Глава I. УЧАСТИЕ КАРАЧАЕВЦЕВ В ВОЙНАХ РОССИИ 5 page

Новый набор. Полная победа российских войск, как на Кавказе, так и на Балканах, вынудила Турцию в конце 1877 г. просить о перемирии и начале переговоров. Перемирие и Сан-Стефанский мирный договор вызвали крайнее недовольство западных держав, которые потребовали созыва конгресса для пересмотра этих документов. Россия оказалась перед угрозой новой войны. В этих условиях была начата частичная мобилизация[131].

Учитывая храбрость и героизм, проявленные горцами Северного Кавказа, правительство решило вновь собрать иррегулярные конные полки из кавказцев, и направить их в Польшу. 12 апреля 1878 г., через год после начала войны, начальник области генерал Кармалин получил телеграмму из Генерального штаба, в которой говорилось о том, что командование считает "полезным иметь на западных наших границах возможное число конно-иррегулярных частей кавказских туземцев". Вскоре он получил телеграмму помощника командующего Кавказской армии князя Мирского, который интересовался тем, "сколько можно отправить из области" всадников. Через некоторое время Мирский сообщал Кармалину, что всадникам иррегулярных полков "разрешено определить от казны на снаряжение по сорок рублей безвозвратно", ружья и другие боеприпасы всадники должны были получить по пути в Киеве или других пунктах[132].

Получив эти указания, генерал Кармалин разослал атаманам всех отделов предписание с просьбой доставить сведения о количестве горцев, который данный отдел может выставить в состав вновь формируемых конно-иррегулярных полков. Начальник Баталпашинского уезда Ф.А. Кузовлев 19 апреля телеграфировал генералу Кармалину: "Четыре сотни, то есть 500 человек могут дать без затруднений при хорошем оружии; могли бы еще дать безоружных всадников, но неполучение наград охладило усердие". Надо отметить, что, несмотря на представление горцев к наградам за участие в Марухском отряде, приказа о награждении еще не было. Учитывая то, что карачаевцы из всех народов уезда внесли наибольший вклад в подготовку, снабжение и проведение Марухского отряда через перевал, в также героизм и храбрость, проявленные карачаевскими милиционерами в боях с неприятелем, атаман Кузовлев спрашивал: "Если достаточно четырех сотен, то можно ли обойтись без карачаевцев?". Кармалин же, в ответ, попросил Кузовлева распорядиться о наборе двух сотен "надежнейших зеленчукских жителей" - то есть абазин, адыгов и ногайцев. "Карачаевцы будут вызваны позже", – писал генерал. Всего же Баталпашинский отдел готов был выставить шесть сотен всадников, то есть целый полк. Остальные отделы выставляли еще семь сотен. Таким образом, горское население области готово было выставить 13 конных сотен[133].

Однако Кубанско-Горский полк был воссоздан в прежнем шестисотенном составе. 5-я и 6-я сотни, набранные в Баталпашинском отделе, вошли в 3-й дивизион полка под командованием войскового старшины Амирхана Корицкого. Карачаевцы вошли в состав 6-й сотни, около трети которой составили всадники первого набора полка[134].

Командиром сотни назначался ногайский князь, подпоручик Бек-Мурза Ахлов, субалтерн- и унтер-офицерами – абазины подпоручик Крым-Гирей Лиев и прапорщик Калмук Лоов, юнкера Адамий Трамов, Сосран Агиров[135].

Урядников в сотне было четверо, двое из них были карачаевцы:

!) Осман Байрамуков (34) из селения Хурзук. На службе находился с 15 апреля 1868 года, в чине со 2 апреля 1874 года.

2) Абдул-Керим Боташев (31) из селения Карт-Джурт. На службе и в чине был с 1 мая 1877 года.

Всего в составе сотни было 126 всадников. 73 из них были карачаевцами. Остальными всадниками были представители других народов уезда: осетины, ногайцы, абазины, адыги и казаки. Приведем список карачаевцев по селениям.

Карт-Джурт: служили с 5.05.1877 г. – Кара Богатырев (28), Батча Салпагаров (28), Магомет Батчаев (32), Мыртаз Хубиев (26), Смаил Узденов (22), Шамаил Шаманов (23), Конай Алиев (30), Мусса Токов (28), Исхак Гаджаев (21), Махмуд Ахтаов (30), Темиркан Гочияев (29), Салим-Герий Узденов (28); с 20.05.1878 г.: Исмаил Гочияев (19), Тохчук Хубиев (26), Мустафа Хубиев (29), Кеккез Узденов (28), Хусейн Гочияев (25), Тохчук Батчаев (30); с 1.08.1875 г. - Шахар Боташев (27)

Хурзук: с 5.05.1877 г. – Махай Байрамуков (33), Керти Байрамуков (33), Дыккы Джуккаев (34), Зауурбек Каракетов (29), Даут Лайпанов (31), Касай Дудов (25), Джарашты Алиев (29), Байрам-Али Гебенов (29); с 20.05.1878 г. – Хаджи-Исмаил Чотчаев (26), Джантемир Тоторкулов (30), Крым-Герий Чомаев (24), Хапча Чотчаев (30), Ибрагим Тохчуков (26), Магомет-Герий Дудов (22), Шахим-Гери Узденов (28), Кеккез Кубанов (30), Даулет-Гери Боташев, Ёзден Лайпанов (24), Тенгиз-Бий Байрамуков, Дударук Алиев (30); с 5.05.1875 г. – Илля Карабашев (38), Салим Джатдоев (33), Аслан-Герий Хасанов (37).

Учкулан: с 5.05.1877 г. – Джамбот Эркенов (24), Курман-Бий Текеев (26), Караджаш Байчоров (36), Аслан-Мырза Урусов (26), Махмуд Узденов (19), Ханука Биджиев (24), Хасан Коркмазов (29), Каплан Айбазов (22), Хаджи-Мырза Шидаков (27); с 20.05.1878 г. – Юнус Долаев (31), Ибрай Эркенов (31), Даут Халкечев (22), Кудент Аджиев (25), Джанкир Тебуев (30), Ахья Байрамуков (31), Магомет Темирезов (32), Крым-Герий Мамчуев;

Теберди: с 5.05.1877 г. – Хаджай Байчоров (23), Сулемен Батчаев (28), с 20.05.1878 г. – Шахим Биджиев (20).

Ташкепюр: с 5.05.1877 г. – Шахар Алботов (29), Джуртубай Герюков (22), Бий-Аслан Кагиев (36).

Мара: с 5.05.1877 г. Салим-Гери Бабоев (20), Атажуко Кубанов (20).

Дуут: с 5.05.1877 г. – Бийнегер Джаналдиев (46), с 20.05.1878 г. – Салис Кипкеев (30).

Джазлык: с 5.05.1877 г. – Кара-Мырза Хубиев (32), с 20.05.1878 г. – Кеккез Чомаев (22), Тохай Хубиев (20)[136].

Всадники вновь приняли присягу, написанную как по-русски, так и по-арабски, которая лишь немного отличалась от присяги 1877 года. Расписался от 6-й сотни командир Бек-Мурза Ахлов[137]. Полк был собран в Армавире, откуда должен был выступить в Варшаву. Однако вскоре международная обстановка изменилась, и полк был направлен в город Луцк в Волынской губернии[138]. Штаб полка располагался в селе Красном. 5-я и 6-я сотни располагались в селении Боголюбово, в 6 верстах от Красного. Больные отправлялись в Луцкий военный госпиталь. 17 июля командование полка получило 19 карт местности, которые, однако, не понадобились. Все лето в полку проводились учения и смотры. Так, в июне состоялся смотр войск Луцкого лагерного сбора, после чего состоялась джигитовка. Возможно, под впечатлением увиденного, многие местные жители просили всадников продать им своих лошадей, как свидетельствуют полковые документы. Однако всадники не продавали своих боевых товарищей ни за какие деньги, тем более, что запасные лошади выдавались взамен павших, что произошло, например, в июле у всадника Хануки Биджиева [139].

Смотр императора. Узнав о скором смотре с участием царя, вышестоящее командование, потребовало от командира полка списки нижних чинов, имеющих награды и представленных к очередному званию. Среди карачаевцев в 6-й сотне к званию урядника представлялся всадник Магомет Батчаев, а к званию юнкера – урядник Осман Байрамуков. Он же, вместе с всадником Бийнегером Джаналдиевым имел (среди всадников-карачаевцев) награду – Знак отличия Военного ордена Св. Георгия IV степени (всего в сотне было 5 кавалеров). Одним из двух воин, имеющих медали "За храбрость", был Махай Байрамуков. [140]

16 августа был проведен смотр с участием императора Александра II, на котором полк присутствовал в составе 52 унтер-офицеров, 6 музыкантов 608 всадников – всего 666 человек. Довольный увиденным, император распорядился о выдаче денег и присвоении очередных званий всадникам полка. Кубанско-Горскому конно-иррегулярному полку было выдано 400 рублей 50 копеек. По 3 рубля получили 26 всадников, имеющих Знак отличия, а также всадник, имеющий золотой шеврон. Остальные получили по 50 копеек. В 6-й сотне по 3 рубля получили урядники карачаевец Осман Байрамуков и ногайцы Мусса Аксиев, Мусалау Отуганов и всадники – карачаевец Бийнегер Джаналдиев и ногаец Магомет-Али Кумуков. Остальные получили по 50 копеек. Всего – 68 рублей[141].

В приказе по Киевскому военному округу № 173 от 22 августа было объявлено: "Государь Император в 16 день августа на Высочайшем осмотре войска, собранного при городе Луцк, Всемилостивейше изволил пожаловать урядникам и всадникам звание милиции юнкеров …". В списке от 6-й сотни – Осман Байрамуков. Приказом по сводной конной бригаде от 18 августа за № 32 были произведены из всадников в урядники двое чинов сотни, в том числе Магомет Батчаев [142].

Дополнительные подробности о смотре сообщил в своем приказе от 19 августа генерал-лейтенант Кармалин:

"Командир Кубанско-Горского конно-иррегулярного полка полковник Пентюхов донес мне, что Его Императорское Величество Государь Император 16 августа изволил произвести смотр войскам расположенным лагерем близ г. Луцка в Волынской губернии. Кубанско-Горский полк, находившийся в числе других войск на смотре, удостоился заслужить Высочайшую благодарность. Его Величество несколько раз милостиво соизволил благодарить полк за его службу и при этом Государь Император пожаловал 12 всадникам звание юнкеров.

С удовольствием объявляя это приятное известие по вверенному мне краю, остаюсь в убеждении, что Монаршая благодарность, заслуженная чинами Кубанско-Горского полка, с восторгом встречена будет горским населением Кубанской области, успевшим, к чести его, заявить себя не только верноподданными гражданами Государства, но и исправными воинами, достойными стоять в рядах славной русской армии"[143]. Список всадников, произведенных в юнкера, был опубликован 7 октября[144].

Роспуск. К концу лета международная обстановка стабилизировалась, и Кубанско-Горский полк, заслужив характеристику "прекрасный образец славной Кавказской армии", вместе с другими иррегулярными частями, был отправлен на родину для расформирования.

С 1 по 11 сентября полк находился на марше из Луцка в Армавир, где пробыл два дня, после чего, согласно предписанию войскового штаба от 31 августа за № 3605, 13 сентября был распущен по уездам. Согласно предписанию начальства от 12 сентября, командир 6-й сотни доставил "людей, имущество и сотенный значок в ведение Баталпашинского уездного начальника. По прибытию на место сотня была распущена[145].

Оценки. 18 октября 1878 года генерал-лейтенант Н.Н. Кармалин подписал приказ № 287, в котором подвел черту под участием горцев области в минувшей войне. В нем говорилось:

"13-го прошлого сентября расформирован в Армавире Кубанско-Горский полк, прибывший из лагеря под городом Луцком.

Расформирование этого второго по составу чинов полка, выставленного горцами вверенной мне области в течение минувшей войны, дает мне повод вспомнить службу обеих полков. Тотчас же по объявлении войны в прошлом году, на представление мое, повеление об образовании из горцев полка 6-сотенного состава. Призыв этот все племена горского населения области встретили с полным сочувствием: и служившие прежде в милиции, бывшие в походах во время Кавказской войны, и лучшая молодежь охотно пошли в ряды полка; аульные общества многих из своих милиционеров снарядили на общественные средства и вообще дали щедрые денежные пособия на общие нужды сотен. Сформированные в уездах сотни уже 5-го мая собрались на сборном пункте в станице Усть-Лабинской. Через месяц после сбора я осмотрел полк, и к полному моему удовольствию, нашел оный в прекрасном состоянии. Несмотря на совершеннейшую для горцев новость дела, несмотря на то, что не только 9/10 людей не знали русского языка, но язык этот с трудом понимался и большинством офицеров, в том числе даже и некоторыми сотенными командирами, - благодаря неутомимой деятельности командира полка, подполковника Пентюхова, его особому умению обращаться с горцами и полному знанию дела, к которому призван был, полк представил из себя настолько цельную, дисциплинированную и подготовленную к строю часть, что признал возможным тогда же выкомандировать полк по назначению на малоазиатский театр военных действий, испросив разрешения из состава полка две сотни оставить для службы в области; из коих сформированную из карачаевцев, - для наблюдения за горными проходами со стороны Абхазии, в каковой службе карачаевцы, как горное племя, незаменимы…

21 апреля сего года последовало повеление о сформировании из горцев нового полка, с назначением его на западную границу Империи. Этот призыв население встретило еще с большим сочувствием, чем первый, а пожалованное каждому всаднику пособие принято как знак благодарности горцам за прежнюю службу полка. Через месяц полк в 6-ти сотенном составе, под начальством полковника Пентюхова, во время командования первым полком заслужившего большую привязанность милиционеров и популярность в среде всего горского населения, - находился уже в сборе в селении Армавир. Через две затем недели полку назначено было выступление по назначению и на произведенном перед тем смотру, чины полка представились в столь блестящем снаряжении и полк в строевом отношении подготовлен настолько хорошо, что лучшего и ожидать было нельзя.

Полк направлен был к городу Луцку, где и вошел в состав войск, собранных в лагерь у этого города. Здесь полк вступил в чисто мирную жизнь, занимаясь строевым образованием и подготовляясь к Высочайшему смотру. 16 августа в составе войск лагеря полк имел счастье представиться на смотру Государю Императору. Из письма ко мне начальника кавалерии Луцкого лагеря видно, что на этом смотре полк представился в блистательном состоянии; Его Императорское Величество милостиво соизволил благодарить полк, пожаловал 12-ти всадникам звание юнкеров и удостоил полковника Пентюхова особым личным вниманием к нему. В письме своем генерал-майор Николаев, отзываясь лестно о поведении чинов полка под его начальством, заявляет, что полк заслужил такую добрую славу в среде местного населения, что жители с сожалением расставались с полком. 10-го сентября полк возвратился в область; 13-го – расформирован и чины полка разошлись по своим аулам, разнося радостную весть о тех милостивых словах благодарности полку Государя Императора, коими Его Величество соизволил осчастливить полк.

Итак, и в боевой обстановке, в какой находился во время службы в Закавказье первый конно-иррегулярный Кубанско-Горский полк, и в мирной, в какую поставлен был второй, - полки заслужили себе и лестные отзывы начальственных лиц и доброе расположение населения, про которое можно сказать, что оно встречало полки как бы со страхом, а провожало с сожалением.

Но если своею отличною репутациею полки обязаны хорошему поведению и честному отношению к своему делу офицеров, юнкеров, урядников и всадников, то честь доведения полков до того отличного состояния, в каком они находились в конце сроков своей службы, всецело принадлежит командиру полка полковнику Пентюхову. Его умение обращаться с горцами, постоянная отеческая заботливость о них, его, наконец, прекрасные личные качества, справедливо возвысивая его в глазах горцев, дали ему возможность приобресть большое влияние на горцев, заслужить истинную привязанность чинов полка и расположение всего горского населения области.

Оставшиеся в области сотни первого полка, до расформирования своего несли службу безупречно. Карачаевская сотня, чины которой затем входили в состав и второго полка, находились в числе войск Марухского отряда, совершивших поход из области к Сухуму. По засвидетельствованию начальника отряда, сотня исполняла свои назначения добросовестно и вообще была очень полезна в отряде. Майкопская сотня до конца августа сего года, - до приведения края на мирное положение, - отлично несла наравне с казаками постовую службу в районе уезда…

Словом, все части, сформированные из горцев, отнеслись к своему назначению вполне честно и отправляли службу с той преданностью делу, какое выказывает горец, взявши раз на себя какую-либо обязанность.

Второй по составу чинов Кубанско-Горский полк имел счастье, как сказано выше, заслужить милостивое внимание Государя Императора; представители первого полка: командир, офицеры, юнкеры, урядники и всадники под Карсом, а депутаты от обществ Баталпашинского уезда в станице Невинномысской удостоились лично услышать от Его Императорского Высочества Главнокомандующего Кавказской армией (последние во время проезда Его Высочества через область) похвалу и благодарность за службу полка; мне остается только заявить, что это милостивое внимание горское население заслужило своей преданностью, а чины полка – и честным исполнением своих обязанностей во время нахождения на службе. Горское население в течение минувшей войны, действительно выказало себя истинно преданными слугами своего отечества"[146].

Председатель Горского словесного суда и помощник начальника Баталпашинского уезда Г. Петров в своем очерке «Верховья Кубани - Карачай», написанном спустя год после окончания войны, так оценивал вклад карачаевцев в общую победу:

«В прошлую турецкую войну население Карачая, как и все остальные горцы Кубанской области, показали себя безупречными сынами своей родины. На достопамятные слова Государя, произнесенные в Москве, они откликнулись так же, как и остальная Россия, и те обещания, которые были изложены в адресе, не остались пустой фразой. Карачаевцы на собственные средства содержали на горных перевалах пикеты, снарядили одну сотню милиции, входившую в состав Кубанского горского полка, имевшую поход к границам Австрии и одну сотню, участвовавшую в Марухском отряде, и выставили для этого отряда около 400 вьючных лошадей с необходимыми для этой цели принадлежности и чарводарами»[147].

Впоследствии карачаевский народ сложил о своих храбрых земляках-участниках войны песни "Старые воины" и "Дебош"[148].

***

Таким образом, в этой войне карачаевский народ сохранил верность России. Жители Карачая, одними из первых в Кубанской области, выразили желание войти в состав милиционных частей и сражаться против неприятеля. С началом призыва они снарядили за свой счет более 110 всадников и более 70 пеших милиционеров. Карачаевские милиционеры несли важную службу по охране горных перевалов, препятствуя проникновению из Абхазии на Северный Кавказ турецких войск, а также приняли активное участие в освобождении Абхазии в составе Марухского отряда, где заслужили награды за свою храбрость и отвагу.

Именно карачаевцы, с древнейших пор живущие на своей территории и имевшие разнообразные связи с Закавказьем, выступили проводниками Марухского отряда в Абхазию. Во время движения отряда, конные и пешие милиционеры всегда двигались в авангарде, прокладывая дорогу для колонны и одновременно ведя разведку.

В самый разгар полевых работ, в конце июля 1877 г., карачаевские селения выделили большую часть из требуемых отряду тысячи лошадей и вьючников, что в немалой степени способствовало успеху похода. Лошади карачаевской породы были единственными, которые могли преодолеть крутой Марухский перевал.

Несмотря на решение властей не вызывать добровольцев из Карачая, учитывая их заслуги в 1877 г., более 70 всадников все же вошли в состав второго набора 6-й сотни Кубанско-Горского конно-иррегулярного полка в 1878 г. На смотре с участием императора Александра II в августе 1878 г. карачаевцы, вместе с другими всадниками полка, удостоились похвалы и благодарности императора за свои боевые качества.

Глава II. УЧАСТИЕ КАРАЧАЕВЦЕВ В ВОЙНАХ РОССИИ НАЧАЛА XX ВЕКА

2.1. Русско-японская война 1904-1905 гг.

К началу XX века ситуация на Дальнем Востоке резко обострилась. Соперничество мировых держав в Корее и Маньчжурии достигло своего апогея. Основными участниками противостояния стали Япония и Россия. Большую поддержку Японии оказывали правительства Великобритании и США, в то время как союзник России – Франция - отказалась вмешиваться в конфликт.

30 июля 1903 г. Япония предложила России проект соглашения по Корее и Маньчжурии. По нему, Корея должна была стать полностью сферой ее влияния, а в Маньчжурии Россия могла иметь интересы только в сфере железнодорожного транспорта.[149] К этому времени российская политическая элита разделилась на два противоположных лагеря. Представители одного из них, имевшие свои интересы в Маньчжурии и Корее, настаивали на твердой политике в отношениях с Японией, даже если обострение ситуации могло привести к военному конфликту. Представители же другого лагеря, понимавшие всю неподготовленность России к войне, настаивали на мирном урегулировании разногласий с Японией. К первому лагерю примкнул и министр внутренних дел В.К. Плеве, заявивший: "Чтобы удержать революцию, нам нужна маленькая победоносная война". Таким образом в своей дальневосточной политике, император Николай II был вынужден сочетать два различных подхода[150].

После нескольких месяцев обсуждения царское правительство 21 января 1904 г. отправило в Токио компромиссную ноту, в которой обязалось уважать права Японии и других держав в Маньчжурии и настаивало лишь на "неиспользовании Кореи в стратегических целях". Однако японский телеграф вручил телеграмму с нотой российскому послу только через два дня после получения, 25 января. А накануне, сославшись на необъяснимую медлительность царского правительства, Япония, накопившая достаточно сил для предстоящей войны, разорвала дипломатические отношения с Россией. В ночь на 26 января без объявления войны, неожиданно, японский флот атаковал российскую эскадру в Порт-Артуре. Началась русско-японская война[151].

Как только на Кавказе стало известно о начале войны с Японией, повсеместно прошли сходы и собрания горцев, на которых высказывалось пожелание встать на защиту Российского государства. Прошли такие сходы и в селениях Карачая, которые входили в состав Баталпашинского отдела Кубанской области. Вскоре доверенные от всех народов Северного Кавказа – "почетные представители аулов и селений" Дагестанской, Кубанской и Терской областей – вынесли решение о сформировании особых воинских добровольческих частей из горцев для участия в боевых действиях в Маньчжурии. Об этом решении было сообщено телеграммой императору Николаю II в Петербург[152].

Кавказская бригада. К началу XX века почти все народы Северного Кавказа по-прежнему не несли воинской повинности. Причиной этому было недоверие царизма и его боязнь дать оружие горцам, отцы и деды которых еще несколько десятилетий назад храбро сражались за свою свободу. Однако народы, насильственно присоединенные к России, проявили себя настоящими патриотами во время двух восточных войн XIX в., в Крымской (1853-1856 гг.) и, особенно, в русско-турецкой (1877-1878 гг.) войнах. Добровольческие конные полки из горцев ничем не уступали регулярным и казачьим кавалерийским частям. Учитывая это обстоятельство, а также то, что сформирование частей из горцев не требовало больших денежных затрат, вопрос был сразу же решен положительно.

31 января 1904 г. император Николай II обратился к кавказским горцам с призывом отправиться добровольцами на войну с Японией.

В начале февраля 1904 г. командующий войсками Кавказского военного округа и главнокомандующий гражданской частью на Кавказе генерал от инфантерии князь Г.С. Голицын получил телеграмму из столицы. В ней сообщалось, что "тридцать первого минувшего января Государь Император повелел вызвать от имени Его Императорского Величества желающих идти на войну из числа кавказских горцев, не несущих воинской повинности, и из Дагестанского конного полка и из этих охотников сформировать двенадцать сотен по народностям, которые свести в бригаду из двух полков"[153]. Об этом тут же было сообщено начальникам Кубанской и Терской областей и военному губернатору Дагестанской области, а те, в свою очередь, довели известие о "милости Державного Государя и Повелителя", до старшин горских аулов и селений[154].

В соответствующем предписании начальника штаба Кавказского военного округа сообщалось, что "имеющую быть сформированной" Кавказскую конную бригаду должны будут составить Терско-Кубанский и 2-й Дагестанский конные полки. Первый должны были составить добровольцы из горцев Кубани и Терека, второй – горцы Дагестана[155].

24 марта 1904 г. император Николай II одобрил "Положение о Кавказской конной бригаде, формируемой для участия в войне с Японией"[156].

Командиром бригады был назначен генерал-майор князь Георгий Ильич Орбелиани, командирами Терско-Кубанского и 2-го Дагестанского полков – полковники Николай Сергеевич Плаутин и Гусейн (Хусейн) Келбалиевич Хан-Нахичеванский соответственно, все трое гвардейские офицеры[157].

Остальные офицеры в полки набирались в основном из казачьих и регулярных кавалерийских частей. Причем эти офицеры должны были отвечать ряду требований: 1) знать местные языки; 2) при "хороших нравственных качествах" обладать в "достаточной мере лихостью, сообразительностью, и твердостью воли"; 3) иметь хорошее здоровье; 4) не злоупотреблять спиртными напитками; и 5) вообще "обладать качествами, необходимыми для партизана"[158].

Вахмистров, трубачей, а также половину состава урядников и приказных (по 24 человека на полк) набрали из казаков и чинов 1-го Дагестанского конного полка, как имеющих опыт военной службы, которым горцы не располагали[159].

Сбор. Со второй половины марта по всем аулам и селениям началась запись добровольцев в формируемые сотни бригады. Желающих оказалось больше, чем требовалось. Причин этому было несколько: природная склонность горцев к военной службе, их любовь к наградам и поощрениям, а также то, что большая часть населения Северного Кавказа уже осознавала, что его судьба связана с судьбой всей Российской империи. И поэтому горцы считали своим долгом отправиться на Дальний Восток, чтобы сражаться с японцами.

Из горцев Кубанской области были сформированы две сотни, которые должны были войти в состав Терско-Кубанского конного полка, наряду с четырьмя терскими: Кабардинской, Ингушской, Осетинской, Чеченской. Горцы Баталпашинского отдела должны были составить одну сотню, горцы остальных отделов другую сотню[160]. Баталпашинской сотней (получившей в полку 4-й порядковый номер) командовал кубанский казак есаул Павел Никифорович Камянский из 2-го Полтавского полка. Младшими офицерами сотни были подъесаул Эльмурза Мистулов и хорунжий граф Виктор Толстой[161].

Местом сбора Баталпашинской сотни была одноименная станица. Туда съезжались добровольцы со всех аулов и селений. Так, 31 марта добровольцев провожали в селении Учкулан. Очевидец, смотритель (заведующий) местной школы (двухклассного училища) Петр Никитин, так описывал это событие:

"Общество сделало им на свой счет новые полушубки, черкески, сапоги, каждый вооружен кинжалом и шашкой, из карачаевских табунов выбрали для них лучших лошадей…

С кинжалом и шашкой карачаевцы обращаются мастерски, часто встречаются у них и ружья для охоты в лесах…

Всего 16 добровольцев, 2-м по 21 году, остальным от 25 до 35… Казак Т-ко старается дать новичкам военную выправку и доставить в Баталпашинскую…

Из всех карачаевских аулов тоже идут добровольцы Добровольцы имеют средний рост, бодрый вид… "[162].

В Баталпашинской всадники проходили через приемную комиссию в составе начальника отдела, командира сотни и врача. Каждый всадник, признанный комиссией годным к службе, давал "торжественное словесное обязательство служить во все время продолжения войны", принимал присягу на Коране, после чего зачислялся на "службу Его Императорского Величества". Всадникам были положены все виды довольствия, в том числе и денежного – 20 рублей в месяц[163].

К началу апреля обе кубанские сотни (Баталпашинская и Екатеринодарская) были сформированы. Всего в обеих сотнях было 290 человек, 256 горцев и 34 казака. В состав Баталпашинской сотни вошли 128 горцев и 4 казака. Карачаевские селения выставили 60 всадников. Вот их имена:

Карт-Джурт: Бек-Мырза Салпагаров (23), Даулет-Герий Хаджичиков (21), Шогай Гаджаев (22), Харун Уртенов (27), Хамзат Боташев (19, по другим данным – 24), Калмук Шаманов (25), Каракез Кобаев (30), Ахья Ижаев (24), Умар Караев (20), Шаухал Боташев (21), Таукан Хыбыртов (21), Исмаил Темирлиев (36);

Хурзук: Мусос Дудов (25), Туган Ачахматович Дудов (22), Шамаил Дудов (22), Аскер-Бий Борлаков (24), Наныу Тохчуков (35), Магомет Байкулов (22), Барак Лайпанов (23), Абдул-Керим Байрамуков (22), Харун Гогуев (23), Магомед Каракетов (24), Джашар-Бек Койчуев (30), Аскер-Бий Коджаков (25);

Учкулан: Хызыр Урусов (27), Хаджай Айбазов (27), Эль-Мырза Эзаевич Эркенов (26), Ахмат Чеппелеуевич Аджиев (24), Хаджи-Мурат Семенов (26), Тау-Гери Семенов (27), Аслан Эркенов (26), Осман Урусов (24), Юнус Аджиев (29), Азамат-Герий Биджиев (24), Зулкарнай Урусов (25), Аубекир Койчуевич Аджиев (20), Шамай Чотчаевич Байчоров (26), Шахым Урусов (23);

Теберди: Осман Кипкеев (22), Абдурахман Кочкаров (28), Ислам Байкулов (22), Абул Кочкаров (21), Батыр Бек-Мырзаевич Аргуянов (22), Зекерья Тутарович Семенов (26), Махтай Батчаев (22);

Джегетей: Адиль-Гери Долаев (30), Харун Калабеков (26), Хаджи-Мурат Салпагаров (21), Локман Узденов (22), Умар Хачиров (24);

Джазлык: Ильяс Батчаев (26), Ибрагим Каракетов (29);

Дуут: Хамзат Айдаболов (22), Хаджи-Мурат Абайханов (22);