Первая мировая война 1914-1918 гг. 1 page

К началу второго десятилетия XX века в Европе окончательно оформились два противостоящих друг другу военно-политических блока. "Срединные империи" Германия, Австро-Венгрия и примкнувшая к ним Италия, заключившие Тройственный союз в 1882 г. и опоздавшие к разделу колоний, любыми путями решили перекроить карту мира в свою пользу. На этом пути их главными соперниками выступали старые колониальные державы Англия и Франция, к которым впоследствии присоединилась Россия. Подписание Россией соглашения с Англией о разграничении сфер влияния в Азии в 1907 г., вкупе с франко-русским соглашением 1894 г., ознаменовало собой оформление второго военно-политического блока в Европе – Антанты (в переводе с французского – "согласие")[259].

Несмотря на присоединение к Антанте, Россия всеми путями пыталась сохранить отношения с Австро-Венгрией и Германией. Провозгласив лозунг "Мир во что бы то ни стало", царское правительство почти не вмешивалось в Балканские войны 1908-1913 гг. и другие европейские конфликты, а в переговорах с Германией шла на постоянные уступки, развязывая руки германским милитаристам. Нерешенные проблемы Балканских государств, которые по-прежнему оставались ареной борьбы за сферы влияния европейских держав, привели к тому, что к 1914 г. Балканы, как никогда прежде, соответствовали своему определению "порохового погреба" Европы. Мир стоял на пороге большой войны, для начала которой был нужен только повод[260].

15 июня 1914 г. в Сараево сербским националистом Гаврилой Принципом был убит наследник австро-венгерского престола эрцгерцог Франц Фердинанд. Правительство Австро-Венгрии немедленно предъявило ультиматум Сербии, заранее неприемлемый для суверенного государства. Отказ Сербии от выполнения ультиматума привел к открытию против нее боевых действий австро-венгерских войск. Они начались 15 июля, спустя месяц после "выстрела в Сараеве", который и послужил поводом для начала первой мировой войны[261].

В этих условиях российское правительство, решительно выступив в защиту Сербии, все же любыми путями пыталось урегулировать австро-сербский конфликт. Лишь после нажима со стороны союзников и долгих колебаний, 18 июля царь Николай II объявил о начале общей мобилизации в стране. Узнав об этом, Германия потребовала отменить мобилизацию и, получив отказ, 19 июля объявила войну России, а 21 июля – Франции. 22 июля в войну с Германией вступила Великобритания. Война сразу приобрела общеевропейский характер, а вскоре стала мировой. В нее было вовлечено 38 государств с населением в 1,5 миллиарда человек - ¾ населения земного шара[262].

Известие о начале войны с Германией 19 июля 1914 г. вызвало в России подъем патриотизма и осознание необходимости дать отпор неприятелю. Представители разных классов, сословий и партий, исключая большевиков, выступили с призывом забыть о разногласиях и сплотиться вокруг царя и правительства для борьбы с внешним врагом. По всей России шла запись добровольцев в армию, а гражданское население пыталось всячески помочь войскам[263].

Добровольцы. На Кавказе о войне стало известно на следующий день после ее начала. Уже через несколько дней во всех областях прошли съезды горцев, на которых они выразили свою безоговорочную поддержку правительству и желание сформировать за свой счет воинские формирования для борьбы с врагом. Прошли такие сходы и в карачаевских селениях, входивших в состав Баталпашинского отдела Кубанской области. Горцы обратились с просьбой о создании добровольческого полка к начальнику Кубанской области и наказному атаману Кубанского казачьего войска генерал-лейтенанту М.П. Бабичу, сыну генерала П.Д. Бабича, руководившего Марухским отрядом, в составе которого воины-карачаевцы участвовали в освобождении Абхазии в 1877 г.. Прошение было передано командующему Кавказским военным округом наместнику на Кавказе И.И. Воронцову-Дашкову, который, в свою очередь рассказал о желании горцев Кубани и других областей Кавказа императору Николаю II. Знавший о боевых заслугах кавказских горцев в войнах с Турцией в 1853-1856 и 1877-1878 гг. и лично убедившийся в их преданности и храбрости в войне с Японией, царь поддержал инициативу горцев, тем более, что создание горских полков не требовало больших расходов от казны[264].

Прошло около 50 лет со времени окончания Кавказской войны, и многие воины кавказцы были внуками и, возможно даже, сыновьями людей, с оружием в руках противостоявших российским войскам, тем не менее, сформированная из добровольцев мусульманская дивизия выступила на защиту России. Прекрасно это сознавая, Николай II, во время пребывания в Тифлисе в ноябре 1914 г., обратился к депутации мусульман со следующими словами: «Выражаю мою сердечную благодарность всем представителям мусульманского населения Тифлисской и Елизаветпольской губерний, отнесшегося так искренно в переживаемое трудное время, доказательством чему служит снаряжение мусульманским населением Кавказа шести конных полков в состав дивизии, которая под командою моего брата отправилась для борьбы с общим нашим врагом. Передайте мою сердечную благодарность всему мусульманскому населению за любовь и преданность России». Эти слова, с полным правом можно отнести к горцам Северного Кавказа, которые выставили пять полков из шести.

В соответствие с “Положением о частях, формируемых из горцев Кавказа на время настоящих военных действий” от 6 августа 1914 года, была сформирована Кавказская Туземная конная дивизия. В российской армии она получила широкую известность под названием “Дикой дивизии”.

23 августа был объявлен соответствующий Высочайший приказ Николая II о создании дивизии трехбригадного состава из шести полков. Полки распределились по бригадам следующим образом: 1-я бригада – Кабардинский и 2-й Дагестанский полки, 2-я бригада – Чеченский и Татарский полки, 3-я бригада – Черкесский и Ингушский полки. Помимо конных полков, в состав дивизии вошел и ряд вспомогательных частей. Тем же приказом были произведены и командные назначения. Начальником дивизии был назначен брат царя великий князь Михаил Александрович. 3-ю бригаду дивизии возглавил генерал-майор Николай Петрович Вадбольский. Командиром Черкесского конного полка был назначен подполковник князь Александр Захариевич Чавчавадзе, служивший с 1905 г. адъютантом наместника на Кавказе графа И.И. Воронцова-Дашкова. После своего назначения подполковник Чавчавадзе занялся подбором офицерских кадров для полка. Штабом Кавказского военного округа командиром 3-й сотни был назначен ротмистр Евгений Иванович Озаровский, младшими офицерами – поручик Леон Владимирович Марданов и сотник Сергей Владимирович Максимович. Распоряжением наказного атамана Кубанского казачьего войска на оставшуюся вакансию был зачислен ветеран русско-японской кампании 1904-1905 гг. абазинский князь прапорщик Мурза-Бек Идрисович Лоов[265].

Патриотический подъем, охвативший горцев, ярко выражало стихотворение неизвестного автора, появившееся в газете «Кубанские областные ведомости» в те дни:

Его Императорскому Высочеству Великому Князю Михаилу Александровичу, Августейшему Начальнику дивизии Кавказских горцев.

Песня.

То не вихри там бушуют

И не беркуты летят

А кавказцы торжествуют -

На войну они спешат

Полк Черкесский, Дагестанский,

Кабардинский и Чечня,

Ингуши и полк Татарский –

Все за Белого Царя

Шашки дедов отточены,

Грозной лавою пойдут

К рубке с детства приучены

Мигом немца разнесут.

Заграждения, пулеметы,

Все кавказцу нипочем

Он разрушит все расчеты

Своим дедовским мечом

Их «волчек» кален в Дамаске

А «гурду» дал Прометей

Что им дряблый немец в каске

Иль австрийский ротозей.

Их не сломит вражья сила

В сердце верностью горя –

Там прославить Михаила –

Брата Белого Царя[266].

По приказу графа И.И. Воронцова-Дашкова с 9 августа по всему Кавказу началось формирование добровольческих полков.

С этого дня начался набор и в Черкесский конный полк. Три сотни его составили горцы Кубанской области: 1-я и 2-я формировались в Екатеринодарском и Майкопском отделах, 3-я – в Баталпашинском. 4-я сотня была сформирована из абхазов Сухумского округа и придана Черкесскому полку под официальным названием "Абхазской"[267]. Надо отметить, что, как и в предыдущих войнах, горцев, желавших нести службу, оказалось больше, чем требовалось. Причинами этому были те же факторы, что и прежде: осознание себя гражданами Российского государства и признание защиты единого для всех Отечества священным долгом для себя, природная воинственность и храбрость горцев, их любовь к поощрениям и наградам.

При наборе "охотников" – добровольцев приемные комиссии пользовались рядом требований, которые во многом совпадали с теми, что были 10 лет назад, в 1904 г., во время набора в Кавказскую конную бригаду. Охотникам должно было быть от 21 до 40 лет, они должны были иметь "хорошее и трезвое поведение", "здоровое телосложение" и "способность к военной службе". На приемный пункт всадники должны были явиться с собственным конем, снаряжением, обмундированием и холодным оружием. Малоимущим всадникам для снаряжения выделялось 150 рублей[268].

Согласно "Именному списку нижним чинам, назначенным от Баталпашинского отдела в сотню Черкесского конного полка", в ее состав вошли 92 всадника из Карачая. Приведем их список:

Карт-Джурт: Сеит-Бий Аслан-Бекович Крымшамхалов, Магомет-Герий Азамат-Гериевич Крымшамхалов, Хаджи-Мырза Бий-Асланович Крымшамхалов, Бекир-Бий Хамит-Биевич Крымшамхалов, Токмак Иммет-Алиевич Халкечев, Касым Батчаев, Салим-Герий Казанлиев, Хаджи-Бекир Кубеков, Сулемен Хасанов, Хаджи-Ислам Шаманов, Солтан Дадианович Салпагаров, Даут Магометович Акачиев, урядник Хаджи-Мырза Юсупович Кочкаров, Магомет Идрисович Кочкаров, Хаджи-Бекир Аппаев, Магомет Хубиев, Конак-Бий Хубиев, Ахлау Мыртазович Хубиев, урядник Тейри-Кул Турклиев, Крым-Герий Тохчуков, Ханат Токаевич Джатдоев, Канамат Тхакохов, Азрет Лепшоков, Локман Хаджи-Шамаилович Гаджаев, Али Узденов, Хызыр Хаджи-Токалович Каракетов;

Хурзук: урядник Леон Исмаилович Дудов, урядник Аскер-Бий Коджаков, Абдурзак Коджаков, Хамит Токмакович Байрамуков, Джатдай Каит-Биевич Байрамуков, Алибек Байрамуков, Узеир Байрамуков, Атлы Шаманов, Осман Шамасуров, Хаджи-Мырза Чомаев, Сохта Тоторкулов, МуссалиУзденов, Юсуп Узденов, Солтан-Хамит Узденов, Хасан Хапаев, Хаджи-Мырза Джатдоев, Шаухал Кубанов, Наныу Тохчуков, Абдул-Кадыр Казиев, Зулкарнай Гебенов, Магомет-Герий Борлаков, Хусейн Чотчаев, Сохта Ачахматович Крымшамхалов (Магометов);

Учкулан: Унух Байрамкулов, Бек-Мырза Хаджи-Кулович Шаманов, Абдул-Хамит Семенов, Шамай Узденов, Хамит Гаппоев, Юсуп Кипкеев, Дугу Магометович Батдыев, Бек-Мырза Тамбиев, Хусейн Семенович Айбазов, Зекерья Бостанов, Аслан-Бек Тебуев, Ортабай Тебуев, Осман Гемсокуров, Курман-Бий Биджиев, Хаджи-Бекир Болатов, Али Казалиев, Юсуп Байрамкулов;

Джегетей: урядник Харун Калабеков, Хасан-Бий Калабеков, Шахым-Герий Лепшоков, Бек-Мырза Хаджи-Иссаевич Борлаков, Магомет Аджиевич Борлаков, Шамиль Темирболатов, Азамат-Герий Катчиев;

Теберди: Мусса Маилович Салпагаров, Хызыр Узденов, Хаджи-Мурат Мырзакаевич Чомаев, Умар Махтиевич Байчоров, Азрет Биджиев, Ахмат Биджиев;

Мара: Аслан-Бек Темир-Солтанович Блимготов, Джамболат Болуров, Исмаил Мамчуев, Махсут Хапаев, Узеир Тохтаулов, Магомет Коркмазов;

Ташкепюр: Караджаш Дадаевич Темирезов, Касай Иммолатович Бедраев, Азрет Калабеков;

Сынты: Азамат Кобаев, Бай-Мырза Тау-Алиевич Бостанов.

Дуут: урядник Хаджи-Мырза Абайханов, Магомет Мамедов.

Двое всадников-карачаевцев – Магомет Каппушев из селения Хурзук и Конак-Бий Сарыев из селения Карт-Джурт, оказавшись сверхкомплектными (лишними), были отправлены домой. Всего в сотне было 150 человек. Кроме карачаевцев, в ее состав вошли представители других народов отдела: ногайцы, адыги и абазины – всего 38 всадников, а также 20 казаков (урядники для обучения строю, фельдшеры, трубачи). Большинство всадников были новобранцами, однако были и всадники, служившие в сотне Кубанской горской постоянной милиции, а также ветераны войны с Японией 1904-1905 гг.[269].

Подготовка. Собравшись 13 сентября в ауле Дударуковском (ныне Псыж) 3-я сотня под руководством кадиев Джагафара Хачирова и Иссы Гонова принесла присягу на Коране на верность службе. В ней говорилось:

"Клятвенное обещание.

Я, написавший внизу бумаги сей имя свое, клянусь Господом Всемогущим в присутствии Преславного Корана, произнося клятву "Валлахи-Билляхи-Таллахи", в том, что взял на себя и обязался служить верою и правдою Его Императорскому Величеству, моему Августейшему Владыке и Повелителю, Всемилостивейшему Императору, Самодержавному Государю всея России НИКОЛАЮ АЛЕКСАНДРОВИЧУ, и истинному и природном Наследнику Его Царства Его Императорскому Высочеству Государю Цесаревичу и Великому Князю АЛЕКСЕЮ НИКОЛАЕВИЧУ и Им во всем повиноваться и на службе Их не отступать от пролития крови моей и ради Их не задумываться жертвовать моею жизнию до последнего вздоха; предостерегать и оборонять всеми силами души и всею возможностью моею все, что относится к Самодержавству Повелителя моего, Августейшего Императора, силе и власти Его принадежащим правам и преимуществам, как существующим и узаконенным, так и тем, которые будут существовать когда-либо; употребить все мои усилия на исполнение всего того, что потребуют обязанности верного служения Его Величеству, так же как и того, что касалось каким бы то ни было образом пользы и блага онаго.

Если же узнаю об упущении по службе Его Величества или о случае и происшествии, могущих обратиться во вред интересам Его Величества или хоть на сколько нибудь нанести им ущерб, обязуюсь не только известить об этом немедленно тех, к кому по службе должно относиться подобное уведомление, но также с поспешностью устранять и отвращать их; хранить крепко всякую Государственную тайну, которая бы мне открылась случайно, или бы доверена была бы мне от Высочайшего Императорского Правительства; исполнять с верностью и честью, надлежащим образом все, что потребует чин, который бы на меня был возложен, как по сему Генеральному обещанию, так и согласно тому, что потребует всякое другое особенное и определенное обещание; и, наконец, по всем приказам и инструкциям, определенным именем Его Величества от предыдущих надо мной начальников. Для личной пользы своей или в видах собственного интереса или родственника, приятеля или из личной вражды не делать ничего такого, что было бы противно требованиям моего долга службы и условиям клятвы моей; во всем вести себя так, как прилично верному слуге и честному подданому Его Императорского Величества и как я должен буду во всем этом дать отчет перед Богом в Страшный день судный. Беру Бога Всевышнего и Правдивого в свидетели сей моей клятвы. Да требует Он с меня в ней отчета вечно и беспрерывно, да лишит Он меня своего покрова и Своего милосердия, если я не выполню оной. И потому, прошу Его послать мне помощь и возможность душевную и телесную для выполнения клятвы сей. И Бог, конечно же, наше прибежище, и Он внемлет молитвам нашим. Заключаю сию мою клятву целованием Преславного Корана. Аминь".

В знак принятия присяги всадники расписывались на полях листов с ее текстом. По ним можно сделать вывод, что грамотными среди карачаевцев были: Сеит-Бий Крымшамхалов, Магомет-Герий Крымшамхалов, Хаджи-Мырза Крымшамхалов, Бекир-Бий Крымшамхалов, Токмак Халкечев, Хаджи-Бекир Кубеков, Хаджи-Мырза Кочкаров, Солтан Салпагаров, Хаджи-Бекир Аппаев, Магомет Хубиев, Конак-Бий Хубиев, Азрет Лепшоков (Карт-Джурт); Леон Дудов, Джатдай Байрамуков, Осман Шамасуров, Хаджи-Мырза Чомаев, Сохта Тоторкулов, Юсуп Узденов, Солтан-Хамит Узденов, Хасан Хапаев (Хурзук); Абдул-Хамит Семенов, Хамит Гаппоев, Дугу Батдыев, Зекерья Бостанов, Хаджи-Бекир Болатов, Осман Биджиев (Учкулан); Бек-Мырза Борлаков (Джегетей); Хаджи-Мурат Чомаев, Умар Байчоров, Ахмат Биджиев (Теберди); Исмаил Мамчуев, Махсут Хапаев (Мара); Азамат Кобаев (Сынты).

За всех остальных всадников расписался Магомет-Герий Крымшамхалов[270].

После этого во главе с прапорщиком М.-Б. Лоовым, сотня двинулась в лагерь под Армавиром, где всадники в течение трех недель должны были пройти военную подготовку. Пройдя 113 верст, 17 сентября сотня прибыла на место, где встретилась со своими офицерами и унтер-офицерами. Там всадники под руководством казаков-урядников проходили строевую подготовку[271]. Во время прохождения подготовки, по приказу командира полка, поручик Л. Марданов, до 5 ноября заменявший отсутствовавшего по болезни командира сотни, подготовил "Список всадникам 3-й сотни Черкесского конного полка, которые могут быть подготовлены на звание урядников". В списке были указаны 8 всадников, в том числе 6 карачаевцев: вольноопределяющийся Магомет-Герий Крымшамхалов, всадники Сеит-Бий Крымшамхалов, Хаджи-Мурат Чомаев, Бек-Мырза Борлаков, Унух Байрамкулов, Сулемен Хасанов. Пройдя курс подготовки, они получили чины приказных [272].

Важное место в жизни полка принадлежало полковому эфенди. На это место претендовал Хамит Семенов из карачаевского селения Сынты. Но ему, несмотря на ходатайство Баталпашинского атамана, было отказано, так как к тому времени (30 сентября) эта вакансия была уже занята[273].

Полковым писарем, распоряжением штаба Кавказского военного округа, был назначен карачаевец старший урядник милиции Хызыр Акбаев, служивший при Управлении Лабинского отдела и имевший светло-бронзовую медаль "В память 300-летия Дома Романовых" [274].

Пройдя курс подготовки в лагере под Армавиром, всадники получили огнестрельное оружие: трехлинейные винтовку и револьвер казачьего образца, а также запас патронов. Кроме того, была установлена единая форма одежды для всадников Черкесского полка: серые черкески, черные бешметы, рыжие папахи и красные башлыки. Погоны также были красного цвета с литерами "ЧР" (Черкесский полк)[275].

6 октября полк выступил в город Проскуров (ныне Хмельницкий), в Подольской губернии, где всадникам предстояло завершить боевую подготовку. В то время российские войска Юго-Западного фронта, в состав которого вошла Кавказская конная дивизия, ведя успешное наступление в Галиции, осадили мощную крепость Перемышль с многотысячным австро-венгерским гарнизоном. В честь этого события в дивизии состоялся торжественный молебен. В Черкесском полку благодарственное моление состоялось 26 октября в помещении 3-й сотни[276].

В Карпатах. В начале ноября 1914 г. командир дивизии великий князь Михаил Александрович получил приказ командующего Юго-Западного фронта – начать с 15 ноября переброску частей дивизии к Львову и оттуда следовать на передовые позиции. Черкесский полк выступил из Проскурова 17 ноября. А 26 ноября кавказские полки через Львов двинулись к городу Самбору. Именно там, к концу ноября, закончилось сосредоточение полков дивизии, которая вошла в состав 2-го кавалерийского корпуса[277]. Отсюда полки должны были выходить на боевые участки. В связи со скорым началом боевых действий дивизии для несения конвойной службы при начальнике дивизии Михаиле Николаевиче, каждый полк должен был выставить по 5 человек знатного происхождения. Получив это указание, командир Черкесского полка предписал командирам всех сотен выслать списки князей и дворян. 4 ноября такой список послал и поручик Марданов. 6 декабря от Черкесского полка в конвой начальника дивизии подполковник Чавчавадзе назначил 5 человек, в том числе двоих из 3-й сотни: карачаевцев вольноопределяющегося Магомет-Герия Крымшамхалова и урядника Хаджи-Мырзу Кочкарова [278].

В Карпатских горах, юго-западнее Самбора, на берегах реки Сан в начале декабря 1914 г., Кавказская конная дивизия впервые вступила в боевые действия с неприятелем. Вплоть до начала февраля 1915 г. всадники дивизии вели тяжелые бои у галицийских и польских деревень и городов. Наступательные операции и боевая разведка чередовались с отражением крупных сил противника, пытавшегося прорваться с юга к Перемышлю, блокированному российской армией. Кавказские полки с честью выдержали боевое испытание, ни на одном участке их обороны враг не прошел, а там где они наступали, враг был повержен[279].

Ярким свидетельством тех первых тяжелых боев является письмо корнета Черкесского конного полка Ивана Жукова, опубликованное в газете «Кубанский край» в апреле 1915 г.:

«С первых чисел декабря месяца мы находимся в беспрестанных боях в горах. Мы несли службу в пешем строю. Служба эта трудная, приходилось дни и ночи проводить в сырых и холодных окопах, но мы с этим миримся, так как непроходимые горы Карпат и дремучие леса не давали простора нашим лихим черкесам»[280].

В 7.30. утра 8 декабря 3-я сотня выступила из деревни Паничев по направлению к горному хребту и вскоре всадники-карачаевцы, вместе со своими товарищами по сотне, первыми из состава полка и дивизии, вступили в столкновение с неприятелем[281]. В последующие дни сотня вела непрерывные бои близ сел Волковыя, Терки, Рыбни-Горожанка.

Всего за бои в декабре всадники сотни получили 5 Георгиевских крестов и 3 медали.

Георгиевские кресты получили 3 карачаевца.

Всадник Токмак Халкечев (IV степени - № 159479) (он первым из состава дивизии заслужил крест – в первом бою 8 декабря).

"8 декабря вызвался охотником указать расположение неприятельских окопов у с. Волковыя, где он был накануне с разъездом, и куда должна была идти 4-я сотня. Будучи передним дозорным, несмотря на опасности, которой он подвергался, сумел скрытно подойти к неприятельским окопам и попав под сильный перекрестный огонь, тем способствовал выяснить силы и расположение противника".

Младший урядник Леон Дудов (IV степени - № 159478).

"13 декабря, в бою под Горожанкой, под сильным и действительным огнем противника, совместно с другими всадниками, бросился на четверых австрийцев и силой взял их в плен".

Приказный Сеит-Бий Крымшамхалов (IV степени - № 159476).

"В бою 13 декабря 1914 г. при Горожанке - Рыбне, во время взятия гребня в лесу, когда был обнаружен обход неприятелем нашего боевого порядка на совершенно открытом месте под действительным огнем неприятельского пулемета и пехоты из маскировочного окопа, был послан командиром дивизиона с приказанием остановить наступление правого уступа.

Вынужденный пройти пешком туда и обратно по открытому месту с полным самоотвержением исполнил это опасное поручение, передал приказание направить движение сотни и пришел доложить об исполнении приказания, дважды обстреливаемый неприятелем с дистанции, меньшей прямого выстрела.

Передачей приказания способствовал отражению обхода неприятеля".

Георгиевские медали получили 2 карачаевца.

Всадник Хаджи-Мырза Крымшамхалов (IV степени - № 112814) (он первым из всадников дивизии заслужил медаль – в первом бою 8 декабря)

"8 декабря, будучи в разъезде был послан в разведку в д. Волковыя, занятую противником. Прорвавшись в деревню, узнав расположение противника и находясь под огнем противника, все-таки сумел доставить вовремя эти важные сведения, которые впоследствии и благоприятствовали нашему успеху".

Всадник Шамай Узденов (IV степени - № 112812).

"13 декабря, под Горожанкой, по предложению командира дивизиона, вызвался охотником для разведки неприятельских окопов. Несмотря на сильный огонь, доставил полные сведения о силах противника"[282].

30 декабря командир сотни ротмистр Озаровский обратился с рапортом к командиру полка, в котором попросил "о переименовании чинов вверенной мне сотни за усердие, отличное знание службы и хорошее поведение" в следующий чин. Среди 9 человек повышение получили только двое, в том числе "сверх вакансии в урядники" вольноопределяющийся приказный Магомет-Герий Крымшамхалов [283].

После небольшой передышки в конце декабря, 8 января 1915 г. бои продолжились и шли вплоть до конца месяца. И вновь воины из Карачая показали свою храбрость и отвагу. Свидетельством тому – наградные листы всадников. Всего в полку за январские бои к Георгиевским медалям представлялось 55 человек, из них 14 из 3-й сотни, в том числе 9 карачаевцев – все к IV степени. К награждению Георгиевским крестом IV степени – 15 человек, из них 8 карачаевцев, III степени – 2 всадника, из них один карачаевец. Всего 17, в полку 63. Однако не все ходатайства были удовлетворены. Связано это было с тем, что многие всадники совершали несколько подвигов, подпадающих под наградной статус, однако правилами награждение дважды за один и тот же период боев не разрешалось.

Георгиевские кресты получили 9 карачаевцев.

Всадник Хаджи-Мурат Чомаев (IV степени - № 184008).

"9 января 1915 г., когда неприятель стал обходить наш боевой порядок, и нам угрожало быть отрезанными, необходимо было послать донесение командиру полка об угрожающей опасности и в то время, когда наша цепь попала под сильный и действительный огонь противника, на это предприятие вызвался охотником Чомаев; он пробежал вдоль всей цепи и исполнил возложенное на него поручение".

Всадник Бекир-Бий Крымшамхалов (IV степени - № 184009).

Всадник Хаджи-Бекир Аппаев (IV степени - № 184023).

Всадник Конак-Бий Хубиев (IV степени - № 184010).

"9 января 1915 г., находясь на высоте 1004, вблизи неприятельского расположения, вызвались охотниками узнать расположение их передних застав. Несмотря на то, что высота 1004 все время находилась под действительным огнем противника, все трое скрытно пробрались к нему, выяснив место и расположение их застав. На обратном пути были обнаружены одной из застав противника и подверглись сильному огню с его стороны".

Урядник Леон Дудов (III степени № 15569),

Всадник Бек-Мырза Борлаков (IV степени - № 183988),

Всадник Бекир-Бий Крымшамхалов (III степени - представлен)

Всадник Хаджи-Мурат Чомаев (III степени - представлен).

"14 января в бою под Цукривкой под пулеметом была убита лошадь и ранен коновод; тогда по приказанию командира сотни, под сильным огнем противника, сняли станок пулемета вместе с седлом".

Всадник Махсут Хапаев (IV степени - № 184012)

(вместе с товарищем).

"14 января в бою под Цукривкой под действительным огнем противника вынесли пулемет, брошенный Ольгопольским полком при его отступлении".

Всадник Даут Акачиев (IV степени - № 184014)

(вместе с товарищем).

"За дело, когда 22 января 1915 года сотня находилась у деревни Кривка на высоте 706. Для восстановления связи с первым дивизионом Черкесского полка, занимавшего правый боевой участок, вышепоименованные всадники, вызвавшись охотниками на это предприятие, так как окопы на высоте 706 все время подвергались сильному действительному огню со стороны противника с дистанции 600 шагов, а местами даже и ближе, и, несмотря на то, что каждый раз по появлявшимся из окопов открывался сильный огонь противника, вышепоименованные всадники точно исполнили возложенную на них задачу, выставив в его сторону цепочку. И всем этим способствовали быстрой передаче донесений и распоряжений".

Младший урядник Магомет-Герий Крымшамхалов (IV степени - № 183986) (вместе с товарищем).

"С 22 по 24 января 1915 года у деревни Кривка на высоте 706 неоднократно передавали донесения и приказания в передовые окопы. Особое хладнокровие и мужество вышепоименованные всадники проявили 24 января, когда весь этот день была усиленная стрельба со стороны противника, и только благодаря своей храбрости исполнили возложенную на них задачу, хотя и подвергались опасности для жизни".

Георгиевские медали «За храбрость» получили 7 карачаевцев.

Урядник Харун Калабеков (IV степени - № 214303).

Приказный Бек-Мырза Борлаков (IV степени – представлен).

Всадник Салим Казанлиев (IV степени - № 214320).

Всадник Аслан-Бек Тебуев (IV степени - № 214319).

Всадник Караджаш Темирезов (IV степени - № 214321).

Всадник Азамат-Герий Катчиев (IV степени - № 214322)

(вместе с взводным урядником)

"8 января 1915 года, после того как наши передовые части отошли от "Белого Домика" у деревни Насичне, вышепоименованные всадники были вызваны ротмистром Плотниковым­ для определения места нахождения противника. Названные охотники вошли в соприкосновение с противником и точно определили, где он находится".

Урядник Аскер-Бий Коджаков (IV степени - № 214304).

Всадник Бекир-Бий Крымшамхалов (IV степени – представлен).

"14 января в бою под Цукривкой были легко ранены пулями, не оставили своих мест в цепи и только по окончанию боя сделали себе перевязку".

Всадник Джатдай Байрамуков (IV степени - № 214323).

"8 января под огнем противника вынес раненого всадника Лиева"[284].

О тяжелых боях в декабре-январе открыто и без прикрас поведал в своем письме знакомому карачаевец урядник Леон Дудов. Оно было опубликовано в марте 1915 года в газете "Кубанские областные ведомости" в статье под названием "Подвиг кубанского горца. Весточка с войны". В ней сообщалось: