ГЛАВА 22. «Какая бы ни шла игра, какие бы правила ни выставили, те же правила относятся к обеим сторонам

«Какая бы ни шла игра, какие бы правила ни выставили, те же правила относятся к обеим сторонам.»

Закон Хойле

С тех пор как мы с Аазом были здесь в последний раз, стадион претерпел две крупные перемены. Во‑первых, изменилась конфигурация поля. Вместо правильного прямоугольника появился треугольник с сетками ворот в каждом углу. Я сообразил, что это сделано для ведения трехстороннего матча. Во‑вторых, изменился народ. Помните, я даже представить не мог, как будет выглядеть стадион, полностью заполненный народом? Действительность превзошла все, что только могло создать мое воображение. Там, где, как мне казалось, должны были находиться аккуратные ряды зрителей, разместившихся в соответствии с нумерацией мест, на трибунах теперь колыхалась хаотичная разноцветная масса. Насколько я мог видеть, никто не сидел.

Когда мы появились, ошеломленная толпа стихла. Оно и понятно: не слишком‑то часто приходилось наблюдать, как команда появляется прямо из воздуха.

По указанию Ааза для получения максимального психологического воздействия я оставил нашу команду без личин.

Толпа таращилась на нас, в то время как мы рассматривали ее. Затем этот минутный шок прошел, и тысячи глоток одновременно издали оглушительный рев.

– Похоже, они не очень‑то оробели, – сухо заметил я.

Я не ожидал, что кто‑нибудь услышит меня в этом гаме, забыв про острый слух Ааза.

– Аве Цезарь салютус э мораториум! А, малыш? – усмехнулся он.

Я разобрал только последние два слова, но тем не менее понимающе подмигнул ему в ответ. В данной ситуации я не мог поступить иначе.

– Эй, босс! Противник на подходе, – окликнул меня Гэс и указал рукой в противоположную сторону стадиона.

Посмотрев в указанном направлении, я увидел, как с двух сторон, перегоняя друг друга, к нам спешили Маша и старик валлет. Кажется, и Вейгас и Та‑Хо хотели перекинуться с нами парой слов.

– Привет, мальчики, – выпалила Маша, прибежавшая первой. – Желаю вам удачи в вашем… э… предприятии.

Эти слова стороннему наблюдателю могли бы показаться странными, так как исходили они от представительницы соперников. Но я вспомнил, что, по мнению Маши, мы должны были нейтрализовать демона, охраняемого Квингли. Конечно, в некотором смысле именно это мы и намеревались сделать.

Ааз, как всегда, опередил меня.

– Не беспокойся, Маша, – усмехнулся он. – У нас все схвачено.

Мне никогда не надоест изумляться, с какой легкостью играет мой наставник.

– Просто постарайся ни в коем случае не вмешиваться, – мягко попросил он. – План у нас довольно тонкий, и любые движущиеся препятствия могут испортить все дело.

– Пусть об этом твоя зеленая голова не болит, – подмигнула она. – Я всегда стоя в стороне, когда меня превосходят в классе. Я просто хотела познакомиться с остальными членами вашей команды.

Я уже заметил, что в течение всего разговора она не сводила взгляда с игроков нашей команды. Но чаще других она посматривала на Хью Плохсекира.

– Маша, это Гэс, – представил Ааз.

– Очарован, сударыня, – улыбнулся горгул.

– И Кор… э… Грызь.

– Когда драка? Грызь любит драться! – заявил тролль, вспомнив свою роль трактирного вышибалы.

Маша и бровью не повела. Она не могла отвести взгляда от массивной фигуры генерала.

– А это Хью Плохсекир, – наконец Ааз представил и его.

С невероятной грациозностью Маша подплыла к генералу.

– Очень рада с тобой познакомиться, Хью, – промурлыкала она. – Ты ведь не против, если я буду называть тебя просто Хью?

– Гм… я… то есть… – запинаясь, произнес Плохсекир, явно чувствуя себя не в своей тарелке.

Я мог только посочувствовать ему. Оказаться в центре внимания Маши – дело по меньшей мере хлопотное. Но тут прибыла подмога в лице делегата Та‑Хо.

– Добрый день, господа, – вежливо поздоровался он, потирая руки и приветственно улыбаясь. – Здравствуй, Маша.

– Привет, – ответила она ледяным тоном. – Я как раз собиралась уходить.

Но прежде, чем отбыть к своему месту на трибуне, она нагнулась и что‑то шепнула генералу, после чего Плохсекир сделался пунцовым и избегал встречаться с нами взглядом.

– Мы боялись, что вы опоздаете, – сказал тахоец, когда Маша ушла. – Было бы непростительно разочаровывать болельщиков, не так ли? А когда вы ожидаете прибытия остальных членов вашей команды?

– Остальных членов? – нахмурился я. – Я думал, что по правилам должно быть пятеро игроков и одно верховое животное.

– Совершенно верно, – ответил старик, – но… О! Я восхищаюсь вашей уверенностью в собственных силах. Значит, вас только пятеро, да? Ну‑ну. Это чуточку изменит шансы.

– Почему? – подозрительно спросил я.

– У этой штуки лезвие острое? – спросил представитель Та‑Хо, заметив секиру генерала.

– Как бритва, – высокомерно ответил Плохсекир.

– Но он не будет применять ее в Игре, – поспешно заверил я, вовремя вспомнив правило: «Никакого режущего или колющего оружия». Я не знал, какова будет реакция генерала, если у него отобрать его любимицу.

– О, на этот счет я нисколько не волнуюсь, – улыбнулся тахоец. – Арбалетчики незамедлительно устранят любого игрока, вздумавшего пренебречь правилами.

Он рассеянно махнул рукой в сторону боковых линий. Мы посмотрели в указанном направлении и только сейчас заметили, что все поле окружено арбалетчиками, одетыми через одного в сине‑желтые мундиры Та‑Хо и красно‑белые Вейгаса. Об этом фокусе Живоглот как‑то не счел нужным упомянуть. Он сообщил нам о правилах, но не о том, как добивались их соблюдения.

И еще я заметил две вещи, упущенные мной, когда я первый раз обозревал трибуны. Я увидел Квингли, сидевшего в центре первого ряда трибуны Та‑Хо. А главное – при нем находилась Танда. Она по‑прежнему спала, паря горизонтально перед ним. Он явно не хотел пропускать Игру, но и не доверял нам настолько, чтобы оставить ее без охраны в своей мастерской.

Он заметил, что я смотрю на него, и помахал мне рукой. Я ему не ответил. Собравшись было привлечь к нему внимание Ааза, я вдруг заметил вторую вещь.

На краю поля подпрыгивал на месте Гриффин и отчаянно размахивал руками, стремясь привлечь мое внимание. Как только он увидел, что я смотрю на него, он принялся энергично подзывать меня к себе.

Ааз в это время был поглощен разговором с представителем Та‑Хо, поэтому я один отправился узнавать, что от меня надо Гриффину.

– Здравствуй, Гриффин, – улыбнулся я. – Как поживаешь?

– Я просто хотел сказать вам, – выдохнул он, запыхавшись от своих упражнений, – что перешел на вашу сторону. Если я могу вам чем‑нибудь помочь, то только свистните.

– В самом деле? – удивился я. – А с чего это ты вдруг изменил свои симпатии?

– Можете называть это моим пунктиком честной игры, – ответил он. – Мне не нравится то, что они собираются с вами сделать. Даже учитывая, что в этом участвует моя команда.

– И что же они собираются с нами сделать? – спросил я, став предельно внимательным.

– Обе команды провели совещание, обсуждая эту Игру, – начал он. – И решили, что, как бы сильно они ни ненавидели друг друга, они не хотят, чтобы Приз попал в чужие руки.

– Это вполне естественно, – ответил я. – Но что…

– Вы не понимаете, – перебил меня юноша. – Они намерены выставить против вас сдвоенную команду! Они объявили перемирие между собой на время этого матча. Когда Игра начнется, вы столкнетесь с двумя командами, действующими заодно!

– Малыш! Иди сюда! – Рев Ааза напомнил мне, что неподалеку происходит еще одно совещание.

– Я должен идти, Гриффин, – извинился я. – Спасибо за предупреждение!

– Желаю удачи! – крикнул он. – Она вам понадобится.

Я устремился обратно на поле и обнаружил, что собравшиеся поджидают меня с нетерпением.

– Они хотят увидеть Приз, – уведомил меня Ааз и подмигнул.

– Так полагается по нашему трехстороннему соглашению, – добавил представитель Та‑Хо. – Он должен быть здесь для награждения команды‑победительницы.

– Не бойтесь, он здесь, – заверил я его.

– Прошу прощения?.. – моргнул старик, оглядываясь по сторонам.

– Покажи им, малыш, – усмехнулся мой наставник.

– Хорошо, – кивнул я. – Всем отойти на несколько шагов.

Сконцентрировав свои мысли на левитировании, я принялся за работу. В центре поля приподнялся большой кусок дерна и отодвинулся в сторону. Затем в другую сторону полетела обнажившаяся земля, и наконец в поле зрения появился Приз. Я дал ему немного повисеть в воздухе, затем отправил обратно под землю и надвинул дерн. Толпа одобрительно заревела. Правда, не знаю, в чью честь – моей магии или самого приза.

– Весьма недурно! – воскликнул Ааз, слегка хлопнув меня по спине.

– Глип! – произнес мой друг, добавляя к поздравлениям свой липкий язык.

– Очень умно, – признал представитель Та‑Хо. – Мы бы никогда не додумались искать его там. Хотя немного жестковато, не так ли? Я имею в виду поле.

– Сегодня его все равно вспашут, – пожал плечами мой учитель. – Между прочим, не пора ли начинать Игру?

Словно в ответ на его вопрос, трибуны взорвались вновь. Я не думал, что стадион может сделаться настолько шумным. Вокруг бушевала лавина торжествующих криков.

На другом конце стадиона появились две колонны и затрусили по полю. Желто‑синие мундиры одной команды контрастировали с красно‑белыми мундирами другой. Это были наши противники.

Команда Та‑Хо но сила шлемы с длинными острыми шишками. На шлемах их коллег из Вейгаса по бокам выступали длинные изогнутые рога, придавая им звериный вид. Но особо примечательным было то, что все игроки были рослыми – более рослыми, чем другие валлеты, встреченные мной до этого. Почти такие же рослые, как Корреш, но более мускулистые, и с такими короткими шеями, что их головы, казалось, росли из плеч.

Как я уже говорил, я умею считать до пяти. А в каждой команде было куда больше пяти игроков.