Рука опустилась на ягодицы, сминала их, ползла все ниже, стаскивая штаны

- Он делал это так долго... иногда засыпал... а я плакал от боли и смотрел на часы. Не спал... боялся, что больше не проснусь. А зверь просто сидел в стороне. Смотрел на все это. Его глаза... синие... они светились в темноте, как циферблат часов. Он рычал. Он так громко рычал. Но его, почему-то, никто не услышал.

Закусив губу, чтобы не начать ругаться, Джозеф слушал Ирмана, а тот смотрел в одну точку и говорил, говорил, говорил. Тихо, совершенно спокойно, без каких либо эмоций. Словно он рассказывал что-то выученное, а не то, что произошло с ним. И только когда речь зашла о каком-то непонятном звере, в глазах мальчика что-то промелькнуло. Что-то нехорошее, злое, даже яростное.

- Что это за зверь, Ирман? Это была ваша собака?

- У нас никогда не было животных. У мамы на них аллергия. - Ответил Ирман, прикрывая глаза и вспоминая теплый лохматый мех. Силу мышц под толстой шкурой. - Он пришел вместе с тварью. По ночам сидел у моей кровати. И я видел только его синие глаза. Они горели во тьме. Но даже этот зверь оказался бессильным. Не смог спасти меня. Никто так и не пришел на помощь.

Зверь...

С кем же он его ассоциирует?

- Ирман, а ты видел зверя полностью? - осторожно спросил мужчина. А когда мальчик кивнул, попросил: - Расскажи, когда ты увидел зверя впервые? Не только глаза, а всего. И что ты почувствовал к нему?

- Это было уже после... - Ирман запнулся. - После того, как учитель ушел в душ. Он развязал меня... думал, что после всех тех побоев, что он оставил на мне, я не смогу подняться. Но я услышал зверя. Он громко рычал, стоя надо мной. В его огромной пасти могла бы поместиться моя голова. Такой большой. Страшный. Он заставил меня встать. Дал силу. Подсказал выход.

Проводив Тварь затуманенным взглядом, Ирман медленно поднялся и хромая и спотыкаясь при каждом шаге, стараясь не обращать внимания на наготу и на режущую и пульсирующую во всем теле боль, поплелся к кабинету отца. Снял со стены охотничий нож, остротой лезвия которого папа очень гордился и, встав за дверью ванной, дождался учителя. Он упал сразу же после первого удара, но Ирман еще долго всаживал нож в его горячую плоть.

- Двадцать семь раз... я ударил его двадцать семь раз. Столько, сколько часов он надо мной издевался. И по миллиметру за каждую минуту, медленно, уже, когда он умер. Вот тогда зверь и пришел. Сожрал учителя прямо у меня на глазах. А я гладил его, прятал лицо в его шерсти, и жалел только, что тварь не чувствует, как ее кусают острые зубы.

- Ирман, - хрипло проговорил Джозеф, но тут же прокашлялся и более уверенно продолжил, - после того, как Зверь сожрал Тварь, куда он делся и видел ли ты его снова? И если видел, то когда?

- Он... - губы Ирмана задрожали. - Они убили его. Во время электрошока. Он развеялся, как пепел. А птица стала туманом. Они убили всех! - с яростью в голосе, стискивая кулаки, зло проговорил мальчик. - Но зверь не исчез. Он здесь. - Ладонь легла на грудь. - Он придет еще, доктор Уэйн. И когда он вырвется наружу, он сожрет их всех живьем. Каждую тварь, которая причинила мне боль.

- А птица, Ирман? - если Зверь теперь в сердце, куда делся Амис? Только бы не... - Ирман, где сейчас птица? Ведь она же не исчезла? Она ведь осталась, как и зверь?

- Нет... - губы задрожали сильнее и слезы навернулись на глаза. - Ее больше нет. Она стала туманом, потому что она не моя. Я держал ее... но ведь нельзя удержать туман, доктор Уэйн.