Письмо министру обороны написанное под новый 1998 год

Господин министр обороны

Ничего, что я без приглашенья?

Мы же с Вами хорошо знакомы

Да Вы с лица сотрите удивление

Это я - замерзший и голодный

Вшивый и в нестиранных кальсонах

Как Вы говорили - "за свободу"

Умирающий со зла спросонок

Я Вас, помню, видел на экране -

Вы там обо мне переживали,

Элегантно сидя на диване,

Философствовали, рассуждали.

Мне бы два по сто в одну посуду,

Мне бы у камина скинуть берцы -

И я тоже весь красивый буду,

Умничать смогу - Вы мне поверьте.

Интересно - часто ли Вам снятся

Как консервы в цинковых коробках

Пацаны, которым восемнадцать.

Вряд ли снятся - им за Вас неловко.

Господин министр похоронок,

Честно - Вы туда нас посылали?

Почему же голос Ваш не дрогнул

В час, когда приказ Вы отдавали?

А мы вернулись в города и села,

Сняли камуфляжи и медали.

Господин министр похоронок -

Вы во мне Россию не признали?

Ту - ненужную для Вас Россию,

Что по нраву разве лишь воронам,

Где в строю навечно молодые -

Господин министр похоронок?

Вы бокал поднимете с игристым,

Снова мудро вслух переживая.

Кружкою отвечу спиртом медицинским

Я Вам Совести желаю.

***

В первую чеченскую кампанию был такая дурка - иначе и не назвать - у солдат требовали объяснительную на предмет того, как были использованы гранаты. Реальный документ, цитирую:

"Я шел вдоль забора. Из-за забора меня послали на @уй. Я бросил туда гранату. Крики прекратились."

***

БОРЬКА

- Как я устал... - успел он подумать в тот момент. В бок остро и жгуче кольнуло. От этого укола во всем теле поднялась волна обиды и гнева. Волна, заполняющая собой все пространство без остатка, без возможности ее остановить. Справиться с ней он уже не мог. Она распирала его, готовая разорвать на части. И он не выдержал...

Первый раз в своей жизни...

***

Те времена он помнил плохо. Было какое-то огромное, как казалось ему тогда, помещение. В нем было много людей в синих и черных халатах, поменьше людей в очках. Эти показывали первым на него и что-то объясняли. Синие и черные говорили, что сами не первый год работают и знают что именно нужно. Очкарики говорили, что это первый образец такого уровня и надо внимательней относиться к своей работе. Потом он почувствовал, как начинает увеличиваться в размерах. На плечи поставили что-то новое, вращающееся, но еще не живое. От него пахло немного по-другому. Потом их запахи смешались, стали роднее. Потом пришли запахи резины, моторной смазки, изолирующих лаков, электролита, краски и немного пороха. Все это он слышал от синих и черных. Он их почти не помнил. Все что осело в его ячейках, это то, с какой тщательностью и поражавшей его расстановкой, они делали свое дело.

Откуда-то сверху нависло и подхватило. Его подняли и понесли. Сверху тренькало, и синие с черными задирали головы. Они улыбались ему вслед как своему. Очкарики кричали что-то о технике безопасности. И тут его опустили в мокрую темноту. Он не знал бояться этого или нет. Он еще очень мало знал. Холодная вода начала просачиваться через маленькие щелки. Он этого не хотел, это было неприятно. Прошла казалось вечность... Его подняли. Слили набежавшую воду. Улыбающийся дядька в зеленом хлопал по плечам синих и черных, жал руки очкарикам. Потом его отнесли к концу помещения и оставили проветриваться... Всю ночь его никто не трогал.

***

Утром пришел человек весь в черном. На голове у него был смешной шлем. Залез внутрь, что-то щелкнул. По всему телу разлилась приятная готовность к чему-то. Это было новое чувство. Он понял, что на самом деле умеет гораздо больше, чем догадывался. За плечами начало раскручиваться и разогреваться. Первый каскад турбины подарил ему ощущение вдоха. Он набрал побольше воздуха, негромко хлопнул и выдохнул во второй. Засвистело так, что он задрожал весь, а вместе с ним и все помещение. Это была не просто дрожь, а дрожь нетерпения.

Когда черный разрешил ему двигаться, он хотел рвануть, что есть сил, но черный позволил лишь тихонько тронуться к выходу. Навстречу бил свет яркого осеннего дня. Даже в этих сдержанных движения было столько грации и мощи, что синие уже не улыбались. Они завидовали ему. Потому что он уходил, а они оставались. Да и просто потому, что он был необычайно красив.

Перед цехом стоял старенький трейлер. Он, по команде черного, осторожно залез ему на спину. Трейлер охнул, просел и, скрипя, попробовал приноровиться к новому весу. Сверху поставили деревянный каркас и затянули все тентом. Потом был путь в полной темноте. Трейлер все время по-старчески скрипел и ворчал двигателем. Приехали. Сняли тент и каркас. Рядом с черным стояли зеленые с большими золотыми звездами и очкарики. Все хлопали снисходительно черного по плечу. Обходили вокруг, осматривали. Появилась фляжка. Все засуетились, что-то ища. Но тут уже черный снисходительно по-отцовски улыбнулся и открутил все колпачки габаритных огней. По ним разлили пахучую коричневую жидкость. Все чокнулись между собой и ткнули ему в бок.

- Настоящий Танк! - сказал зеленый с большими звездами.

- Оказывается я Танк, а не "объект"... - подумал он.

Черный снова залез внутрь, пахнул вкусным. Турбина взялась ровно и мощно. Вышла на максимальные обороты. И тут черный его отпустил. Танк еще стоял, не веря в свое счастье и не зная его. Но гусеницы уже бешено вращались, выбрасывая за собой огромные комья глины. Танк присел и начал стремительный разбег.

Впереди было огромное поле с небольшими курганами и какими-то ямками и конструкциями. Первые неровности еще немного отдавались на амортизаторах, но вот скорость позволила ему уже не проваливаться, а лишь касаясь верхушек бугорков нестись на встречу полю. В конце разгона черный пустил его в поворот. Танк послушно, не сбавляя скорости, сбросил усилия на левой гусенице пошел юзом. Но в поворот попал точно, чувствуя подсказки черного. Впереди показался пологий бугор побольше, но черный молчал и Танк решил не бояться. Он несся и несся, отталкиваясь от земли. Гусеницы ровно гудели на максимальной скорости. Бугор вырос перед ним и вдруг остался позади...

Первый прыжок оказался полной неожиданностью для него. Земля оказавшаяся внизу неизбежно приближалась. Черный уперся рукой в передний триплекс, напрягся. Земля ударила снизу по всей поверхности гусениц. Корма пошла немного вверх, но гусеницы, почувствовав сцепление с грунтом, выровняли и понесли дальше. Танк понял, что черному нужно верить. Он гораздо опытнее и увереннее, а значит вреда не причинит.

С черным они подружились на несколько лет. Он был не один. С ним приходили такие же черные и зеленые, очкарики и синие. Они учили его стрелять и ездить, общаться по связи и отключать все системы по команде внешних датчиков. Он был не один. Рядом на полигоне стояли такие же, как он. Но они все немного отличались. Вооружением, двигателями, системами защиты. Но все они были танками. Иногда на полигоне появлялись машины поменьше. Постройнее и поизящнее. Танк уже знал, что это БМП. В них чувствовалась какая-то женская грация.

Он увидел, как красиво они разбегались по полю в цепь, как легко проносились рядом с ним. Невольно почувствовав свою слоновью неуклюжесть, Танк загрустил. Но по возвращению с полигона им с черным пришлось остановиться. После развороченного гусеницами резкого поворота стояла БМП. Правая гусеница слетела с катков и бессильно обвисла верхней ветвью. Возле БМП суетился такой же черный. Вместе они быстро разбили гусеницу и, когда Танк подавал чуть вперед, ведя на тросе поврежденную машину, он успел удивиться ее легкости. Гусеницу быстро собрали и натянули. БМП весело хрюкнув движком, унеслась в сторону пехотных боксов, игриво подбрасывая высоко вверх комочки глины.

- Ээээээххх.... женщины! - подумал Танк, и не спеша, двинул к танковым ангарам. Мараться не хотелось. Потом мыться долго, да и спешить было некуда.

Потом они еще не раз пересекались на полигоне. Их гоняли вместе, оценивая скоростную совместимость. Они ходили в усилении пехотных порядков, поражая цели и делая проходы в минных полях. Вокруг БМП всегда суетилось много народу в зеленом. Непривычно много. К своим троим в черном Танк уже привык. Они были как один организм. Танк даже немного грустил, когда эти трое уходили. Каждый раз их уход порождал приступы вынужденного безделья. И не оставалось ничего, кроме как стоять с такими же, как ты и потрескивать остывающими лопатками турбины.

Наступила зима. По утрам они стали встречаться чаще. Механики вместо того чтобы запустить подогреватели, просили танкистов подогреть БМП выхлопами турбин. Ему нравилось видеть как его мощное обжигающее дыхание вначале растапливает заиндевевшую влагу на ее бортах, а потом и вовсе срывает и высушивает последние капли. БМП, капризно почихивая, запускала двигатель и выскакивала из парка уже разрумянившаяся и довольная. Механик, сидя в теплом нутре, благодарно машет рукой танкистам.

***

Потом Танк перебросили в другую часть. Первое время все было таким же. К новым черным он привык быстро. Они первое время были менее уверенные, чем те, что остались на полигоне. Но освоились быстро и концу второго года он уже начал забывать свой первый экипаж. Но началось что-то непонятное. Все чаще в поле уходили только БМП и старенькие шестьдесятчетверки. Потом и они встали в боксы. Времена в парке наступили тихие. Черных тоже переодели во все зеленое. Видел он их теперь редко, подглядывая в щели опечатанного бокса как зеленые то метут, то чистят снег. Пришли новые зеленые. Странно, но они его боялись. Один смелый как-то щелкнул выключателем массы. Услышав, как загудел приделанный предыдущим стрелком в башне маленький вентилятор, быстро выключил массу и выскочил как ошпаренный.

- Ты что! А вдруг это лазер, глаза бы повыжигал всем! - зашикали на него остальные.

Больше он никого не видел. С Танка сняли батареи, заполнили его мешками с силикагелем и заклеили прорезиненной тканью все отверстия. Наступил отупляющий анабиоз. Ослепший и наполовину оглохший он умирал от тоски в боксе. Однажды он услышал, как приблизились, поскрипывающие на свежем снегу, шаги. Как сквозь сомкнутые веки, он ощутил на лобовой броне смутные сполохи света.

- Серега! Да свети ты как следует... А это точно восьмидесятка?

- Да я говорю тебе! Никитин точно сказал, что у нас, их только одна рота.

- Блин, я слышал им по весне силикагель менять будут. Надо будет в команду попасть и фотик протащить. Перед дембелем сфоткаемся...

***

Все проходит. Прошло и это. Он стоял такой же глухой и слепой, а по нему уже ползали люди. Срочно срывалась вклейка, вынимали силикагель. Поставили батареи, пришли связисты, потом оружейники. Все проверили. Танк обрадовался возможности новой свободы. Пришел экипаж. Молодые ребята в новых зеленых комбинезонах. Поначалу они тоже его побаивались, бестолково тыкались в приборы и все переспрашивали. Но потом пошли дни и ночи тренировок, маршей и стрельб. Ребята начали немного разбираться. Все требовательней и правильнее становились их просьбы о запчастях, все меньше оставалось вопросов. Через несколько месяцев в боксах прошел шепот, что это никакая не подготовка к учениям, а воина...

Война. Танку всегда было понятно, что он создан для нее. Что все предыдущие стрельбы и марши были просто играми. О смерти он не думал. Он еще не знал что это такое. Пожалуй, это было единственное, чего он не знал.
Слаживание закончилось, и их часть спешно грузили на платформы. Танк уже перевозили один раз таким способом. В механике он был уверен и поэтому не нервничал, когда шел тихим ходом по торцевой аппарели и дальше через тридцать платформ. Закрепились, увязались и поехали. Ехали долго. Становилось все теплее. Сугробы меньше. Вдали показались горы. Издали они казались курганами на танкодроме.

На небольшой станции сгрузились. Пока танк стоял у обочины, подъехала БМП. Странная какая-то. Бортов нет, на боках тросами привязаны ящики и мешки, ниже какие то сетки. Верхнего колена антенны нет, а к последнему привязан незнакомый трехцветный флажок. На борту надпись белой краской "Аленка". И тут он узнал ее. Все что осталось от игривой модницы это только корпусной и бортовой номера. Двигатель поддымливал, по борту черные масляные потеки, решеток нет вообще, катки все в выщерблинах... Она устало пыхтела на оборотах чуть выше средних, пока командир ее экипажа о чем-то радостно перекрикивался с командиром Танка.

- Надо же Серега! Ты как здесь, земеля?!

- А ты Жека давно здесь?

- Месяц! Блядь, Серега здесь жопа! Нахрен вы суда приперлись? На ваших гробах только в поле воевать, да и на бэмках в городе тоже делать нечего, если честно...

Танк привычно всхрапнул системой очистки лопаток. Она оглянулась. Узнала-не-узнала... Он так и не понял, уж больно замученный вид был. Но ее Жека уже прыгнул на подушку и толкнул в шлем механика. "Аленка" выплюнув в небо смрадный столб дыма, довольно резво пошла вдоль колонны...

Танк удивился про себя:

- Кто бы мог подумать...

***

Первый бой был похож на старую игру. При подходе колонны к одной из деревень в головную машину выстрелили из гранатомета. Сработала динамическая защита борта. Головной, было, встал, но комбат матом и угрозами заставил механика двигаться вперед. Наводчик Танка Чен видел, откуда прошел дымный след к головной машине и, развернув башню, шмальнул тем, что было ближе в механизме заряжания. Танк ухнул, присел немного, качнулся и вернул по требованию Чена пушку на угол заряжания. Теперь Чен уже успокоился и выбрал осколочно-фугасный. Но стрелять не стал, обработал пулеметом. Деревню прошли спокойно по дуге объездной дороги.

На привале Серега где-то достал немного белой краски и сейчас сидел резал из упаковки сухпая трафарет. Через некоторое время под бортовым номером Танка появилась надпись белым – "Борька". На удивленные вопросы сослуживцев Серега отвечал, что до армии успел поработать трактористом на племенной свиноферме, а там был полутонный кабан-производитель "Борька". И не было во всей округе человека, который бы "Борьку" не боялся. Со всех сторон начали выдвигать доводы в пользу названия, что местные кабанов не едят, что "Борька" это похоже на "борец". В батальоне началась эпидемия присвоения машинам имен.

Первые радости быстро забылись за горечью потерь и тяжелой работой. В начале подорвался на фугасе "Гоша" с рисунком всадника поражающего копьем змея. Потом в засаду попал "Василек" с девизом на бревне самовытаскивания "Нам нужен мир! Желательно весь!". Его расстреляли в упор с трех точек.

В город пока ездили только на игру под названием "карусель". Один-два танка с пехотой прикрывают третьего. Он выскакивает немного вперед и начинает методично расстреливать боекомплект по укреплениям. По окончании выстрелов его место занимает кто-нибудь из охранения, первый уезжает на пункт боепитания, еще один подъезжает в охранение. И так потихоньку вместе с пехотой продвигались.

Но наступила пора тяжелых боев. Танки все чаще перестали возвращаться из города. В один из таких дней "Борька" выехал с десантом пехоты к одной из площадей. Договорились, что пехота спешится незадолго до перекрестка перед площадь и пойдет за танком. По рации уже кричали. И началось...

Вначале с окон близлежащих домом начали расстреливать пехоту. Потом из подвала "Борьке" всадили гранатометный выстрел в каток. Каток заклинило, но он продолжал двигаться вперед. Пехоты почти не осталось. Вырвавшись на юзе за поворот получил еще один выстрел в башню. Гулко сработала динамическая защита. Чен замотал головой, что все в порядке. Рация орет одними матами и мольбами. Еще поворот. Придурок с гранатометом посреди дороги пытается выстрелить в упор. Рикошет в башню, хруст. Серега орет.

Танк понял, что что-то сегодня не пошло и вломился в баррикаду из какой-то мебели и пустых бочек. Вылетев к площади "Борька" вдруг увидел ее. Она стояла, чуть высунувшись из-за угла. Двери десанта распахнуты до фиксаторов, десант полон раненых. Жека лежал на ребристом листе своей БМП. Из носа и ушей текла кровь. У "Аленки" не хватало полкатка, в башне зияла дыра. Механик пробовал завести двигатель. "Аленка" лишь устало пыталась провернуть двигатель выдохшимися аккумуляторами, воздуха уже не было. Перед ее носом неожиданно вырос разрыв.

- Жекаааааа!!!

Скрипя заевшим катком и выбрасывая за собой куски асфальта "Борька" выскочил на площадь. И тут получил в левый борт. Нет еще одного катка. Задняя передача. Свирипея, но как можно мягче уперся в нос БМП. Получив импульс "Аленка", знакомо чихнув, завелась. Скрежетая половинкой катка развернулась, унося Жеку в тылы. Чен увидел в двух соседних окнах расчет пулемета и автоматчика. Ухнул в перемычку между окнами. Пехота поднялась, пошла перебежками от площади к мосту. "Борька" пошел за ней поливая из пулемета по отступавшим. Из окна сверху бросили бутылку с "коктейлем Молотова". "Борька" занялся сразу, но, смрадно дымя, продолжал лезть вперед.

- Серега! Горим!

- В танке главное не срать!

- Сгорим нахрен!

- Не ссы! До реки триста метров...

"Борька" шел на пролом через заваленную площадь к реке. Слева ударил гранатометчик. Танк начало вести влево. В сторону от спасительно реки. Серега постоянно был вынужден на первой доворачивать в сторону.

- Да что же это делается сегодня! - еще один выстрел слева между катков в районе отсека управления.

- Как я устал... - успел подумать "Борька". В бок остро и жгуче кольнуло. От этого укола во всем теле поднялась волна обиды и гнева. Волна, заполняющая собой все пространство без остатка, без возможности ее остановить. Справиться с ней он уже не мог. Она распирала его, готовая разорвать на части. И он не выдержал... Первый раз в своей жизни...

Пехота видела как танк заюзил влево, в сторону позиции гранатометчика и восьмидесятимиллиметрового миномета. Не доезжая до нее метров двадцать, остановился совсем, полыхая как факел.

Победный клич вырвался и десятков глоток.

...и тут он рванул, разметывая в клочья всю позицию...

***

Перевернутая башня восьмидесятки с надписью "Борька" так и пролежала возле моста до самого лета 1995 года.

***

***

Западная Группа Войск в Германии. Местный праздник - вроде пасха, да еще и суббота - в общем все немцы, ревностные поклонники своей веры, это дело праздновали. А так как в Советском Союзе религию не жаловали и церковные праздники официально не праздновали, то народ находил весьма своеобразные возможности погулять. В этот раз командование решило "погулять" на стрельбах. К тому же, как на грех, принесло большое начальство.

Небольшое отступление. Командир батареи обычно находится на переднем крае - на КП и оттуда руководит стрельбой батареи, которая находится не далее чем в 5-10 километрах в тылу. Так вот приходит задача от проверяющего: подавить цель номер такую-то, пехота, координаты... Производится расчет - поправки, прицел, уровень, доворот и установку взрывателя.

Отступление №2. Когда стреляют осветительными, агитационными снарядами или 3-Ш-1, вычисляют установку взрывателя, то есть чтобы снаряд взорвался в данной точке траектории. Поскольку стреляли по пехоте, то в этом случае это был 3-Ш-1. З-Ш-1 - это шрапнель в современном исполнении, то есть в полом снаряде 10 тысяч гвоздиков примерно 2.5 см в длину, только без шляпки и с оперением, и еще в снаряде вышибной заряд - чтоб выкинуть всю эту гадость. Учитывая скорость снаряда и мощность хоть и небольшого, но вполне вышибного заряда, представить, что останется от пехоты после такого снаряда очень трудно, а слишком нервным и пытаться не рекомендуется. Короче говоря, снаряд покрывает площадь 15 на 50-100 м. - сплошная смерть и ничего живого.

В общем все всё сосчитали и проверили, как никак Европа - густозаселенная местность, - все верно. Через радиста на батарею подается команда. У радистов особая система - первый передает, второй повторяет только что сказанное и одновременно записывает в журнал, а первый подтверждает правильность команды. С батареи крик:

- Опасный доворот!!! @б вашу душу - бога мать!!! Куда стрелять собрались счетоводы @уевы?

Для безопасности стрельбы перед стреляющим орудием в землю заранее врывают столбы и на них прибивают рейки. То есть в день стрельб рассчитываются углы, за которые снаряд не должен улететь, и по ним сооружается данная конструкция. Подобный доклад (без мата, естественно) возможен только тогда, когда ствол орудия упирается в один из столбов или реек. Итак, получив доклад, проверяем по карте - все в порядке и до "опасного доворота" еще куча расстояния остается. Переругиваемся с батареей по поводу того, как у них орудие привязано к местности и откуда у них у всех руки растут. Тут звонок от комполка:

- Что ж вы пи…. ху… не стреляете!!! Тут уже все устали ждать!!! Огонь! Вашу раздол… конченные!!!

- Товарищ полковник! С батареи доложили, что опасный доворот! Вот мы и разбираемся! - докладывают комполка, хотя связь запаралелена и он слышит все команды на батарею и их доклады.

- …… в …… на ….. вашу …..!!! Срыть эти столбы на х..!!!!

Приказ есть приказ... На батарею идет команда - оттуда истошный крик радиста: "Выстрел!!!" (В этот момент орудие лупит во всю мощь - вот оглохнут и орут).

Доклад проверяющему: "Выстрел." Ждут снаряд, 10 километров он пролетает примерно за минуту, да пока засечешь его... В общем, через 5 минут очередной разнос от комполка:

- Где снаряд? ………..сы, …..бы……….ны!!! Я ВАС СПРАШИВАЮ!!! ГДЕ СНАРЯД!!!!!!!!

А что ответить??? Мало ли, мог и не взорваться. В общем, на тех же установках дается еще один выстрел... Через 5 минут такой же мат!!!

- Вашу ………….. через ………мать!!!!! ГДЕ СНАРЯД!!!!!!!!!

Вот ведь привязался... улетел, блин... куда ж ему еще деться-то... руководство батареи в прострации, так как почувствовали, что на их плечах подобно осенним листьям зашевелились погоны. В этот самый момент оживает радист, и еле передвигаясь на подгибающихся конечностях, бежит к командирам - рожа перекошена и весь аж белый....

- э... м... н... а... ОЙ-Е-ЕЙ!!!!!

-??????

- С батареи передали, что они доворот внесли не со знаком минус, а со знаком ПЛЮС!!!

Это целиком вина этого радиста - он подтвердил неправильно понятые батарейным радистом установки для стрельбы. В головы корректировщиков закрадывается сомнение - лейтенант бежит проверять по карте, куда же он попал на таких установках. Через 10 секунд окружающие наблюдают, как его лицо сереет, потом белеет, волосы постепенно поднимают фуражку, а рука судорожно пытается найти на ремне кобуру...

- ТАМ... ЭТО... Е-МОЕ... КАК ТАМ ЕГО...

Контролирующий офицер бежит к нему и лично проверяет карту. Все проверяется быстро - линейка с угломером на батарею, дальномерная линейка в направлении огня и напротив дальности (по которой вычислялся прицел) видит... Тут и у него появилась испарина и руки затряслись!!!...

Видит центр небольшого населенного пункта, а именно крестик... (кто знаком с топографией поймет сразу: крестик - церковь, а по западному - костел). Все вспоминают какой сегодня день, и у волосы становятся дыбом - в этот день весь народ собирается даже не в церкви, а рядом с ней — на площади..., куда точнехонько артиллеристы и послали свои снаряды. Офицеры смотрят друг другу в глаза, попутно мысленно прощаясь со всеми родственниками и составляя завещания...

Опять бежит радист:

- Товарищ лейтенант! С батареи сообщают, что установка взрывателя была неверной - чеку не выдернули на дистанционном взрывателе!!!

Та-а-ак... легче, но не очень... ведь 3-Ш-1 в таком случае взорвется от удара, а не на траектории, а заряда хватит, чтобы раскидать осколки и шрапнель в радиусе 10-15 м.

Опять бежит этот же радист:

- Товарищ лейтенант! С батареи сообщают, что и они ошиблись в установке прицела! Внесли поправку не со знаком плюс, а со знаком минус!!

У командира истерика, всем остальным весело! В головы закрадывается мысль. "Куда теперь попали?" Офицерские головы вновь склонились над картой. Так, с минусом - значит недолет, отнимают поправку в дальности, откладывают получившееся расстояние по карте и... БОЛОТО!!!!

Радостно потирая руки, и матеря всех на батарее по поводу их тугоухости, офицеры приводят друг друга в чувство живительными 100 граммами. Далее на батарее ставят все так, как и должно было быть, и снаряды, ушедшие по нормальным установкам, с первого раза накрывают цель - комиссия довольна, а о первых двух снарядах старательно замалчивают.

P.S.

В 96 году на летних сборах в п. Хухоямяки участникам этой истории показали стрельбу этими снарядами... Первый ушел в землю, а второй... взорвался метрах в тридцати от КП. Почему-то командиры сразу перестали экспериментировать и пуляться этой гадостью.

***

Год 1987. Германия. Около 7 часов утра советский КРАЗ направлялся по одной из проселочных дорог в сторону военной базы где-то под Эрфуртом.

- Опять протекает радиатор.

- Да т..в..щь капитан. У нас даже канистры нет - только ведро.

- Твою мать...

7:15 впереди показалось селение. Машина сбросила скорость. Сонные немцы, ожидающие автобус на остановке, обратили внимание на грузовик. Повернув головы, они наблюдали как подъезжала гигантская машина. 3 оси. Колеса полтора метра в диаметре. Кузов накрыт брезентом. На фоне зеленой краски четко видна звезда. К достоинствам можно добавить 2 топливных бака цилиндрической формы, рассчитанные на 200 литров солярки каждый. Выкрашены в черный цвет...

КРАЗ продолжал катить по асфальту как вдруг заглох мотор. Характерно дрогнув, машина остановилась возле остановки. Немцы напряглись.

- Т..в..щь капитан вся вода вытекла из радиатора.

Офицер задумался. До базы еще 4 часа езды. Канистры нет. Ведро? Мало для такой...

- Значит так Сержант, сколько там солярки в баках.

- Один полный, во втором литров 40.

- Сливай нафиг и залей воду из той колонки наполовину.

Солдат посмотрел на колонку в 20 метрах от остановки. Выпрыгнув из машины, поправившись, солдат подошел к баку со стороны остановки. Слив остатки солярки, он взял ведро и начал методично наполнять бак водой. Немцы начали зевать. Кто-то закурил. Решив, что воды хватит, Сержант кинул ведро в кузов. Попинав колеса, он залез в машину.

- Ну что сделал?

- Да т..в..щь капитан.

Завелась с пол оборота. Лязгнула трансмиссия. Взревев, КРАЗ начал набирать обороты...

Немцы долго смотрели на удаляющийся грузовик. У кого-то выпала сигарета...

***

Дивизион стоял на боевом дежурстве под Хальберштадтом, 20 км от границы с ФРГ. Жили целый месяц в палатках, и, чтобы народ не маялся со скуки, офицеры проводили полевые занятия. Благо инструмент для занятий - 8 самоходных гаубиц с полным боекомплектом стояли в 30 метрах от палаток.

Случилось это 1 апреля 1988 года. День начался как обычно. Ни хмурая погода, ни сложная военно-политическая обстановка на границе с проклятыми капиталистами не способствовали работе мысли на приколы. Так что до обеда никто друг друга толком не разыграл. Закончились занятия где-то в 13-30, и командир батареи, хоть и молодой, пока командиры взводов ставили "утюги" по окопам, решил до обеда посидеть на спине. Лежит так себе на кровати в палатке, как приоткрывается полог и в образовавшееся отверстие просовывается лицо солдата.

- Товарищ старший лейтенант, у Вас самоходка горит.

Старлей приоткрыл один глаз и сквозь сон сказал, что, мол, иди обратно к капитану и передай, что сегодня первый день второго месяца весны. Солдат исчез. Проходит минут пять. Опять шорох в предбаннике. Опять тот же солдат, опять с тем же известием, но теперь лейтенанта срочно вызывает начальник штаба, чтобы он руководил на месте тушением самоходки. На что он спокойно объяснил, что солдатам нельзя так жестоко шутить с командирами, и если он придет еще раз, то...

Не успел он снова задремать после трудов ратных, как вбегает начальник штаба дивизиона (никогда больше в жизни старлей не видел до такой степени перекошенных лиц) и заорал: "Товарищ старший лейтенант, у Вас самоходка горит!!!"

Самоходка действительно горела. Из отделения экипажа вырывались клубы черного дыма, а сами погорельцы судорожно освобождали несчастную самоходку от снарядов и гильз с пороховыми зарядами. Все остальные им помогали, как могли. Кое-как затушили горящий двигатель. В принципе, все закончилось благополучно, т.е. без человеческих жертв и травм. Потом прикидывали, если бы одновременно рванули 40 снарядов повышенного могущества, было бы слышно в ФРГ или нет.

Любителям технических курьезов. Дизель с рядным расположением цилиндров, с буксира можно завести в противоположную сторону, если на задней передаче (реверс - назад) дернуть вперед. Выхлоп при этом уходит в воздушный фильтр, пропитаный маслом. Что происходит далее понятно…

***

Во время учений в ГДР одна из мобильных разведгрупп докладывает о выходе к населенному пункту Умляйтунг. Этим сообщении вводит в полные непонятки весь штаб, т.к. никто не знает, где это такой населенный пункт находится, хотя все разведчики и исходили тут все вдоль и поперек. Все господа штабные офицеры кидаются к карте и начинают прочесывать миллиметр за миллиметром в поисках данного населенного пункта, однако безуспешно.

Вторично запрашивают командира группы - где находитесь. Он повторяет Умляйтунг. Вижу, говорит, табличку с названием и дома за ней. Через час выяснений звонок от генерала, который командовал учениями - почему стоим. Отвечают, выясняем месторасположение населенного пункта Умляйтунг - там потерялась разведгруппа.

Генерал в энергичных выражениях высказывает свое отношение к работе господ офицеров. Те кидаются к карте и с утроенной энергией возобновляют поиски таинственного Умляйтунга. Высказывалось даже предположение, что этот населенный пункт построен недавно, т.е. менее 1 недели назад (времени последнего обновления карты), однако решили, что даже трудолюбивые и точные немцы не могут построить целый поселок за 1 неделю.

И тут, через полтора часа поисков, одному из офицеров (который, надо сказать, немецким владеет в совершенстве) приходит озарение. "Умляйтунг" по-немецки означает "Объезд".

Это немцы поставили такой знак, чтобы советские друзья по Варшавскому блоку не проходили своими танковыми колоннами прямо через поселок, а обошли его немного стороной. В результате командир этой разведгруппы за незнание языка был сурово наказан.

***

Утренний рассвет в небе Восточной Германии выхватил своим тусклым светом невзрачную фигуру. Фигура держала в руках импортную фотокамеру и увлеченно щелкала затвором. Зам военного атташе США в ГДР по чему-то там, а на самом деле майор разведуправления МО США, светился от счастья. Целый час он пробирался на секретный учебный полигон русских, где их элитные части отрабатывали боевое применение всех новейших вооружений, которые только имелись в ГСВГ. Прям как Джеймс Бонд, он засек и хитроумно обошел все посты, на которых беспрерывно бдили вооруженные до зубов учением маркисизма-ленинизма советские солдаты. Душа шпиона пела: вокруг ни души и куча всего интересного. Фотографии и образцы с полигона обещали потянуть если уж не на медаль от президента США, то на крупный шпионский гонорар точно.

Однако насчет "ни души" американский майор жестоко ошибался. Он засек и обошел всех часовых, которые бдили, но был один, который не бдил, а самым наглым и возмутительным образом дрых в укромном углу буквально в сотне метров от него, что и в голову не могло прийти американцу, воспитанному на порядках своей родной армии. Это был заслуженный дед и штатный распи@дяй части рядовой Х. Перестройка пока еще не началась и рядовой Х. еще ничего не слышал про господина Кашпировского, однако будильник у него сработал с точностью немецкого часового механизма. Рядовому Х. приспичило отлить и он проснулся.

Продрав свои очи, рядовой Х. обалдело уставился на американского майора, вовсю щелкавшего фотокамерой. Не претендуя на оригинальность, Х. сказал по-простому, по-нашему: "Стой, стрелять буду". Что уж там подумал американский майор - неизвестно, толи его просто потряс выросший, как из-под земли, советский солдат, толи он уже где-то слыхал, что в СА страшнее зверя нет, чем разбуженный "дедушка", но американец позорно бросился наутек. Ну а Х., не долго думая, тем более что спросоня не думалось совершенно, зафигачил ему автоматной очередью вслед. Как показало вскрытие, американец долго не мучился: автоматная пуля угодила ему точно в голову.

После выстрелов быстро взяли в оборот и водителя американца, который ждал его на своем джипе. Однако водитель закрылся в машине и вылезать не хотел, громко матерясь на всех известных ему языках и крича, что автомобиль с дипномерами является территорией США. Усугублять и без того не слабый международный скандал нашим особистам не хотелось, однако побеседовать с водилой им хотелось.

Решение созрело быстро: особисты подогнали автокран и переставили им дджип с забаррикадировавшимся водителем из тени на жаркое летнее немецкое солнышко и стали ждать, распивая на виду у стойкого американского сержанта прохладительные напитки и обливаясь холодной водой. Так или иначе, особисты рассчитывали добиться своего: либо американец, не выдержав танталовых мук, выйдет сам, либо начнет откидывать копыта от жары, а тогда операция перейдет в разряд спасательных, и ради спасения жизни американца они уж, так и быть, будут вынуждены пойти на вынужденные меры и вытащить его из машины, тем более что возражать он уже не сможет. Не успели особисты совсем чуть-чуть: вытаскивали и откачивали водилу американские дипломаты, подоспевшие к месту событий в последний момент.

Когда водилу откачали настолько, что он смог говорить, то выяснилась одна маленькая, но существенная деталь: сержант-водитель слышал только одну очередь, в о время как по устав их должно быть две: одна в воздух, другая на поражение. Обстановка уже не просто накалилась: она просто сияла ослепительным белым светом. Американцы заявили, что наш часовой просто убил их офицера.

И все же нашим повезло: комиссия выковыряла пулю из фонарного столба с того полигона. Наши тут же заявили, что эта пуля и была предупредительной, а американцу-водителю все показалось, после солнечного удара, говорят, и не такое показаться может. Впрочем, злые языки поговаривают что это просто у часового автомат во время автоматической стрельбы подкинуло, поэтому первая пуля попала американцу в голову, а вторая ушла выше в фонарный в столб. Как бы там ни было, но доказать это американцам не удалось и им пришлось принять нашу версию.

Раздолбай-часовой, деваться некуда, был признан героем, был награжден медалью, или даже орденом, и ушел на дембель старшиной, а его фотография украсила доску почета части.

***

Как-то во время очередного потепления отношений между Западом и СССР в одно образцово-показательное военное училище наведалась комиссия в составе с натовским полковником. Как и положено, проверили показатели стрельбы у курсантов, состояние классов, уровень знаний.

Ну а после полковнику приспичило посмотреть на аудиторию, в которой курсантов обучают английскому языку. Надо сказать, что во время всей экскурсии полковник прослушал пламенные речи о братстве народов, межнациональной любви и тп.

Так вот, первым делом взгляд полковника упирается в плакат с основными командами на английском языке, отдаваемые военнопленному (в натовской форме). Недоуменно поворачиваясь к сопровождающим, встречает следующий плакат: "Методы допроса англоязычного военнопленного (с иллюстрациями)"...

***

В ВВС служба одного капитана состояла в том, чтобы периодично менять личное табельное оружие на оружейный складах, находящихся в дальнем конце огромного военного аэродрома. Однажды, поскольку пешком идти до этих складов далековато, он выпрашивает у какого-то дежурного-прапорщика велосипед. Путь пролегает через взлетно-посадочную полосу, где тренируются на бесшумных СУ-21. И вот, пересекая взлетно-посадочную полосу, капитан вдруг замечает в 100 метрах от себя заходящий на посадку самолет.

Капитан изо всех сил жмет на педали, штанина попадает в велосипедную цепь и он падает, из кобуры каким-то образом вылетает пистолет, который за что-то цепляется курком и выстреливает. Пуля попадает в колесо самолета, который, коснувшись земли, начинает "козлить". Молодой, неопытный пилот в панике решает катапультироваться, нажимает на кнопку, но катапульта не срабатывает. Самолет сносит на газон, но все же летчику удается справиться с управлением. Он выскакивает из остановившего самолета, и в этот самый момент срабатывает заевшая катапульта. Сидение пилота отлетает на полкилометра, попадает во двор частного дома и убивает корову.

Благодаря тому, что в наших вооруженных силах не любят афишировать подобные истории, наш герой отделался всего лишь фонарем под глазом, десятью сутками ареста и денежным вычетом за корову.

***

Курсантов летного училища привезли на аэродром дЫвиться на посадку здоровенного бомбардировщика. Стоят они у взлетной полосы и видят, как гигантская машина совершает посадку на пять, как в аптеке. После остановки двигателей из люка просто падают люди (ходить они не могут из-за невменяемого состояния - следствия алкогольного опьянения). Впоследствии выясняется, что праздновали чье-то день рождения, а штурман пить наотрез отказался. Уговоры продолжались долго и кончились тем, что на штурмана надели парашют (экипаж большой и сильно пьяный) и выкинули его из самолета на высоте четыре тысячи метров.

***

В полку были истребители Миг-23, машина не из самих современных. Кое-кого из офицеров направляли переучиваться на машины более высокого класса. У одного из летчиков новая машина, что называется, "не шла". Инструктор, летавший с ним на спарке, прилагал массу усилий и однажды после полетов, совершенно озверев от тупого ученика, сказал ему (дело было в курилке, где находились вышестоящие командиры):

- Петров, я читал в одном американском журнале, что американцы научили обезьяну летать на этом самолете.

И получил в ответ:

- Вот видите, товарищ майор, - какие у них инструктора.

***

В Южной группе войск, в Венгрии разбился один из полковых Су-7Б. Точнее, не разбился, а столкнулся с землей, а еще точнее - с болотом. Летчик сумел катапультироваться, а самолет ухнул в недра местной Гримпенской трясины. "Сушку" решили не доставать, но кое-какая аппаратура с самолета в жадные, загребущие лапы разведки вероятного противника все-таки попасть была не должна.

Для археологических раскопок отрядили целую команду. Через 15 минут после начала работ стало ясно, что приехали зря. Достать самолет из болота не удалось бы и взводу Дуремаров, не говоря о дохляках из ЦРУ. Да и не стали бы они нырять в вонючую, взбаламученную грязь за аппаратурой с Су-7Б...

Стоило только вычерпать из ямы часть жижи, как она с довольным чавканьем возвращалась обратно. Со стороны это выглядело так, как будто ненормальные русские решили перемешать болото. Осознав убыточность идеи, работы решили прекратить.

***

Экипаж некоего самолета насчитывал пять мужиков. В обязанности одного из них (M) входило занести перед взлетом в самолет пять парашютов. Тащить парашюты было достаточно далеко, а М, надо сказать, был уже не мальчик и, сделав два рейса, с двумя парашютами каждый, устал порядком и за пятым идти поленился.

- А если прыгать-то придется, тогда что? - спрашивают товарищи по экипажу.

- Ну, я уже старый. Это вам, молодым, жить да жить. Я, так и быть, останусь - ответствовал М, повалился на сложенные в кучу парашюты и крепко уснул.

Тем временем, самолет прилетел куда положено и благополучно сел. М. все еще крепко спал. Тут кому-то из экипажа и пришла в голову идея подшутить над ним. Все с киками "Срочно! Покидаем самолет!!!" оттолкнули М., бросились надевать парашюты и прыгать в открытый люк. Ночь, за бортом ни хрена не видно, двигатели ревут. Короче, остался один парашют, и стоят над ним командир и М.

- Ну что ж, ты сам говорил... Прощай! - горько сказал командир, и взялся за парашют.

В ответ он неожиданно получил сильный удар в лоб подвернувшейся М. под руку железякой, и упал без сознания. В следующее мгновение М. надел парашют и, широко раскинув руки, плашмя, как учили, выбросился с двухметровой высоты на асфальт аэродрома.

Итого: у командира сотрясение мозга, у М. перелом носа, множественные ушибы.

@бали весь экипаж.

***

Было это в середине 80-х. На авиабазе списывали старые ракеты. И в этот момент служили там два молодых капитана - большие любители поддать хорошенько, а потом повеселиться. Эти два орла уперли две неуправляемые ракеты. Радости у хлопцев было полные штаны. Недолго думая, они берут чей-то старый мопед и "приторачивают" к нему обе ракеты. Уровень радости повышается пропорционально выпиваемому спиртному. Выкатывают они этот HЛО на взлетную полосу. Далее один из них садится на мопед. Ну и, как положено, ключ на старт...

Повезло, в общем, мужику - мопед из-под него вырвало так, что он только сотрясением мозга отделался. А вот комполка чуть было инфаркт не заработал, когда увидел идущий на взлет мопед с ракетным двигателем...

***

Авиазавод в Жуковском. Технари (Т) только выкатили из ангара самолет, прогревают. Подходит солдат среднеазиатской наружности (С) и говорит:

- Мужики, всю жизнь мечтал на сверхзвуковом самолете прокатиться, прокатите пожалуйста, я вам водки дам.

- Нет проблем, правда нас тут двое и два места в кабине; поэтому есть только одно место - в бомболюке (кстати, а где наша водка)...

- Вот, я согласен, все равно хочу на самолете прокатиться...

Залез солдат в бомболюк, технари ему наушники скинули, чтоб ему не скучно было.

А сами сидят в кабине, постепенно прибавляя обороты (самолет на земле).

Вот их примерный разговор (а солдат все слышит):

- Высота 1500 - больше газу...

- Даю..

- Высота 5000 больше газу...

- Даю..

- Высота 7000, начинаю бомбометание

- Давай..

(крики солдата в микрофон опущены по соображениям цензуры...)

Технарь открыл бомболюк (высота прим 1.5 м) и солдат выпал...

Больше из этой роты ни один человек не подходил с глупыми вопросами...

***

Место действия - Южные рубежи нашей некогда необъятной Родины, недалеко от границы с дружественной нам демократической республикой. Аэродром, на котором готовятся к вылету истребители - бомбардировщики. Время действия - ранняя весна по их меркам, дикая жара с трудом переносимая нормальными людьми, термометр днем уже зашкаливает, поэтому полеты рано утром, а подготовка к вылету еще раньше. Подъем в 3, хотя нет в 5. В 5 минут четвертого. Действующие лица - По 8 ФАБ-100 (на каждом СУ) выпуска примерно 1944 года с взрывателями примерно того же года. Бомбы эти были замечательны тем, что рикошетили об каменистый грунт, иногда почти до высоты сброса, взрыватели у них тоже были с причудой - иногда самопроизвольно взрывались. Это за ними это замечалось еще в годы ВОВ и попозже в годы недавней войны в Кавказских горах, наиболее часто это происходило в момент отделения бомбы от самолета (Ил-2, или Су-25, неважно). Короче, обращения к себе они требовали очень и очень аккуратного. Наш герой - экс-студент, только что попавший на теплый весенний юг с заснеженного севера

Итак, это присказка, сказка впереди.

"Еще не рассвело, но в Стране Дураков уже никто не спал" - этим добрым приветствием из "ЗОЛОТОГО КЛЮЧИКА, ИЛИ ПРИКЛЮЧЕНИЯ БУРАТИНО", встретил капитан Дронов, оружейник полка, добрейшей души человек, что страшно мешало ему в службе (он так и не стал майором). Двое рядовых вместе с капитаном пошли от КамАЗа к стоящим СУ, там во всю кипела работа, механики, радисты, заправщики, водители...

Перематюкивались прапора, сигналили летучки, шум, гам. Жизнь кипела. По пути капитан озадачивал:

- Я пойду кресла проверять. Вы еще молоды. Ответственность большая, а то вдруг что случится и катапультироваться нечем. Гришенька, - это он ко второму воину, - вы пушечки зарядите, да поаккуратнее. А то всяко бывает. Ну, а вы, - он обратился ко мне, - соизвольте, бомбочки уже висят, видите ли, взрыватели из ящичка взять надо и вкрутить, да, знаете ли, поаккуратнее, контровочку проверьте, ветряночки, штырьки осмотрите.

С этими словами капитан ушел. У крайнего СУ мы с рядовые принялись за работу. (вообще-то, это делали прапора, но они уже были за "речкой".) Гриша забрался на крыло, открыл люки и начал заряжать 30-мм пушку, наш герой залез под крыло и вкрутил дрожащей рукой первый взрыватель в ФАБ-100. Дрожа, отошел, осмотрел, по студенческой привычке достал из кармана "шпору" повторил по пунктам:

"1. Рукой "А" взять взрыватель..."

И так далее, далее, все вроде бы правильно. К восьмому самолету острота момента прошла, хотелось жрать и, самое главное, спать... Теплело на глазах, так в сон и укладывало. Закончив работу, он начал отходить от самолета, но ему что-то мешало, он дернулся сильнее и увидел в руке сорванную чеку от взрывателя, ту самую чеку, после срыва, которой взрыв происходит "через 6.. 60 секунд независимо от падения бомбы".

Рядовой проснулся мгновенно, крутнул установку часового взрывателя на 60 секунд и бросился от самолета вдаль. Гриша среагировал также мгновенно - спрыгнув с крыла, он побежал по бетонке. Догнав первого, он хлопнул его по плечу, в ответ он показал ему чеку. Казалось, бежать быстрее невозможно, но он добавил еще скорости. Так как они бросились бежать вдоль строя СУ, то, пробегая, оказывали на окружающих действие необычайное.

Первое - удивление - "Оружейники бегут", - 0, 2 секунды, второе - ужас - "Оружейники бегут!!!", - 0,2 секунды, третье - бежать. С крыльев, из кабин, из-под фюзеляжей, из-под крыльев, из кабин заправщиков - вылетали, выскакивали, десятки солдат, прапорщиков, офицеров. Мы не успели добежать до последних самолетов, как кричать и бежать стали уже впереди рядовых. "Оружейники бегут!!!"

Наш "герой" не забудет выражение лица "деда", честно спящего в кабине КрАЗа-заправщика, проснувшись от топота сотен ног, он с диким ревом "Оружейники бегут" помчался куда-то вдаль. Как потом рассказывали, еще более грандиозная картина была видна с вышки - отовсюду выбегали все находящиеся на аэродроме и бежали в разные стороны, и как бежали, крика не было слышно, но по размерам бедствия стало ясно, что "Оружейники бегут". Пробежав метров триста, бойцы свернули в сторону и упали на землю, обхватив голову руками, ведь по инструкции разлет осколков - 850 метров. Тишина. От стоянки на большой скорости отъезжало все, что еще могло ездить, и только от вышки медленно двигалась одинокая фигура капитана Дронова. Подойдя к солдатам, он присел на корточки и сказал:

- А я смотрю - все бегают, развлекаются, ну, думаю, это "мои" - народ веселят, не иначе учудили что-то. Пока к вам шел, все соображал, раз пушки не стреляют, значит, бомбу уронили, хотя как вы ее могли уронить? Подошел ближе, и точно не уронили, раз по бетонке не катается, а что тогда?

Показывают чеку.

- А, бывает. Вторую-то не снял? Знать, не успел, раз все тихо.

Кивают, что, дескать, не успели.

- Эти разбегаются, - он широко обвел взглядом окрестности - а я рассчитываю, раз сразу не взорвалось, время еще есть. Иду. На часы глянул, минута прошла, а все еще живы. Ну, значит, ложная тревога. Тогда отлично, пошли на место ставить, покажу как. Вторая чека как раз для таких случаев и предназначена.

Пошли, показал, поставили.

- Ну, вот и хорошо. Иди дальше взрыватели вкручивай.

И все. И пошел дальше капитан по своим оружейным делам. И только после этого зашевелился народ, начал из щелей выползать, к самолетам подбираться, стараясь от "паникеров" БОЛЬШУЮ дистанцию держать. Их не только не побили, им не сказали ни единого слова упрека, только потом у самолетов, когда они работали, очень-очень мало народу оставалось.

***

Служили на одной дальней сибирской точке офицеры-летчики, согнанные туда со всех уголков Матушки-России. Почему согнанные - так это практика такая: залетел на водке - на точку; залетел на бабе - тоже на точку; промотал имущество - если не в тюрьму, то на точку. Так и собираются ассы воздушной империи в одном месте, а оттуда уже выходят подобные истории.

Итак, прислали как-то на точку майора, следом приказ - разжаловать до капитана, а за что никто не знает. Да и он молчит, при этом не пьет, не курит, в карты не играет, и жена еще не ушла. Неделю молчит, вторую: Гарнизон уже переживать стал - что-то слишком благовоспитанный. Через месяц, в День рождения ВВС удалось снять завесу с этой тайны.

Оказывается, служил майор в Поволжье, был командиром вертолетного экипажа. Полетели как-то по заданию, чуть-чуть подпили. А так как чуть-чуть - понятие в Армии без твердого окончания, по ходу захотелось искупаться. Благо внизу, под крылом самолета, среди лесисто-болотистой местности, где и присесть то нормальному вертолету негде, протекала небольшая речушка. Так как, в такие минуты, было бы сказано - а сделано будет, опустили вертолет, над этой самой речкой, как раз на высоту веревочной лестницы. Попрыгали все в воду и давай резвиться. Жарко, от воды прохладой веет.

Не выдержал наш майор - перевел вертолет на автопилот и тоже сиганул вниз. Время быстро бежит, через часик керосин выработался, вертолет полегчал видимо и приподнялся. Еще через минут тридцать, экипаж до лестницы не достал. А еще, через час - другой, по случаю выработки остального керосина, вертолет совершил один из элементов высшего пилотажа - посадка на воду, с дальнейшим погружением под воду. При этом экипаж наблюдал за всем происходящим уже со стороны. Мораль: Наш майор стал капитаном:

***

Дело было в Афгане. По дороге за речку, был у летчиков промежуточный аэродром, где они садились на дозапрвку. Т.е. свободного времени у них получалось часа 2-3, а делать нечего. Решили придумать забаву - местность пустынная, змей дофига (в основном кобры), ну и изловили они одну, вырвали зубы (чтобы не приласкала) и стали с ней фотографироваться. Потихоньку змея прижилась - ползала по базе и даже не думала никуда уползать, ей даже дали кличку - Машка. А фотографирование с ней стало традицией - каждый экипаж перед вылетом обязательно обматывал Машку вокруг руки и фотографировался на память.

Так вот, получилось так, что прилетел один экипаж, у которого было совсем мало времени до вылета. Но традиция есть традиция - надо сфотографироваться с Машкой. Они спрашивают дежурного - мол, где Машка? Тот, разумеется, спокойно отвечает - посмотрите в кустах, где-то там ползала. Те быстренько пошукали в кушарах, нашли Машку, один обмотал ее вокруг руки, и стоят спокойно фотографируются. Кобра раздула капюшон, шипит - обалденно красивая фотка. В это время из-за столовой выходит другая компания пилотов, и у них на руке тоже намотана кобра!!!

Первые пилоты (которые фотографируются) с удивленными глазами, разумеется, спрашивают - это, мол, кто у вас??? Те спокойно отвечают - мол, это Машка, а вот У ВАС КТО?????...

Оказывается, наши герои вытащили за хвост обыкновенную, нормальную кобру!!!!, у которой с зубами и ядом все в порядке!!! Просто от такой НАГЛОСТИ она была так ошарашена, что даже не укусила... Правда, того солдата, который ее держал, пришлось откачивать в лазарете (за эти мгновенья он прошел, все цвета радуги и просто вырубился), и до полетов его в ближайший день не допустили …

***

Дело происходило в одной из воинских частей ВВС. Рядовой состав части совсем забыл слово "дисциплина" и часть постепенно превращалась в неуправляемый сброд. Необходимы были решительные воспитательные меры. На офицерское счастье в отпуск отправлялся один из основных нарушителей дисциплины. В обмен на быстрое оформление отпуска и билета до дома он согласился на участие в спектакле.

На полигоне, после окончания стрельб, лейтенант вызывает из строя нашего героя и ставит его спиной к невысокому песчаному обрыву. После толкает речь следующего содержания: "За систематические нарушения воинской дисциплины, неудовлетворительную боевую подготовку." и т.д и т.п. "приговаривается к высшей мере наказания - расстрелу". У всего взвода отпадают челюсти, а лейтенант, не мешкая, достает пистолет и дважды стреляет в рядового. Солдат картинно вскидывает руки, и падает спиной в карьер, а оттуда быстро, через воинскую часть, на вокзал до дому.

Как вспоминает лейтенант, солдаты после этого дышали через раз, выполняли любой приказ незамедлительно. Но через три дня приезжает комиссия с письмом о том, что офицер такой-то части расстрелял рядового перед строем и тайно захоронил труп. Что было после приезда комиссии уже не так интересно.

***

Дело было в 1978 году. ЛТУ полка. Готовится к старту МиГ-21. Вылет на полигон. Идет подвеска боевых ракет. Подвесили. Пилот садится в кабину, включает "аккумулятор бортовой-аэродромный" и в это время отцепляется от пилона и падает на бетон вместе с АПУ боевая ракета. Пилот этого не замечает, запрашивает и начинает запуск, зато у группы, которая наблюдала за всем этим, начинается реакция. От упавшей ракеты, как от чумы, шарахаются все, кто это наблюдал. Перепрыгивая через чехлы и заправочные шланги, отталкивая друг-друга локтями. Стоявшая неподалеку "кислородка" тоже на полном газу рванула с места. Исчез даже инженер полка, которого по случайности черти проносили мимо. На месте остался один - солдат группы обслуживания.

Парень не растерялся. Одним хорошо отработанным движением красноармеец падает на ракету и закрывает ее своим телом (как "лимонку"). Когда общий шок прошел, и все убежавшие ранее вернулись на место падения, герой продолжал лежать сверху ракеты. Нервно похохатывая, подоспевшие члены происшествия, попытались снять его с трубы. Однако! Цепкие руки солдата схватили тело ракеты мертвой хваткой. Он поднимался от земли вместе с нею. После нескольких попыток освободить механика от, несущей смерть целому кварталу города ракеты, пришлось вызвать полкового врача и путем инъекции, освободить наконец солдата от ужасной ноши.

Когда после его спросили, "за каким хреном ты на нее упал?", он ответил, что инстинктивно хотел спасти окружающих, закрыть ЕЕ своим телом. РАКЕТУ! Нужно добавить, что сам солдат был ростом примерно на 30 см. короче самой ракеты.

***

Лет семнадцать назад на аэродроме, где базировались бомбардировщики стратегического назначения объявили какие-то серьезные учения, самолетам - вылет с боевым комплектом.

Приехала комиссия во главе с каким-то заслуженным боевым генералом (героем войны), с ним - офицеры штаба. Команда на взлет. Генерал сидеть в бункере отказался - типа я хочу все глазами вблизи видеть. В общем, вся комиссия стоит где-то у взлетной полосы.

Взлетает здоровенный бомбардировщик с ядерным боекомплектом, и вдруг - какая-то хрень, очень похожая на бомбу, от него отваливается и начинает прыгать по взлетке.

Вся комиссия в страхе прыгает в канаву, только один генерал как стоял, так и стоит, и при этом хохочет.

Хрень попрыгала и успокоилась.

Офицеры штаба вылезли из канавы все грязные, как свиньи. Спрашивают, товарищ генерал, а если бы эта бомба взорвалась? Почему вы не спрятались?

А он говорит - А @ули прятаться, она же ядерная.

***

У бомбардировщика Ту-22 была очень высокая посадочная скорость, из-за чего неопытные летчики иногда допускали выкатывание, т. е. при посадке самолет одной или несколькими стойками шасси съезжал с бетонки. Из-за высокого удельного давления на грунт стойка мгновенно проваливалась, как в болото, и если истребитель обычно выдергивали, как морковку из грядки, то с тяжелыми самолетами приходилось повозиться.

Однажды Ту-22 как-то особенно тяжело засел, причем на ВПП, взлет и посадка невозможны, аэродром, натурально, закрыт, из высоких штабов грозят расстрелом, в общем, обстановка нервозная. Подрыли под стойкой траншею, подцепили Краз-255. Тянут-потянут, вытянуть не могут. Не хватает массы тягача. Прицепили к первому Кразу второй. Потянули. Фюзеляж как-то неприятно потрескивает, стойки шасси ощутимо гнутся, машина качается, но... не едет, подлая! Ну что тут делать? И полосу освобождать надо, и самолет страшно разложить, да еще не дай Бог кто-то из людей под 80-тонную махину подвернется...

И вдруг старший инженер полетов увидел, что по рулежке тащится топливозаправщик, в качестве седельного тягача у него - "Ураган", а пилотирует его какой-то узбек из автороты. И тут просветленный инженер, невольно уподобляясь отцу Федору, завопил: "Стой, стой, мусульманин!" Бочку мгновенно отцепили, второй Краз "взяли на галстук", за руль прыгнул кто-то из техников. Мощный "Ураган" взревел двумя дизелями, выбросил клуб дыма, уперся всеми 8 колесами и... порвал пополам первый Краз!

Старший инженер поплелся на Голгофу - докладывать командиру обато.

Услышав о случившемся, тот схватился за голову:

- Вы что там, о@уели совсем, что ли, Кразы рвать?!

- Да ладно тебе, чего злишься, Кразом больше - Кразом меньше, спишешь... не впервой!

- Умный, да?! А что я в акте на списание напишу: разорван при буксировке? Да за это в лучшем случае тюрьма, а в худшем - дурдом!!!

***

В тот раз полеты закончились поздно - часа в 2 ночи, а следующий день был нелетный, парковый, поэтому сержант рассчитывал отоспаться. В сладкий утренний сон неожиданно влез гул мощных моторов и лязг гусениц. Казалось, что на тихой радиолокационной точке началась танковая битва под Прохоровкой. В грохот боя неожиданно вклинился матерный вопль. "В прорыв идут штрафные батальоны", - подумал сержант и окончательно проснулся.

На улице его ожидало феерическое зрелище. Оказывается, два неразлучных прапора-хроника, которых даже командир части за глаза иначе, как "Маркс и Энгельс" не звал, поспорили, кто кого перетянет - Краз или трактор. Спор решили разрешить экспериментом. Взяли Краз-214 и Дт-75, соединили их за форкопы жестким буксиром и стали заводиться. В этот момент на точку прибыл начальник узла наведения. Подавив, естественное изумление, ротный одной тщательно продуманной фразой навел твердый уставной порядок.

После того, как вы@банные прапора удалились по рабочим местам, начальник занялся сержантом. Вкратце смысл его сентенции сводился к тому, что с такими долбо@бом, как начальник дежурной смены, легко можно проспать и Третью Мировую... Сержант обиделся и пошел варить кофе. Через четверть часа на кухню заявился ротный:

- Эй, военный, ты машину, водишь?

- Вожу...

- Тогда пошли.

- Куда, товарищ майор?

- Туда, …..! Надо же все-таки разобраться, кто кого... Чур, я на тракторе!

***

В конце 70-х, осенью, на крупнейшей в Европе авиабазе дальней авиации (г. Узин, Украина) ждали Главкома. Как ждали и как готовились, все уже догадываются. Взвод химической защиты под руководством сержанта приводил в сверхъестественное состояние штаб базы и прилежащую территорию. В конце процесса образовалась рядом со штабом изрядная куча желтых и зеленых листьев, а также цейтнот, поскольку борт должен сесть вскоре, а транспорт, способный увезти вышеуказанную кучу, еще занят.

Группа штабных офицеров с дежурным глубокомыслием решала вопрос, глядя на листья. Начштаба вдруг осеняет: "Сожжем по-быстрому и химики уберут. Что они груши вечно околачивают! Тащите керосин!" Приносят канистру с авиационным керосином. Начштаба лично выливает его на кучу и со словами: "А вы мучились!" бросает маленький факел с трехметрового расстояния.

Авиационный керосин - вещь замечательной летучести (испаряемости). Облако испарившегося вокруг кучи керосина вспыхивает и над двухэтажным зданием штаба возникает до ужаса знакомое каждому воину-химику грибообразное облако желтых и не очень листьев, с тихим шелестом нам под ноги ложащимся в радиусе 50 м. Тут поступает сообщение о заходе борта на посадку.

Начштаба срочно поручает решить вопрос с листьями своему заместителю и исчезает. Заместитель обещает сержанту обеспечить полную мужскую стерильность за невыполнение боевой задачи в течение 10 минут, причем все присутствующие в авиации служат не первый день и уповают на то, что вопрос как-то рассосется сам собой. Так и получилось. Главком размял ноги на бетонке, пока заправляли самолет, выслушал доклад командира и улетел дальше. Химики еще с неделю наслаждались наведенным в штабе и вокруг порядком.

***

Было это конце 70-х годов В СГВ, Хойна. Командир полка, Борис Кириллович, проводит разбор полетов.

Поднимает молодого летчика, лейтенанта, выпуска 76 года. "Объясните, как вы заходили на посадку поперек ВПП?!!"

Ну, естественно, лейтенант впал в ступор, на что Бодя и выдает: "Мы его ждем с моря на лодке, а он из пи@ды на лыжах, и сел на ВПП!"

***

Военный совет - коллег. орган воен. руководства,

предназнач. для обсуждения, а иногда и решения принцип.

вопросов воен. стр-ва, орг-ии боевых действий,

упр., подготовки и обеспечения войск.