверьте, если бы я тогдаженился на ней, мы оба были бы несчастны. - Тогда как, выйдя замуж за джентльмена более широких взглядов, -усмехнулся Сэнчер, - она отделалась перерезанным горлом. - А, так вы знаете, кого я имею в виду. Да, она вышла за Мзнтона.Насчет широты его взглядов я сомневаюсь, но не исключаю, что он перерезал ейгорло именно тогда, когда обнаружил нехватку этого бесценного украшениявсякой женщины - среднего пальца на ноге. - Поглядите-ка на этого типа! - вдруг прошептал Россер, указываяглазами на незнакомца. "Этот тип", похоже, напряженно прислушивался к их разговору. - Какая наглость! - проворчал Кинг. - Нужно что-то сделать, но что? - А вот что, - ответил Россер, поднимаясь. - Сэр, - обратился он кнезнакомцу, - я думаю, всем было бы лучше, если бы вы переставили свой стулна другой конец веранды. Общество джентльменов вам, кажется, внове. Незнакомец вскочил и, бледный от гнева, со сжатыми кулаками ринулсявперед. Теперь все были на ногах. Сэнчер встал между забияками. - Вы вспыльчивы и несправедливы, - заявил он Россеру, - джентльменничем не заслужил такого обращения. Однако Россер не взял своих слов обратно. Обычай тех мест и тоговремени допускал лишь один выход из создавшегося положения. - Я как джентльмен требую сатисфакции, - заявил неизвестный, немногоуспокоившись. - У меня нет здесь ни одного знакомого, поэтому, может быть,вы, сэр, - кивнул он Сэнчеру, - взялись бы представлять меня в этом деле. Сэнчер согласился, хотя и без большой охоты - ни внешность, ни манерынезнакомца ему вовсе не нравились. Кинг, который за все время переговоров непроронил ни слова, внимательно изучая лицо неизвестного, кивком головывыразил свою готовность представлять Россера, и дуэлянты разошлись, чтобывстретиться вновь вечером следующего дня. Форма дуэли вам уже известна: бойна ножах в темной комнате. Подобные поединки были тогда в порядке вещей наЮго-Западе. Сколько в таком кодексе чести было показного рыцарства, асколько скрывающейся за ним звериной жестокости, мы еще увидим. В ослепительном сиянии июльского полдня дом Мэнтона сделался простонеузнаваемым. В его облике не осталось ничего таинственного. Ласковыйсолнечный свет очевидно не принимал в расчет его дурной репутации. Трава,зеленеющая вдоль всего фасада, вовсе не казалась теперь неуместной, а,напротив, пленяла своей жизнерадостной пышностью; сорняки цвели не хужесадовых цветов. Полные чарующих солнечных бликов деревья уже не рвалисьпрочь, а благоговейно клонились под счастливым бременем солнца и песен,распеваемых сотнями населяющих их птиц. Даже разбитые окна второго этажа -благодаря затопившему все полуденному свету - глядели весело иумиротворенно. Над заброшенными полями, мерцая, танцевали живые волны зноя,в которых не было ничего от тяжести, являющейся, как известно, непременныматрибутом сверхъестественного. Вот таким это место предстало шерифу Адамсу и двум другим джентльменам,приехавшим вместе с ним из Маршалла. Это были помощник шерифа мистер Кинг ибрат покойной миссис Мэнтон мистер Брюер. По человеколюбивому закону штатаофициальным хранителем имущества, оставленного прежним владельцем - в томслучае, если местонахождение последнего невозможно установить, - становилсяшериф, под чью юрисдикцию и перешел дом Мэнтона с прилегающими к немувладениями. Нынешний инспекционный визит являлся необходимым звеном судебнойпроцедуры, связанной с иском мистера Брюера, желавшего вступить во владениесобственностью как законный наследник своей покойной сестры. То, что этотвизит был нанесен на следующий день после того, как помощник шерифа мистерКинг отпер дверь дома совсем для других целей, - простое совпадение. МистерКинг приехал сюда не по собственной воле - он получил приказ сопровождатьначальство и не нашел ничего благоразумнее, чем изобразить служебное рвение. Ни о чем не подозревающий шериф распахнул входную дверь, которая, к егонемалому удивлению, оказалась незапертой, и с еще большим удивлениемобнаружил на полу в коридоре ворох чьей-то одежды. Осмотр показал наличиедвух шляп, такое же количество сюртуков, жилетов и галстуков - все вещи вхорошей сохранности, хотя и перепачканные в пыли, в которой лежали. МистерБрюер был поражен не меньше шерифа, о чувствах мистера Кинга не сообщается.Шериф отодвинул задвижку на двери справа от входа, и все вошли. Комната быласовершенно пуста - нет, когда их глаза привыкли к полумраку, они различилинечто в дальнем углу. Вскоре стало ясно, что это человек. Чтото в его позезаставило вошедших остановиться, едва они переступили порог. Человек стоял,опустившись на одно колено, вжавшись спиной в угол, голова ушла глубоко вплечи, руки он держал перед собой ладонями наружу, словно заслоняя лицо;пальцы были растопырены и скрючены, словно когти; совершенно белое лицозадрано вверх с выражением неописуемого ужаса, рот полуоткрыт, глазавыпучены. Он был мертв. Однако, кроме охотничьего ножа, который, очевидно,он сам же и выронил, в комнате ничего не было. В пыли перед дверью виднелись чьи-то следы. Ряд следов тянулся вдольстены - их, очевидно, оставил погибший, когда шел от двери в угол. Троевошедших инстинктивно пошли к телу по этой протоптанной дорожке. Шерифдотронулся до руки мертвеца - она была тверда, как камень. От легкогоприкосновения покачнулось все тело, но поза не изменилась. Бледный отволнения Брюер пристально вглядывался в перекошенное лицо трупа. - Боже милостивый, - вскричал он вдруг. - Это же Мэнтон! - Да, - сказал Кинг, изо всех сил стараясь казаться спокойным. - Я зналМэнтона. В те годы он носил бороду и длинные волосы, но вы правы, это он. Он мог бы добавить: "Я узнал его еще тогда, когда он вызвал Россера, исказал об этом Россеру и Сэнчеру. Вот почему мы и решили сыграть с ним своюзлую шутку. Все это время, в том числе и тогда, когда Россер выскочил отсюдаследом за нами, от волнения забыв о своей одежде и уехав в одной сорочке, мызнали, с кем имеем дело: с убийцей и трусом, вот с кем!" Ничего этого, однако, мистер Кинг не сказал. Он ломал голову, пытаясьпроникнуть в тайну гибели этого человека. Было совершенно понятно, чтоМэнтон, как встал в свой угол, так уже никуда оттуда не двинулся; он и ненападал, и не оборонялся, а просто выронил оружие и, по всей вероятности,умер от страха, что-то увидев, - все эти соображения, к сожалению, ничего непрояснили. Пробираясь ощупью в лабиринте недоумении, мистер Кинг опустил глазавниз, как часто поступают, обдумывая что-то действительно важное, и вдругзаметил то, что даже при свете дня и в присутствии живых людей, стоящихрядом, заставило его похолодеть от ужаса. В густом многолетнем слое пыли,начинаясь у двери и обрываясь в ярде от трупа Мэнтона, через всю комнатутянулись параллельные линии следов, легкие, однако совершенно отчетливыеотпечатки босых ног, по бокам - детских ступней, в середине - женских. Всеони вели в одном направлении. Обратных следов не было. Брюер, бледный, какполотно, весь подавшись вперед, тоже пристально вглядывался в следы. - Смотрите! - воскликнул он, обеими руками указывая на отпечаток правойженской ступни. - Здесь не хватает среднего пальца! Это была Гертруда! Гертрудой звали покойную миссис Мэнтон, сестру мистера Брюера.

⇐ Предыдущая 20 21 22 23 242526 27 28 29 Следующая ⇒

Date: 2015-09-25; view: 286; Нарушение авторских прав

mydocx.ru - 2015-2024 year. (0.009 sec.) Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав - Пожаловаться на публикацию