Первая мировая война 1914-1918 гг. 5 page

6 июля австрийские и немецкие войска начали крупномасштабное наступление на Юго-Западном фронте, направив главный удар в стык 7-й и 11-й армий, так и не сумевших поддержать успешное наступление 8-й армии в Галиции. Под ударами противника деморализованные войска 11-й армии, почти не оказывая сопротивления, стали отходить в тыл. Тем самым предательски обнажался правый фланг 8-й армии, которая продолжала мужественно сражаться с превосходящими силами неприятеля. Пораженческие настроения стали проявляться и в самой 8-й армии. В этих условиях командование дало приказ об отступлении. Пытаясь хоть как-то спасти положение, Временное правительство в ночь на 8 июля назначило командующим Юго-Западным фронтом генерала Л.Г. Корнилова, который должен был спешными и жесткими мерами навести порядок в войсках, остановить отступление, и, с помощью боеспособных частей не допустить полной деморализации и разгрома армии. И тогда генерал Корнилов обратился к горским полкам Кавказской конной туземной дивизии, которые, несмотря ни на что, сохранили в своей среде твердый порядок и дисциплину, а также верность воинскому долгу[385].

9 июля, когда всадники дивизии, расположенные в окрестностях Станиславова, возносили общую молитву по случаю священного праздника Курман-Байрам, в штабе дивизии была получена телеграмма генерала Корнилова. В ней командующий фронтом поблагодарил воинов дивизии за отвагу в прошедших боях и выражал уверенность в том, что они помогут восстановить положение на фронте 11-й армии, где была нужна "беззаветная доблесть, твердость духа в исполнении долга и несокрушимая мощь доблестных полков дивизии". Дивизия должна была пройти от Станиславова через Нижнев, после чего переправиться на левый берег Днестра. Оттуда ее путь должен был пройти в направлении Чорткова, а затем к реке Збруч, по которой до войны проходила граница России и Австро-Венгрии[386].

Выйдя на рассвете 10 июля, кавказские полки в течение девяти дней при­крывали отход дезорганизованных пехотных частей, поддерживая в их среде по­рядок. Кроме того, горцы отбивали все попытки противника прорваться и ата­ко­вать панически отступавшие российские войска и отбрасывали его назад. За это время всадники дивизии много раз получали благодарности от командования пехотных частей за охрану порядка и противодействие преступлениям деморализованной солдатской массы[387].

Пройдя около 300 километров и перейдя через реку Збруч, к вечеру 18 июля полки дивизии расположились, как и весной, в Подольской губернии, близ города Проскурова. 22 июля в дивизию прибыли запасные сотни 4-й очереди, которые прошли трехмесячную подготовку в запасном полку. Прибыла запасная сотня и в Черкесский полк. В ней было 136 всадников, в числе которых были, конечно же, и воины из карачаевских селений. Однако участвовать в боевых действиях дивизии им было не суждено. В середине августа на Кавказ выехали офицеры полков для сформирования новых запасных сотен - "5-й очереди", но выступить на фронт им не пришлось[388].

Горцы и генерал Корнилов. К началу августа ситуация в стране обострилась до предела. Неудачи на фронте, развал экономики, неспособность Временного правительства справиться с насущными проблемами страны, нагнетание классовой ненависти революционерами – все эти факторы свидетельствовали о том, что Россия полным ходом движется к братоубийственной Гражданской войне. В этой ситуации генерал Л.Г. Корнилов, назначенный 19 июля Верховным Главнокомандующим, подстрекаемый своими советниками и, не видя иного выхода, решил с верными ему войсками совершить поход на Петроград с целью разгона Советов и наведения твердого порядка в стране, охваченной хаосом и анархией. Немаловажное место в его планах отводилось полкам Кавказской конной дивизии, в чьей доблести и верности воинскому долгу он убедился в Галиции. Однако сами горцы вовсе не собирались становиться на ту или иную сторону в политической борьбе. Так, полковник Черкесского конного полка Султан Крым-Гирей, председатель полкового и дивизионного комитета, находясь на Кавказе, в июле 1917 г. опубликовал в печати статью "Кавказская туземная конная дивизия (Письмо полковника "Дикой дивизии")". В ней он, отдав должное боевому пути дивизии, в резкой форме высказался против привлечения горцев для решения политических проблем и участия их в борьбе за власть российских политиков. "Русская болезнь должна быть вылечена русскими же средствами, то есть если это необходимо, то русские полки должны сами навести порядок внутри страны… против русских людей, какие бы они преступления не совершали, не следует нас посылать", - писал полковник Султан-Гирей. В конце своей статьи он выражал надежду, что кавказские полки не будут в Петрограде и останутся на фронте[389]. Однако, генерал Корнилов, испытывая реальный дефицит боеспособных частей, решил все же привлечь горцев к походу на Петроград.

1 августа в дивизии состоялся смотр, на котором горцы вновь продемонстрировали свои воинские умения и навыки. Тогда же в 3-ю сотню был прикомандирован прапорщик 46-го пехотного запасного полка карачаевец Юнус Джаубаев (родом из селения Сынты). Он, закончив гимназию, прослужил несколько лет в сотне Кубанской горской постоянной милиции. В июле 1914 г. "за отлично-усердную службу и хорошее поведение" был произведен в чин младшего урядника. А в сентябре 1915 г., в числе трех милиционеров Кубанской области, был награжден "за отлично-ревностную службу и труды, вызванные обстоятельствами текущей войны" серебряной медалью с надписью "За усердие" на Станиславской ленте для ношения на груди. 10 октября 1915 г. он был отчислен от сотни Кубанской горской постоянной милиции, «ввиду перечисления его на службу в Кавказский кавалерийский дивизион». Поступив в дивизион в качестве вольноопределяющегося, Юнус Джаубаев вскоре был направлен на учебу в Тифлисское военное училище. Окончив училище и получив чин прапорщика, он был командирован на службу в 46-й пехотный полк, в составе которого и участвовал в боевых действиях, был ранен, контужен[390].

Вскоре дивизия стала готовиться к отправлению на Северный фронт. Несмотря на слухи о походе в столицу, командование дивизии все же надеялось, что их отправляют для охраны Балтийского побережья. 10-11 августа полки дивизии погрузились в эшелоны и направились в Псковскую губернию. 21 августа последовал приказ о преобразовании дивизии в Кавказский туземный конный корпус. Для этого в его состав были введены три новых полка, а корпус был разделен на две дивизии. В 1-ю Кавказскую туземную конную дивизию назначались: в 1-ю бригаду – Кабардинский и Черкесский конные полки, во 2-ю – Чеченский и Татарский конные полки. Во 2-ю Кавказскую туземную конную дивизию: в 1-ю бригаду – 1-й и 2-й Дагестанские полки, во 2-ю – Ингушский и 1-й и 2-й Осетинские конные полки[391].

26 августа генерал Л.Г. Корнилов, находившийся в Ставке в Могилеве, приказал верным ему войскам выступить на Петроград. Главной ударной силой являлись 3-й конный корпус генерала П.Н. Краснова и полки Кавказского туземного конного корпуса, которые должны были первыми вступить в Петроград. В тот же день полки корпуса стали сосредотачиваться на станции Дно. Первыми на станцию подошли Ингушский и Черкесский полки. Выполняя приказ генерала Корнилова, ночью 27 августа кавказские полки двинулись в направлении Гатчины и Петрограда. Черкесский полк сосредоточился на станции Вырица. Остальные полки остановились на других станциях. Весь день 28 августа в расположение кавказских полков поступали противоречивые сведения о развитии ситуации. Корнилов потребовал отставки правительства и передачи всей власти в его руки. Однако премьер А.Ф. Керенский отстранил его от должности и приказал Корнилову немедленно явиться в Петроград. Надеясь на войска, направленные им в столицу, генерал Корнилов отказался выполнять приказы Керенского и 28 августа обратился с заявлением к армии и гражданам России. В нем он призвал всех поддержать его в борьбе с большевиками и Временным правительством. В то же время за подписью Керенского по стране распространялись телеграммы, в которых генерал Корнилов объявлялся контрреволюционером и врагом русской свободы, и приказывалось не пропускать войска, посланные от его имени. Вся эта информация, зачастую сильно искаженная, поступала в расположение кавказских полков, усиливая и без того сильное напряжение горцев[392].

29 августа в расположение Черкесского полка явилась делегация мусульман во главе с председателем исполкома Всероссийского Мусульманского Совета (Милли Шуро), которые стали уговаривать своих земляков не вмешиваться во внутренние раздоры России, что могло привести к кровопролитию. Этого же хотели и сами всадники. Командиры полков отказались идти на Петроград. Их мнение поддержал и начальник дивизии генерал-лейтенант Д.П. Багратион. 31 августа состоялось совещание, на котором присутствовали, помимо офицеров дивизии, делегаты от мусульман и от Петроградского Совета. Результатом обсуждения стало решение о том, что в Кавказском конном корпусе должны быть только "воины" и "они ни в коем случае не против русских". Вслед за этим делегация горцев выехала для встречи с Керенским. На ней делегаты корпуса еще раз подтвердили, что они подчиняются Временному правительству и другой власти не признают. Корниловский "мятеж", как известно, потерпел поражение, а его лидеры в начале сентября были арестованы как "враги революции"[393].

Возвращение на Кавказ. С честью выйдя из сложного положения, кавказские полки, по приказу командования, вернулись в Псковскую губернию, где ожидали отправления на Кавказ. Этого сумело добиться командование корпуса у премьера Керенского.

13 сентября 1917 г. новый командир корпуса, генерал-лейтенант П.А. Половцев, назначенный на этот пост 2 сентября, издал приказ № 8. В нем говорилось:

"Через несколько дней мы все уйдем на Кавказ. К Вам обращаюсь, горцы!

По Кавказу и по геройской службе Вашей на войне знаю Ваш характер: рыцарски благородный, заступник обиженного, гордый своей честью – таков облик славных представителей Кавказа, в командование которыми я с гордостью вступил… По прибытии в родные земли Вы должны помнить, что на Вас будут смотреть как на образец истинных воинов. Слава о Ваших боевых подвигах отметила Вас среди народа. По Вас будут учиться дисциплине и порядку. Зная Ваш нрав и самолюбие, уверен, что Вы явите пример этой дисциплины, покажете себя достойными Вашего боевого прошлого"[394].

Уже через несколько дней кавказские полки отправились на Родину. Вслед им шла телеграмма от военного министра, в которой говорилось: "Временное Правительство счастливо засвидетельствовать, что рожденные в свободе горцы остались верны делу свободы в тяжелые дни минувших испытаний, когда темные силы пытались их обманным путем использовать для того, чтобы задушить свободу"[395].

Три года провели всадники и офицеры кавказских полков в действующей армии. И вот теперь, в конце сентября 1917 года, они возвращались в родные края. Вместе со всеми прибыли на Кавказ и сотни Черкесского конного полка. На станции в Екатеринодаре они были торжественно встречены руководителями области, священнослужителями, местными воинскими командами, а также земляками и родственниками. Проведя несколько дней в столице области, всадники 3-й Баталпашинской и 4-й Абхазской сотни отправились в места своего формирования – Баталпашинск и Сухуми соответственно. Некоторое время сотни полка еще функционировали как воинские единицы. В них проводились учения и маневры.

***

25 октября в Петрограде в результате переворота власть перешла из рук Временного правительства в руки большевистского Совета Народных Комиссаров. Известие об этом событии, а также пропаганда местных революционеров, привели к тому, что всадники полков корпуса, разбросанного по всему Кавказу, больше уже не ощущавшими себя членами единой воинской семьи, стали покидать части и разъезжаться по своим селениям. И вскоре Баталпашинская сотня, как и весь Черкесский конный полк, перестала существовать как воинское подразделение.

В регулярных и казачьих частях. Несколько карачаевцев-офицеров служили и в других воинских частях. Так, Бабула Наибович Кочкаров (1884-1921) из селения Дуут, согласно некоторым сведениям, окончил военное училище в Екатеринограде и служил офицером в казачьих частях[396]. Поручик Басханук Пашаевич Крымшамхалов (1879-1922), кадровый военный, поручик, находившийся в запасе, с началом войны отправился на фронт. Командуя военным транспортом на Кавказском фронте, в июле 1916 г. он был награжден орденом Св. Станислава III степени. [397]. К концу войны был произведен в штабс-капитаны. Возможно, что впоследствии он получил и другие награды Старший брат Басханука Крымшамхалова Мырзакул (1873-1940), также кадровый офицер, вышел в отставку по состоянию здоровья в 1911 г. в чине подполковника. В начале 1917 г. добровольно поступил на службу в 507- й пехотный Речицкий полк[398].

Хызыр Акбаев, произведенный в офицеры в январе 1916 г., вскоре был распределен в один из кубанских казачьих полков. В боях с противником получил несколько ранений, был награжден орденами и произведен в чин сотника (поручика)[399].

На Кавказском фронте в 8-м стрелковом полку воевал штабс-капитан Дмитрий Крымшамхалов, был награжден, произведен в чин капитана[400].

В составе Лейб-гвардии Гренадерского полка всю войну сражался штабс-капитан Борис Крымшамхалов. Неоднократно был ранен. К концу 1914 г. был награжден тремя орденами – Св. Станислава III и II степени, Св. Анны IV степени [401]. Впоследствии был произведен в подполковники, возможно, имел другие награды.

Большую помощь армии оказывали и жители Карачая. Они предоставляли продовольствие и подводы российским частям, воевавшим на Кавказском фронте, пригласили раненых солдат в Теберду, чей целебный воздух способствовал быстрому выздоровлению; многие карачаевцы внесли свой вклад в фонд Красного Креста и Полумесяца[402]

***

Раскол, охвативший российское общество в 1917 г., сказывался и в самых отдаленных уголках страны, таких как Карачай. Некоторые из рядовых участников войны с энтузиазмом восприняли идеи, пропагандируемые новой властью, и стали ее активными сторонниками. Другие же воины, а также все офицеры стали на путь борьбы с Советской властью, которая утверждалась в России. И очень скоро бывшие боевые товарищи станут непримиримыми противниками. Многие из них погибнут в годы кровавой братоубийственной гражданской войны и сталинских репрессий, другие же навсегда покинут родину и закончат свои дни в эмиграции.

Итоги. С началом войны, карачаевцы, как и другие народы Кавказа, выразили желание войти в состав добровольческих воинских формирований для борьбы с неприятелем. В составе 3-й сотни Черкесского конного полка Кавказской туземной конной дивизии за три года войны воевали около 150 карачаевцев.

В боях с противником карачаевцы проявили себя храбрыми и умелыми воинами, заслужив около 100 Георгиевских крестов и медалей. Многие были награждены дважды, несколько всадников – трижды, а Джатдай Байрамуков, по некоторым данным, стал полным Георгиевским кавалером. Придя на войну в большинстве своем рядовыми всадниками, многие воины получили чины приказных, младших и старших урядников, а также юнкеров.

За отвагу и организаторские способности, получив солдатские награды, в офицеры были произведены Сеит-Бий и Магомет-Герий Крымшамхаловы. К концу войны они получили чины поручиков и имели по шесть боевых наград. Сеит-Бий Крымшамхалов стал одним из 15 горцев – офицеров Кавказской конной дивизии, награжденных Георгиевским оружием. Магомет-Герий Крымшамхалов, получив Георгиевское оружие и орден Св. Георгия IV степени, стал одним из двух горцев – кавалеров двух самых почетных военных наград России. Туган Крымшамхалов внес большой вклад в подготовку запасных сотен.

Карачаевцы воевали и в других воинских подразделениях, заслужив в их составе награды. Это Бабула Кочкаров, Хызыр Акбаев, Юнус Джаубаев, Басханук, Мырзакул, Дмитрий, Борис Крымшамхаловы.

Большую помощь армии оказали и жители Карачая. Они предоставляли конный транспорт, продовольствие, участвовали в деятельности благотворительных организаций.

Заключение

Период второй половины XIX – начала XX веков ознаменовался в истории России четырьмя крупными войнами. При этом две войны: Крымская (1853-1856) и русско-турецкая (1877-1878) пришлись на XIX в. и две: русско-японская (1904-1905) и первая мировая (1914-1918) – на начало XX в. Все эти войны были вызваны столкновением Российской империи с другими крупными державами в борьбе за сферы влияния.

Помимо регулярных русских войск, в этих войнах принимали участие и милиционные части, сформированные из жителей Кавказа, в том числе и карачаевцев. Надо сказать, что военное сотрудничество русских войск с отрядами народов Северного Кавказа наблюдалось еще до того, как они были присоединены к России. Усиление же позиций России на Северном Кавказе во второй половине XVIII в. способствовало тому, что русское правительство стало искать способы применения горских ополчений для осуществления своей политики. Первый опыт создания отрядов горской милиции относится к 1786 г.

В первой четверти XIX в. царское правительство в своей колонизаторской политике начало практиковать формирование отрядов временной милиции из "мирных" горцев в качестве вспомогательной силы для действовавших здесь регулярных войск. В Карачае, вошедшем в состав России в 1828 г., набор временной милиции стал проводиться с середины 30-х годов, после того как в 1834 г. карачаевцы присягнули на верность Российскому государству. Отряды милиции набирались в Карачае из представителей узденьского сословия, а во главе назначались местные феодалы. Милиционеры несли службу на перевалах, кордонах, отбивали набеги закубанских адыгов. Тогда же представителям феодальной знати стали жаловаться чины и награды. Кроме того, некоторые знатные горцы, в том числе и карачаевцы, отправлялись на учебу в кадетские корпуса, по окончании которых служили в регулярных и казачьих частях. Несколько карачаевцев служило в Кавказском конно-горском дивизионе.

Новый этап в боевом содружестве карачаевцев с русским народом начался в годы Крымской войны (1853-1856), когда русское командование решило сформировать отряды милиции из горцев и отправить их на театр военных действий. При наборе ополчения командование исходило не из численности населения, что было бы естественным, а из "мирности" или "немирности" разных народов. Карачаевцы, не нарушавшие присяги с момента ее подписания и считавшиеся "мирным" народом, должны были дать относительно большее количество добровольцев, чем другие народы. При этом командование особо отметило желательность вхождения в отряды милиции карачаевцев и балкарцев. Карачаевские милиционеры (более 100 человек) несли важную службу по охране перевалов, через которые шел путь в Абхазию, занятую турецкими войсками. Кроме того, карачаевцы (около 20 человек) вошли в составе горской милиции приняли участие в боях с турецкими войсками в Закавказье и Малой Азии в 1854-1856 гг. Несмотря на пренебрежительное отношение и шовинистический настрой многих русских генералов, двухсотенная горская милиция, сформированная из кабардинцев, осетин, карачаевцев и балкарцев, абазин и ногайцев, своей храбростью и героизмом заслужила похвалу командующего войсками Н.Н. Муравьева и со славой вернулась на Родину. Несколько карачаевцев получили за эту войну награды: Знаки отличия (Георгиевские кресты), медали, а офицеры – ордена. Несомненно, что в Карачае, как и на всем Кавказе, были недовольные жестоким военно-колониальным режимом царизма. Продолжавшееся уже много лет сопротивление горцев под руководством Шамиля и его наибов имело сторонников и в Карачае. В августе 1855 г. в Карачае, при поддержке ополчения Мухаммат-Амина, вспыхнуло восстание, подавленное вскоре царскими войсками. В нем приняли участие в основном представители узденьского сословия, желавшие уравнения в правах с местными феодалами – биями. Это и стало основной причиной восстания.

В конце 1850-х гг., в связи с близящимся окончанием Кавказской войны, царское правительство стало проводить крупные преобразования на Северном Кавказе. Важнейшим из них стало разделение территории горцев на Кубанскую, Терскую и Дагестанскую области. При этом карачаево-балкарский народ, до этого подчинявшийся начальнику Центра Кавказской линии, был разделен административными границами на две части – карачаевцы, большей частью живущие по Кубани и ее притокам, были отнесены к Кубанской области, а балкарцы и часть карачаевцев, живущие по притокам Терека, – к Терской области. Одним из мероприятий, проводимых царской администрацией в Кубанской области, стало создание в 1865 г. постоянной сотни горской милиции. Это был качественно новый этап в развитии милиционных частей, которые превращались из эпизодически собираемых дружин в постоянные подразделения, ставшие составной частью военно-административного аппарата управления северокавказских областей. Если до этого основным назначением милиции было служить лишь вспомогательной силой для регулярных и казачьих частей, то теперь она использовалась как самостоятельная военно-полицейская сила внутри области. Милиционеры несли охранную службу на кордонах, состояли в конвое административных лиц, прикреплялись к старшинам селений для обеспечения правопорядка на местах. Сотни постоянной милиции были гораздо многочисленнее и демократичнее, чем временной. Последовавшая в конце 1860-х гг. отмена крепостного права, привела к тому, что в милиции служили и бывшие крепостные крестьяне, наряду с биями и узденями.

С началом русско-турецкой войны, в 1877 г., правительство России вновь решило привлечь на службу горцев-добровольцев. Из них только на Северном Кавказе было сформированы подразделения общей численностью около 10 тысяч человек. Карачаевцы, в частности, выставили около 200 милиционеров, которые несли службу по охране границы, а впоследствии приняли участие в освобождении Абхазии, заслужив своей храбростью награды: Знаки отличия, медали, ордена, а также повышения в чинах. Кроме того, карачаевцы выступили в роли проводников при переходе русского Марухского отряда в Абхазию, и выделили около тысячи лошадей карачаевской породы и столько же вьючников. Более 70 карачаевцев приняли участие и в службе второго набора полка в 1878 г.

Несмотря на всю успешность сбора милиции и использования ее в боевых действиях, царизм по-прежнему питал недоверие к народам Северного Кавказа и не стал распространять на них военную повинность, обязательную с 1887 г. для всех граждан России. Исключение было сделано лишь для осетин, в большинстве своем христиан. Для остальных же горцев был введен особый налог, составлявший 1 рубль 33 копейки в год с каждого "дыма". Подобная политика "двойного стандарта" вызывала вполне понятную обиду горцев, которые проливали кровь, считая Россию своей отчизной.

Новый этап в истории иррегулярных частей связан с началом русско-японской войны 1904-1905 гг., когда горцы обратились к российскому командованию с просьбой о разрешении формирования добровольческих сотен для участия в войне. Из горцев было сформировано два конных полка: Терско-Кубанский и 2-й Дагестанский. Впервые два иррегулярных полка были сведены в более крупную единицу – Кавказскую конную бригаду. Карачаевцы (всего более 70 человек) вошли в состав 4-й Баталпашинской сотни Терско-Кубанского полка и приняли участие во всех крупных сражениях, начиная с июля 1904 г., когда прибыли на фронт. В боях они проявили храбрость и мужество, заслужив более 20 Георгиевских крестов, а также медали.

Активное участие представители карачаевского народа приняли и в первой мировой войны 1914-1918 гг.. Около 150 карачаевцев добровольцами вступили в ряды 3-й сотни Черкесского полка Кавказской туземной конной дивизии. Храбро сражаясь с противником, они заслужили более 100 Георгиевских крестов и медалей. В этой войне из среды карачаевцев-всадников Черкесского полка выдвинулись и отважные офицеры, заслужившие высшие военные награды Российского государства. Кроме этого, несколько карачаевцев-офицеров приняли участие в войне в составе других частей, также заслужив своей храбростью боевые награды. Помощь армии оказало и гражданское население Карачая, выставлявшее подводы войскам на Кавказском фронте, вносившее пожертвования благотворительным организациям.

Рассматривая вопрос о мотивах вступления карачаевцев в добровольческие сотни милиции, надо отметить, что с течением времени они меняются. Так, если в Крымской войне (1853-1856 гг.) горцы принимали участие во многом из-за природной склонности к военной службе, желания прославиться своей храбростью и заслужить награды, то уже к периоду русско-турецкой войны (1877-1878 гг.) на первый план выходит осознание горцами общности судеб своего народа и Российского государства, которое ассоциируется с понятием большой Родины. Ко времени русско-японской войны (1904-1905 гг.) эта тенденция только усиливается. Своего пика же она достигает в годы первой мировой войны (1914-1917). Подтверждением тому служит тот успех, с которым всегда проходило формирование милиции в Карачае, а также многочисленные факты героизма, проявленного карачаевскими воинами в сражениях исследуемых войн.

Боевое содружество карачаевцев с соседними народами и русским народом в войнах исследуемого периода способствовало росту взаимного доверия и уважения, укреплению дружеских связей. Славные традиции своих отцов и дедов карачаевские воины продолжили во время Великой Отечественной войны 1941-1945 годов.