Римские юристы о праве

В результате влияния греческой философии и правопонимания римское правоведение превратилось в науку. Но в отличие от гре­ческих знаний о праве, римское правоведение было сконцентриро­вано на конкретных практических вопросах в силу назревшей необ­ходимости обслуживания высокоразвитой экономической системы хозяйства с оживленной торговлей и судоходством, развитием дого­ворных институтов. За несколько столетий до н.э. оно прошло путь от jus sacrum (божественное, сакральное право) до jus civile (граж­данское право).

Начало светской юриспруденции согласно преданию связано с именем Гнея Флавия (I в. до н. э.), издавшего сборник «Jus civile Flavianum» (цивильное право Флавия), использовавшийся в граж­данском процессе.

По мере вытеснения правовых институтов республиканского периода, происходившего в эпоху принципата, в Риме все большую _сИлу набирал опыт ученых-правоведов. Власть нуждалась в специ­алистах, которых император мог постоянно использовать в качестве своих помощников. Огромное значение для упрочения позиций ученых-правоведов, а также и самого правоведения имели меры, предпринятые римским императором Августом, которые давали наиболее авторитетным юристам право проведения судебных экс­пертиз (jus respondendi). В практическом смысле это означало, что заключения (responsa) именно этих юристов имели законную силу и предъявлялись в суде. В них же содержались и различного рода комментарии к гражданскому праву. Деятельность юристов по ре­шению правовых вопросов включала respondere — ответы на юри­дические вопросы частных лиц; cavere — сообщение нужных фор­мул и помощь при заключении сделок; agere — сообщение формул для ведения дел в суде.

К числу самых известных юристов периода ранней империи принадлежали Гай, Папиан, Павел, Ульпиан и Модестин (II—III вв.). Позже, в V в. специальным законом о цитировании юристов поло­жениям этих пяти юристов была придана законная сила.

Гай был судебным экспертом, важнейшей работой которого является учебник в четырех частях для начинающих юристов «Institutionum juris civilis commentari», завоевавший огромную популярность и широко использовавшийся законодателями. В со­кращенном и переработанном виде он вошел в первую часть фунда­ментального труда императора Юстиниана «Corpus juris civilis» (Свод римского гражданского права). В него вошли и дигесты (или Пандекты), т.е. собрание отрывков из сочинений преимущественно вышеназванных выдающихся римских юристов, а также собрание императорских конституций — кодекс Юстиниана. В них отрази­лись многие важные общетеоретические положения по праву и по­литике.

Человеческое право (jus) понималось римскими юристами как право естественное (jus naturale) и обычное право, закон (lex), включавшее эдикты магистратов, решения сената, право юристов, установления принцепсов, конституции императоров и т.д. Таким образом, естественное право в трактовке римских юристов относи­лось к действующему праву, было его составной частью и не проти-ставлялось ему. «Все народы, управляемые законами и обычаями, — писал Гай, — пользуются частью своим собственным, частью правом, общим всем людям». Естественное право являлось основой и со­ставной частью права народов (jus gentium). «Право народов, — объяснял Ульпиан, — это то, которым пользуются народы человече­ства; можно легко понять его отличие от естественного права; по­следнее является общим для всех живых существ, а первое — толь­ко для людей в их отношениях между собой». Различие лишь по

кругу субъектов естественного права и права народов. Выделявши­еся в составе действующего права три части — естественное право, право граждан и право народов рассматривались юристами во вза­имосвязи и единстве. «Цивильное право, — отмечал Ульпиан, — не отделяется всецело от естественного права или права народов....Та­ким образом, наше право является или писаным или неписаным, как у греков; из законов одни написаны, другие ненаписаны».

Собственно сущность права теоретически точнее сформулиро­вал юрист Павел. «Слово «право», — объяснял он, — употребляется в нескольких смыслах: во-первых, «право» означает то, что всегда является справедливым и добрым, каково естественное право. В другом смысле «право» — это то, что полезно всем или многим в каком-либо государстве, каково цивильное право. Не менее пра­вильно в нашем государстве правом называется jus honorarium (преторское право)». Таким образом, право в правопонимании рим­ских юристов приобрело значение справедливости, правды (justitia) и равенства, эквивалентности (aequi) как общих принципов есте­ственного права. Юриспруденцию Ульпиан определял как науку о справедливости и несправедливости.

Требования соответствия права справедливости распространя­лись на все источники права, в т.ч. и на закон. Отсюда и характер­ное для римских юристов определение закона. Так, по Папиану, «За­кон есть предписание, решение мудрых мужей, обуздание преступ­лений, совершаемых намеренно или по неведению, общий обет государства». Здесь подчеркивается не только общеимперативность, общегосударственный характер закона, но и момент долженствова­ния, различения должного и запретного в соответствии с правопони-манием стоиков. Самым ходовым изречением римских юристов было: «Dura lex sed lex» («Строг закон, но закон»). Императив (веле­ние) права как справедливого права так формулировал Модестин; «действие (сила) права: повелевать, запрещать, наказывать». Его со­ответствие началам, принципам права часто подчеркивалось юрис­тами. Так, Павел писал: «То, что воспринято вопреки началам пра­ва, не может быть распространено на последствия». Противоречие принципам права не может иметь юридической силы. Эту мысль развивал и юрист Юниан: «Тому, что установлено вопреки смыслу права, мы не можем следовать как юридическому правилу». Эта фраза использовалась римскими юристами в детально разрабатыва­емых правилах и приемах толкования права. Не «строгое право», привязанное к закону, а право, опирающееся на «добрую совесть», справедливость, т.е. нравственные принципы, не только буква, но и дух закона, — как заметит Г.Гегель, — вот что придало римскому праву его непреходящее значение.

Право в Древнем Риме делилось на частное и публичное. По знаменитой формуле Ульпиана, публичное право относится к поло­жению государства, частное — к пользе отдельных лиц. Частное

право, считал он, включает в себя предписания права естественного, права цивильного и права народов.

Основное внимание юристы уделяли частному праву. В их тру­дах были заложены основы теории гражданского права — цивили­стики. Разрешая споры по гражданским делам, юристы разграни­чили виды сделок, выработали формы исков, договоров, завещаний, определили полномочия собственника и других субъектов права, правовой статус личности и т.д. Именно частное римское право ста­ло основой для развития европейского права. А система права, сло­жившаяся в Древнем Риме, сыграла исключительную роль в ста­новлении гражданского общества в странах Европы.

К изучению публичного права римская юриспруденция обра­тилась в I—II вв., когда правоведы, получившие привилегию офи­циального толкования закона, выступили в поддержку импера­торского режима. В публичном праве они проводили идеи неогра­ниченных полномочий принцепса, передачи ему законодательных функций, разрабатывали правовое положение святынь и жрецов, полномочия государственных органов и должностных лиц, понятия власти (imperium), гражданства и ряд других институтов государ­ственного и административного права.

Право народов юристы толковали как правила межгосудар­ственных отношений, так и нормы имущественных и иных договор­ных отношений римских граждан с неримлянами. Это обеспечива­ло взаимодействие и взаимовлияние норм цивильного права и пра­ва народов, защищавшего частные и государственные интересы римлян. По нормам права народов запрещались какие бы то ни были сделки с врагами. Захваченный римлянами враг терял свою правоспособность и становился рабом. Строго соблюдался иммуни­тет послов и посольств, в т.ч. послов врага.

Высокая юридическая культура римской юриспруденции, юри­дической техники и та роль римских юристов, которую они сыграли своим детальным обоснованием институтов и норм действующего права, объясняют и рецепцию римского права, его принципов юрис­пруденцией стран континентальной Европы, и огромное влияние римских юристов на последующее развитие правовой мысли. Рим трижды «покорил» мир: первый раз своими легионами, поставив­шими Италию в центр тогдашнего «orbis terrarum» — круга земель, омываемых Средиземным морем; второй раз — своим правом, реце-пированным Европой; третий — христианством. «Величие римско­го народа проявляется не столько в том, что он взял, сколько в том, что он роздал», — писал Марк Антоний.

4. ПОЛИТИЧЕСКИЕ И ПРАВОВЫЕ ИДЕИ РАННЕГО ХРИСТИАНСТВА. ЗАРОЖДЕНИЕ ТЕОКРАТИЧЕСКИХ ДОКТРИН

Появление христианства как мировой религии в пределах Рим­кой империи стало важным фактором обновления мира, поиска овои модели жизнеустройства. Возникнув в I в. н.э. из учения

о i

небольшой иудейской секты Иерусалима, оно за пять столетий рас­пространилось на все народы Средиземноморья, а затем и всей Ев­ропы, оказало огромное влияние на общественно-политическую мысль.

Основные произведения раннего христианства появились во второй половине I — середине II вв. Из них 27 были канонизирова­ны и составили «Новый завет». Здесь четыре евангелия, 21 посла­ние апостолов и «Апокалипсис» Иоанна Богослова. Таким образом, Библию (Святое Писание) составили Ветхий и Новый Завет.

Главные политические и правовые идеи раннего христиан­
ства. В книгах Нового Завета осуждался рабовладельческий Рим

«царство дьявола», «дьявольский мир зла и насилия», римские им­ператоры, особенно «зверь антихрист Нерон» — гонитель христиан. В откровении Иоанна Богослова предрекается гибель Рима — «ве­ликой блудницы». Христиане ждали пришествия Мессии, Христа-избавителя, Божьего посланника, который сокрушит царство зла, по­вергнет угнетателей «в гиену огненную». Существующие государ­ства, как установления человека, осуждались. Им противостояло Царство небесное как совершеннейшее и справедливейшее, где тру­дящиеся «не будут уже ни алкать, ни жаждать и не будет палить их солнце и никакой зной».

В ожидании Мессии проповедовалось смирение и непротивление злу насилием: «не противься.злому», «любите врагов ваших, благо­словляйте проклинающих вас, благотворите ненавидящих вас и мо­литесь за обижающих вас и гонящих вас». Вместе с тем в произведе­ниях христианской письменности сохранились намеки на вооружен­ные отряды христиан («не мир Я принести пришел, но меч»), на схватки с римскими оккупантами. Главное же — ожидание скорого пришествия Мессии: «Се, гряду скоро, — говорится в Новом Завете, — и возмездие Мое со Мною, чтобы воздать каждому по делам его».

В соответствии с традицией Древнего Востока Библия пропове­дует божественное происхождение всякой власти и покорность ей. «Всякая душа да будет покорна высшим властям; ибо нет власти не от Бога, существующие же власти от Бога установлены, противя­щийся власти противится Божию установлению», — говорится в «Послании к римлянам» апостола Павла.

Христианство — революция в античном мире во взглядах на человека, требовавшая его духовной свободы, равенства и общеобя­зательности труда. Христианские общины организовывались на коллективистских началах, с общностью имущества, труда, трапез. «Если кто не хочет трудиться, тот не ешь». Осуждались богатые: «Удобнее верблюду пройти сквозь игольное ушко, нежели богатому войти в царствие Божие». Пропаганда божественного «закона сво­боды», равенства всех перед Богом («Нет иудея, ни грека, нет раба, ни свободного, нет мужского пола или женского, — ибо все вы один в Иисусе Христе»), принципа эквивалента — «равным за равное»

(«И как хотите, чтобы с вами поступали люди, так и вы поступайте _с ними») отражала древние естественно-правовые идеи и представ­ления.

Библия отводит важную роль закону в преодолении пороков человека. «Не думайте, что Я пришел нарушить закон или проро­ков; не нарушить пришел Я, но исполнить». Поощряются исполни­тели законов, «потому что не слушатели закона праведны перед Богом, но исполнители закона оправданы будут». При этом дей­ствие закона распространяется лишь на принявших их, «стоящим под законом». Закон свидетельствует о правде Божьей и имеет власть над человеком пока он жив. Выше закона — вера.

«Закон свят», — провозглашается в Библии. Его божественное происхождение подтверждается притчей о передаче Господом через пророка Моисея каменных скрижалей с высеченными на них запо­ведями. Из ставших каноническими десяти заповедей, первые три посвящены религиозным догмам («Да не будет у тебя других перед лицем Моим», «Не делай себе кумира и никакого изображения того, что на небе вверху...», «Не произноси имени, Господа Бога твоего, напрасно...»), четвертая — требование почитания родителей («Почи­тай отца твоего и мать твою, чтобы продлились дни твои на земле, которую Господь, Бог твой, даст тебе»), а остальные — предостереже­ние от уголовных преступлений («Не убивай», «Не прелюбодей­ствуй», «Не кради», «Не произноси ложного свидетельства на ближ­него твоего», «Не желай дома ближнего твоего; не желай жены ближнего твоего, ни раба его, ни вола его, ни осла его, ничего, что у ближнего твоего»). Таким образом, нормы заповедей требуют не­прикосновенности человеческой жизни, собственности, нравствен­ного поведения. Следование заповедям — путь истинный, провоз­глашается в Библии.

Суд — также «дело Божье». Бог дал напутствие судьям через пророка Моисея: «выслушивайте братьев ваших, и судите справедли­во... Не различайте лиц на суде, как малого, так и великого выслуши­вайте; не бойтесь лица человеческого, ибо суд — дело Божье, а дело, которое для вас трудно, доведите до меня и я выслушаю его». Таким образом, «высшей судебной инстанцией» провозглашался Божий суд.

К середине II в. руководство христианскими общинами перехо­дит в руки епископов, пресвитеров, дьяконов, образовавших стоящее над верующими духовенство (клир). Епископы разных общин уста­новили между собой прочные связи; таким образом, была образова­на вселенская церковь. «Вне церкви нет спасения», «без епископа нет церкви», «на епископа должно смотреть как на самого Господа»,,

учило духовенство. Присвоив монопольное право проповедовать и толковать христианское учение, духовенство разработало слож­ную систему обрядов, служб, догм, используя ряд положений других Религий (например митраизма) и философских школ (стоиков, гно­стиков). Общие трапезы были заменены причащением, апостолы —

слугами и гонцами епископов, равенство верующих — неравенством между клиром и мирянами. Первоначальное осуждение император­ской власти сменилось стремлением церкви к союзу с ней, разделе­нию светской и духовной власти, призывом к верующим: «Отдавайте кесарю кесарево, а Божие — Богу». С IV в. императоры уже вынуж­дены считаться с церковью и даже искать у нее поддержки. В свою очередь в борьбе против разного рода сект и ересей, отклонявшихся от «истинного» вероучения, церковь нередко находила себе союзницу в лице официальной власти. При императоре Константине христиан­ство было объявлено сначала равноправным с другими религиями, а затем и государственной религией (324 г.).

С развитием научно-правового мышления в Древнем Риме на правоведение с IV в. все большее влияние оказывали христианская идеология, теологические учения. Важнейшее выражение взглядов христианской церкви этого периода на политику, право и сами пра­вовые нормы представлено в трудах знаменитых теологов Иоанна Златоуста (ок. 345 — 407 гг.) и Аврелия Августина (Блаженного) (354— 430 гг.).

Константинопольский епископ Иоанн Златоуст в своем толко­вании «Послания к римлянам» апостола Павла требует от всех ве­рующих строгого исполнения предписаний Библии, повиновения политической власти. Всякая власть от Бога. Повиновение.власти как божественному установлению — должное и необходимое, «в на­граду добрым и в наказание злым». Цель ее: дать возможность людям вести тихую и спокойную жизнь. Поэтому ей следует подчи­няться безропотно, воздавать не только дань, но честь и страх. За сопротивление и непокорность властям, учил Златоуст, грозит Бо­жье наказание — «ибо если ты корабль лишаешь кормчего, ты гу­бишь самое судно». В то же время он подчеркивал: не всякий царь или князь следуют закону Божьему. «Истинный царь тот, кто вла­ствует над гневом, завистью и наслаждениями, кто все подчиняет Закону Божьему, кто, сохраняя свободный разум, не дозволяет стра­стям властвовать над душою». Таким образом, Бог, учредив много­образие власти и подчинение ей, ибо равенство чести порождает войну, писал Иоанн Златоуст, требует от властителей и соответству­ющих нравственных качеств.

Иоанн Златоуст подчеркивал приоритет духовной власти над светской. Царская власть имеет свои границы: она действует лишь в гражданской области. Он ставит священников выше царей — «царю поручены тела, священнику души», «священство настолько выше царской власти, насколько велико расстояние между плотью и духом». Священник — посредник между Богом- и человеком. «Закон светский не должен стоять выше божественного», — учил Златоуст.

Заметной вехой в развитии политико-правовой идеологии хрис­тианской церкви было учение епископа из Гиппона (Сев. Африка)

Аврелия Августина, прозванного Блаженным и канонизированно­го церковью как святой и учитель церкви. В его знаменитых произ­ведениях «Исповедь» и «О граде Божием» он ратует за соблюдение христианских моральных заповедей, которые должны закрепляться законами или обычаями государства. Здесь изложены основные положения христианской концепции мировой истории, характер­ными чертами которой являются божественная предопределен­ность, фатализм.

Августин писал, что вся история человечества представляет со­бой развитие двух государств: «Града Божия» и «Града земного», греховного, в котором царствует дьявол. Государство земное — со­здание человеческое, его цель временная, оно создано насилием, дер­жится принуждением. Только к церкви, как к земному прообразу божественного порядка, подходит определение государства, данное Цицероном, т.к. лишь в ней право и истинная справедливость. «Град Божий», утверждал Августин, основан на любви к Богу, дохо­дящей до презрения себя. «Град земной» основан на любви к себе, доходящей до презрения Бога. Последнее государство он определя­ет как собрание людей, объединенных общественной связью. В его основе лежит общественный договор, укрепленный законом или обычаями государства. Но по сравнению с «Градом Божием» оно лишено высшей нравственной силы и имеет единственную цель — «охранение земного мира», поддержание социального порядка. Гре­ховность государственно-правовой жизни проявляется, согласно Августину, в господстве человека над человеком, в существующих отношениях управления и повиновения, господства и рабства. Та­кой порядок он называет «естественным». Рабство не создано ни природой, ни правом народов: «грех — первая причина рабства». Греховный порядок мира носит временный характер и продлится до второго пришествия Христа и Судного Дня.

Формы правления различаются Августином в зависимости от выполнения обязанностей, возложенных на верховную власть. Главными из них он считает моральные и религиозные обязанности, уважение к Богу и человеку. Несправедливого правителя, как и несправедливый народ, он именует тираном, несправедливую арис­тократию — кликой. Государство, в котором игнорируется право как воплощение справедливости, предстает в его оценке как погиб­шее государство. Если в государстве сохраняются справедливость и уважение к религии, то все формы правления, равно как и авторитет и полномочия власти становятся достойными того, чтобы им подчи­няться. Христианское государство — образец «Града земного».

Человек, согласно Августину, существо немощное и совершенно не способное своими силами ни избежать греха, ни создать на земле какое-либо совершенное общество. Но в конечном счете добро и справедливость должны возобладать благодаря предустановленно­му вечному порядку. Божественными установлениями в земном

государстве у Августина выступают не только институт власти, но и частная собственность, имущественное неравенство, деление на бед­ных и богатых. «Кто сотворил тех и других? — Господь! Богатого чтобы помогать бедному, бедного, чтобы испытать богатого». Таким образом, отдельный индивид не цель в себе и для себя, а только средство в осуществлении божественного порядка.

Правопонимание Августина проявляется в рассуждениях об обязанностях, налагаемых законами естественными, божественны­ми и человеческими. Этим законам надлежит подчиняться, но люди их часто переступают. Божественный закон повелевает «со­хранять порядок естественный и запрещает его нарушать...» Воз­можностью жить по законам Бога могут воспользоваться лишь из­бранные, праведники. Все другие должны страдать. Все государ­ственные и социальные институты, а также правовые нормы являются результатом греховности людей. Это проявляется в гос­подстве человека над человеком, в отношениях управления и подчи­нения. Познать суть государства и права, свободы и справедливости, закона и порядка можно только с помощью Святого Писания. Ис­точником естественного права и естественно-правового принципа эквивалента у него выступает Бог. «Кто иной, как не Бог, — ритори­чески вопрошал Августин, — вписал в сердца людей естественное право?» Как видно, его представления о праве в ряде моментов сход­ны со взглядами римских стоиков, юристов, Цицерона, в частности, с их трактовкой естественного права.

Установленный Богом порядок охраняется и управляется, со­гласно Августину, законом. И нечестен тот, кто не живет в мире с законом. Мир с Богом же есть повиновение в вере вечному закону. Этот мир строится на любви к Богу и любви к ближнему.

Религиозно-этический подход, характерный для августиновско­го истолкования проблем государства и права, присущ и суждени­ям о законном и преступном. Он учил: «Злом называется и то, что человек совершает, и то, что он терпит. Первое — это грех, второе — наказание...Человек совершает зло, которое хочет, и терпит зло, ко­торого не хочет». Итак, источник зла Августин видел в свободной воле людей. Особенно это опасно в делах веры. «Прежде чем пони­мать, мы должны верить». Коль скоро цель христианского государ­ства — благо, государство, если безнравственность и неверие не под­даются убеждению, должно «принуждать людей, а не учить». Нару­шений людской нравственности, проступков следует избегать, говорится в «Исповеди». Прихоть гражданина или чужестранца не смеет нарушать общественного договора, закона или обычая госу­дарства или народа: «всякая власть, которая не согласуется с целым, безобразна». Людские мерки преступлений или проступков, счита­ет Августин, не совпадают с божественными. Есть поступки, на кото­рые люди смотрят неодобрительно, но которые одобрены свидетель­ством Бога и, наоборот, много таких, которые люди хвалят и кото-

пы осуждены Богом. Различие между проступками и преступлени­ями Августин устанавливает следующим образом: «Когда неукро­тимая страсть портит душу и тело, — это проступок; когда она дей­ствует во вред другому, — это преступление». Их причинами явля­ются или стремление достичь каких-либо благ, или страх их потери. Эти блага по сравнению с Царством Небесным — «презренны и низменны».

Таким образом, в своем противопоставлении «Града земного» и «Града Божия» Августину не удается избежать противоречий. Если земное государство есть царство дьявола, «неправды», то обес­цениваются политические, социальные и нравственные институты, как установления Бога, утрачивается логическая связь между боже­ственным и человеческим правом, значение естественного права, законов. Если земное общество способно установить у себя «благой порядок» на основе Божественных заповедей, то нельзя признать эту цель за дело греховное. Противоречием такой трактовки были появившиеся в то время христианские государства. Августин сам считаясь с политическими реалиями своего времени признает право государства на поддержку церкви и вмешательство в ее борьбу с еретиками и соперничающими религиями. В обязанности христиан по отношению к христианскому правителю вменяется лояльность, подчинение, а в обязанности церкви — быть наставницей в граж­данских добродетелях и проповедницей «братства».

Позже церковь восточного обряда не приняла августиновского противопоставления «Града земного» и «Града Божьего», считая их взаимосвязанными. Однако вопрос о приоритете духовной власти над светской оставался долгое время предметом противоборства и яростных споров. Недолго сохранялось и единство в самой христи­анской церкви: в XI в. она распадается на Западную и Восточную (католическую и православную).

Итак, христианство своим новым подходом к проблемам чело­века, государства и права обогатила политико-правовую мысль древних веков, оказало заметное влияние на ее последующее разви­тие, что обусловило его господство в Европе.

Таким образом, римские учения о праве и государстве творчески развили основные политико-правовые идеи и принципы греческих философов, приобрели теоретическую завершенность и совершен­ство. В трактовке Цицерона право выступает основой государства, его определяющим началом. Развивая теорию полисной демокра­тии, он предложил новый, смешанный тип государства — республи­ку» имеющий своим началом естественное право и волю народа, систему сдержек и противовесов, предупреждающих вырождение республики в тиранию.

Обширность разработанных юристами общетеоретических проб­лем права, его институтов и понятий положила начало юриспру­денции как самостоятельной науки. Благодаря им римское право

стало фундаментальным вкладом в цивилизацию, не утратившим своего значения и в XXI веке. В Средние века римское право будут называть ratio scripta (писаный разум). Вероятно, именно так сле­дует рассматривать его и сегодня.

Исключительное и непреходящее значение в истории цивилиза­ции принадлежит христианству. Сформулированные в Новом Заве­те моральные нормы и принципы поведения людей, общественных отношений выразили общечеловеческие ценности — свобода, равен­ство, справедливость, труд — продолжают оказывать влияние на нравственное очищение человека, на политическую и правовую мысль.

ЛЕКЦИЯ VI. ПОЛИТИКО-ПРАВОВЫЕ УЧЕНИЯ В СРЕДНИЕ ВЕКА (V—XIII вв.)

1. Теократические доктрины. 2. Учение ФЛквинского о государ­стве и праве. 3. Теория всемирной монархии А.Данте. 4. Полити­ко-правовое учение М.Падуанского. 5. Мусульманская политико-правовая мысль в Средние века.

Более чем тысячелетняя эпоха Средних веков (V—XIII вв.) в Западной Европе была временем становления сословного феодаль­ного общества, находившегося под господствующим влиянием хри­стианской религии и римско-католической церкви. В руках свя­щеннослужителей политика и юриспруденция, как и все остальные науки, оставались прикладными отраслями богословия. Известная библейская формула: «Нет власти не от Бога, существующие же власти от Бога установлены» — превратилась в непререкаемую дог­му феодального строя. Высшими и чуть ли не единственными ис­точниками истины признавались Святое Писание и догматы офи­циального вероучения католической церкви. Ссылками на Библию обосновывалось сословное неравенство, привилегии феодалов, зави­симое положение крестьян.

1. ТЕОКРАТИЧЕСКИЕ ДОКТРИНЫ

Проблемы государства и права, хотя и не имели ведущего значе­ния, тем не менее стали предметом острых споров в результате борьбы за власть и сословные привилегии между католическим духовенством и светскими феодалами. Католическая церковь, орга­низованная по принципу строгой иерархии и возглавляемая рим­ским папой, притязала на решающее участие в политической влас­ти. Эти притязания обосновывались теократическими теориями-Их основное содержание сводилось к следующему.

Во-первых, роль государства, его правителей, трактовалась как подчиненная церкви. Обосновывая политические притязания церк-

ее идеологи утверждали, что могущество государей происходит от церкви, а она получала свой авторитет непосредственно от Бога. Отсюда проистекает безусловная обязанность христианских госуда­рей подчиняться главе римско-католической церкви. Согласно докт­рине «двух мечей», олицетворявших две власти — духовную и свет­скую, — один из них церковь оставляет вложенным в ножны (для искоренения ереси), другой — вручала государям, наделенных церко­вью правом повелевать людьми и карать их. Государь есть слуга церкви, утверждали богословы-схоласты, служащий ей в таких делах, которые недостойны духовного лица. Папа присваивал себе право как коронования государей, так и отлучения их от церкви.

Во-вторых, папская теория «двух мечей» дополнялась теорией «нравственного закона», в силу которого папе приписывалось пра­во судить государей за беззаконные действия, а иногда и лишать их власти в виде наказания, выступать посредником между вражду­ющими сторонами в государстве или между государями. Папа Ин­нокентий III, выступив посредником в войне между французским и английским королями, ссылался на принадлежащее ему право су­дить грехи: «каким же образом мы, которые высшей властью при­званы к управлению вселенской церкви, можем не слушать боже­ственного повеления и не действовать по предписанному правилу... Нам последним, без сомнения, нам принадлежит суд, который мы можем и должны исправлять в отношении к кому бы то ни было...» Суд папы, церкви по «нравственному закону» имел далеко идущие и не только нравственные последствия. В условиях Средних веков церковное наказание, а тем более отлучение от церкви делало чело­века отверженным от общества. Самой угрозой такого наказания усмирялись непокорные, в т.ч. и короли.

В-третьих, церковь оспаривала право инвеституры (назначе­ния императором епископов), обосновывая свое право на нее. При этом, и та и другая сторона апеллировала к текстам Святого Писа­ния о богоустановленности власти.

В XI—XIII вв. по всей Европе прокатилась волна еретических движений. Плебейские и бюргерские ереси стали широкой оппози­цией церковным учениям и церковной иерархии. Ее участники взывали к истинной христианской церкви как общине верующих, выступали за право как всеобщее равенство, справедливость и взаи­мопомощь. В XIV в. такие ереси набрали силу во многих городах «западной Европы, Англии. Участники движений требовали восста­новления раннехристианской церкви, упразднения римской курии, монархов. Профессор Оксфордского университета Джон Уиклиф выступал против зависимости английской церкви от римской ку­рии, вмешательства церкви в дела государства, осуждал церковную ерархию и церковное богатство как противоречащие Святому Пи-анию. Против папской власти выступал и последователь Дж. Уик-фа Ян Гус, руководитель чешского национально-освободительно-

^{5 г}-Г. Демиденко 65

го движения. Правосознание подавляющего большинства населе­ния Европы — крестьянства, исходило из «старого права», обычаев. В его правосознании никогда не затухали идея равенства, протест против дворянских и церковных привилегий.

С теоретической поддержкой королевской власти в ее борьбе с феодальной раздробленностью и попытками церкви вмешиваться в дела светской власти с XII в. выступали средневековые юристы (легисты). В XI—XII вв. в Болонье сложилась школа глоссаторов, изучавших и преподававших римское право («глосса» — пояснение, замечание). Они выступали на стороне светской власти. Ссылаясь на законы Римской империи, где воля императоров считалась выс­шим законом, легисты полагали главным источником права зако­ны, установленные властью императоров, королей, городов. Некото­рые юристы Средних веков считали свободу естественным правом, а рабство — порождением насилия. Благодаря глоссаторам (позже их стали называть консилиаторами — советниками, консультанта­ми) и их трудам римское право получило широкое признание в Западной Европе, начали формироваться (в каждой стране по-разно­му) новые правовые нормы, школы научного правоведения.

В противовес школе легистов в XII в. создается школа канонис­тов, систематизировавших папские декреты и буллы, решения цер­ковных соборов, высказывания «отцов церкви», положения Библии. Использовались и вольно сочиненные документы, в том числе т.н. «Дарственная Константина», согласно которой Константин Вели­кий, когда переносил резиденцию в Константинополь, якобы, пере­дал папам римским не только церковную власть во всей империи, но и светскую власть над ее западной частью. Естественное право они отождествляли с божественным законом, изложенным в свя­щенных книгах, а единственным источником человеческого права считали обычай. Католической церковью было запрещено духовен­ству изучение римского права, а также преподавание его в универ­ситетах, находившихся под контролем богословов. Первый свод ка­нонического права — «кодекс Грациана», составленный в XII в., утверждал юрисдикцию церкви не только в делах нравственно-ре­лигиозных, но и светских.

Борьба римских' пап и императоров порой принимала форму вооруженной борьбы: церковь взывала к подданным и вассалам неугодных ей правителей, освобождая их от присяги; короли и им­ператоры в борьбе с церковью прибегали к вооруженной силе. Одна­ко всегда, когда движение народных масс угрожало и тем, и другим, они совместно подавляли его.

2. УЧЕНИЕ ФОМЫ АКВИНСКОГО О ГОСУДАРСТВЕ И ПРАВЕ

В течение XII—XIII вв. в Западной Европе возникли первые университеты, ставшие подлинными «питомниками» знании, гас смотря на засилье богословья и схоластики в них, они первые возро-

пили интерес к античной мысли и, в частности, к Аристотелю. Чело­веком, чье влияние на возрождение этого интереса было решающим, стал крупный идеолог католицизма доминиканский монах Фома Аквинский (1225—1274 гг.).

В своих произведениях «Сумма теологии», «О правлении госу­дарей», комментариях к переведенной на латинский язык и издан­ной «Политике» Аристотеля, Аквинский на ее базе развил доктрину государства и естественно-правовую теорию в свете догматов като­лической церкви.

Человек, как считает Фома Аквинский, существо разумное и об­ладающее свободной волей. Конечная цель есть основное начало деятельности разумного существа. Такой целью является блажен­ство. Оно состоит не в богатстве, почестях, славе, а в познании... Бога. Вслед за Аристотелем он признает человека «существом об­щительным и политическим», «соотнесенным с Богом как с некоей своей целью». Такое свойство человека приводит к образованию политической общности — государства. Это — совершенный союз, установленный ради общего блага, обеспечения условий для достой­ной, разумной жизни.

Согласно Аквинскому, реализация данной цели совпадает с суще­ствующей феодально-сословной иерархией. Так устроено в мире, где царит иерархия форм, из которых высшие формы дают жизнь низ­шим. Во главе иерархии стоит Бог, установивший принцип подчине­ния низших форм высшим. Духовный же мир возглавляется на зем­ле папой как наместником Бога. По тому же принципу организовано и общество: подданные подчиняются царям, рабы — господам.

Богословское учение о происхождении власти от Бога, Аквин­ский дополняет своими рассуждениями: Бог — причина добра, а не зла, следовательно, все, что есть доброго во власти, — это от Бога, что есть дурного, — не от него. Во всякой власти он различает три эле­мента: 1) начало или происхождение власти; 2) ее употребление; 3) форму или существо власти. Происхождение или употребление власти могут быть хороши или дурны, но существо ее всегда добро

оно заведено Богом. Существо власти составляет порядок отно­шений господства и подчинения, при котором воля лиц, находя­щихся наверху человеческой иерархии, движет низшими слоями населения. Тот, кто приобретает или злоупотребляет властью, заслу­живает, чтобы она у него была отнята. Таковы заветы Бога и веле­ния римско-католической церкви, представляющей его волю. По­этому все цари должны подчиняться папе, как самому Христу.

Насколько действия правителя отклоняются от воли Божьей,

настолько они противоречат интересам церкви, по мнению Аквин-

ского, настолько подданные вправе оказывать этим действиям со-

ротивление. Он признает правомерным неповиновение в случаях:

) когда повелевается то, что противно повелению Божьему; 2) ког-

повелевается то, на что не простирается власть правителя (напри-

мер, на духовную жизнь людей или когда устанавливаются чрезмер­но тяжелые налоги). Тогда правитель превращается в тирана, не хо­чет знать общей пользы, а печется только о своей выгоде, попирает законы и справедливость. Поэтому народ может восстать и свергнуть его, что уже не является смертельным грехом. Главное, считает Ак-винский, чтобы восстание не приносило больше вреда, чем пользы.

Тиранию Аквинский, противопоставляет монархии как лучшей форме правления. Его доводы: 1) на преимущества монархии ука­зывает сама природа, которая везде установила одно правящее нача­ло: в теле — сердце, в душе — разум; у пчел — одна царица; миром правит единый Бог; 2) это доказывает и история: страны, где нет единого правителя, бедствуют от раздоров; управляемые монархами наслаждаются миром.

Из монархий Аквинский отдавал предпочтение политической, а не абсолютной монархии. Такое правление, смешанное из элемен­тов монархии, аристократии и демократии, по его мнению, было установлено у евреев законом Божьим, где правил один царь на основе добродетели и законов, ему помогали светские и духовные князья, избранные от всего народа.

Добродетель — качество человека, направляющее его к цели за­коном. Она состоит в подчинении закону. Добродетель как и закон — основа порядка. Закон Аквинский определяет как известное ус­тановление разума для общего блага, обнародованное тем, кто имеет попечение об обществе. Закон есть разум управления, правило и мерило человеческих поступков. Он необходим во имя мира среди людей и добродетели, ведет их к общему благу. Признаком закона является его обнародование.

Законы он делит на четыре вида: вечный, естественный, челове­ческий и божественный.

Вечный закон (lex auterna) — «есть сам божественный разум, управляющий миром». Этот закон лежит в основе всего мирового порядка, природы и общества.

Естественный закон (lex naturale) — отражение этого вечного закона в человеческом разуме есть действие вечного закона в чело­веческом обществе. Все предписания естественного закона исходят из цели делать добро и избегать зла. Естественный закон является той основой, на которой покоятся все создаваемые людьми законы.

Человеческий, или положительный, закон (lex humana) — это частные приложения естественного закона. Аквинский пишет, что одних естественных наклонностей мало. Нужна дисциплина. Есть люди, которых надо принуждать силой и страхом. Целью положи­тельного закона есть развитие добродетелей в человеке. Этот закон должен быть подчинен естественному закону. Только то постанов­ление имеет силу закона, считает Аквинский, которое само по себе справедливо. Таким образом, он отрицает значение человеческого закона за теми актами светской власти, которые противоречили

предписаниям естественного закона. Законы называются справед­ливыми по цели, когда они имеют ввиду общее благо; по происхож­дению, когда изданный закон не превышает власти законодателя; по форме, когда «ввиду общего блага на подданных налагаются тя­жести уравнительные». Необходимо определить, что закон может предписывать, тогда мы будем знать, чему следует повиноваться. Обязательная сила закона распространяется на всех. Законом свя­зан, полагает Аквинский, и сам законодатель (кроме принудитель­ной силы закона), и духовные лица (если положительный закон не противоречит ни естественному, ни божественному закону).

Божественный, или откровенный, закон (lex divina) проистекает из Библии. Он, согласно Аквинскому, необходим по двум причи­нам. Во-первых, человеческий закон не способен полностью истре­бить зло. Во-вторых, из-за несовершенства человеческого разума люди сами не могут прийти к единому представлению о правде, по­тому необходимо такое высшее руководство как Библия, в т.ч. в законодательстве. Сфера божественного закона намного шире, она охватывает и духовную жизнь, недоступную для человеческого за­кона. Грехи, греховные помыслы, не запрещенные этим законом, запрещаются божественным законом. Все низшие законы должны проистекать из закона вечного.

Таково учение Аквинского о законе. Как видим, у него речь идет не только о феодальном законодательстве, но излагается и теория закона.

Право у Аквинского есть объект правды. Оно определяется как ♦действие, уравненное по отношению к другому, в силу...природы вещей или в силу человеческого установления». Право он, вслед за Аристотелем, делит на естественное и положительное. Право наро­дов, которое выделяли римские юристы, он считал видом естествен­ного права, ибо оно касается только человека. Как и в учении о законе, Аквинский утверждает, что человеческие установления мо­жет сделать правом то, что не противоречит праву естественному.

Фома Аквинский — воинствующий защитник католической церкви, феодально-монархического строя, непримиримый к их вра­гам. Особенно яростно он обрушивается на еретиков: «если фаль­шивомонетчиков, как и других злодеев, светские государи справед­ливо наказывают смертью, еще справедливее казнить еретиков, коль скоро они уличены в ереси». В Средние века его называли «doctor angelicus» (ангельский доктор). После смерти, в 1323 г. Фома Ак­винский был причислен к лику святых, а в 1879 г. его теологиче­ская философия объявляется римским папой «единственно истин­ной философией католицизма», что положило начало неотомизму.

Date: 2015-09-19; view: 8929; Нарушение авторских прав