Глава девятнадцатая. Некоторые тайны

Разбойники продолжали пополнять войско Темуджина. Но оно увеличивалось не так быстро, как хотелось бы нойону. Во всех полках, кроме чиркудаевского, количество нукеров уже перевалило за три тысячи. Чиркудай попросил Темуджина не присылать к нему больше мужчин, он хотел научить каждого нукера полка тому, что умел сам. А с новенькими пришлось бы всё начинать сначала.

Командиры полков, наблюдавшие за действиями воинов Чиркудая, восхищенно цокали языками на совещаниях. Но однажды, Темуджин в приказном порядке велел Чиркудаю принять третью тысячу, отчислив новеньких из других отрядов. Чиркудай пытался уговорить нойона не делать этого. Однако Темуджин был неумолим. Чиркудай понимал почему: в будущем придется командовать десятью тысячами нукеров – туменом. И этому необходимо учиться сейчас. И он смирился.

Чиркудай начал осваивать кошку. Привязав её на длинную волосяную веревку к седлу, он зацеплял кошкой старые обрешетки от юрт, выброшенные за пределы стойбища, остатки арб, и таскал их своим Чёрным по земле. Затем Чиркудай растащил завал из жердей и старых телег, имитировавший заграждения противника.

Нукеры сначала не понимали, зачем командир усердно разрушает кучу хлама. Но когда Чиркудай посадил воинов за барьер и, с одной сотней, расшвыряв рухлядь, врезался в наблюдателей, все сообразили: так можно победить врага, спрятавшегося за укрытием, полагающего, что он в безопасном месте.

Чиркудай заказал в китайской кузнице три тысячи кошек, для каждого нукера своего полка. В Ляояне, около кузницы, он неожиданно встретился с Субудеем. Друг хитро прищурился и спросил:

– Думаешь, трех тысяч достаточно?

Чиркудай недовольно покрутил головой, испытав неприязнь к тому, что его тайну знают, пусть даже друг.

– Пока хватит, – скривив губы набок, ответил он.

– А мне?.. – обиженно протянул Субудей. – А остальным?..

Чиркудай виновато опустил голову и тихо сказал:

– Не могу же я обеспечить кошками всё войско!..

Однако он ошибся. В тот же вечер, на совещании, Темуджин распорядился, чтобы Чиркудай взял на себя изготовление этого оружия для всей армии. Пришлось опять ехать в кузницу, с ящиком золота и серебра.

Однажды весной Темуджин сообщил командирам:

– Наша армия самая маленькая в степи, но самая боеспособная. И об этом проведали многие нойоны, в том числе – Ван‑хан и Джамуха. Для своей безопасности они решили созвать Курултай и выбрать военного хана. У меня есть сведения, что выберут не Великого хана, а предвоенного вождя – гурхана. И им будет Джамуха.

Темуджин помолчал и усмехнулся:

– Меня боятся… Думают, что я готовлюсь захватить власть в Великой степи. С одной стороны хорошо, но с другой… Они глупцы! Я не хочу насильно становиться военным ханом, хотя всё равно они меня им выберут. И для этого не надо воевать. Нужно только доказать всем, какие мы сильные и умелые.

Темуджин окинул внимательным взглядом командиров и объявил:

– Завтра все полки примут участие в гонках. Вы пересечёте Великую степь с юга на север, и вернётесь назад. По пути никого не трогать, не причинять вреда ни мужчинам, ни женщинам. Я думаю, что рейд продлится неделю. Поиграем в эти?.. – он вопросительно посмотрел на Субудея.

– В шахматы? – недоуменно спросил Субудей.

– В шахматы, – с хитрой усмешкой подтвердил Темуджин. – Насколько я знаю о них, там есть уловки и запугивание противника?

Субудей молча усмехнулся, поняв замысел Темуджина.

– А ещё, этим скоростным походом мы покажем всем аратам, кто мы такие и что умеем делать, – продолжил Темуджин.

И, ещё одно: кто придет первым – того ждет награда. Но я не оставлю без подарка и последних.

Сказано – сделано. Наутро восемь трехтысячных полков одновременно пересекли проведенную нукерами Темуджина черту и ринулись в степь.

Чиркудай впервые участвовал в таком большом марше. Ему нравилось стремительное движение огромных воинских соединений. И он вспоминал то, что читали об этом библиотекари, и во всю старался применять древние знания. Чиркудай не стал рвать полк с места в карьер, как некоторые командиры. Не выматывал коней и нукеров. Использовал переменный аллюр, переходя с галопа на рысь, и на шаг. Хитрил, и поднимал воинов ночью, на рысях переваливая через седловины сопок при свете луны.

Стойбища, Чиркудай приказывал обтекать разделившимся полком с двух сторон. Подобный маневр вызывал среди жителей панику. Мужчины прыгали на коней и оголяли сабли, намереваясь дорого отдать свою жизнь. Перепуганные женщины голосили. Но нукеры легко уходили в сторону от неорганизованной толпы пастухов и, с гулом, уносились в степь на тренированных конях.

Гонцы со смехом докладывали Чиркудаю, в каком недоумении они оставляли аратов, приостанавливаясь, и объясняя чабанам и нойонам, что это не война, а скачки.

Чиркудай догадался, что Темуджин хотел добиться гонками: взбаламутить всю Великую степь своим внезапным появлением.

На пятый день, утомлённый полк Чиркудая вернулся из похода и пересёк условную черту рядом с куренем Темуджина. И как Чиркудай не старался прийти первым, это произошло одновременно с полком Субудея. А через два часа прилетел отряд Тохучара. Остальные стали подползать к вечеру.

Увидев двух победителей, Темуджин расстроился. Он приготовил для своих будущих туменов отличительные знаки в виде бунчуков, которые представляли собой длинное копье с перекладиной наверху, а с неё свисали девять крашеных лисьих хвостов. Победителям, Темуджин хотел выдать бунчук с хвостами окрашенными красной краской. Для своего тумена нойон выбрал белый цвет. Для остальных – синий, как Вечное Небо.

Темуджина приказал изготовить всего один бунчук с красными хвостами, но первыми пришли два полка, поэтому награждение прошло не так, как задумывалось. Торжественно выдав Тохучару синий бунчук, Темуджин сказал, что Джебе и Субудей – оба – получат по красному знаку, но завтра. Остальные командиры, в тот же вечер, получили по синему бунчуку.

Через месяц после гонок к Темуджину приехало несколько десятков мелких нойонов, недовольных недавно выбранным, как и предполагал Темуджин, гурханом Джамухой, и предложили свои услуги, пообещав привести своих воинов под колено Темуджина. Темуджин согласился. Ещё через месяц, эти князьки собрали двадцать тысяч мужчин, которых Темуджин тут же распределили в полки.

Нойоны задирали нос, чувствуя себя хозяевами. Они считали, что оказали неоценимую услугу Темуджину. На совещаниях, с достоинством усаживались в первых рядах, потеснив командиров. Князьки, решили взять власть в войске Темуджина в свои руки. Стали давать ему советы. Заставляли командиров и нукеров кланяться им. Они не считали Темуджина нойоном, но рассчитывали: побудет с ними и, возможно, остальные князья Степи начнут почитать этого разбойника, благодаря их содействию.

Чиркудаю такое положение дел сильно не понравилось. И не ему одному. Но командиры терпели, зная, что это нужно сейчас их нойону.

Однако Темуджин не прислушивался к советам нойонов, чем их злил. А, не поставив никого из них командиром полка – просто оскорбил. Посидев на совещаниях с месяц, князьки, постепенно перестали приходить – им было неинтересно слушать непонятные разговоры об устройстве войска и разбираться в хозяйственных вопросах. Спустя ещё месяц, нойоны дружно собравшись на одно из совещаний, и заявили, что уходят, так как не видят должного уважения к себе, и не считают для себя нужным участвовать в глупых играх.

Темуджин не вспылил. Согласно кивнул нойонам головой и продолжил разговор с командирами. На следующее утро, князьки, уехали, ругаясь и плюясь в сторону юрты Темуджина. Но за ними последовало лишь пять тысяч нукеров из двадцати. Пятнадцать тысяч пожелали остаться у Темуджина.

Изрыгая проклятия и обзывая Темуджина вором, нойоны отбыли с самыми преданными. А Темуджин тут же приказал Чиркудаю принимать семь тысяч мужчин и создавать первый в его армии тумен.

Избавившись, от кичившихся своей, хотя и захудалой, но природной знатностью, нойонов, Темуджин развил бурную деятельность. Он готовил войско и командиров к будущему.

Чиркудай немного испугался, увидев громадное количество воинов. Кроме того, Чиркудаю пришлось отделяться от Субудея и Тохучара, и организовывать свой курень. Но с помощью друзей, принявших активное участие в формировании десятитысячного корпуса, стал налаживать знакомую систему тренировок.

Чиркудай понимал, что они, помогая ему, присматривались, что и как, наматывая организацию тумена себе на ус. Ведь скоро им самим придется командовать такими же соединениями. В это они верили твердо. А, занимаясь военными учениями с десятью тысячами чиркудаевских воинов, учились управлять громадным войском.

Маневрировать туменом оказалось во много раз труднее, чем полком. Это Чиркудай понял на первом же занятии. Даже обученные нукеры, никак не могли приспособиться к разворотам всем туменом, разделению надвое, и слиянию на полном ходу. Но Чиркудай знал, что лишь регулярное повторение одного и того же принесет успех. И он не жалел ни своих сил, ни сил воинов.

Однажды приказав всему корпусу ехать на водопой, к небольшой речушке, Чиркудай очень удивился, вглядываясь в растянувшийся до горизонта строй. По его подсчетам всадники заняли тридцать верст реки. А воду из этой речушки кони выпили до дна за полчаса. Никогда раньше Чиркудай даже не мечтал командовать таким гигантским соединением.

Теперь трое друзей редко собирались вместе. Тохучар крепко привязался к своей женщине, родившей ему двух сыновей. Но иногда Тохучар приходил в холостяцкую юрту с какими‑нибудь известиями. Так, однажды, заявившись, он спросил:

– А знаете, что Темуджин почти каждый день ездит к Ляо Шу?

– Он и раньше часто у него бывал, – бросил Субудей.

– Нет. Раньше он встречался с Ляо Шу по другим причинам, – и Тохучар хитро прищурился: – А сегодня я услышал от Бельгутея, что Темуджин с Ляо Шу придумывает новые законы для аратов.

– А что их придумывать, – заметил Чиркудай. – Они уже есть. Я о них узнал от Худу‑сечена, когда мы ходили по куреням.

– Всё так, и не так, – загадочно сказал Тохучар, и понизил голос: – Это секрет. Так сказал Бельгутей. Темуджин объявит их, когда станет Великим ханом.

– И что в них особенного? – поинтересовался Субудей.

– Например, – начал Тохучар: – Нельзя воровать друг у друга, оружие. За это он будет выгонять вора из куреня к черту на кулички, или казнить. Раньше такого наказания не было.

– Правильно, – согласился Субудей.

– А ещё он хочет, чтобы смертную казнь совершали лишь с повеления Великого хана. Будут наказывать за скотоложство, за прелюбодеяние, и даже за обман… – начал перечислять Тохучар. И еще, мы станем называться по‑другому…

– Как?! – удивился Субудей.

– Я не знаю, – с разочарованным вздохом пожал плечами Тохучар. – Рассказал то, что услышал.

– Вот и молчи с другими, – проворчал Субудей.

– Я же только вам, – обиженно отозвался Тохучар.

– Он тебя дразнит, – вмешался Чиркудай.

– Конь бесхвостый, – тут же отреагировал Субудей в сторону Чиркудая.

– Змея с ушами, – ответил Чиркудай.

И друзья замолчали. Они хорошо осознавая, что Темуджин, как не хулил китайцев, однако пригодные для степных племен законы у них взял. Субудей восхищенно крутнул головой и сказал:

– Ну, Ляо Шу! Ну, потомок императоров!.. Хитёр!..

– Я думаю, что такие законы нам нужны, – вступился Чиркудай за Ляо Шу.

– Согласен! – кивнул головой Субудей. – Но все же – хитёр!

– Как я? – подначивая, с издевательской надеждой на лице спросил Тохучар у Субудея.

– Нет, – хмыкнул Субудей. – Ляо Шу похож на меня.

– Ты такой хитрый? – глядя на друга, невинными глазами, спросил Тохучар.

– Вот змея с ушами! – громко восхитился Субудей, посмотрев на Чиркудая. – Ты заметил, каким вредным стал Тохучар, после того, как заимел женщину.

– Сам ты пьяный, – бросил Тохучар и расхохотался. Субудей тоже засмеялся, посматривая на Чиркудая, у которого дрогнули губы.

Одновременно со спесивыми нойонами в курене Темуджина появился какой‑то непонятный непропорционально сложенный человек. Чиркудай мельком взглянул на него и отвернулся – незнакомец не понравился. Но чем, Чиркудай осознать не мог, да и не хотел.

Когда нойоны отбыли, этот мужчина, с длинным туловищем и короткими ногами, стал регулярно приходить на совещания. Однако Темуджин его ни о чем не спрашивал, лишь иногда молча поглядывал в его сторону.

Чиркудай подумал: очевидно, это нужный Темуджину человек. По всему было видно, что он не из простых. И однажды, задержав Чиркудая после совещания, Темуджин сказал незнакомцу:

– Эльдар. Ты тоже останься.

Чиркудай понял, что нойон сейчас объяснит всё. Любопытный Субудей просительно посмотрел на Темуджина и тот кивком головы разрешил ему присутствовать при разговоре.

– Знакомься, – сказал Темуджин, обращаясь к Чиркудаю и показывая на Эльдара: – принц Уйгурии.

И только тут Чиркудай понял причину своей неприязни – он сразу узнал ненавистного ему уйгура. Сразу же вспомнилась тюрьма и вонючая яма. Но он никак не выказал своей неприязни. Спокойно отреагировал на это сообщение, зато Субудей весь вскинулся и засветился.

– Тебе придется познакомиться с ним поближе, – продолжил Темуджин. – Вам предстоят совместные дела.

Чиркудай молча кивнул головой и стал ждать, что нойон скажет дальше. Но Темуджин посмотрел на Эльдара и отпустил его, опять задержав Чиркудая. Субудей тоже остался.

– Будешь его учить военному делу, если он попросит, – приказал Чиркудаю Темуджин, добавив с усмешкой: – Может быть, Эльдар заглянет к вам в юрту, так не гоните… Да предупреди старуху, чтобы она не фырчала на него. Пусть при нём не называет вас бандитами и разбойниками, – усмехнулся Темуджин.

Чиркудай сообразил, что Субудей рассказал нойону о том, как ведет себя Хоахчин. Но не обиделся на друга, потому что именно Субудею больше всего доставалось от въедливой женщины.

Когда, в наступившей темноте ехали к себе, Субудей отослал охранные десятки подальше, и с азартом спросил Чиркудая:

– Ты догадываешься, что всё это означает?

– Война с Уйгурией? – предположил Чиркудай.

– Не с Уйгурией, а с войском визиря Уйгурии, который убил отца Эльдара, наследного султана, и занял его место. Поможешь принцу сесть на законный престол.

– А почему я?

– У тебя там есть с кем посчитаться, – усмехнулся Субудей.

– Только из‑за этого?

– Нет, конечно, – Субудей вздохнул. – Я пошутил. Дело в другом. Во‑первых: у тебя уже есть тумен. Во‑вторых: ты так занят тренировками и сражениями, что не ведаешь об окружающем. А у нас нет железа, нет материи и ваты для халатов. Нукеры должны быть одеты и обуты. Через Уйгурию проходит караванный путь с Запада в Китай. Я предполагаю, что Темуджин, после подсказки Ляо Шу, хочет посадить на престоле уйгуров своего человека, и тогда товары пойдут к нам. И еще тебе известны те места. Я бы пошел с удовольствием, но у меня нет тумена, – сокрушенно вздохнул Субудей.

– А Алтан‑хан в Китае? – после размышления, поинтересовался Чиркудай: – Он же не будет на это смотреть и молчать?

– Конечно, нет, – хихикнул Субудей. – Вот в этом и кроется хитрость Ляо Шу. Нам позарез нужны товары, и мы их заберем. После чего китайский Алтан‑хан может пойти на нас войной. Но сначала китайцы направят к нам послов с угрозами. И пока они будут раскачиваться, нойонам придется выбирать Великого хана для войны. А потом мы ещё успеем собрать большую армию. Всё по планам Ляо Шу.

– Ты думаешь, нойоны выберут Темуджина? – с сомнением в голосе спросил Чиркудай.

– А больше некого! – весело ответил Субудей.

– Хитрый, Ляо Шу, – буркнул Чиркудай.

– Мудрый, – поправил Субудей.

В тот же год Чиркудай обнаружил, что нукеры Темуджина шныряют по полкам и меняют своих лошадей на коней белой масти. А немного позже увидел первую тысячу Темуджина, воины которой, все как один, сидели на белых конях. Загоревшись новой идеей, Чиркудай приказал Газману собирать чёрных коней для своей первой тысячи. Газману это тоже понравилось, и он с азартом стал носиться по табунам и обменивать коней. А сам Чиркудай уже объездил сына Чёрного, назвав его – Гром, и спокойную, тёмную, как ночь, кобылицу, дочь Чёрного.

Немного позже, Газман предложил каждую тысячу тумена посадить на коней одинаковой масти. Чиркудаю это предложение пришлось по душе, и он договорился почти со всеми командирами полков об обмене конями.

Всё шло по старому, кроме одного: к Чиркудаю с Субудеем по вечерам стал приходить принц Эльдар со своим слугой или заместителем. Однако в юрту он проходил лишь после доклада караульного, который останавливал гостей за десять шагов от входа.

Нырнув первый раз под дверной полог, уйгур брезгливо скривил губы, но, увидев Чиркудая с Субудеем, играющих в шахматы, заулыбался натянуто‑вежливой улыбкой и стал приветливо кивать им огромной головой, торчащей на длинной шее. Субудей оторвался от доски и внимательно посмотрел на Эльдара, ожидая, что тот скажет.

– Я просто пришел в гости, – вкрадчиво объяснил Эльдар, посматривая на не обращающего на него внимания Чиркудая.

Субудей промолчал, и принц, очевидно, заволновался. Именно тут Чиркудай понял, что ему не нравилось в уйгурах – Эльдар стал потеть, и запах его пота был неприятен. Субудей сморщил нос, но тут же одернул себя, и показал принцу на кошмы, предлагая садиться. Эльдар осмотрелся и, не обнаружив стула, осторожно примостился у стенки, напротив Хоахчин, которая сидела словно птица на ветке. Слуга пристроился рядом с хозяином, скрестив, как и он, ноги бантиком.

Позже Чиркудай узнал, что с принцем приходил командир полутора тысяч уйгуров, начавших тренировки по их методу на плацу.

Эльдар повременил и ненавязчиво, с грустью в голосе, рассказал про своего отца, которого ссадил с престола коварный Эшназар.

Хоахчин долго и упорно смотрела на Эльдара, иногда зыркая на своих подопечных. Потом молча встала и ушла с неприязненной миной на лице. Ей тоже не понравился уйгурский принц. Проводив её взглядом, Эльдар поёрзал и нервно сказал, нарушая повисшее в юрте молчание:

– Я хожу ко всем. Знакомлюсь.

Субудей вяло покивал головой и, сделав ход фигурой, взглянул на Чиркудая:

– Сейчас, я зажму твою королеву…

– Не успеешь, – хмыкнул Чиркудай, и сделал свой ход.

Субудей посмотрел на позицию и недовольно покачал головой.

– А я никак не могу научиться играть в эту игру, – неожиданно весело сообщил Эльдар. – Хотя – это хорошая игра…

– Хорошая… – вяло подтвердил Субудей и снова, сделав ход, сказал: – Всё равно – съем!

– Если догонишь, – буркнул Чиркудай.

Посидев у них около часа, Эльдар вежливо простился, и сильно потея от волнения, ушёл, в сопровождении своего командира.

– Зачем он приходил? – негромко, не отрывая взгляда от доски, спросил Субудей.

– Поделился своим горем. Наверное, скучает, – неприязненно бросил Чиркудай.

– От него козлом пахнет, – медленно произнес Субудей и переставил своего коня вперед, заявив: – Сожру!..

– Подавишься, – буркнул Чиркудай, добавив: – Не пахнет, а воняет.

На одном из совещаний Темуджин неожиданно сказал:

– С этого дня я приказываю называть командиров полков не просто по именам, а добавляя звание. Больше не будет Бельгутея, а появился Бельгутей‑нойон, Джелме‑нойон, Тохучар‑нойон, Джебе‑нойон и… Субудей‑богатур. Меня вы можете называть как прежде – просто Темуджин.

Субудей широко раскрыл узкие глаза и, посмотрев на Чиркудая, поднял большой палец вверх. Чиркудаю стало приятно – Темуджин, не дожидаясь, когда его признают нойоном, сам стал присваивать княжеские титулы своим подчиненным. В этом чувствовалось не зазнайство, а сила.

Задержав помощников после совещания, Темуджин сказал целую речь, неприятно морщась:

– Зимой воевать плохо. Но нам придется столкнуться с кераитами и Джамухой. Однако я надеюсь, что до войны, со своими родственными племенами, у нас дело не дойдет.

Раньше нас начнёт боевые действия Джебе в Уйгурии, – внимательно посмотрев на военачальников и не услышав вопросов, он продолжил:

– Джебе завтра уйдёт со своим туменом и полутора тысячным полком Эльдара. Ему нужно взять несколько городов и, помочь принцу, вернуть престол, – вздохнув и недовольно крутнув головой, он объяснил:

– Мне совсем не хочется его туда посылать, потому что здесь будет жарко. И он мог бы понадобиться.

Обойтись миром и не довести разборки до столкновения племен в Степи – лишь мои мечты. Всё может обернуться по иному. Однако я рассчитываю на победу. А если нас попытаются задавить, – он хитро усмехнулся, – то вернётся Джебе, и всех поставит на место. Хотя думаю, что этого не потребуется.

Вы все знаете: железо, хлопковые ткани, пшено, рис, пшеницу и другие товары, мы приобретали у купцов, которые регулярно приходили к Ляо Шу. Но в последнее время, а точнее, в последний год, караваны перестали появляться у нас. Идут прямиком в империю, к чжурчженям. Думаю, что купцы исполняют приказ Алтан‑хана. Он узнал о нас и, забеспокоился.

Все караваны из Хорезма и от кара‑китаев пересекают Уйгурию. Нынешний султан уйгуров, Эшназар, дружит с Алтан‑ханом. Куда пойдут караваны, зависит от того, кто там правит. Поэтому нужно, чтобы принц Эльдар занял своё законное место, отнятое коварным визирем.

Я хочу, чтобы все нукеры были одеты в новые халаты, и в новые штаны. Кроме того, чтобы у всех было отличное оружие. Нам много надо.

В тот же вечер к Чиркудаю прибежал возбужденный Эльдар и стал ему рассказывать, каким хорошим правителем был его отец и какой негодяй, Эшназар. Чиркудай терпеливо его выслушал и облегченно вздохнул после того, как принц ушёл. Но Эльдар сказал напоследок, что сегодня ни он, ни его воины не будут спать до утра.

После Эльдара в юрту заглянула Хоахчин. Она принесла новые халаты Чиркудаю и Субудею. Но, учуяв козлиный запах, плюнула, и направилась к выходу. Задрала дверной полог и стала проветривать юрту. Чиркудай посмотрел на старуху и спросил: поедет она завтра с ним или нет? Хоахчин даже не спросила куда, застыла, помолчала, и удивлённо пробормотала:

– А куда же я без тебя? Я только с тобой… Ты у меня один остался.

От этих слов у Чиркудая что‑то защемило в груди, но быстро прошло.

Субудей тихо сидел на кошме и расставлял шахматы. Хоахчин с пыхтением уселась у стенки и неприязненно стала смотреть на затаившегося Субудея. Чиркудай заметил её взгляд, выждал немного и спросил:

– Что еще?

– Вот, он мешает, – старуха показала головой на Субудея.

Чиркудай пожал плечами и заметил:

– У меня от него тайн нет.

Субудей не пошевелился, чувствуя, что сейчас старуха преподнесет неожиданность. И не ошибся.

– Ладно, – тяжело вздохнула Хоахчин. – Пусть слушает, – она пожевала беззубым ртом и спросила у Чиркудая:

– Ты помнишь, как появился в нашем курене?

– Чиркудай помолчал, и отрицательно мотнув головой, ответил:

– Нет.

Хоахчин понимающе повздыхала и внезапно заявила:

– Я знала твою мать и твоего отца.

У Чиркудая ничего внутри не шевельнулось. Для него слова мать и отец были чужими. Но Субудей весь съежился и закашлял от волнения.

– Знала… – протяжно продолжила старуха, прикрыв глаза. – Твой отец был не наш, не арат. Я слышала от людей, что он пришел из далеких земель с караваном. С Запада. Там прячется солнце. Он был купцом. Всего их было пятнадцать человек. На них напали и ограбили. Убили начальника каравана, твоего деда. И твой отец остановился в одном курене. Там он встретил девушку, и он взял её в жёны. Твоя мать, аратка.

Потом твой отец собрал караван из наших товаров и решил направиться в Китай. Ты ещё не родился. Когда подошли к Уйгурии, на них напали люди длинной воли. Убили почти всех. Но в живых остались твои родители и какой‑то старик. Они поселились в маленьком ауле, в племени сейху. Сейчас от того племени никого не осталось.

В этом ауле ты и родился. Бегал с мальчишками между юртами. Отец пытался торговать, чтобы уехать на родину. Но в Степи купцам жить плохо. Только в праздники хорошо. Так и не смог он купить коней.

А когда тебе исполнилось пять лет, на ваш аул налетели наши, тайджиуты. Порубили всех. Привезли одного тебя. Видно сильно испугали, если ничего не помнишь, – Хоахчин горестно повздыхала, покряхтела и добавила:

– Ты на себя‑то посмотри! Глаза круглые, не как у нас, лицо узкое, нос горбатый, как у орла. А все араты курносые. Волосы на щеках растут, как у вашего князя Темуджина.

Субудей встрепенулся, поднял голову и негромко заметил:

– Темуджин ещё не князь.

– Не встревай, басурман, – беззлобно буркнула старуха: – Будто я не знаю, как вы его величаете. Да он для всех нас – князь. А что его не признают… Дураки! Одна ворожея гадала на бараньих кишках: Темуджин станет Великим ханом всей Великой степи. Я ей верю.

Субудей недоуменно помотал головой:

– Какие разговоры ходят в стойбище, а мы и не знаем!

– Откуда же вам знать, – недовольно забубнила старуха. – Прыгаете на своих конях по кочкам, людей живых не замечаете. А всё стойбище уже знает, что и вас Темуджин сделал нойонами. Даже я выпила водки по этому случаю. Теперь и вы – князья.

Субудей поёжился и стеснительно усмехнулся, что на него совсем было непохоже. Чиркудай отнесся к сообщению Хоахчин спокойно.

– Ну и что? Какая разница, что Чиркудай не похож на арата?! – неожиданно возмутился Субудей.

– А никто ничего и не говорит, – миролюбиво сказала старуха. – Все считают его своим. Нукеры, так те готовы на руках носить.

– Почему? – поинтересовался Чиркудай.

– Любят, – коротко ответила Хоахчин и поднялась на ноги. – Пойду. Завтра спозаранку нам ехать на край света.

– И ты знаешь куда? – язвительно спросил Субудей.

– А то нет! – хмыкнула старуха, направляясь к выходу: – Уже месяц об Уйгурии талдычат в стойбище, – с кряхтением подняла полог и ушла.

Субудей расставил шахматы, но не предложил Чиркудаю сыграть. Он видел, что его друг находился в каком‑то отстраненном состоянии. Чиркудай заметил взгляд Субудея и кивнул головой на доску:

– Давай, ходи. Я вчера играл белыми.

Субудей с готовностью сделал ход. Помявшись, он спросил:

– Ты очень расстроился, что не похож на нас?

– Нет, – ответил Чиркудай. – Я – арат. И другим себя не чувствую.

Date: 2015-09-17; view: 268; Нарушение авторских прав