Там же, с. 21

Ства, антиромантический Шекспир многих послевоенных западных

Сцен. К реально-историческому Шекспиру подходило и литературоведение.

Л. Пинский отмечал, что в методе Шекспира

важна ≪сознательная или бессознательная историческая правда

Трагического тона, гарантирующая естественность в развитии

Героической коллизии, без которой нет трагедии. Именно этот

Реализм трагического и был, как известно, предметом удивления

и зависти для драматургов последующих веков≫.1

Спектакль Товстоногова, при всех его издержках, находится

На этом пути сценического постижения Шекспира сегодня. Как

и всегда, в работе над ≪Генрихом IV≫ режиссеру важно было

Найти точную, годную лишь для этого спектакля и этого замысла

Природу актерского существования. Внутренняя органика,

Психологическая цельность характера сочетается в спектакле

С мизансценой-метафорой —почти иллюстративным в

своей наглядности режиссерским приемом. В ≪Короле Генрихе

IV≫ исполнители то и дело нарушали бытовое правдоподобие,

не теряя логики образа: обращались к залу, приглашая

Его в свидетели; принц Гарри, чтобы разбудить Фальстафа,

Брал палочку у барабанщика и сам бил в барабан.

≪Метафоризм —естественное следствие недолговечности человека

И надолго задуманной огромности его задач. При этом

Несоответствии он вынужден смотреть на вещи по-орлиному

Зорко и объясняться мгновенными и сразу понятными озарен

и я м и ≫,—писал Б. Пастернак в ≪Заметках к переводам шекспировских

трагедий≫.2

Если не принять во внимание это неожиданное, но точное

Определение метафоры, то многие режиссерские метафоры Товстоногова

Могут показаться (да и кажутся некоторым критикам)

Знаком, иллюстрацией, слишком очевидной аллегорией.

Надо всей вынесенной в зал дощатой площадкой ≪Генриха≫