Глава двадцать четвертая

Окончательная реализация

Моя медитация подходила к осуществлению. Цель моей сад-ханы, завершение моего духовного путешествия, полная удовлетворенность Высшим Я, было близко. Пришло время исполнения веления моего Гурудэва. Я достиг вершины человеческого счастья, которой является божественная реализация. Однажды перевозочное средство садханы духовного путешественника достигнет этой точки и остановится здесь навсегда. Здесь вы не можете ничего увидеть и услышать, но в то же самое время все видимо и слышимо, ибо внутри вас есть спонтанное убеждение, что вы достигли всего. Когда практикующий доходит до этой стадии, он пребывает в блаженстве, спит в блаженстве, гуляет в блаженстве, приходит и уходит в блаженстве. Он живет в ашраме в блаженстве, он ест в блаженстве, его поведение и действия полны блаженства. Он ощущает непосредственно: «Я пересек океан мирского существования». Благодаря этой реализации он никогда не волнуется. Какое бы дело он ни делал, его сердце безмятежно, как океан. Все печали ума рассеиваются, и он становится Чити. Изнутри возникает голос: «Я то, что дорого всему, Я всего, Я есть, Я есть». Однажды я снова увидел Нилеш-вару, Синего Господа, чья природа сат-чит-ананда — Бытие, Сознание и Блаженство. Видя Его, садхака наслаждается счастьем свободы от двойственности. Он обретает высшее знание, свободное от сомнений, и знание тождественности всего.

Мои любимые, дорогие ученики Сиддхи. Моя медитация была снова такой же, как и раньше. Изнутри Бхагаван Нитьянанда встряхивал меня, а затем лучи красной ауры освещали 72 миллиона нади и все частицы крови. Тотчас же белая вспышка вставала передо мной, потом следовал поддерживаемый ею черный свет и, в конце концов, моя любимая Голубая Жемчужина, великая основа всего. С появлением Голубой Жемчужины моя медитация тотчас же становилась более интенсивной. Мой пристальный взгляд обращался внутрь. Синее бинду двух моих глаз стало таким мощным, что оно извлекало Синего Человека, скрытого внутри брахмарандры посреди высшей сахасрары, и помещало Его передо мной. Когда я вглядывался в крошечную Голубую Жемчужину, я видел, как она расширяется и распространяет свое сияние во всех направлениях так, что все небо и земля освещались ей. Она больше не была Жемчужиной, а стала сияющим, сверкающим, бесконечным Светом; Светом, который авторы писаний и те, кто реализовал Истину, называли божественным Светом Чита. Свет распространен везде в форме вселенной. Я видел землю, рождающуюся и развивающуюся из Света Сознания, точно как кто-либо может видеть дым, поднимающийся от огня. Я действительно мог видеть мир внутри этого Света Сознания, и Свет внутри мира, как нити в куске ткани, и ткань в нитях. Точно как семя становится деревом с ветвями, листьями, цветами и плодами, так внутри Ее собственного бытия Чити становится животными, птицами, микробами, насекомыми, богами, демонами, мужчинами и женщинами. Я видел это сияние Сознания, сверкающее и совершенно прекрасное, безмолвно пульсирующее как высший экстаз внутри меня, снаружи меня, надо мной, подо мной. Я медитировал, хотя мои глаза были открыты. Точно как человек, который полностью погружен в воду, может осмотреться и сказать: «Я посреди воды, я со всех сторон окружен водой; здесь нет ничего больше», — так и я был полностью окружен Светом Сознания. В этом состоянии феноменальный мир исчезал, и я был только чистым сиянием. Точно как кто-либо может видеть бесконечные лучи солнца, расходящиеся во всех направлениях, так и синий свет излучал бесчисленные лучи божественного сияния повсюду вокруг себя.

Я больше не осознавал окружающий меня мир. Я был в безграничности божественного ощущения. И затем, посреди распространяющихся синих лучей, я увидел Шри Гурудэва, его рука была поднята в благословении. Я видел мое божество, моего обожаемого Шри Нитьянанду. Когда я посмотрел вновь, вместо него там уже был Господь Парашива со своим трезубцем. Он был так прекрасен, так чарующ. Он состоял полностью из синего света. Руки, стопы, ногти, голова, волосы полностью были чистой синевой. Пока я смотрел, Он преобразился, как преобразился перед тем Нитьянанда, и сейчас я видел Муктананду, как я видел его однажды до этого, когда у меня было видение моей собственной формы. Он тоже был внутри синего света Сознания; его тело, шаль, четки из семян рудракши — все было такое же синее. Затем там был снова Шива, а после Шивы — Нитьянанда, внутри Синего. Синий свет был все таким же, с мерцающим сиянием лучей и их замечательным синим цветом. Как прекрасен он был! Нитьянанда стоял посреди мерцающего сияния чистого Сознания и затем растворился в нем подобно тому, как лед растворяется в воду, как камфара испаряется в воздух. Сейчас здесь была только масса сияющего лучезарного Света без имени и формы. Затем все лучи, исходящие из синего света, сжались и вернулись в Голубую Жемчужину. Голубая Жемчужина снова была размером с крошечное чечевичное семя. Жемчужина вернулась в то место, откуда она пришла, войдя в сахасрару. Погруженный в са-хасрару, Муктананда утратил свое сознание, память, разграничения внутреннего и внешнего и осознавание себя. Здесь я не открыл высший секрет, потому что Гурудэв не приказал мне сделать это, Господь не пожелал этого, а Сиддхи не дают мне указания писать об этом.

Я погрузился во внутреннее самадхи и некоторое время провел в этом состоянии. Затем, по мере того как свидетель-сознание начало возвращаться, появился синий свет, который Шанкара-чарья описывал как сат чинмая нилима, вечная синева Сознания. Моя медитация стала сосредоточенной на нем. Я стал ощущать, что вхожу в центр сахасрары и Голубой Жемчужины, поддержке всего. Когда я вошел внутрь Голубой Жемчужины, я снова увидел вселенную, распространяющуюся во всех направлениях. Я осмотрелся и увидел во всех мужчинах и женщинах — молодых и старых, высоких и низкорослых, в каждом — ту же Голубую Жемчужину, которую я видел в себе. Я увидел, что внутри сахасрары каждого было внутреннее Я, и с полным осознанием этого моя медитация прекратилась, и я вернулся к обычному ощущению тела. Внутренне я все еще видел Голубую Жемчужину. Она притягивала мое внимание, и, глядя на нее, я обретал покой и невозмутимость. Подобным образом моя^медитация продолжалась каждый день.

Я и теперь все еще медитирую, но у меня есть глубокая уверенность, что больше мне нечего видеть. Когда я медитирую, меня всецело наполняет уверенность, что я достиг полного осознания. Я говорю это из-за трех видов видений, которые были у меня внутри Голубой Жемчужины, и потому что во внешнем мире я по-прежнему вижу тот же Свет Сознания, чьи тонкие, ясные синие лучи я видел распространяющимися повсюду после трех видений. Этот свет никогда не уходил. Когда я закрываю глаза, я по-прежнему вижу его сверкающим и лучезарным, нежнее нежного, мягче мягкого, яснее ясного. Когда глаза открыты, я вижу синие лучи повсюду. Всякий раз, когда я смотрю на кого-либо, сначала я вижу синий свет и затем человека. Всякий раз, когда я смотрю на что-либо, я вижу сначала прекрасные тонкие лучи Сознания, а затем сам предмет. Всякий раз, когда мой ум принимается за работу, я вижу мир посреди этой сияющей массы Света. То, как я вижу все — большое или маленькое, — подтверждает истинность стихов Тукарама, которые я цитировал прежде: «Мои глаза омываются бальзамом синего света, и мне даровано божественное видение».

Date: 2015-09-03; view: 278; Нарушение авторских прав