Глава I. УЧАСТИЕ КАРАЧАЕВЦЕВ В ВОЙНАХ РОССИИ 7 page

***

По итогам летних и осенних боев многие всадники были награждены и повышены в чинах. Всю осень всадники 4-й сотни, которые были прикреплены к 5-му Сибирскому корпусу, несли службу по охране позиций отряда и вместе со всей бригадой участвовали в учебных стрельбах, маневрах и других видах военной подготовки. Полковые учения проходили почти каждый день (к примеру: 8, 9, 10, 11, 12 ноября), а бригадные – раз в несколько дней (18 ноября). 20 ноября на бригадных учениях побывал генерал П.И. Мищенко, который отметил отличную подготовку всадников. 26 ноября всадники бригады отметили мусульманский праздник Ораза-байрам, совпавший с праздником Георгиевских кавалеров, который традиционно отмечался в этот день. Таким образом, 26 ноября всадники, заслужившие к этому времени Знаки отличия, отметили двойной праздник[200].

На следующий день последовал Высочайший Приказ о переводе командира Терско-Кубанского конного полка полковника Н.С. Плаутина в полевой штаб при Главнокомандующем. Новым командиром полка назначался полковник 2-го Дагестанского полка флигель-адъютант граф Андрей Петрович Шувалов, который командовал полком вплоть до расформирования 29 июня 1906 г.[201].

4 декабря конный отряд перешел на правый фланг фронта, в деревню Сунхудяпу. 6 декабря все сотни должны были отправить больных всадников в тыл, однако в 4-й сотне все всадники были здоровы и приняли участие в военном параде, который состоялся в частях армии в тот же день по случаю "тезоимства Государя Императора" Николая II-го. На нем кавказские сотни вновь заслужили похвалу начальства своей отличной выправкой, джигитовкой и готовностью к новым подвигам. С 7 по 12 декабря часть всадников Баталпашинской сотни находились в составе сборной сотни полка, которая провела глубокую боевую разведку неприятеля и, собрав ценные сведения, вернулась на свои позиции[202].

В рейде генерала Мищенко. Положение русской армии еще более осложнилось 19 декабря, когда, после многомесячной осады, капитулировал Порт-Артур. В создавшихся условиях единственным способом выправить положение был разгром японских сил в Маньчжурии до прихода из Порт-Артура освободившейся 3-й армии генерала Ноги[203].

На конец декабря был назначен конный "партизанский" рейд в тыл японцев, к порту Инкоу на Ляодунском полуострове. Отряд под командованием генерала П.И. Мищенко (75 эскадронов и сотен (в том числе 11 кавказских сотен) с 22 орудиями) должен был вывести из строя участок железной дороги, по которой шло снабжение японской армии военными грузами и продовольствием и помешать переброске японских войск. Поэтому весь декабрь всадники усиленно готовились к предстоящему набегу[204].

О боевых действиях Баталпашинской сотни в составе отряда Мищенко и в период наступления под Сандепу мы можем судить по рапорту командира сотни есаула П.Н. Камянского. Согласно ему, с 26 по 30 декабря Баталпашинская сотня (она могла выставить 9 рядов) следовала в составе левой колонны отряда. Ночью 28 декабря всадники были в сторожевом охранении, а 29-го числа "14 человек в составе сотни подъесаула Старицкого (1-я сотня – Ш.Б .) ходили в набег – для взрыва железной дороги". В этом набеге горцы, не выполнили до конца задание (из-за предательства китайца-проводника), но все же нанесли значительный урон противнику[205].

Основные же события произошли 30 декабря. В этот день "сотня, следуя в авангарде полка, уничтожила три транспорта в 45 арб с продовольствием. Начальнику левой колонны было послано донесение: "По сведениям китайцев-подводчиков, японцы в Инкоу занимают русский поселок, кроме того, и город; число войска неизвестно, но артиллерии нет; позавчера начали окапываться, о нашем движении знают. Река Ляохэ замерзла". Эти сведения оказали большую помощь командованию отряда при планировании атаки на Инкоу. Есаул Камянский далее сообщал: "При подходе сотни к железной дороге, от Дашичао показался японский поезд, с которого начал обстреливаться разъезд сотника Булгакова, а вслед за тем и сотня. Подскакав к селению у железной дороги, сотня спешилась, и стала обстреливать приостановившийся поезд, состоявший из 4 вагонов и 12 платформ, занятых какой-то пехотной частью, беспорядочно стрелявшей. Суетливая стрельба японцев, какое-то замешательство в поезде, то останавливающемся, то трогающемся по свистку и без свистка, и, наконец, помчавшемся к Инкоу, позволяет думать, что поезд был обстрелян удачно, и видно было, как пули на дистанции не более 700 шагов бороздили железнодорожную насыпь. Проводив уходящий поезд учащенной стрельбой, сотня поскакала к железной дороге, где топориками и кинжалами было срублено шесть телеграфных столбов на двух линиях телеграфа, порублены многочисленные провода телефонной проволоки между этими столбами, побиты изоляторы, на полотне железной дороги подрыто несколько шпал, отвинчено несколько гаек и несколько рельсов сдвинуты с места; но без подходящего инструмента серьезного повреждения железнодорожного полотна, при всем усердии в работе сотни, не могло быть сделано. Ввиду приближения японской пехоты, сотня отошла назад по приказанию полковника Гилленшмидта. Потерь в людях и лошадях в сотне не было"[206].

Вечером того же дня, 30 декабря, генерал П.И. Мищенко попытался захватить Инкоу. Отряд Мищенко был разделен на несколько частей, что, как оказалось впоследствии, было ошибкой. Главные силы выступили с привала примерно в половине третьего и, подойдя к Инкоу на расстояние 3-4 верст, открыли по станции артиллерийский огонь. Около 6 часов вечера, когда стемнело, от огня артиллерии загорелись складские помещения. После этого штурмовая колонна, сосредоточенная у дер. Лиусюгоу северо-западнее Инкоу, двинулась к станции, освещенной заревом пожара. Однако едва атакующие сотни попали в освещенную полосу, как японцы открыли сильный прицельный ружейно-пулеметный и артиллерийский огонь. Несколько атак, предпринятых в лоб, на укрепившуюся в каменных постройках с искусственными препятствиями пехоту, было отбито. Потеряв свыше 200 чел. убитыми и ранеными, штурмовая колонна, в которую входила также 2-я сотня Терско-Кубанского конного полка, отступила. В составе 2-й сотни в атаке приняли участие от 4-й сотни 14 человек, причем был убит приказный ногаец Курман-Али Баракаев. Во время отступления в селении Синюпученза отряд был окружен японскими войсками. В последовавшем сражении особенно отличились 24-й и 26-й донские полки, и кавказские полки, заставившие противника отступить.

Среди всадников полка, награжденных "за мужество и храбрость в делах против японцев во время набега на Инкоу 30 декабря 1904 года" был и карачаевец Хамзат Айдаболов (Знак отличия IV степени № 125833) [207].

31 декабря и 1 января сотня следовала в составе колонны, обстреливалась японской пехотой и артиллерией, причем был ранен всадник-ногаец Канмурза Карасов, убита одна и ранена одна лошадь. При движении ½ сотни прикрывала бригадный обоз. На следующий день сотня следовала в составе колонны, на ночь была в сторожевом охранении. 3-го января сотня следовала в боковом отряде от бригады; разъезд сотни отогнал японский разъезд, ускакавший, отстреливаясь; в течение всего дня японские дозоры, а за ними от ½ эскадрона и до эскадрона держались на горизонте, следя за движением колонны.

В тот же день конный отряд П.И. Мищенко прибыл в расположение российских войск и через два дня в окрестностях сел. Ашенюла был расформирован. За 8 дней рейда отряд прошел 270 км. Было рассеяно несколько японских тыловых команд, 19 чел. захвачено в плен, уничтожено 600 повозок с различными запасами, сожжено несколько продовольственных складов, прервано сообщение по телеграфным и телефонным линиям, два поезда пущены под откос. Однако главные цели рейда - захват Инкоу и разрушение железной дороги Ляоян-Дашичао-Дальний - достигнуты не были. Незначительные повреждения, нанесенные железнодорожному полотну, японцы устранили всего за 6 час. Потери отряда составили 408 человек убитыми и ранеными, а также 150 убитых лошадей»[208]. Несмотря на то, что отряд не до конца выполнил поставленную задачу, он все же нанес ощутимый урон японским войскам. Всадники-горцы во всех боях проявили себя храбрыми и умелыми воинами.

4 января 1905 г. в приказе № 1 по Кавказской конной бригаде ее командир генерал-майор князь Г.И.Орбелиани отмечал: «С 26 прошлого декабря по 4 января полки бригады участвовали в набеге в тыл японцев... Во время набега все чины бригады несли трудную походную службу с полным рвением, которое сказалось в стройности и порядке движения, в напряженном внимании разъездов и дозоров и в бдительности охранения. В боевых столкновениях командиры и офицеры давали ясные и разумные приказания и являли доблестный пример мужественного поведения и храбрости всадникам, которые показали себя достойными представителями славных племен Кавказа. Особенно выделяю атаку Дагестанского полка на хунхузов 28 декабря у дер. Калихе, действие Терско-Кубанского полка и 2-й сотни Дагестанского днем 30 декабря на линии железной дороги Дашичао-Инкоу, сводной сотни полков бригады, взорвавшей полотно железной дороги севернее Хайчена и участие 2-й сотни Терско-Кубанского полка и 4-й Дагестанского в ночном штурме станции Инкоу...»[209]^*

4-го и 5-го января сотня находилось в сторожевом охранении. 5-го числа всадники вновь имели стычки с неприятелем. "В час дня более ста человек японской кавалерии заняли селение Сагура (между селениями Фэнсяде и Цандише и южнее их); часть их спешилась и открыла стрельбу по охраняющим, собирающим гаолян, и моим постам № 8, 7 и 6. Услышав стрельбу и получив донесение, я вышел с ½ сотни и ближайшими постами, чтобы лавой обойти японцев с запада. Заметив мое движение, японцы резко отошли назад и, спешившись, начали стрелять. Спешив один взвод для стрельбы, я приказал лавой их обходить, рассчитывая при возможности сближения с ними, атаковать. Тогда японцы на рысях скрылись. На посту № 8 был ранен всадник-ногаец Аслан-Гирей Баисов в руку, убита его лошадь. Разъездом сотни установлено, что японцы заняли прежнее расположение", – сообщал в своем рапорте командир сотни[210].

6 и 7 января всадники были при полку на походе. В следующие два дня сотня вновь участвует в боях с японцами. 8 января 2-я сотня, находившаяся на постах, совместно с всадниками-дагестанцами уничтожила японский разъезд. Вскоре после этого посты заняли всадники Баталпашинской сотни. Через некоторое время показался японский эскадрон, который, осмотрев место, спешился и начал обстреливать посты. Есаул Камянский оставил один взвод, уже занявший пост, отстреливаться и, рассыпав три остальные в лаву, рысью пошел в атаку. В результате фронтального обстрела японцев был убит всадник-карачаевец Хаджи-Мурат Салпагаров, а также ранена одна лошадь. Не выдержав натиска горцев, японцы сели на коней и рысью поскакали назад. Через некоторое время они повернули обратно и стали выстраивать фронт, как бы намереваясь принять бой. Однако, заметив приближающихся всадников, уже стягивающих свою лаву, японцы вновь повернули назад и карьером ускакали в сторону своих войск. Преследуя их, сотня обнаружила скопление японской пехоты. Определив их направление и численность, сотня двинулась к своим позициям, где эти сведения были переданы начальству. Кроме этого, разъезд сотни, под командованием сотника Булгакова, обнаружил и подобрал раненого японского кавалериста из разъезда, уничтоженного 2-й сотней, который также сообщил важные сведения[211].

В боях под Сандепу. 10 января сотня получила долгожданный отдых, а на следующий день продолжила движение к Ашенгоу. 12 января русские войска перешли в наступление против войск в районе города Сандепу (Хейкотай). Отряд генерала П.И. Мищенко, в который входила Кавказская бригада, при поддержке донской батареи атаковал селения Ланцгоу и Уцзянгау, а затем продолжил преследование отступающего противника. Во взаимодействии с донскими и забайкальскими казаками конники-горцы выбили японцев с занимаемых ими позиций. Предпринятая противником контратака была отбита со значительными для него потерями. Тем самым казаки и горцы оказали поддержку действовавшим в одном направлении с ними 1-му Сибирскому корпусу, части которого форсировали реку Хуньхэ и выбили японские войска из селений Тутайцзы, Хуанлотоцзы и Хэгоутай. Командующий 2-й армией генерал О. Гриппенберг распорядился представить к награде георгиевскими крестами по пять человек из каждой сотни, участвовавшей в атаке. Для ликвидации русского прорыва главнокомандующий японскими войсками маршал Ояма направил несколько пехотных частей со станции Янтай.

Всадники 4-й сотни в этот день внесли свой вклад в успех общего дела. Вначале они прикрывали артиллерийскую батарею, затем были переведены в общий резерв генерала Абрамова. По его приказу сотня была направлена к Дагестанскому полку, чтобы поддержать его атаку в спешенном строю. По пути сотню встретил командир Дагестанского полка полковник Бюнтинг, который сообщил, что атака отменена, после чего сотня вернулась в общий резерв. На следующий день всадники Баталпашинской сотни были в боковом отряде бригады, а на ночь заняли сторожевое охранение. За два дня наступления Терско-Кубанский полк взял три укрепленные деревни: Удягандза, Хуэригу и Татури[212].

Однако, в общем, атаки 13-14 января японской обороны на рубеже Сандепу – Сумапу были безуспешны. Японцы продолжали усиливать оборону, перебрасывая резервы. Участвуя в общем наступлении, совместно с 3-й сотней, 4-я сотня вытеснила из селения N (безымянная деревня, расположенная в 2-х верстах севернее деревни Сюйдзывопу) японскую пехотную команду (человек 60), атаковав ее в конном строю. Атака, крайне затрудненная поперечными грядами вокруг деревни, не была доведена до конца, так как с правого фланга появились сообщения о приближении японской пехоты и кавалерии. Отойдя к селению, из которого бежала японская команда, обе сотни спешились и долгое время сдерживали огнем наступающую слева, перебежками, японскую пехоту, на фланге которой, сзади, держалась кавалерия. Под огнем горцев, японская пехота, около батальона (в пять раз больше обороняющихся), стала перебежками отступать. Тогда огонь был перенесен на японцев, наступавших справа. После атаки, произведенной дагестанскими сотнями, когда японцы перешли в наступление и стали густой и длинной цепью пехоты угрожать отрезать кубанцев от отряда, 3-я и 4-я сотни отошли к отряду. В 4-й сотне в бою был ранен младший урядник адыг Аслан-Бек Шарданов. Вскоре сотня в числе других была спешена для встречи наступления японской пехоты, но японцы не предприняли атакующих действий[213].

15 января продолжались безуспешные атаки позиций японских войск западнее города Сандепу частями 1-го Сибирского и 8-го армейского корпусов. Баталпашинская сотня, в составе бригады, была в общем резерве, подвергаясь постоянному артиллерийскому обстрелу японцев. Несмотря на некоторые успехи в районе севернее Сандепу, главком русскими войсками генерал А.Н. Куропаткин в очередной раз отдал приказ об отходе войск на исходные позиции. Сражение у Сандепу завершилось. На ночь 30 всадников 4-й сотни в составе 5-й сотни заняли сторожевые посты. На следующий день, с рассветом, сотня в числе других заняла позиции рядом с безымянной деревней, в ожидании японского наступления. Высланный разъезд сотни обнаружил наступавшую колонну японской пехоты, однако атаки так и не последовало.

Подводя итог действиям бригады при Сандепу, полковник Г. Хан-Нахичеванский, временно командовавший бригадой с начала января, в своем приказе приносил благодарность всем всадникам и офицерам "за их молодецкую службу". В следующем приказе говорилось:

"С 12 по 17 января бригада, находившаяся в составе конного отряда, участвовала в наступлении на правый фланг неприятельского расположения. Во всех, происходивших в течение этих дней, боях и столкновениях, полки вели себя со свойственной им доблестью, вызвавшей неоднократное одобрение и благодарность начальника конного отряда генерал-адъютанта Мищенко.

Вновь приношу горячую благодарность всем штаб- и обер-офицерам полков бригады и медицинским чинам за трудную службу, мужество и храбрость, проявленные в боях.

Особенно благодарю командиров полков – флигель-адъютанта полковника графа Шувалова, полковника фон Бюнтинга, дивизионеров, начальника штаба бригады, командиров и командующих сотнями. Молодцам всадникам, выказавшим беззаветную храбрость, объявляю свое спасибо и надеюсь, что в будущих боях они покроют себя той же неувядаемой славой.

Буду считать своим долгом, доложить начальнику бригады о высокодоблестной службе полков за время с 26 декабря по 17 января"[214].

Многие всадники бригады были награждены за храбрость и мужество в боях под Сандепу, и среди них карачаевец Наныу Тохчуков (Знак отличия IV степени) (№ 126001)[215].

Сторожевая служба и разведка. В последующие дни сотня находилась при полку, по очереди неся дежурство в сторожевом охранении. Представление об обстановке на постах дает донесение, посланное есаулом П.Н. Камянским из селения Асянгара 27 января в 6.15 вечера: "Расположение постов и застав принято от Дагестанцев. В течение дня было спокойно; показывался японский разъезд в 10 всадников. Местность впереди осматривается разъездами. В Колянэ держу один взвод, который, согласно приказанию, будет снят по прибытию сотни уральцев. Связь справа с уральцами, слева с донцами установлена"[216].

Сотня ведет охрану и в дальнейшем и 31 января в 6 часов вечера из деревни Нудэйтур командир сотни передает очередное донесение: "В сторожевом охранении 3-й и 4-й сотен день прошел спокойно. Держу связь на запад с уральцами, на юго-восток – с донцами. Местность впереди осматривается разъездами"[217].

Кроме того, часть всадников сотни приняла участие в конном набеге полковника Я.Ф. Гилленшмидта в глубокий тыл противника. Этот отряд в составе двух сотен Верхнеудинского казачьего полка и по одной сотне от Терско-Кубанского и 2-го Дагестанского полков получил задание взорвать большой мост на реке Сяохэ севернее Хайчена. От Терско-Кубанского полка в состав отряда вошла 3-я Екатеринодарская сотня, в которую и вошли добровольцы – "охотники" из 4-й сотни. Командир отряда учел опыт генерала П.И. Мищенко и не взял с собой обозы, избегал крупных селений и не вступал в бой с противником. Ловко изменяя свое направление и скрывая следы, отряд подошел к мосту. Казаки атаковали охрану моста и, выбив неприятеля, залегли за полотном железной дороги, не позволяя японцам приблизиться. Саперы, которым помогали всадники-кавказцы, закладывали взрывчатку и подрывали полотно. Несмотря на то, что из-за недостатка взрывчатки, мост не удалось подорвать полностью, ему все же был нанесен значительный ущерб, затруднивший движение японских эшелонов[218].

Рапортуя о завершении операции, полковник Гилленшмидт писал о горцах: "… всадники испортили около ½ версты железнодорожного полотна, 1 версту телеграфа вблизи деревни Танучанцзы… Остальные нижние чины ни в чем им (саперам – Ш.Б.) не уступали, показав себя во всех отношениях молодцами и проявив полную готовность на какое угодно рискованное дело"[219]. За проявленные мужество и доблесть участникам набега была объявлена благодарность, а некоторые всадники и офицеры были награждены.

Все эти дни русские войска готовились к очередному наступлению противника. С 1 по 4 февраля Кавказская конная бригада в составе отряда генерала Ренненкампфа участвовала в "боевой рекогносцировке" японских позиций. Японцы, готовившиеся к крупному наступлению, не вступая в бой, отходили назад[220].

Мукденское сражение. В ночь с 5 на 6 февраля японские войска маршала Оямы (270 тысяч человек, 1062 орудия, 200 пулеметов) перешли в наступление против русских войск генерала А.Н. Куропаткина (293 тысяч человек, 1494 орудия, 56 пулеметов) в районе города Мукден. По плану, японские войска должны были путем двухстороннего охвата выйти на русские коммуникации севернее Мукдена. Для этого японцы предприняли демонстративное наступление на левом фланге русских войск с целью отвлечения их сил на восток. Считая, что там и наносится главный удар, генерал Куропаткин, как и задумывали японцы, перевел часть войск с правого на левый фланг. Воспользовавшись этим, 13 февраля японские войска начали обходное движение на правом ослабленном фланге русских и с успехом стали продвигаться. В то же время правое японское крыло 1-й армии генерала Куроки почти бездействовало. Однако, несмотря на настойчивое предложение генерала Н.П. Линевича, контратаковать японцев Куропаткин так и не решился. 22 февраля японские части левого крыла вышли к железной дороге севернее Мукдена. 24 февраля оборона русских войск на левом фланге была прорвана армией Куроки, которая хлынула в прорыв. Опасаясь полного окружения, русское командование дало приказ об общем отступлении к Телину. Так закончилось Мукденское сражение. В ходе сражения японская армия потеряла убитыми и ранеными около 70 тысяч человек, русские войска - 89 тысяч[221].

Всадники Баталпашинской сотни вместе со своими товарищами-кавказцами несли оборону в составе отряда генерала Ренненкампфа. Отбив яростные атаки японцев, горцы сами переходили в контратаки. В последних боях 1-я, 2-я и 4-я сотни Терско-Кубанского полка участвовали в составе отряда полковника Г.М. Грекова. Получив приказ об отходе, они переночевали в деревне Мауситай и 25 февраля в 10 часов утра, соединившись с остальными сотнями, двинулись к Телину. При отступлении из Мукдена сгорела фанза, в которой находилось как полковое имущество, так и личные вещи всадников[222].

За Мукденские бои начальство приказало представить по пять храбрейших всадников от сотни к Знакам отличия. Карачаевские всадники проявили храбрость и отвагу в прошедших боях, вместе со своими товарищами отстаивая каждый метр своих позиций, поэтому неудивительно, что три Знака (все IV степени) получили именно они.

Младший урядник Туган Дудов (№ 182610).

"25 февраля, под сильным артиллерийским огнем передавал приказания начальства, причем был ранен в ногу".

Приказный Даулет-Герий Хаджичиков (№ 182611).

"16 февраля сего года вызвался охотником, несмотря на большой риск, вернулся к неприятельскому сторожевому охранению и там, найдя упавшего с лошади после тяжелого ранения всадника, вывез его оттуда и сдал на санитарную двуколку".

Младший урядник Калмук Шаманов (№ 124240).

"Отличился личной храбростью в боях под Мукденом 17 февраля"[223].

Многие всадники были ранены. Часть из них отправлялась на лечение в прифронтовые госпитали. Другие же на поездах отправлялись на лечение в города России, в том числе и в Москву. Об этом свидетельствует документ, приводимый ниже.