Т-> 117 3 page

Лондон

Нью-Йорк

Париж

Берлин

Чикаго

Вена

Петроград

Всего

Эти цифры показывают, что население непрерывно совершает перегруппировку в смысле прилива и отлива из определенных местностей. Особенно силен прилив в большие города, плотность и число населения коих от этого растет с колоссальной быстротой. Чем они больше, тем в общем сильнее их «притягательная сила». (Неда­ром один американский социолог формулировал социа­льный закон тяготения, гласящий: притягательная сила городов прямо пропорциональна массе и обратно про­порциональна квадрату расстояния.

Это явление чревато многими следствиями, очерчи­вать которые я здесь не могу¹⁵⁴. Одними из них являются:

¹⁵³ Levasseur. La repart, de la race humaine, 57. Подробные цифры см.
в ст.: Бюхера и Майра (сб. Большие города), у Вебера. Рост городов
в 19 стол. СПб., 1903; в Annuaire des grandes villes; Meuriot. De la
mesure des agglomération urbaines. BuI. stat., XIX, I, 157—161; Бюхер.
Возникнов. нар. хоз., II, 117 и ел.; О колебаниях плотности населения
различны«территорий см.: Levasseur et Bodio. Statistique de la
superficie et de la population des contrées de la Terre. BuI. stat., XII, II,
1 —110; Annuaire stat., 1916, 4 и ел.

¹⁵⁴ Кое-что, но не все и не главное дают в этом отношении ук. ст.
Зиммеля, Петермана, Шефера и др. в сб. Большие города. См. также:
Maunier. L'origine et la fonction econom. des villes. 1910; Draghicesco:
L'idéal...

ускорение темпа социальной эволюции, интенсификация психической жизни; с одной стороны, нивелировка и пе­ремешивание индивидов, с другой — их индивидуализа­ция; с одной стороны—уравнение, с другой—усиление неравенства и т. д. Ограничимся этим в характеристике территориальных перегруппировок.

Объемно-правовые перегруппировки

Даже краткое, но всестороннее рассмотрение объем­но-правовых перегруппировок, в основных их формах, здесь немыслимо. Потому я ограничу свою задачу и очер­чу только одну из типичных форм перегруппировок этого рода. Я разумею перегруппировки коллективов управля­емых и управляющих, или властвующих и подвластных. Полученные выводы, с соответственными изменениями, будут применимы и к другим видам объемно-правовых расслоений населения.

Как выше было указано, всякое сколько-нибудь чис­ленное, длительно сосуществующее население — агрегат организованный распадается, говоря упрощенно, на два слоя: управляющих с их агентами и подвластных. Первые представляют обычно привилегированных, вторые обде­ленных. Форма агрегата и здесь похожа на пирамиду, верхушка или верхние слои которой заняты управля­ющим меньшинством, нижние, широкие слои—управля­емым большинством. Это применимо и к государству, и к церкви, и к партии, и к профессиональным, языковым и др. организованным коллективам. Для краткости в дальнейшем я буду иметь дело только с государствен­ными коллективами; но все, сказанное о них, mutatis mutandis применимо и к другим, негосударственным группам/

Даны ли здесь перегруппировки? Детализируя вопрос, спросим себя: 1) дана ли здесь циркуляция индивидов из слоя управляемых в слой управляющих, из низших ран­гов властителей в высшие (восходящий ток) и обратно, «падение» властителей в подвластные или в низшие эта­жи правительственной иерархии (нисходящий ток)? 2) Ес­ли да, то как варьирует во времени и в пространстве кривая интенсивности такой циркуляции? 3) Чем вызыва­ется последняя? 4) Как колеблются относительные объ­емы каждой из этих основных групп? 5) Наконец, унич­тожается ли расслоение на правящих и управляемых, есть ли в этом отношении какая-либо постоянная тенденция,

иными словами, исчезает ли пирамидообразная форма объемно-правового расслоения по существу?

Таковы вопросы, которых я кратко коснусь в даль­нейшем. Обратимся к первому из них. История любого населения и собственное наблюдение каждого из нас го­ворит о том, что циркуляция индивидов из слоя управля­емых в слой управляющих и обратно — факт несомнен­ный. Правящая аристократия, будет ли ею император и его потомки, патрициат или дворянство, министры и влиятельные депутаты, бояре и княжие мужи, не вечна. Многие властители в течение своей жизни с верхушки пирамиды попадают в ее нижние слои; потомки бывших властителей после нескольких поколений оказываются в рядах управляемых. И обратно—многие обитатели нижних этажей пирамиды инфильтрируют в верхние эта­жи, иногда на самые высокие места (Марий и Сулла, Кромвель, Робеспьер и Ленин, Бирон и Наполеон, Спе­ранский и Витте, большинство родоначальников импера­торских и королевских домов и т. д.). Словом, факт такой циркуляции несомненен. Интенсивность ее варьирует в пространстве и во времени. В ряде агрегатов, напр., в кастовом или узко сословном населении, эта циркуля­ция очень слаба. Здесь один слой отделен от других столь крепкими барьерами, что пройти сквозь них, особенно снизу наверх, удается очень немногим «верблюдам». Ро­дившийся в высших слоях обычно остается там, потомки управляемых, низших каст или сословий обречены быть внизу. Правящая аристократия здесь замкнута и наслед­ственна. Дети судры, раба или холопа обречены быть судрами и холопами. В других обществах, напр., в демо­кратических, эти перепонки, разделяющие слои правящих и управляемых, более тонки и проницаемы.

Гогенцоллернская!ермания, монархическая Россия, Франция и Англия, Япония и С.А.С. Штаты являются примерами стран с различной интенсивностью циркуля­ции снизу вверх, и обратно.

Варьирует эта циркуляция и во времени. В истории одного и того же населения имеются периоды, когда она очень слаба, и периоды, когда она принимает форму быстрого и бурного потока, производящего массовые перемещения. Последние периоды носят название рево­люции. Любая из них с этой точки зрения представляет не что иное, как массовое перемещение обитателей верх­них этажей на нижние, и обратно. Наблюдается обратная пропорциональность остроты таких конвульсивно-рево-

люционных взрывов со степенью затрудненности цир­куляции или закрытости правящей группы. Чем более циркуляция затруднена, чем более закрыты правящие слои и чем эта закрытость продолжается дольше, тем неизбежнее конвульсивные перемещения — революции, тем они будут острее и кровавее¹⁵⁵. Такой вывод следует из простых соображений.

Всякий социальный агрегат может сохранять состоя­ние равновесия, т. е. присущую ему структуру, только тогда, когда в нем имеется соответствие между функци­ями и выполняющими их людьми. «Беда, коль пироги начнет печи сапожник, а сапоги тачать пирожник». Функ­ции властвования требуют соответственных качеств от их представителей. (Эти качества изменчивы в зависимости от условий, в которых живет агрегат; напр., в обществе, постоянно воюющем, наверху должны быть люди со способностями военного вождя, организатора, стратега, беспощадные и жестокие; примеры: Марий, Сулла, Це­зарь, Наполеон и др.; люди с мирными инстинктами, гуманные, сердобольные в правители таких агрегатов негодны; если по инерции они и остаются, то они только царствуют, а не управляют; в агрегате мирном—дело

¹⁵⁵ M. Kolabinska в своей монографии наглядно показала, что во Фран­ции с конца 17 и в 18 в. эта циркуляция была ослаблена и затруднена множеством барьеров, которыми правящие пытались остановить инфильтрацию низших в слой высших. В этот период в низах нако­пились в ненормальном обилии элементы «высшие», в верхах—эле­менты негодные для властвования. В итоге такого нарушения равно­весия неизбежен был взрыв, который и совершился в виде француз­ской революции. См.: Kolabinska. La circulation des élites en France. 1912. Периоды с 1610 по 1715 и с 1715 г. до французской революции. Сказанное объясняет острый характер нашей революции и револю­ции стран кастовых и сословных. У нас эта циркуляция во все периоды истории была очень слаба. Правящие слои старались за­мкнуться. Если нормальная инфильтрация снизу рверх и имела место,— она носила ничтожные размеры. Отсюда неизбежность кон­вульсивных перемещений. Примерами их могут служить: эпоха оп­ричнины, означавшей не что иное, как массовое перемещение выро­дившихся потомков боярства и княжат сверху вниз и замещение высших слоев выходцами из разнообразных более низших пластов. Это прекрасно выражено в челобитной Грозного Симеону Бекбула-товичу о разрешении ему «людишок перебрать, бояр, и дворян, и де­тей боярских, иных бы еси освободил отослать, и... пожаловал изо всяких людей выбирать и принимать».

Вслед за опричниной громадные перемещения совершились в пе­риод смуты, приведшие»к установлению новой аристократии. В пре­делах высших слоев циркуляция была облегчена уничтожением мест­ничества, зато в низших слоях, закрытых от верхних, неизбежны

обстоит наоборот). Функции подчинения—тоже. Люди, как мы видели, неравны. Одни по своим свойствам при­годны быть вождями, другие — управляемыми. Равнове­сие агрегата будет идеальным, если все индивиды будут распределены сообразно их свойствам. Но этого, к сожа­лению, почти никогда не бывает. Если предки власти­телей и подчиненных занимали свои места «по праву», т. е. имели ряд свойств, выдвинувших их на вершины или на низы пирамиды, то их потомки сплошь и рядом этого «права» не имеют. Не имеют потому, что от родителей сплошь и рядом рождаются дети, не похожие на них по своим свойствам. От «природных господ» весьма часто рождаются «прирожденные рабы», лишенные всяких спо­собностей властвования, и обратно, от родителей — «ра­бов за совесть»—рождаются часто «прирожденные вла­стители», место которым наверху. Если нормальная цир­куляция ничтожна, то «рабы по природе» копятся в верхних слоях, «господа по природе»—в низших. Су­ществующие барьеры мешают их перемещению. Равнове­сие общества нарушается. От такой несообразности весь агрегат начинает страдать; механизм общественной жиз­ни расстраивается. «Головастики» из низших слоев стре­мятся вверх, «гниль» верхних слоев остается там. В ре-

были конвульсии, направленные на уничтожение препон, мешавших инфильтрации низших в высшие. Восстание Стеньки Разина — след­ствие такой закрытости и пример конвульсивной попытки перемеще­ния. При Петре совершился новый значительный приток «свежей крови» в ряды властителей. «Табель о рангах» ослабила препоны, мешавшие циркуляции. Но после Петра новых громадных сдвигов почти не было. Восстание Пугачева окончилось неудачей. У власти оставалось в течение двухсот лет «благородное дворянство». Ин­фильтрация снизу вверх была ничтожной. Правящие вырождались, в управляемых копились элементы, место которым было в ряду правящих. Революция 1905 г. была первым взрывом, позволившим многим членам торгово-промышленного класса и среднего сословия инфильтрировать в слой управляющих. Революция 1917 г. была вторым взрывом, окончательно очистившим правящие слои от «гни­ли» и посадившим на место ее «головастиков» низших слоев. Такие «перебои» в странах с ничтожной циркуляцией неизбежны. Иное мы видим, например, в Англии и в С. А. Штатах. Не только Англия 19 и 20 в., но и Англия кромвелевского периода не была страной с закрытым правящим классом. «Если человек среднего класса выда­вался своим умом, своей работой, или отношением родства, если он вел образ жизни джентльмена, ничто не мешало ему быть принятым в состав правящего класса, так как здесь не было юридических барь­еров между классами. Таким образом, аристократия Англии, будучи исключительной, в то же время не была закрытой»,— так харак­теризует Острогорский старую Англию. Ostrogorski. Цит. раб., 4.

зультате рано или поздно наступает острый взрыв и про­исходит насильственное переселение. Иногда этот взрыв ведет к смертной агонии всего агрегата, гибнущего в про­цессе взаимной борьбы; чаще же всего, после периода кровавых спазм, сопровождаемого обычно разгромом и уничтожением бывшей аристократии, на ее месте посе­ляются «головастики», водворяется новая аристократия, вплоть до нового взрыва, который сметает ее или ее потомков так же, как и сметенных ею предшественников. Так дело обстоит в агрегатах с ничтожной циркуляцией. В агрегатах же, где последняя относительно интенсивна, где нет непроницаемых барьеров, такого накопления «не­подходящих жильцов» в разных этажах быть не может. ЗДесь значительная часть из них инфильтрирует в соот­ветственные слои. От этого равновесие агрегата менее нарушается. Сотрясения происходят и здесь, ибо пока что нет общества, где такая циркуляция была бы абсолютно свободной, но эти сотрясения не имеют тех кровавых и острых форм, как в первом случае¹⁵⁶. Такова связь острых революций с интенсивностью циркуляции.

Констатировав ее существование и варьирование, спросим себя: каковы же ее причины? Таких причин мно­го. Из них я укажу только две вечные причины, меша­ющие всякой аристократии быть вечной и неизбежно вызывающие циркуляцию. Одна из них уже очерчена: это несходство детей с их родителями, влекущее за собой появление и рост в каждом слое гетерогенных ему эле­ментов. Вторая, это быстрое вымирание, падение плодо­витости и вырождение аристократии. Чем замкнутее по­следняя, тем эти процессы вымирания и падения рожда­емости, по-видимому, совершаются интенсивнее. Какими причинами они вызываются — не будем здесь касаться. Но факт, по-видимому _v таков. Без притока «свежей кро­ви» аристократия обречена на бесплодие и исчезновение. Приведу несколько цифровых данных. Число спартиатов во времена Ликурга было около 9.000, в 480 г. их было 8.000, в 420 г.—6.000, в 371 г.— 2000, во времена Аристо­теля—1.000, в 230 г.— 700, из которых только 100 могло

¹⁵⁶ См. подробности этого процесса и их математическую формулиров­ку в цитированных работах: Колабинской, Sensini, Pareto, Лапужа; См. также: Fahlbeck. La décadance et la chute des peuples. BuI. stat., XV, II, 367—389; Его же. La noblesse de Suéde. Ibid., т. XII, I, 169—181; Его же. Les classes sociales. Ibid., XVIII, I; Furlan. La circulation des élites. Rev. soc., 1911, 385—95, 850—860.

принимать участие за коммунальным столом. В Афинах, после Херонейской битвы, пришлось сразу возвести в ранг эвпатридов 20.000 метеков и рабов. В Риме, чтобы иметь в позднейшие эпохи 300 сенаторов, пришлось воз­вести в их звание 177 плебеев, за отсутствием надлежаще­го числа патрициев¹⁵⁷.

Вслед за патрициями угасли и роды нобилей, всад­ников и римских правящих семейств. Ко времени Клав­дия угасли не только древние патрицианские роды, но даже те, которые возвысились при Цезаре и Августе¹⁵⁸.

То же видим и позже. По свидетельству Бюхера выда­ющиеся роды средних веков редко переступали второй век своего существования¹⁵⁹. Продолжительность аристокра­тических семейств Франции не превышала 300 лет в сред­нем. В Англии из 500 семейств древней знати сейчас нет почти ни одного, который восходил бы в прямой линии до 15 века¹⁶⁰. Почти все современные наследственные пэры, носящие древние фамилии, возведены были в это достоин­ство и пожалованы фамилиями гораздо позже. Так, из 394 семей пэров в 1837 г., 272 были возведены в это достоин­ство с 1760 г. С 1611 г. угасло 753 баронских семейства¹⁶¹.

К тому же ведут и более детальные исследования. В Аугсбурге из 51 семьи сенаторов в 1368 г., к 1538 г. осталось только 8. В Нюрберге в 1390 г. 118 семей состав­ляли патрициат; в течение ста лет 63 из них угасло¹⁶². В Берне в 1717 г. заседало в Совете 381 семейство, к 1787 г. 148 из них угасло¹⁶³. Фальбек произвел особенно тщательное исследование шведской аристократии. Итоги ее таковы: из 1219 фамилий шведской знати 946 (77,6%) угасли в течение О—100 лет, 251 семейство — в течение 101—200 лет, 21 семейство — в течение 201—300 лет; лишь одна семья пережила 300 лет. Из 1547 фамилий не менее 1298 (84%) исчезли на 3-м поколении, только 2 до­стигли 9-го поколения, и ни одна не перешла его¹⁶⁴.

¹⁵⁷ Bougie. La démocratie, 81.

¹⁵⁸ Волътманн. Op. cit., 279.

¹⁵⁹ Бюхер. Возникнов. Нар. Хоз., II, 149.

¹⁶⁰ Bougie. Там же, 81.

¹⁶¹ Doubleday. The true Law of Population. 1853, 35.

¹⁶² Bougie. Там же, 82.

¹⁶³ Furlan. La circulation des élites, 850—860.

¹⁶⁴ Fahlbeck. La noblesse de Suéde, 173. См. др. данные у Sensini, Вольт-
мана, Бугле, Фальбека, Gini. I fattori demografici. Passim. И у нас, ко
времени Фед. Алекс., боярство почти все вымерло. См.: Платонов.
Лекции, 437.

Wacher исследовал среднюю продолжительность жизни ряда королевских домов. Его вывод гласит: «королевские расы по продолжительности жизни своих членов ниже рас народных»¹⁶⁵.

Наряду с быстрым вымиранием правящие слои об­речены на бесплодие. В династии Капетингов из 118 браков между родственниками 41 были бесплодны. В ди­настии Веттинов из 28 браков 7 бесплодных, 1—cl ре­бенком, в Виттельсбахской династии из 29 браков — 9 бесплодных и 3 по 1 ребенку¹⁶⁶.

Исследование Fahlbeck'a говорит, что вымирание шведского дворянства объясняется прогрессивным ро­стом бесплодия (% бесплодных браков с каждым поколе­нием растет, в первом поколении напр., их % равняется 13,72, во втором—63,68), прогрессирующим падением плодовитости, ростом смертности, и характерным ро­стом женского потомства в последующих поколениях,

Отсылаю читателя за дальнейшими данными к цити^: рованным работам. Раз дело обстоит так, то в силу одной этой причины, помимо всяких других, верхние правящие слои обречены с ходом времени на опустение, если они абсолютно закрыты. Постепенно угасая, они должны были бы оставить вершину пирамиды незаселен­ной, т. е. оставить социальный агрегат без власти. Этого не бывает: «было бы болото, а черти найдутся». Под давлением социальной необходимости пустующие места угасающих властителей заполняются элементами низших слоев, сначала обычно более близких к правящим, а за­тем, когда резервуар пригодных для властвования лиц из этих слоев исчерпан, происходит рекрутирование правя­щих лиц из еще более низших пластов. Если рекрутирова­ние удачно, т. е. если эти слои снабжают достаточное число лиц, обладающих требуемыми от хорошего пра­вителя свойствами, и если последние воспитаны в ду­хе старой культуры, объемно-правовая архитектоника группы в общем и целом имеет шансы на сохранение. Если резервуар пригодных лиц исчерпан или отбор со­вершается неудачно, или они слишком гетерогенны по своему поведению, нравам, обычаям и т. д., дело обычно кончается распадением всего агрегата, полным

¹⁶⁵ Wacher. La longévité dans les familles. BuI. stat., IX, II, 62.

¹⁶⁶ Волыпман. Там же, 110.

¹⁶⁷ См. цифры и таблицы у Fahlbeck'a. Там же, 169—181. См. богатый
материал у Gini. Там же.

развалом его структуры ¹⁶⁸ и созданием на его месте новых групп.

Таковы вкратце условия, делающие циркуляцию из слоя в слой необходимой во всех странах и во все времена. Сколько-нибудь длительно существующих агрегатов, где такой циркуляции не было бы, мы не знаем, как не знаем и таких «обществ», где она была бы абсолютно свобод­ной, где верхние слои сознательно или бессознательно не ставили бы препятствий для инфильтрации элементов сни­зу или сами, добровольно, спускались бы вниз, предостав­ляя свои места любителям. Всюду циркуляция происхо­дит, и нигде она не вполне свободна; но ее быстрота и ин­тенсивность варьируют в пространстве и времени. Есть ли в этом варьировании постоянная односторонняя тенден­ция, не будем здесь обсуждать. Следует только указать, что мнение многих лиц, напр. Фальбека, о постепенном ускорении темпа такой циркуляции и о постепенном росте ее свободы и интенсивности требуют весьма и весьма серьезных оговорок¹⁶⁹. И в прошлом, и теперь были и есть агрегаты и с интенсивно-свободной и со слабой (затруд­ненной) циркуляцией. Тенденция, быть может, и есть, но она слабо выражена и далеко не прямолинейна.

Теперь в двух словах (увы! нет места и бумаги для более полной характеристики) коснемся объемно-право­вых перегруппировок, состоящих в колебании объемов правящих и управляемых групп. Такие колебания имеют место. Иногда различные слои управляющих (напр., сей­час в РСФСР) значительно разбухают, иногда они сужают­ся. Но никогда эти колебания не бывают очень значитель-

ными; тем более они не приводят к положению «семерых капралов и одного рядового», не ставят пирамиду вверх ногами. Такое состояние означает просто состояние анар­хии и отсутствие объемно-правовой организации обще­ства. Если в эпохи революций такие состояния и бывают, то это не значит, что управляет большинство меньшин­ством, а значит только, что нет никакой власти или власт­вует кто над кем может. Это проявляется в «борьбе всех против всех». Кончается анархия, наступает «порядок», и пирамида воскресает с ее традиционным правящим мень­шинством и управляемой, эксплуатируемой массой. В этом отношении пирамидообразная форма объемно-пра­вового расслоения была и остается. Вариации объема пра­вящих и управляемых групп не изменяют ее существа.

Спросим себя, наконец, уничтожается ли с ходом ис­тории расслоение на правящих и управляемых? Ответ гласит: оно было и оно есть. Будет ли? Вероятно в от­носительно близком будущем оно не исчезнет. Мыслимо, что в будущем циркуляция из одних слоев в другие будет более интенсивной и быстрой; возможно, что более мяг­кими и менее беззастенчивыми будут формы эксплуата­ции правителями управляемых. Допустимо, что первые принуждены будут сильнее считаться с интересами по­следних и не так бесстыдно жонглировать «волею наро­да». Все это допустимо и возможно, хотя и не может быть неоспоримо доказано. Полное же исчезновение это­го расслоения—маловероятно. Если оно и может мыс­литься, то как предельная величина, с которой перемен­ная может сравниться только в бесконечности. Не будем

168 Интересную картину в этом отношении дает история Рима. Здесь
с падением и уменьшением патрициата правительственный класс
стал пополняться выходцами из плебеев. В дальнейшем этот резер­
вуар также был исчерпан, и «правители» стали вербоваться из выхо­
дцев Галлии, Испании, Азии и варваров. Когда и этот источник не
стал давать достаточно пригодных лиц, Рим распался и развалился.
См.: Sensini. Op. cit., 603 и ел. «Вольноотпущенники и варвары,
продвигаясь к богатству и к высоким должностям, не имели ни
желания, ни способностей сохранить высокую классическую культу­
ру с ее наукой и искусством. Таким образом угасла одна из самых
блестящих цивилизаций, когда-либо виденных миром». Fahlbeck. La
décadance... des peuples, 370. См. также: Jordan. Op. cit.

¹⁶⁹ Левассер'прав, возражая на этот счет Фальбеку и приводя в свою
пользу исторический документ 17 в., рисующий весьма интенсивной
циркуляцию этого времени. В ряде довольно примитивных государ­
ственных групп смена вождей, царей и князьков — явление тоже
довольно частое. Подробно в «Генет. социологии». См. возражения
Левассера. BuI. stat, XVIII, I, 123—124.

¹⁷⁰ Наивные люди могут, в виде возражения, указать на монархию, как на пример группы с единоличным правителем и на народоправства с «властвованием народа, для блага народа и чрез посредство наро­да» и сказать: «в первой группе объем властвующих ничтожен, во второй—он составляет большинство». Наивность такого возраже­ния ясна. Никакой деспот не правит единолично; он только орудие, лидер, символ той правящей клики, которая в виде верхних слоев — военных, церковных, торговых, индустриальных и др. групп—стоит за ним и интересы которой он представляет. С другой стороны, ни в каком «народоправстве» большинство народа не управляло и не управляет; правящая аристократия в лице президента, министров, депутатов, «выборных» комиссаров, начальников и всяких лидеров и здесь составляла и составляет столь же малочисленную группу, как и в деспотиях. Большинство тут и там управляется. Разница лишь в том, что деспоты правят несуществующей «Божиею милостью», «народные избранники»—несоблюдаемою и неизвестною «волею народа». См. правильн. замечания Bentley, Цит. раб., гл. XII, 298— 320; Sensini. Цит. раб., 604—605.

18 П. А. Сорокин, том 2

гадать о том, что случится через миллионы лет. До­стоверно одно, что в той или иной форме на ближайшие столетия это расслоение останется, как останутся (хотя бы и в более мягкой форме) командование меньшинства над большинством (конечно «волею большинства!») и со­путствующие ему явления. Это неприятно. Но... не во власти исследователя законы необходимости¹⁷¹. Все по­пытки уничтожить его не достигали своей цели. Все рево­люции только переменяли роли молота и наковальни. Ни одной их них, в том числе и нашей, не удавалось унич­тожить это расслоение. Мало надежды, чтобы оно исчез­ло и в будущем.

Религиозные перегруппировки

Религия человека—социальный костюм, который мо­жно снять и переменить. Если бы этот костюм был чисто идеологическим, то такие верования менялись бы очень часто, ибо верования вообще изменчивы. Но в религии суть дела не в верованиях, не в тех или иных комплексах идей, а в чувственно-эмоциональных переживаниях веры человека.

В последних—коренное ядро религии. Верования, до­гма— это только вуаль, «идеологическое оправдание» и выражение чувств-эмоций человека. Не важно, чтобы они были логичны,— важно, чтобы вера была горячей. «Логика мало заботит веру (как комплекс чувственно-эмоциональных состояний), последняя в суждениях, яс­ных по тенденции и смутных по форме, извлекаемых ею из себя самой, ищет только удовлетворения»,— правиль­но говорит Guignebert. He важно, если догма будет про­тиворечива. «Живая вера (в силу нелогической природы человека) мало смущается трудностями такого рода». Она примет какую угодно нелепость, если последняя соответствует ее аппетитам¹⁷². Чувства-эмоции человека или, говоря словами Sumner'a, нравы, формируются под влиянием социальной среды, теснейшим образом с нею связаны, и пока последняя остается в общем одинаковой,

¹⁷¹ Подробно об этом в «Соц. генетике».

¹⁷² Guignebert. L'évolution des dogmes. Paris, 1910, 143 и ел. См.: Pareto.
Цит. раб., т. I и II. Passim. См. также: Джемс. Многообразие религи­
озного опыта. Изд. Шиповник; W. Sumner. Religion and the mores.
Am. j. soc., v. 15, 577—595; Ellwood. The social function of religion. am.
ж. соц., т. 19, 289 и ел.; Лебон. Психология социализма. Passim.

одинаковыми остаются и они. А раз так, то малоподвиж­ными будут и догмы—верования, идеологические формы религии,— ибо «нравы», основной уклад социаль­ной жизни, меняются медленно¹⁷³. Этим объясняется сра­внительная медленность религиозных перегруппировок: индивиды остаются «абонентами» определенной церкви до тех пор, пока она в своих нравах коренным образом не начинает противоречить их чувственно-эмоциональ­ному состоянию и аппетитам. Противоречие догмы и ор­тодоксии «логике» не важно; оно играет ничтожную роль. Обращаясь к данным религиозных перегруппировок, мы видим, что кроме эпох острой религиозной борьбы, нормальная циркуляция индивидов из религии в религию сравнительно слаба. Основные религиозные группы, осо­бенно крупные, имеют устойчивые объемы. Религия ин­дивида «оказывается результатом не специального реше­ния лица (как, напр., брак), но лишь последствием пре­дыдущего... исторического развития. Она просто наследуется в данной социальной среде» (сын католика становится католиком, православного — православным и т. д.). Сознательные переходы из религии в другую имеют ничтожное значение. (Кроме эпох религиозных движений)¹⁷⁴. Отсюда понятна устойчивость процентного отношения числа абонентов различных религий. Вари­ации здесь очень малы¹⁷⁵.

¹⁷³ См. прекр. книгу Sumner'a. Folkways: a Study of the Social. Importance
of Usages, Manners, Mores and Morals. Boston, 1907.

¹⁷⁴ Майр. Цит. раб., т. II, 148—149.

¹⁷⁵ Приведу для иллюстрации пару таблиц. На 100 жителей!ермании
приходилось на долю

в 1871 г.

Евангел. вероисп.

Катол.

Друг, христ.

Иудеев

Лиц неизв. рел.