Глава четырнадцатая. Рождение воинов

Последующие четыре дня Темуджин терпеливо водил всех на учебу. Книги им читали и старые, и молодые библиотекари. Скрывая скуку, кочевники слушали о каких‑то непонятных войнах и походах китайцев друг против друга. Чиркудай заметил, что Темуджин мрачнел с каждым днем все больше и больше. Тохучар слушал внимательно, стараясь всё запомнить, ему это было в диковинку. А Джелме откровенно спал. Темуджин хмуро поглядывал на сопящего товарища, пихая его только тогда, когда тот начинал храпеть. Ляо Шу больше не появлялся.

Но на пятый день, слушая очередного чтеца, они услышали громкий шум в коридоре. Чиркудай различил голос Субудея и вскочил на ноги. Первым в коридор выскочил Темуджин, а за ним все остальные, кроме растерянно замолчавшего книгочея. В дальнем конце у дверей нарастал скандал. Там стояли Субудей и Бельгутей с двумя командирами, которых не пропускали в дом воины Ляо Шу во главе с громадным Бошу. Темуджин быстро подошёл к ним. Увидев его и остальных в полном здравии, пришедшие расплылись в улыбке и замолчали.

– В чем дело? – резко спросил Темуджин.

– Не отдают оружие, – прогудел с сильным акцентом Бошу, пояснив: – Ляо Шу не разрешает входить в его дом с оружием.

Все взоры обратились на задумавшегося Темуджина. Помолчав, нойон спросил у богатыря:

– А где наше оружие?

Бошу молча подошел к боковой двери у входа и открыл её. Чиркудай заглянул из‑за спины Темуджина в комнату, на стенах которой были аккуратно развешаны их сабли и луки. Он сразу же узнал свой китайский лук, подарок Джелме. Темуджин поколебался и резко бросил:

– Мы в гостях и должны исполнять законы хозяина этого дома, – развернувшись, пошёл назад, но не в комнату чтецов, а в спальню.

Чиркудай с Тохучаром и Джелме остались около товарищей, которые, поколебавшись, отдали свое оружие китайцам. Бельгутей что‑то стал ворчать, но замолчал, увидев, что все уже освободились от сабель.

Субудей был очень рад видеть Чиркудая, Джелме и Тохучара. Это сильно почувствовал Чиркудай, идя впереди их в спальню, где ждал Темуджин.

– Вы, наверное, уже все узнали без меня? – забеспокоился Субудей, глядя на Чиркудая. Но ему ответил Тохучар:

– Не переживай. Этих книг хватит твоим детям.

Они ввалились в спальню и остановились, увидев хмурого Темуджина, сидевшего около столика на ковре. Темуджин лишь вопросительно поднял глаза на Субудея, но ничего не спросил. Субудей сам кратко обо всем рассказал.

– Место неплохое. В двух часах езды от городка. Перебрался почти весь курень – около семи тысяч юрт. Я, как мог, всех успокоил. Но нукеры, пока тебя не увидят, будут волноваться, – доложил Субудей, устало сев на ковер.

В этот момент тихо вошли две китаянки с подносами. Вновь прибывшие насторожённо и с удивлением наблюдали за их ловкими движениями, но, заметив, что Темуджин и остальные никак не реагируют на женщин, уселись под стенами.

– Ешьте! – приказал Темуджин и первым взял баранью ногу.

Прибывшие, немного помялись, дождавшись, когда за китаянками закроется дверь и подсели к столу.

Обед прошел в тяжёлом молчании. Соратники ощущали плохое настроение нойона. Вытерев жирные пальцы о ковер, Темуджин встал и пошел к выходу, приглашая всех за собой. Новенькие, исключая Субудея, нерешительно потоптались и последовали за Темуджином.

В библиотеке уселись на пол и с интересом стали слушать молоденького китайца, бойко переводившего трактат о перемещении войска в тридцать тысяч человек по ровной низменности и по холмам. Чиркудаю не нравилось нарастающее напряжение Темуджина. Он чувствовал, что должен произойти взрыв.

Так все и получилось. Примерно через час в комнату вошел Ляо Шу.

Темуджин резко встал и свирепо уставился на потомка императоров. Новенькие, повторили реакцию нойона, вскочив на ноги. Но, заметив, что Джелме, Тохучар и Чиркудай не двинулись с места, замерли, щупая руками пустые пояса, без сабель. Чиркудай мельком взглянул на сидящего Субудея, который непонятно покачивал головой из стороны в сторону.

– Ты меня обманул! – зло бросил Темуджин в лицо Ляо Шу.

Потомок императоров удивленно взглянул на Темуджина, даже не удостоив внимания новеньких, которые продолжали лихорадочно искать сданные при входе сабли. Один из командиров вытащил из‑за пазухи припрятанный кинжал.

– В чем я тебя обманул? – спокойно поинтересовался Ляо Шу, пройдя к окну.

– Пока мы всё это прослушаем, – Темуджин неопределённо махнул рукой в сторону растерявшегося молоденького чтеца: – У нас бороды побелеют, как у твоих стариков.

Ляо Шу нахмурился и ненадолго задумался. Через минуту он сказал:

– Наверное, ты прав, – искоса посматривая на заметавшегося по ковру Темуджина. – Мы по‑разному устроены. Тебе и твоим командирам не нужна философия, тебе нужны действия, – Ляо Шу тяжело вздохнул и стал постукивать в такт своим мыслям веером.

– Мне нужны знания, – более спокойно согласился Темуджин. – Но всю историю Китая я знать не хочу.

Бельгутей и двое командиров наконец‑то поняли, что такие разговоры происходили неоднократно. Успокоившись, они, пыхтя от пережитого волнения, уселись на пол.

– Я понял тебя, – неторопливо начал Ляо Шу. – Хорошо. Я прикажу своим библиотекарям выбрать для вас только действия, без философии и истории. В конечном итоге… Наверное, высшие материи вам сейчас не нужны, – Ляо Шу прошёлся по комнате и, остановившись напротив Темуджина, стал объяснять:

– Я хотел, чтобы вы получили полные знания, но… – он разочарованно махнул веером: – На сегодня можно закончить обучение. Продолжим позже. Завтра тебе нужно будет разобраться с нукерами. Поделить их или что‑то в этом роде. Ты сам знаешь, что…

А сейчас берите свое оружие и езжайте в курень, – он улыбнулся: – Но я буду тебя ждать после того, как устроишься на новом месте.

Темуджин едва заметно улыбнулся, кивнул Ляо Шу головой, и бросив:

– За мной! – вышел из комнаты.

Его соратники кинулись следом. Первыми побежали новенькие, Чиркудай с Тохучаром и Субудеем пропустили их вперед.

– Ну, кто мне всё расскажет? – поинтересовался Субудей, взглянув сначала на Чиркудая, а потом на Тохучара.

– Он, – кивнул головой Чиркудай в сторону Тохучара. – Он это хорошо умеет.

Тохучар обречённо буркнул:

– Все время я да я.

– Ладно, ладно, – Субудей махнул рукой: – Если бы ты не мог драться саблей, то стал бы рассказчиком. Тем более что тебе это нравится.

– А что, – Тохучар приостановился в коридоре: – Вот побьем чжурчженей, и пойду я по куреням и стойбищам, буду рассказывать, каким был героем.

Субудей ухмыльнулся взглянув на невозмутимого Чиркудая. А Чиркудай вдруг почувствовал, что ему с ними очень хорошо. И еще какая‑то затаившаяся в его душе ледышка начала таять.

Они взяли свое оружие. Во дворе их уже ждали восемь оседланных коней. Чиркудай погладил по мохнатой морде приветливо заржавшего Чёрного и осторожно засунул китайский лук в хурджун. Китайцы на площади приостановили занятия, с любопытством наблюдали за степняками. Около ворот Чиркудай заметил Бошу с копьем и поклонился ему в седле как мастеру. Бошу хитро подмигнул Чиркудаю, но не выдержал и захохотал. От его громового смеха кони присели и забеспокоились. Темуджин оглянулся, посмотрел на Чиркудая и усмехнулся.

– Я бы не отказался быть его другом, – заметил Тохучар, ехавший в хвосте рядом с Чиркудаем и Субудеем.

– Угу, – поддакнул Субудей.

За воротами, в двух полетах стрелы, суетилась огромная толпа нукеров. Чиркудай подумал, что, очевидно, все приехали на своих конях встречать нойона. И если бы вдруг с ними что‑нибудь случилось, то… Хотя, он‑то лучше всех знал, что тысяча семьсот китайцев под командой Бай Ли, за несколько минут разметали бы по степи восемь тысяч не обученных хитрому бою на конях аратов.

Воины махали в воздухе саблями и копьями, громко кричали приветствия. Темуджин послал своего коня рысью, за ними ринулась вся восьмитысячная толпа. Морозный воздух стегнул Чиркудая по щекам. Земля грозно загудела под копытами тысяч коней.

Чиркудай увидел, что на него и Субудея посматривает Темуджин. Поддав пятками под бока Чёрного, он догнал нойона.

– Ляо Шу прав! – громко крикнул Темуджин, перекрывая гул. – Это не армия, это толпа! – и, стегнув своего коня, помчался ещё быстрее.

Чиркудай не отставал, и его отвыкшее от уличного холода лицо, стало жечь как огнём. Скованная зимней стужей не укутанная еще снегом земля загудела как набат, перекрывая свист ветра в ушах. А за командирами летела дикая орда.

Огромное количество юрт раскинулось в кольце невысоких холмов, поросших густым лесом, и защищавших стойбище от северного ветра. Чиркудай сразу заметил множество женщин, стариков и детей между юртами, которые махали руками, радостно встречая родных и близких. Блеклое солнце освещало неяркими лучами эту картину. Недалеко от юрт орда распалась – все поехали по своим домам, около которых рассёдлывали коней, передавая их в табун пастухам.

Субудей, сняв седло со своего Серого, повел Чиркудая и Тохучара, тоже расседлавших коней, к своей юрте, поставленной в центре куреня. Чиркудай заметил, что Темуджин, проскакав немного дальше, соскочил на землю около радостной Борте, держащей за руку неугомонного Джучи. Рядом с ней стояла молодая аратка с маленьким Чагадаем, вторым сыном нойона. Темуджин не стал расседлывать коня – бросил поводья сопровождавшему его нукеру и нырнул в юрту.

Субудей посмотрел на Чиркудая с Тохучаром и значительно прокомментировал:

– Князь!

– Он правильно поступает, – неожиданно поддержал действия Темуджина Тохучар. – У него более важные заботы, чем у нас, поэтому должны быть слуги.

Юрта у Субудея была та же. Но, остановившись перед входом, он показал на две геры рядом:

– Это ваши, на всякий случай, – и криво усмехнулся.

Тохучар бросил седло под стену и громко расхохотался, вспомнив южную аратку, от которой Субудей избавился, сделав подарок Джелме.

– Смейся, смейся, – беззлобно пробурчал Субудей. – Вот я посмотрю, что будет с тобой в таком же случае, – и он нырнул в юрту.

Чиркудай вошел за ним следом и удивленный замер: в помещении было тепло. Над красными углями очага висел котел, из которого вкусно пахло.

– Ты снова обзавелся женщиной? – осторожно поинтересовался Тохучар.

– Нет, – со вздохом ответил Субудей. – Одной старой меркитке вдруг пришло в голову, что я, её сын, пропавший десять лет назад, – он пошевелил бровями и грустно сказал: – Я не стал ей говорить, что она ошибается, – и совсем тихо добавил: – Она совсем одна…

Наевшись, они попили кумыса и развалились на кошмах.

– Хасар опять сбрендил, – стал делиться новостями Субудей. – Решил с нами не идти, а подался к сильному нойону и увел за собой более трех сотен нукеров.

– К Джамухе?! – удивился Тохучар. Чиркудай по привычке молчал.

– К Ван‑хану. К Тогорилу, князю кераитов, – усмехнулся Субудей и осуждающе скривил губы, но тут же усмехнулся: – Темуджину без него будет лучше, потому что… Ну, сами знаете, почему. И одновременно хуже, потому что бросил. Не поверил в брата.

– А ты рассказал про китайцев? – поинтересовался Чиркудай.

– Намекнул, – вздохнул Субудей. – Но думаю, он все понял.

Поговорив еще немного, они вздремнули. Чиркудай с удовольствием вдыхал подзабытый горький запах горелого кизяка и плотный дух войлока.

Вечером кто‑то подошел к их юрте и постучал нагайкой по доске над входом.

– Заходи, – разрешил Субудей, продирая сонные глаза.

В геру вошел молоденький нукер из людей длинной воли и услужливо сказал:

– Темуджин вас зовет к себе.

Друзья быстро собрались и пошли следом за гонцом по улице между юрт, спрятавшихся в вечернем мраке. Возле жилищ суетились хозяйки, продолжая устраиваться на новом месте.

У Темуджина уже находились Бельгутей и Джелме. Нойон жестом пригласил пришедших сесть и задумчиво уставился в дверной полог, ожидая еще кого‑то.

Троица уселась справа от Темуджина и, не нарушая молчания, тоже принялись ждать. Через некоторое время в геру вошли двое верных командиров и по приглашению Темуджина присоединились к остальным.

По привычке, помолчав, Темуджин сказал:

– Нас мало. Всего семь тысяч шестьсот, – он опустил голову и ненадолго задумался. – Но я думаю поделить орду… На тысячи! – посмотрев на Бельгутея, Джелме и Субудея, властно приказал: – Все ваши отряды отменяются. Нас здесь восемь командиров. Орда будет поделена завтра на восемь тысяч. Вернее: на семь тысяч и шестьсот нукеров. Все, в том числе и я, получат по тысяче, кроме Тохучара, – он внимательно посмотрел на парня и, остановив взгляд на потертой железной цепи, которой тот был подпоясан, неожиданно поинтересовался:

– Что это за пояс такой? Я слышал, что ты им здорово дерешься.

Тохучар скривил губы, и грустно улыбнувшись, ответил:

– Он меня когда‑то спас от волков… Когда я один бродил по степи.

Темуджин вздохнул и, глядя на Чиркудая, продолжил:

– Тохучар будет командовать шестью сотнями, – тут Темуджин остановил поднятой вверх рукой захотевшего возразить Джелме. – Знаю‑знаю, что он не из нашей компании. И не надо мне ничего говорить. Я уже всё решил. Теперь слушайте дальше.

Завтра, после того, как мы поделим орду на тысячи, сразу же все вы должны разделить их на сотни и десятки и назначить командиров. Потом, – Темуджин вновь посмотрел на Чиркудая: – Мы все начнем обучать каждый свою тысячу стоять и ходить в строю, – он помолчал и сурово добавил: – Если нукеры не будут слушаться или станут медленно исполнять ваши приказания, разрешаю стегать их нагайками, чтобы быстрее поняли. А если вы не будете слушаться – я буду стегать вас, – и, окинув твердым взглядом всех, закончил:

– Всё. Идите.

Командиры послушно поднялись и стали выбираться на улицу, услышав за спиной голос Темуджина:

– Бельгутей! Останься.

Друзья шли молча почти до самого дома, но Субудей не выдержал и горестно заметил:

– Если бы Хасар не увел три сотни, то у тебя тоже была бы тысяча, – и взглянул на Тохучара.

Тохучар задумчиво покачал головой и тихо сказал:

– А если бы Чиркудай не попал к нам в банду, то я сейчас валялся бы где‑нибудь в степи без башки. Я даже представить себе не мог, что буду стать командиром… А тут – шесть сотен!..

На следующее утро в курене поднялась суматоха. Нукеры, решившие было поотдыхать, как всегда бывало зимой, неожиданно узнали, что им необходимо срочно собраться на плоской равнине, недалеко от куреня. Для чего это было нужно, никто из них не знал. Но орда состояла в основном из молодых парней. Валяться на кошмах и пасти стада им надоело. Хотелось перемен. И вот они произошли. В общем, недовольных не было.

Темуджин, во главе семи командиров, выехал вперед, перед столпившейся, огромной бесформенной массой всадников, поднял руку вверх, призывая к тишине, стал ждать. Нукеры зашикали друг на друга, утихомиривая наиболее разговорчивых. Медленно затихли выкрики и болтовня. Темуджин устал держать поднятую к небу руку, но не опускал её, терпел. Чиркудай видел, что нойон сдерживается, не срывается, не кричит на шевелящихся, необученных простому послушанию, нукеров. И был рад за Темуджина, за то, что тот выдержал, а окриками только бы взбаламутил толпу.

Наконец стало достаточно тихо. Темуджин опустил руку и громко, но, не надрываясь, сказал, что сейчас всех поделят на тысячи. И если кто хочет, то может заранее объединиться со своими друзьями, потому что перейти потом, из одной тысячи в другую, они смогут лишь с его согласия.

Его сильный голос прокатывался в морозном воздухе. Нукеры, услышав такое решение, сразу притихли, понимая, что начинается новая жизнь. Они напрягали слух, ловя каждое слово нойона.

Потом Темуджин представил нукерам командиров, перечислив всех по именам. Он сказал, что командиры тысячи вправе распоряжаться жизнью и смертью своих воинов. И добавил, что если это кому‑то не нравиться, то он может сейчас же покинуть курень.

Но ни один всадник не выехал из общей массы. Они и так бросили старую жизнь, и пошли за Темуджином на край света, прямо к неприятным для степняков китайцам. Так что для себя они все решили.

Темуджин махнул рукой, и орда зашевелилась. Начались переезды с места на место. Все стали искать своих, чтобы попасть в одну тысячу.

Чиркудай, как и остальные командиры, врезался в толпу на своём Чёрном, прокладывая коридор в массе всадников, отделяя на глазок свою тысячу. Когда в войске образовались прогалины, после распада на восемь почти равных частей, командиры начали пересчет.

Формирование войска длилось до обеда. После чего каждый командир отвёл своих в сторону и объяснил, что сразу после отдыха они начнут делиться на сотни и десятки.

Чиркудай с удовольствием обнаружил в своей тысяче почти всю свою сотню, которую учил ходить строем. Он тут же, не отпуская волнующихся конников, объявил имена сотников и десятских. Командирами стали все из его бывшего отряда. Он помнил их имена. Его тысяча не ушла на обед, как и тысяча Субудея и шесть сотен Тохучара, которые делили своих в двух‑трех полетах стрелы от него. Остальные нукеры ринулись к юртам.

Определив, что деление на сотни и десятки закончено, Чиркудай приятно удивился, заметив, как его командиры резво построили свои сотни и десятки, образовав из всадников квадраты. Чиркудай дал команду запомнить рядом стоящих. И только потом отпустил поесть.

В юрте он встретил Субудея. Тохучар пришел немного позже.

– Ты уже поделился на десятки! – с завистью сказал Субудей, глядя на Чиркудая.

– Я тоже успел, – сообщил Тохучар, входя в юрту.

– У тебя всего шесть сотен, – буркнул Субудей, – тебе легче.

Они немного помолчали, торопливо глотая еду. Им предстояло еще многое сделать.

– А где меркитка? – поинтересовался Тохучар. – Это она сварила мясо?..

– Не любит быть на глазах, – буркнул Субудей. – Её гера через три от нашей.

Напившись кумыса, он опять позавидовал, взглянув на Чиркудая:

– Конечно, у тебя все те, кого ты обучил до войны с белыми аратами.

– Меня‑то у него нет, – усмехнулся Тохучар.

Субудей раздраженно махнул рукой и опять обратился к молчавшему Чиркудаю:

– Отдай мне хотя бы половину обученных?

– Не отдам, – коротко ответил Чиркудай.

– Вот… – вздохнув, стал ворчать Субудей. – Друг называется, – и завалился на кошму, уставясь в потолок. Помолчав, сообщил: – Темуджин хотел твою сотню поделить между нашими тысячами… Все были за, я один – против. Темуджин послушался меня.

Чиркудай осмыслил сказанное, благодарно кивнул головой, и сказал:

– Спасибо…

– Нет в этом толку – поделить какую‑то сотню, – продолжил Субудей. – Пусть хоть одна тысяча начнет быстрее других учиться. Мы будем на тебя смотреть и делать то же самое, – он резко сел, хлопнул ладонями по сапогам: – Все. Пора идти стегать своих нукеров нагайкой, – быстро поднялся и, надев войлочный малахай на голову, вышел на улицу.

Тохучар тоже поднялся, собираясь уходить, но около порога остановился и сказал с улыбкой:

– Субудей хороший друг.

После обеда в степи продолжилась та же кутерьма. Чиркудай построил свою тысячу и, отдав команду, пустил её наперегонки к ближнему холму и назад. Все перемешалось. Тысяча быстро прилетела назад, но прошло не менее получаса, пока все заняли свои места и ещё полчаса, пока успокоились. Чиркудай немного растерялся. Он понял, что тысяча – это не сотня. Ею нужно было управлять по‑иному. И вновь послал нукеров к холму. Прискакав назад, они построились немного быстрее. И Чиркудай решил заниматься не со всей тысячей, а с сотнями. Вызвав командиров, он разъяснил им, что они должны были делать.

Сотенные развели своих нукеров подальше друг от друга и стали мотаться к холму и назад, под начавшим темнеть небом. Вдали ревел в своей тысяче Джелме, словно бурый медведь после зимней спячки, яростно стегая непонятливых. Еще дальше Бельгутей, гонял по степи конников, которые словно зайцы прыскали от него во все стороны. Субудея, Тохучара и остальных командиров не было слышно. Чиркудай не видел также тысячи Темуджина, который ушел с ними подальше от посторонних глаз.

Незаметно наступила ночь. Построив в темноте воинов, Чиркудай сказал, что завтра на рассвете все должны стоять на этих же местах, после чего отпустил их по домам. Как ни странно, ему сегодня ни разу не пришлось хлыстать нагайкой по спинам нерадивых. Он заметил, что нукеры были рады, попав к нему в тысячу. Они усердно исполняли команды. Они очень старались.

Подойдя к юрте, Чиркудай посторонился, пропустив маленькую старушку в поношенной меркитской одежде, шмыгнувшей из входа мимо него. Он пришел первым. Очаг тлел, в жилище было тепло. Развесив оружие по стенам, Чиркудай уселся на кошму в ожидании товарищей, размышляя о том, как ускорить обучение воинов. Он догадывался, что вскоре Темуджин всё обучение войском может взвалить на него и, наверное, на Тохучара и Субудея. Такой оборот дела ему был не по нраву. Командир сам должен учить своих нукеров, иначе в бою на них нельзя будет положиться. Командир должен знать своих воинов и кто из них и на что способен.

На улице затопал Тохучар. Откинув дверной полог, он шумно ввалился в юрту.

– Вкусно пахнет! – воскликнул он, смешно пошевелил носом, и заявив без перехода: – Как же трудно их научить правильно ездить строем! – и сокрушённо покачав головой, спросил: – Что не ешь?

– Вас жду, – негромко ответил Чиркудай.

Тохучар уселся на кошму, внимательно посмотрел на Чиркудая и тихо поинтересовался:

– Думаешь? Думаешь, как все лучше сделать?

Чиркудай благодарно взглянул на друга, подумав, что, как всё‑таки хорошо иметь всё понимающего товарища.

– А может быть попросить китайцев? – неуверенно спросил Тохучар,

Чиркудай отрицательно помотал головой.

– Да, да, – догадался Тохучар: – Мы сами должны это сделать. Вот навалилась забота!

В это время в геру ворвался запыхавшийся Субудей, окинул друзей хитрым взглядом, сбросил оружие под стену, и быстро сказал:

– Бежим к Темуджину. Опять всех собирает.

Тохучар с Чиркудаем выскочили за вёртким Субудеем на тёмную улицу.

У Темуджина народу в юрте было больше, чем они предполагали. Усевшись под стенкой, друзья стали ждать. Но ждать больше было не кого, кроме самого Темуджина, который как всегда, глубоко задумался. Покусав кончик бороды, он сказал, растягивая слова:

– Плохо… Медленно… Нужно что‑то предпринять…

– Джебе правильно сделал, что заставил сотенных учить нукеров, – неожиданно подал голос Бельгутей.

Чиркудай удивился тому, что за ним, оказывается, внимательно наблюдают.

– Сотники сами должны быть обучены, – веско сказал Темуджин. – У Джебе все командиры из его прошлого отряда. Ему легче. Но!.. – нойон властно поднял руку, останавливая открывшего рот Бельгутея: – Это его воины. Он на них потратил свои силы и умение, – хлопнув себя по ноге рукой, Темуджин завершил: – Поступим так – объясните вкратце своим командирам, что они должны делать, а сами внимательно наблюдайте за ними. Если нужно – поправляйте. Нагайки не помогут, я в этом убедился.

– Всю руку отмотал, – пожаловался Джелме, показывая всем, какую именно.

– Завтра соберите сотников, десятников и объясните им, что от них требуется, – и Темуджин осмотрел всех внимательным взглядом: – Все поняли?

Командиры закивали головами.

– Я решил заменить некоторых тысячных, – объявил Темуджин. – По их просьбе. Они будут сотенными. И ёще одно: отберите надежных нукеров для охраны ваших юрт – чтобы ни один человек не мог без вашего разрешения просто так войти в геру. Выделите несколько человек с хорошей памятью, они должны хорошо помнить ваши приказы, – назначьте гонцами. Им придется ездить от тысячи к тысяче и разносить сведения, которые вы хотели бы сообщить другим. Все поняли меня?

– Поняли, – дружно ответили командиры.

– Тогда, по домам, – скомандовал нойон. – Завтра день будет не легче, – и неожиданно добавил: – Будем заниматься без обеда. Так что пусть терпят.

Командиры шумно стали выбираться из общекуренной юрты.

– Вот это правильно! – одобрил Тохучар Темуджина, топая усталыми ногами по мёрзлой земле, спотыкаясь в темноте о твёрдые кочки.

Они влезли в свою юрту, быстро поели и как подкошенные свалились на кошмы. Следующий день был очень морозным и ветреным. По степи катались шары перекати‑поля. Лицо секла откуда‑то взявшаяся снежная крупа.

Чиркудай собрал сотенных около себя и приказал выделять каждый день по три человека от сотни для охраны его юрты и юрт сотенных.

Объяснив сотникам, что они должны гонять своих конников в строю до холмов и обратно без обеда, Чиркудай отпустил командиров.

Въехав на холм, он стал наблюдать, как сотенные управляются с нукерами. Через некоторое время Чиркудай заметил, что к нему летят несколько воинов. Когда подскакали, обдав конским паром, Чиркудай с молчаливым вопросом посмотрел на них. Один из всадников быстро сказал, между частыми вздохами:

– Мой сотенный, Гемябек, велел быть около тебя… Я гонец.

– И я!. – выкрикнул второй, третий, а потом все остальные.

Чиркудай пересчитал гонцов. Их было восемь. И тут заметил, что и оставшиеся два сотенных догадались и тоже направили к нему своих связников. Два всадника, нахлестывая коней, летели к холму. Чиркудаю понравилась такая оперативность и сообразительность. Он подождал двоих, влетевших в облаке пара на холм, и сказал:

– Пока вы мне не нужны. Езжайте в свои сотни, занимайтесь вместе со всеми. Но при этом внимательно смотрите на меня. И если увидите, что я вот так подниму руку, – он показал как, – то гонец первой сотни должен сразу же, без приказа своего командира примчаться ко мне. Если я помашу рукой вот так, – Чиркудай опять показал как, – то вы все должны прискакать ко мне. Запомните мой сигнал. И не забывайте смотреть на меня. Всё! Вперёд! – скомандовал он. И гонцы ринулись вниз с холма.

Учения продолжались. Чиркудай кутался в толстый войлочный халат, чувствуя, что замерзает. Он понял – без шубы не обойтись. Решил, во чтобы то ни стало раздобыть волчью. Пока у него не было такой роскоши.

Не выдержав, Чиркудай скатился вниз и примкнув к одной из сотен. Встав в хвост десятки, помчался вместе с нукерами за сотенным. Он заметил, что сотни устроили негласные соревнования: одновременно начиная движение к холмам, они рвали вперед во все лопатки, а потом назад, стремясь построиться побыстрее. Уже на ходу в сотнях стал поддерживаться нормальный строй.

Разогревшись, он опять въехал на сопку и неожиданно заметил вдали четкие ряды конницы, быстро приближающиеся к тысячам Джелме и Бельгутея, мотающимся взад и вперёд на окраине плато. Нукеры Джелме и Бельгутея, увидев плотно и мощно идущее на них войско, заволновались.

Чиркудай узнал китайцев Бай Ли. Только они могли так ровно двигаться. Он прикинул, что их не более тысячи. Ему стало интересно, что затеял Ляо Шу. Он знал, что это очередная выдумка потомка императоров.

Китайский отряд летел плотной массой прямо на тысячу Джелме, и Чиркудай разглядел сверкнувшие в бледных лучах зимнего солнца клинки застывшей на месте тысячи. Но вдруг киданьцы распались на два плотных отряда, которые словно змеи стремительно обошли с двух сторон тысячу Джелме. Затем так же четко оба отряда слились в один, не прекращая бешенной скачки в сторону свободного места на плато. Чиркудай рассмотрел на соседних холмах Темуджина с прискакавшим к нему Бельгутеем. Увидев, летящего к нему от Темуджина всадника, понял – гонец. Чиркудай спустился с холма ему навстречу.

– Темуджин приказал ехать к нему, – прохрипел задохнувшийся нукер. Чиркудай послал Чёрного в галоп, сразу убежав от гонца, конь которого устал. Влетев на холм к Темуджину, он обнаружил там почти всех командиров. На других холмах стала собираться гигантской толпой орда. Нукеры, с интересом наблюдали за показательными маневрами китайцев.

Темуджин мельком взглянул на Чиркудая и повернулся к киданьской тысяче, очень красиво и мощно описавшей круг на плато, не нарушив при этом строя. Нойон с яростным восхищением следил за показными маневрами. На плато уже не осталось ни одного нукера. Все они въехали на возвышенности.

Киданьцы стремительно пошли плотным строем по прямой и, внезапно, в каком‑то месте, тысяча рассыпалась на сотни, а сотни на десятки. Всё это было проделано неуловимо быстро. До Чиркудая донёсся какой‑то крик и тысяча моментально собралась в единое целое, не изменяя стремительного движения. И тут Чиркудай вспомнил команды, которые выкрикивал Бай Ли. Он вспомнил о своем забытом свистке, решив сразу же, сегодня, сказать сотенным, что будут означать его сигналы. Затем он понял, что такие же свистки нужно сделать сотенным и решил вечером съездить в городок, где была кузница.

Тысяча Бай Ли продолжала стремительно выписывать различные круги, не нарушая строя и не сбавляя темпа. Поманеврировав около часа, они быстро укатились в сторону городка.

Темуджин окинул своих командиров тяжелым взглядом и хрипло спросил:

– Все видели?

Командиры вразнобой покивали головами и ответили: «Да».

– А сейчас, вперёд! – скомандовал Темуджин и, съехав с холма, помчался к своей тысяче.

Чиркудай тронул застоявшегося Чёрного и пустил его иноходью.

Но вечером Чиркудай не смог съездить в городок, всех командиров опять вызвал к себе Темуджин.

– Думайте, – сурово сказал он командирам. – Как ускорить учебу? – и сокрушённо посетовал: – Сколько не говори сотенным, всё равно делают одни и те же ошибки.

– Может быть, помотаемся зиму, и станет что‑то получаться? – неуверенно сказал Джелме.

– Не станет! – резко опроверг брата Субудей. – Вечером привыкают и хорошо идут строем, а утром… Словно в первый раз, – и он расстроенно махнул рукой.

На улице послышался шум. Темуджин громко позвал сторожевого нукера, который сунул голову в юрту.

– Кто там ещё? – грубо поинтересовался Темуджин.

– Какие‑то китайцы, – боязливо сообщил нукер. – Одного принесли на носилках.

Темуджин замер на мгновение и махнул рукой:

– Пусть войдут.

Через некоторое время полог откинулся, и в юрту протиснулся Ляо Шу в собольей шубе, а за ним Бай Ли. Чиркудай заметил, как Ляо Шу недовольно сморщил нос, но потряс головой, сбросил шубу на пол и уселся на кошмы, скрестив ноги. Бай Ли тоже был в огромной шубе. Почувствовав, что в юрте тепло, он, так же как хозяин, сбросил её на пол и уселся немного сбоку от потомка императоров.

– Здравствуй, Темуджин, – усмехнулся по своему обыкновению Ляо Шу. – Здравствуйте, командиры.

Лицо Темуджина немного растаяло, но он лишь кивнул головой.

– Насколько я осведомлен, у вас возникли трудности с обучением? – поинтересовался Ляо Шу.

Темуджин внимательно посмотрел на киданьца и, не заметив усмешки, тяжело вздохнул. Все с интересом смотрели на цветастый халат и веер Ляо Шу. Чиркудай знал, что представляет собой этот веер. Об этом, из сидящих в юрте, было известно лишь ему и Бай Ли. Остальные, очевидно, думали, что это просто прихоть избалованного китайца. Чиркудай выпятил губы и внимательно вгляделся в веер. Ляо Шу почувствовал его взгляд, проследил его, помахал веером и, поняв, что Чиркудай ничего о нём не сказал, хитро усмехнулся.

– У тебя есть советы? – негромко спросил Темуджин.

– Нет. Не у меня, – сказал Ляо Шу. – Я неплохо знаю политические игры, экономику и управление государством. Военное дело не моя ипостась. Но со мной пришел специалист, – Ляо Шу кивнул головой в сторону Бай Ли: – Мой командующий – военный в седьмом колене. Его дед руководил всей армией Китая.

– Которая проиграла чжурчженям? – ехидно спросил Темуджин.

– Нет, – неожиданно ответил Бай Ли. – Мой дед командовал армией чжурчженей, которая победила армию киданей.

Темуджин даже открыл рот от изумления. Чиркудай заметил, что и остальные командиры, ставшие понемногу разбираться в китайских племенах, удивились. Но сам Чиркудай уже слышал эту историю в Ляояне, когда был там с Худу‑сеченом.

Темуджин непонимающе потряс головой:

– Я… Я… – начал он, – ничего не понимаю.

Ляо Шу грустно улыбнулся и спросил:

– Ты веришь в судьбу, Темуджин?

Поморгав глазами, Темуджин неуверенно сказал:

– Мы все верим в судьбу, но… Каждый может её улучшить, или ухудшить. Все зависит от самого человека…

Ляо Шу задумался, хлопнул веером по ладони и стал неторопливо рассказывать:

– Мы с тобой говорили о многом и о разном. Но о судьбе ни разу, – он замолчал на мгновение и продолжил: – Есть такое понятие в буддизме – карма. Это ноша, которую каждый из нас несёт всю жизнь. Но может и не нести. Тогда ему придётся тащить её на себе в следующей жизни. В общем, делать два раза одно и то же.

У каждого из нас своя карма. Я знаю ваши верования. Они не сильно расходятся с моими. Поэтому говорю, что и ты, и я, и твои командиры, и нукеры несут свою ношу. А вот твой брат Хасар увиливает от этого.

Темуджин предупреждающе поднял руку и негромко остановил Ляо Шу:

– Не надо о Хасаре.

Ляо Шу кивнул головой и продолжил:

– Я просто привёл как пример. Но, расскажу про судьбу. У каждого из нас она своя, особая. Возможно написанная в какой‑то книге. Там указано: когда человек должен родиться, как прожить свою жизнь, когда умереть? И от этого не уйти никуда. Я расскажу сейчас вам старую притчу, которая, как я думаю, была взята из жизни.

Ляо Шу переменил позу и начал рассказ:

– В одном городе, допустим, в Ляояне, жил управляющий. Пошёл он как‑то на базар за товарами для своего господина. Ходит, ходит между рядами и вдруг видит, навстречу ему идёт смерть. Перепугался управляющий и бросился бежать домой. Подбегает к своему господину и просит, чтобы тот отпустил его к родственникам в… допустим, в Шеньян.

Господина удивила тревога управляющего. Но он был о нем хорошего мнения, и поэтому разрешил взять из конюшни лошадь и ехать к родственникам. Однако перед отъездом управляющего, господин спросил, что же его так взволновало?

Слуга рассказал, что неожиданно столкнулся на базаре со смертью и очень испугался её.

Хозяин отпустил его, а сам решил сходить на базар и проверить, правду ли рассказал слуга. Да, действительно. Прохаживаясь по базару, он увидел смерть, но не испугался, подошёл к ней и спросил: «Ты смерть? – Да», – ответила ему смерть. «Почему ты напугала моего слугу?» Смерть подумала и ответила: «Я очень удивилась, когда встретила его здесь. Ведь у нас с ним должна состояться встреча не здесь, а в Шеньяне и, завтра», – Ляо Шу печально усмехнулся: – Вот так – от судьбы не уйдёшь. Потому‑то я здесь. Поэтому мы и встретились с тобой.

Чиркудаю понравился рассказ Ляо Шу. Он внимательно осмотрел всех и увидел задумчивые лица аратов. Темуджин сидел уперевшись взглядом в пол и кивал головой каким‑то своим мыслям. Наконец он посмотрел на Ляо Шу и, прищурившись подтвердил:

– Наверное, ты прав. Если бы ты не… пригласил меня, то мы встретились бы совершенно по‑другому. Но я не пойму: при чем здесь дедушка Бай Ли?

– Я этого сам не понимаю, – грустно усмехнулся Ляо Шу. – Но Бай Ли я верю как себе. Он самый преданный мне человек.

Темуджин снова кивнул головой:

– Я тоже вижу преданность, но не понимаю, почему судьба идет не прямо, а зигзагам? – Вот этого я не знаю, – признался Ляо Шу, и завершил: – Ну ладно, – и хлопнул веером. – У Бай Ли есть предложения.

Чжурчжень встрепенулся и сказал с акцентом:

– Вам скоро надоест ездить туда и назад просто так. Мы так не делаем. Мы учим каждого воина отдельно, после чего он хорошо понимает, что должен делать в строю.

Темуджин отрицательно помахал рукой в воздухе:

– Нам это не подойдёт. Нужны соревнования. Но просто так скакать по степи действительно скоро надоест всем.

– А если ездить за баранами? – вдруг спросил Субудей.

– Как это? – заинтересовался Темуджин.

– Кто‑нибудь отвезет барана, ну… За час езды до него. Может быть и поближе. И пусть сотни скачут за ним. Если какая сотня первой возьмет барана и притащит его назад, к командиру тысячи, значит, она победила.

– Молодец, Субудей, – негромко сказал Темуджин.

Ляо Шу и Бай Ли удивленно приподняли брови. Ляо Шу помедлил и сказал:

– Ну что же. Вопрос пока решен. Мы поедем, – и он встал. Бай Ли услужливо накинул на него шубу, потом надел свою.

Следом за китайцами из юрты вышел Темуджин и его соратники. Увидев паланкин в свете факелов напротив юрты, который держали на руках четверо китайских воинов, Темуджин заметил:

– Долго же вам придется добираться на этих носилках до города.

Усаживаясь в креслице, Ляо Шу с усмешкой ответил:

– Меня донесут до окраины куреня, а там я пересяду на коня. Потомку императоров нельзя ходить пешком.

– Проводите их! – приказал Темуджин, не обращаясь ни к кому конкретно. Чиркудай сразу же подошёл к паланкину, за ним Тохучар и Субудей. Но Темуджин тоже не выдержал и пошёл рядом с носилками. Тут прибежал гулко сопевший Бельгутей с волчьей шубой и заботливо накинул её на плечи Темуджина, который кивком головы поблагодарил брата. Вокруг гостей собралась целая толпа с факельщиками впереди.

Чиркудай подумал и обратился к Бай Ли, идущему рядом с ним:

– Мне нужно сделать несколько свистков в вашей кузнице.

– Покажи, – коротко попросил Бай Ли.

Покрутив свисток в руках, он приложил его к губам и пронзительно свистнул.

– Для чего он? – поинтересовался Ляо Шу из паланкина, услышав их разговор.

– Когда кони скачут, плохо слышно команды, – начал Чиркудай. Но Бай Ли не дал ему договорить:

– Чиркудай… извини: Джебе. Ты не будешь против, если я и себе закажу несколько таких свистков.

– Нет. Не буду, – серьезно ответил Чиркудай.

– А сколько тебе их надо? – опять поинтересовался Бай Ли.

– Десять, – ответил Чиркудай, пояснив: – Каждому сотнику.

– Молодец, – негромко похвалил Темуджин из темноты: – Но не десять, а… Семьдесят шесть. Нет, нужно сто свистков.

– Мне кажется, что сотни мало, – заметил Ляо Шу. – Лучше сразу сделать сотни три, – он негромко хихикнул: – И желательно с разной тональностью звуков, чтобы не путать… На всякий случай.

– Я согласен, – усмехнулся Темуджин. – Пусть будет три сотни.