ГЛАВА 26. «Победа – это не самое важное дело

«Победа – это не самое важное дело. Это единственное дело.»

Гай Юлий Цезарь

– Будет жив‑здоров, – произнес Гэс, оторвавшись от тела нашего боевого товарища. – Он просто потерял сознание.

Мы сгрудились вокруг неподвижной фигуры Ааза, тревожно наблюдая за горгулом. Незачем говорить, услышав, что у моего наставника серьезных ран нет, я почувствовал огромное облегчение. Однако успокоить генерала Плохсекира оказалось не просто.

– Ну так привели его в чувство, – потребовал он. – И побыстрее!

– Послушайте, генерал, – начал я, разозленный его бесцеремонностью. – Разве вы не видите, что он ранен?

– Вы не понимаете, – возразил Плохсекир, качая головой. – Для продолжения Игры нам нужно пять игроков. Если Ааз не выйдет из этого состояния…

– Ааз! Очнись! – крикнул я и потянулся к его руке.

То, что Аазу намяли бока из‑за меня, уже само по себе очень плохо. Но если это будет стоить нам еще и победы в Игре…

– Побереги силы, – вздохнул Гэс. – Даже если он и очнется, то все равно играть больше не сможет. Ему пришлось перенести тяжкое лупцевание. Я думаю, что ничего серьезного с ним не стряслось, но если он попытается сцепиться с кем‑нибудь в своем нынешнем состоянии…

– Какая ерунда! – заявил я. – Если мы постараемся привести его в чувство, то, вполне возможно, у Ааза хватит упрямства доиграть Игру.

– Верно, – кивнул горгул. – Но пока тебе придется придумать что‑нибудь другое.

Я попробовал придумать. Действительно попробовал. Команда, оттягивая время, продолжала хлопотать над Аазом, но мне не приходило на ум ничего похожего на приемлемое решение. Наконец к нашей группе подлетел судья.

– Как ваш игрок? – поинтересовался он.

– Э‑э‑э… просто переводит дух, – улыбнулся Плохсекир, вставая всей своей массой между судьей и Аазом.

– Не обманывайте меня, – нахмурился валлет. – Я не слепой. Он без сознания, не так ли?

– Ну, в некотором роде, – признался Гэс.

– Какое там «в некотором роде»! – вспылил судья. – Если он не может продолжать Игру, а у вас нет замены, то мне придется засчитать вам поражение.

– Мы готовы играть с неполной командой, – поспешно предложил Гэс.

– Правила гласят, что на поле у команды должно быть пять игроков. Ни больше ни меньше, – заявил судья, упрямо качая головой.

– Ладно, – сказал Плохсекир. – Тогда мы оставим его с собой на поле. Положим его в сторонке, где он не пострадает, а сами будем играть командой из четырех игроков.

– Сожалею, – не унимался судья, – но я не могу позволить остаться ему на поле в таком состоянии. Игра эта грубая, но у нас все же есть кое‑какая этика, когда дело касается безопасности игроков.

– Особенно когда вы можете использовать эти правила для принуждения нас выйти из Игры, – кивнул Гэс.

Я понимал, что это заявление вызовет гнев со стороны судьи, но тот лишь решительно покачал головой.

– Вы не понимаете, – настаивал он. – Я не хочу дисквалифицировать вашу команду. Вы играли самоотверженно и заслужили право закончить Игру. Мне очень не хотелось бы останавливать борьбу из‑за такого пустяка, как неполный состав команды… особенно когда счет ничейный. Но правила есть правила. И если вы не сможете выставить на поле полную команду, то ничего не поделаешь… Я лично хотел бы, чтобы вы могли произвести замену.

– У нас есть замена! – вдруг выпалил я.

– Да? – изумился Гэс.

– Где? – нахмурился судья.

– А вон там! – объявил я, показывая на трибуну.

Тананда все еще плавала в воздухе перед Квингли на виду у всех.

– Этот демон?! – ахнул судья.

– А мы, по вашему, кто? Тряпичные куклы? – прорычал, оправляясь от удивления, Гэс.

– Тряпичные куклы?.. Не думаю… – начал запинаться судья.

– А вам и не надо много думать, – улыбнулся я. – Просто пригласите сюда та‑хойского мага, и, уверен, мы сможем что‑нибудь устроить.

– Но… О, отлично.

Судья рысью бросился к трибунам, а оставшиеся члены команды собрались вокруг меня.

– Вы собираетеся включить в команду женщину? – потребовал ответа Плохсекир.

– Подождите. Дайте мне объяснить, – отмахнулся я. – Прежде всего, Тананда не…

– Она на самом деле не женщина, – вставил Корреш. – Она моя сестра. И когда дело доходит до доброй драки, Тананда способна побить меня в четырех из пяти свалок.

– Неужели? Я имею в виду, неужто способна? – удивился Плохсекир.

– Можем поспорить на вашу драгоценную секиру, – усмехнулся Корреш.

– Глип! – вставил мой дракон, решив высказать и свое мнение.

– Если вы уже наговорились, – раздраженно сказал я, – то я хотел бы закончить свою фразу. Я собирался сказать, что Тананда играть не будет.

Наступил миг ошеломленного молчания, пока команда переваривала услышанное.

– Что‑то не пойму, – сказал наконец Гэс. – Если она играть не будет, то что же…

– Как только она окажется здесь, мы хапнем ее и Приз и отправимся обратно на Пент! – объявил я. – Судья вот‑вот вручит нам победу на серебряном блюдечке с голубой каемочкой.

– А как же Игра? – нахмурился Плохсекир.

Я закрыл глаза, осознав вдруг, что должен был чувствовать Ааз, когда ему приходилось иметь дело со мной.

– Позвольте мне объяснить все не спеша, – медленно произнес я, еле сдерживаясь. – Мы участвуем в этой Игре потому, что должны выручить Тананду и заполучить Приз. Через несколько секунд мы получим и то и другое. И поэтому у нас не будет больше причин подставлять свои головы. Понятно?

– Все равно мне не хотелось бы покидать поле боя до конца битвы, – пробурчал генерал.

– Черт побери! – взорвался я. – Это же игра, а не война!

– Мы говорим об одном и том же поле? – невинно спросил Корреш.

К счастью, я был избавлен от необходимости отвечать на этот вопрос, так как именно эту минуту прибыл Квингли с плывущим за ним по воздуху телом Танды.

– Что это там городит судья об использовании в Игре Тананды? – потребовал он ответа.

– Чистую правду, – соврал я. – Она нужна нам для завершения Игры. А теперь, если вы будете столь любезны пробудить ее, мы просто…

– Но она же моя заложница, – запротестовал маг.

– Брось, Квингли, – сказал я. – Мы ее никуда не забираем. Она просто будет здесь, на поле, на глазах у тебя и у всех остальных зрителей.

– Я знаю, что вы можете, когда только захотите, смыться в другое Измерение. Этот номер не пройдет, – твердо сказал Квингли.

Он подошел к истине невероятно близко, но если я чему и научился у Ааза, так это блефовать с невозмутимым видом.

– Послушай‑ка, Квингли, – возмущенно произнес я. – Я пытаюсь действовать честно, но мне приходит в голову, что ты злоупотребляешь моими обещаниями.

– Ладно. Просто чтобы показать тебе свое расположение, я позволю вам забрать Тананду, – решился наконец Квингли.

– Шикарно, – улыбнулся я.

– Если… я повторяю, ЕСЛИ вы разрешите мне в обмен забрать Ааза.

– Что?! – воскликнул я. – Я имею в виду, разумеется. Валяйте. Он уже без сознания, так что сонные чары не понадобятся.

– Отлично, – кивнул Квингли. – Это займет всего несколько секунд.

– Как это может повлиять на наши планы? – спросил Гэс, отведя меня в сторону.

– Никак, – ответил я сквозь стиснутые зубы. – Мы уберемся, как только все отойдут.

– Что? – разинул рот горгул. – А как же Ааз?

– Это его приказ, – заметил я. – Перед началом этой Игры он взял с меня обещание, что, если он попадет в беду, я не стану подвергать опасности ни себя, ни команду, пытаясь спасти его.

– И ты собираешься бросить Ааза? – презрительно усмехнулся Гэс. – После всего, что он для тебя сделал?

– Слушай, Гэс! Не трави душу, – поморщился я. – Я не хочу…

– Привет, красавчик, – прощебетала Тананда. – Если вам не трудно, растолкуйте, пожалуйста, зачем здесь собралось столько народу? Почему мы стоим посреди пастбища и что здесь делают все эти люди, что они творят? И куда уходит Квингли с Аазом?

– Нет времени, – ответил я сразу на все вопросы. – Нам надо скорее убираться.

– Куда убираться? – нахмурилась Танда.

– Обратно на Пент, – пробурчал Гэс. – Скив решил бросить Ааза.

– Что?! – ахнула она.

– Гэс… – Я укоризненно покачал головой.

– Не трудись, красавчик. Я не сдвинусь с места, пока мне кто‑нибудь не объяснит, что здесь происходит. Объяснение можно начинать прямо сейчас.

Пришлось подчиниться. Мне потребовалось удивительно мало времени для введения ее в курс дела. Чтобы не рассердить Тананду, я намеренно опустил множество деталей. У нее хлопот сейчас хватало и без этих подробностей. Она слушала молча, не перебивая.

– Вот поэтому мы должны убираться отсюда, пока Игра не возобновилась, – закончил я.

– Чушь собачья, – твердо сказала Танда.

– Рад, что ты… Как‑как? – поперхнулся я.

– Я сказала «чушь собачья», – повторила она. – Вас, ребята, лупили, топтали и всячески надували из‑за меня. А теперь мы должны бежать? Только не я! Заявлвю: нам нужно остаться здесь и преподать урок этим мужланам!

– Но…

– Не знаю, может ли твой И‑Скакун переправить всю команду, – продолжала она. – Но держу пари, что ты ничего не сможешь добиться, если будешь упорствовать…

– Так ему, так, – хохотнул Гэс.

– … Так что отступление отпадает. А теперь если ты боишься пострадать, то просто не попадайся нам на пути. Мы не покинем поля, пока не закончим начатого Аазом.

– Отлично сказано, – кивнул Плохсекир.

– Считайте меня присоединившимся, – добавил горгул.

– Ты ищешь легкой смерти, сестренка, – вздохнул Корреш.

Я успел‑таки схватить Глипа за нос прежде, чем он смог добавить к этому сговору свой нос.

– Ну что же, – медленно произнес я. – Ааз всегда предупреждал меня о том, как опасно путешествовать по Измерениям в одиночку. А если мне предстоит остаться здесь, то, кажется, самое безопасное место – среди товарищей по команде.

– Отлично, Скив! – улыбнулся Гэс, хлопнув меня по плечу.

– Значит, решено, – кивнула Тананда. – Итак, красавчик, каков твой план?

Я почему‑то знал, что она скажет именно это.

– Дай мне опомниться, – взмолился я. – Секунду назад у нас был совершенно другой план, помнишь? Планы, знаешь ли, не растут на деревьях.

Я погрузился в размышления, придумывая и тут же отбрасывая приходившие в голову идеи, которых было не так уж и мало.

И тут я заметил Корреша, который, вытянув шею, разглядывал трибуны.

– Что ты делаешь? – спросил я, раздраженный его пренебрежением к нашим общим проблемам.

– Да?.. О! Прости, старина, – извинился тролль. – Мне просто стало любопытно, сколько же деволов собралось на этих трибунах?

– И сколько же?

– Их там много.

– Да? – недоверчиво спросил я, обводя взглядом толпу. – Я не вижу ни одного.

– О, они ведь в личинах, – пожал плечами Корреш. – Но если проверить, можно разглядеть их ауры. При тех ставках, какие заключались на эту Игру, они, безусловно, должны быть здесь.

Он оказался прав. Я настолько был занят Игрой, что так и не потрудился проверить трибуны. А теперь, когда я присмотрелся к ним более внимательно, то увидел рассыпанные в толпе ауры других демонов.

– Очень жалко, что мы не можем снять их личины, – вздохнул я.

– О, это можно сделать довольно легко, – ответил Корреш.

– Неужели?

– Разумеется. Деволы всегда пользуются самыми дешевыми и легкими личинами. Я знаю заклинание, способное достаточно быстро восстановить их обычную внешность.

– Точно? – Я все еще сомневался. – И оно может накрыть весь стадион?

– Правда, на непродолжительное время, – признался Корреш. – Но минуту‑другую оно продержится. А почему ты спрашиваешь?

– Кажется, у меня есть идея.

– Ты куда? – окликнул меня тролль, когда я заспешил к боковой линии.

– Поговорить с Гриффином, – отозвался я.