Экономические теории интеграции

Европейская интеграция – это политический процесс. Принимая те или иные решения, правительства государств – членов ЕС и наднациональные институты никогда не руководствуются заранее выверенными экономическими целями: предусмотреть конечный экономический эффект интеграционных мероприятий невозможно. Но постфактум именно этот эффект служит мерилом эффективности интеграции, определяет судьбу политических решений.

В отечественной литературе еще с советских времен проводится различие между стихийной интернационализацией производства и капитала и целенаправленной интеграцией, осуществляемой государствами. Западная экономическая наука различает «интеграцию рынков» и «интеграцию политики». В свою очередь, последняя разделяется на несколько типов:

· экономический федерализм – наиболее продвинутый тип межгосударственного экономического сотрудничества;

· интеграцию европейского типа;

· менее развитую региональную интеграцию, не выходящую за пределы зон свободной торговли и таможенных союзов;

· международно-правовое регулирование мировой торговли и других видов экономической деятельности в рамках Всемирной торговой организации и иных международных экономических организаций.

Вплоть до возникновения Европейских сообществ термин «экономическая интеграция» не был известен экономической науке. Однако сам феномен «интеграции рынков» и «интеграции политики» с давних времен существовал в рамках национальных государств. Единые национальные рынки формировались в результате как стихийного развития торговли и разделения труда, так и целенаправленной политики правительств. Их кульминационным пунктом было возникновение цельных народнохозяйственных комплексов.

Цель европейской интеграции была сходной: создание единого внутреннего рынка, единой системы экономического законодательства и единой (или по крайней мере гармонизированной) экономической политики в рамках всего Европейского сообщества. Однако между объединительными процессами внутри отдельных национальных государств и их конгломерата были существенные качественные различия.

На пути объединения национальных рынков стояли различия интересов частных лиц и отдельных местностей, которые могли быть сравнительно легко подавлены единой политической властью. Целью европейской интеграции было преодоление значительно более существенного препятствия: экономической самостоятельности и противоречивых экономических интересов наций и национальных государств, причем без такого мощного объединяющего начала, как единое государство. Поэтому с самого начала было ясно, что экономическое содержание европейской интеграции должно быть гораздо более сложным и богатым, чем объединение «сверху» в рамках национальных государств.

Как уже отмечалось выше, западная экономическая наука не фигурирует в числе идейных источников европейской интеграции. Экономисты начали изучать феномен интеграции уже после того, как он стал частью экономической реальности.

Если юристы и политологи склонны полностью погружаться в уникальную специфику европейской интеграции, как правило, забывая об окружающем мире, то экономистам, напротив, присуща универсальная философия мирового рынка. Для них интеграция – это всего лишь одна из форм проявления общих, всемирных закономерностей.

Первые теоретические подходы к проблеме интеграции развивались в русле общей теории международной торговли.

Традиционно западная экономическая наука считает торговлю безусловным источником приращения богатства. Поэтому все, что ведет к увеличению объема торговли, является абсолютным благом, и, наоборот, все, что мешает ее развитию, является вычетом из общественного богатства. В рамках этой парадигмы и исследуются пять теоретически возможных типов региональной экономической интеграции:

· Зона свободной торговли – группа стран, снявших все барьеры в торговле товарами между собой.

· Таможенный союз – зона свободной торговли с общим внешним тарифом.

· Общий рынок – таможенный союз плюс режим свободного движения капитала и рабочей силы.

· Экономический союз – общий рынок, дополненный гармонизацией экономической и социальной политики с целью обеспечения свободного движения факторов и гармонизацией макроэкономической политики с целью предотвращения искажения товарных потоков.

Экономический и валютный союз – экономический союз, дополненный общей валютной политикой.

Несмотря на то что в реальной действительности ни один из этих типов никогда не существовал в чистом виде, подобная классификация является вполне корректной с научной точки зрения.

Формирование современной интеграционной системы началось, как известно, с создания таможенного союза. Поэтому первые попытки теоретического осмысления экономической интеграции начались именно с этого ее идеального типа.

Правила ГАТТ разрешали создание региональных зон свободной торговли и таможенных союзов без каких-либо ограничений (статья XXIV). Это объяснялось тем, что эта международная организация возникла на фоне господства национального протекционизма, душившего международную торговлю. Поэтому любой, даже ограниченный шаг в сторону снятия таможенных барьеров представлялся в то время благом.

Лишь в начале 50-х годов исследователи стали привлекать внимание общественности к тому, что создание зон свободной торговли и таможенных союзов, несомненно, является отступлением от парадигмы свободной торговли во всемирном масштабе.

Интеграция означает максимальное развитие свободной торговли внутри интеграционной группировки, но одновременно усиление протекционизма в отношениях между ее участниками и остальным миром. Поэтому вопрос о рациональности или иррациональности региональной интеграции в конце концов сводится к соотношению двух противоположных эффектов. С одной стороны, если в результате создания зоны свободной торговли или таможенного союза происходит замещение дорогостоящего внутреннего производства более дешевым импортом, имеет место «создание торговли» (trade creation). С другой стороны, если итогом интеграции является замещение более дешевого импорта из третьих стран более дорогим импортом из страны – партнера по зоне свободной торговли или таможенному союзу, то происходит «отвлечение торговли» trade diversion). Впервые эта концепция была предложена Дж. Винером и М. Бие в 1950 г., то есть задолго до создания таможенного союза «шестерки» (Viner J. The Customs Union Issue. Carnegie Endowment for International Peace. – N.Y., 1950. – N 3; Bye M. Unions douanieres et donnees nationales. – Economie appliquee. – 1950. – Vol. 4).

Если допустить:

· совершенную конкуренцию на рынках продуктов и факторов производства;

· полную занятость всех ресурсов;

· автоматическое приспособление всех величин к новым условиям без каких-либо издержек;

· совершенную мобильность факторов внутри отдельных стран и абсолютное отсутствие мобильности факторов между странами;

· точное соответствие цен и издержек;

то соотношение создания и отвлечения торговли между странами Н (страна, планирующая вступление в таможенный союз), Р (потенциальный партнер страны H по таможенному союзу) и W (все остальные страны мира) может быть изображено в виде следующей диаграммы:

Рис. 11.1. Создание торговли и отвлечение торговли

Источник: Al-Agraa, Аli М. The European Union. History, Institutions, Economics and Policies. – N.Y., 1998. – P. 87.

Примечание:

Оси координат означают цены и количества товара определенного вида.

D_H – кривая спроса страны Н на данный товар.

S_W – кривая предложения данного товара на мировом рынке или предложения стран W (при условии совершенной эластичности предложения и отсутствия таможенного тарифа).

S_H – кривая предложения данного товара страной H; S_H+P – кривая совокупного предложения H и Р (при условии отсутствия тарифа). При этом предполагается, что цена предложения в странах H и Р выше среднемировой, в противном случае создание таможенного союза не имело бы смысла.

Если страна H имеет режим свободной торговли со всеми странами мира, точкой равновесия спроса и предложения будет Р, при которой достигается минимальная внутренняя цена на данный товар (ОА) и максимальный объем внутреннего потребления q₅. При этом предполагается, что страна Н не имеет собственного производства данного товара и не получает таможенного дохода.

Если страна H вводит недискриминационный тариф t_H, равный AD, то кривая эффективного предложения данного товара в стране H примет форму BREFQT: кривая собственного предложения вплоть до точки Е, а затем кривая предложения мирового рынка с ограничением, налагаемым тарифом [S_W (1+ t_H)]. Внутренняя цена товара становится при этом равной OD, объем внутреннего производства – Oq₂, объем внутреннего потребления – Oq₃, а объем импорта – q₂q₃ Страна H платит за импортную продукцию q₂ LM=q₃a, в то время как потребители внутри страны – q₂EFq₃ (a+b+c). Разница между тем и другим (LEFM = b+с) составляет таможенный доход государства.

Предположим, что страны H и Р образуют таможенный союз. В этом случае тариф AD действует в отношении всех стран мира, кроме страны Р. Эффективное предложение принимает в этом случае форму кривой BRGQT. Цена на территории таможенного союза падает до уровня ОС в результате сокращения внутреннего производства в стране H до уровня q₁ Импорт при этом возрастает до q₁q₄, а потребление – до Oq. Весь дополнительный импорт поступает из страны Р.

Оценка экономического эффекта, полученного в результате всех этих изменений, производится с точки зрения интересов потребителя (интересы производителя не учитываются, поскольку в силу принятых ранее допущений ресурсы, занятые в данной отрасли, автоматически находят применение на тех же условиях в других областях).

В сравнении с ситуацией, существовавшей в условиях недискриминационного тарифа, выигрыш потребителей составит CDFG (=d+e+c+f). Часть этого выигрыша (d) является результатом уменьшения прибыли производителей, другая часть (с) – следствием возврата таможенного дохода. Поэтому, исследуя результат создания таможенного союза в чистом виде, необходимо принимать во внимание лишь части е и f.

Уменьшение внутреннего производства с Oq₂ до Oq₁ приводит к росту импорта в размере q₁q₂. Стоимость импорта составляет q₁JIq₂, а стоимость внутреннего производства того же количества товаров – q₁JEq₂. Таким образом, выигрыш потребителей равен е. Увеличение потребления с Oq₃ до Oq₄ приводит к росту импорта в размере q₃q₄. Стоимость дополнительного импорта равна q₃HGq₄, величина удовлетворения, которое доставляют импортированные товары (в условном количественном выражении) – q₃FGq₄. Следовательно, чистый выигрыш равен f.

Необходимо учитывать, что в режиме свободной торговли стоимость импорта q₂q₃ составляла бы а. После создания таможенного союза эта цифра вырастает до а + b, но при этом государство теряет часть таможенного дохода в размере b. Поэтому для окончательной оценки эффективности таможенного союза необходимо сравнить зоны e + f, выражающие величину создания торговли (или чистый выигрыш), и зону b, выражающую величину отвлечения торговли (или чистый проигрыш).

Из концепции Винера и Бие следует еще один очень важный вывод. Если таможенный союз создается при такой величине тарифа, которая делает его запретительным, то установление таможенного союза приводит исключительно к созданию торговли. Но если страна Н переходит к таможенному союзу от режима свободной торговли, результатом создания таможенного союза является исключительно отвлечение торговли.

Понятия «создание» и «отвлечение» торговли возникли в рамках «чистой» теории международной торговли. Они построены на совершенно искусственных посылках и допущениях. При этом не учитывается, что Европейское сообщество – это нечто большее, чем просто таможенный союз. Поэтому эффект европейской интеграции далеко не исчерпывается эффектом создания – отвлечения торговли.

В 1965 г. А. Купер и Б.Ф. Массел резонно указали, что страна Н, прежде, чем создавать таможенный союз, может снизить таможенный тариф для всех стран, включая и будущего партнера. В этом случае таможенный союз создается при цене ОС. Это означает, что будет получен выигрыш от создания торговли в размере e + f, a потерь в силу отвлечения торговли не будет, поскольку новой кривой эффективного спроса будет BJGU. Это означает, что товары из третьих стран будут по-прежнему поступать в страну Н по цене а. К тому же весь дополнительный импорт, обусловленный созданием торговли, будет стоить дешевле (Cooper A. and Massel B.F. A New Look at Customs Union Theory // Economic Journal. – 1965. – Vol. 75).

В том же году появилась интересная работа Х. Дж. Джонсона, в которой явственно прозвучали кейнсианские мотивы, в частности разграничение между частными и общественными издержками. Джонсон попытался доказать, что правительства используют тарифы преимущественно для достижения внеэкономических целей, в первую очередь для удовлетворения общественной потребности в защите национальной промышленности и дохода, который она создает. Продиктованная этими соображениями протекционистская политика имеет свой экономический смысл. Ее пределом является точка равновесия между предельной полезностью общественного потребления отечественной промышленной деятельности и предельными избыточными частными издержками, которые порождаются защитой промышленного производства от международной конкуренции. Эти последние состоят из двух частей: предельных издержек производства и предельных издержек частного потребления. Первый элемент определяется тем, насколько внутренние издержки производства превышают мировые. Второй равен уменьшению потребительского спроса в результате установления таможенного тарифа и роста цены на внутреннем рынке. Динамика этого второго элемента зависит от величины тарифа и эластичности спроса и предложения. Точка равновесия служит количественным выражением общественного предпочтения промышленного производства.

Если применить эту схему не только к стране Н, но и к ее партнеру по таможенному союзу, то окажется, что и та и другая страна выигрывают не только от создания, но и от отвлечения торговли. Более того, отвлечение торговли является предпочтительным для страны H, поскольку при этом не требуется сокращать внутреннее промышленное производство. И создание, и отвлечение торговли могут давать положительный эффект за счет увеличения масштабов производства.

Первый шаг к осмыслению экономических основ европейской интеграции как самостоятельного явления в мировой экономике был сделан в начале 50-х годов известным голландским экономистом Яном Тинбергеном. Он первым провел различие между «негативной» и «позитивной» интеграцией. Негативная интеграция предполагает простое устранение барьеров на пути трансграничного перемещения товаров, услуг и факторов производства. Согласно канонам традиционной экономической теории, это автоматически ведет к усилению конкуренции, снижению цен и повышению качества товаров, услуг и факторов производства и, следовательно, к росту эффективности экономики. Позитивная интеграция – это принятие законов и создание институтов, еще больше увеличивающих мобильность товаров, услуг и факторов производства.

Значительным шагом вперед в развитии экономических теорий интеграции стало появление работ Б. Балассы, который попытался систематизировать динамические эффекты интеграции и их влияние на темпы роста ВВП интегрирующихся стран. К числу такого рода динамических эффектов относятся:

· Экономия вследствие расширения масштабов производства, которая возникает в том случае, если расширение рынка позволяет фирмам и отраслям использовать производственные мощности, которые не находили применения до начала интеграционного процесса.

· Внешняя по отношению к фирмам и отраслям экономия, которая может возникать вследствие уменьшения общих и специфических издержек в экономике в целом.

· Эффект поляризации. Суть этого эффекта заключается в кумулятивном сокращении экономической деятельности в одной из участвующих стран вследствие либо сосредоточения преимуществ создания торговли в другой стране, либо отвлечения факторов производства.

· Воздействие на размещение и объемы реальных инвестиций.

· Влияние на общую экономическую эффективность, и в частности на то, насколько беспрепятственным является осуществление коммерческих сделок в свете возросшей конкуренции и уменьшившейся неопределенности (Balassa В. The Theory of Economic Integration. – L., 1961).

В том же направлении идут размышления Али М. Эль-Аграа. Согласно его концепции, к числу преимуществ зоны свободной торговли и таможенного союза относятся:

· Рост эффективности производства в результате расширения специализации в соответствии с законом сравнительных преимуществ.

· Рост объема производства в результате лучшего использования эффекта экономии масштаба производства, который возникает в результате увеличения размеров рынка.

· Укрепление переговорных позиций на международной арене, дающее возможность добиваться улучшения условий торговли.

· Изменения в области эффективности производства, которые становятся необходимыми в результате более сильной конкуренции.

· Изменения, отражающиеся как на количестве, так и на качестве факторов производства, которые порождаются ускорением научно-технического прогресса.

Более высокие формы экономической интеграции дают дополнительный положительный эффект вследствие:

· увеличения мобильности факторов производства в ходе устранения барьеров, мешающих трансграничной торговле;

· координации денежно-кредитной и налоговой политики;

· превращения полной занятости, ускоренного экономического роста и более справедливого распределения доходов в единые цели интегрирующихся стран (El-Agraa Аli М. The European Union. History, Institutions, Economics and Politicies. – L., 1998. – P. 85).

Крупнейшей научной заслугой Б.Балассы было создание стройной концепции стадий экономической интеграции.

Первый этап – это создание зоны свободной торговли: государства-участники отменяют импортные тарифы и квоты в торговле друг с другом и сохраняют национальные импортные тарифы и квоты в торговле с третьими странами. На этом этапе нет никакой позитивной интеграции, государства-участники остаются всецело в пределах правил ГАТТ.

Второй этап – это таможенный союз, в рамках которого государства-участники не только уничтожают барьеры во взаимной торговле, но и договариваются об уравнивании тарифов и квот в торговле с третьими странами. Они все еще действуют в рамках правил ГАТТ и не прибегают к мерам позитивной интеграции.

Третий этап – это общий рынок: таможенный союз дополняется уничтожением барьеров на пути движения факторов производства между государствами-участниками. Поскольку правила ГАТТ не распространяются на движение факторов производства, на этой стадии государства-участники выходят за рамки этих правил. Однако в их взаимоотношениях все еще нет позитивной интеграции.

Четвертый этап – это экономический союз. Государства-участники, создав общий рынок, переходят к гармонизации экономической политики с ограниченной целью: устранить дискриминацию между экономическими операторами государств-участников в той мере, в какой она порождается различиями в экономической политике. Тем самым впервые вводятся инструменты позитивной интеграции, пока еще без элементов наднациональности.

Пятый этап, согласно воззрениям Балассы, – это полная экономическая интеграция. Она предусматривает полную унификацию денежно-кредитной, налоговой, социальной и антикризисной политики, создание наднациональной власти, решения которой обязательны для государств-участников.

Концепция Балассы верно раскрывает логику поступательного движения экономической интеграции, однако, как показало реальное развитие, страдает определенной схематичностью. На самом деле экономическое содержание интеграции гораздо сложнее: открытые Балассой стадии перекрещиваются, включают важные промежуточные этапы, занимающие целые десятилетия. Самым важным изъяном этой концепции является недооценка роли и масштабов позитивной интеграции, которая, собственно, и определила уникальность интеграционного строительства в Западной Европе.

Вернемся к соотношению «интеграции рынков» и «интеграции политики». «Интеграция политики» может и должна «забегать вперед», обеспечивать качественные изменения в экономической жизни. Однако «интеграция рынков» является все же первичной. «Интеграция политики» возможна лишь в тех формах и пределах, которые могут быть абсорбированы рынками. «Интеграция политики» не является самодовлеющей, ее единственная цель заключается в том, чтобы ускорить и направить в оптимальное русло «интеграцию рынков». Необходимость сбалансированного развития «интеграции рынков» и «интеграции политики» и была главной причиной извилистого, но неотступного хода интеграции в Западной Европе. Именно сбалансированность интеграционной политики и реального развития рынков обеспечила эффективность интеграционного процесса. Каждый шаг вперед в «интеграции политики» вел к ощутимому приросту «интеграции рынков». В свою очередь, все большее переплетение рынков создавало предпосылки дальнейшего продвижения вперед в области экономической политики, делало прогрессирующую «интеграцию политики» необходимой.

На каждом этапе внутренняя логика экономической интеграции определялась соотношением выгод и издержек, как их понимали участники интеграции. Правительства интегрирующихся государств должны были точно определить и, если это было возможно, квантифицировать экономические интересы своих стран в отдельных областях. Они должны были взвесить те выгоды, которые проистекали из более эффективного распределения ресурсов в рамках более емкого рынка, из усиления конкуренции и инноваций, стимулирующих экономический рост, из упрощения правил ведения экономической деятельности в рамках ЕС. Вместе с тем в силу политической ответственности перед своими народами они были обязаны определить и издержки, с которыми сопряжена интеграция (рост технологической безработицы, потеря специфических возможностей для бизнеса, связанных с существованием национальных ниш, и т.д.).

История показала, что в ходе сложнейшего процесса гармонизации национальных интересов, взвешенной оценки выгод и издержек государства – члены ЕС смогли продвинуться по пути интеграции дальше, чем любая другая группа государств.

Резюме

Отличительной особенностью теорий европейской интеграции является то, что они следуют за разносторонней и бурно развивающейся практикой, а не наоборот. Конкретные проблемы, находящиеся в центре научных исследований, определяются, как правило, особенностями и задачами интеграции на том или ином историческом этапе. Различное истолкование этих проблем приводит к возникновению противоборствующих школ и направлений.

Первыми школами такого рода были неофункционализм и теория так называемого межправительственного подхода. Главное различие между ними состояло в противоположной оценке социальной природы интеграции и роли национального государства. Неофункционалисты связывали интеграцию с общественными процессами, с целенаправленной деятельностью политически активных групп, не имеющих какого-то единого общего плана, а преследующих лишь собственные интересы. Интеграция в их понимании была итогом этого спонтанного политического взаимодействия. Сторонники межправительственного подхода, напротив, делали упор на центральной роли государств в интеграционном процессе. Практический результат этого процесса был, по их мнению, вектором столкновения национальных интересов и соотношения сил национальных государств.

После того как в середине 80-х годов интеграционный процесс ускорился и одновременно заметно усложнился, первые теории интеграции утратили свою актуальность. Их приверженцы пришли к своего рода «историческому компромиссу». В итоге современные теории выступают как части более или менее однородного теоретического поля. В 90-е годы появилась целая серия работ, в которых проводилась мысль о том, что по природе своей процесс интеграции вообще чрезвычайно многообразен, а теории интеграции по необходимости должны быть эклектическими.

Тем не менее среди современных направлений анализа отчетливо выделяются несколько различных, но не противоборствующих подходов. Среди них – неофедерализм; теории многоуровнего управления; так называемый новый институционализм, в свою очередь распадающийся на институционализм, основанный на принципе рационального выбора, исторический институционализм и социологический институционализм; концепции политических сетей; концепция либерального межправительственного подхода. Центр тяжести в современных теориях интеграции перенесен на эмпирическое исследование конкретных аспектов и проблем интеграционного процесса.

Несколько особняком стоят экономические теории интеграции. Исторически они были разделом общей теории международной торговли. В центре внимания первых исследователей интеграции был вопрос о ее влиянии на процессы создания и отвлечения торговли. В дальнейшем, по мере углубления интеграционного процесса, предмет исследования был расширен. Появились концепции негативной и позитивной интеграции, а также стадий экономической интеграции. Отражением первых попыток валютной интеграции стала теория оптимальных валютных зон.

В современных теориях интеграции находят отражение не только огромные изменения внутри самого Европейского Союза, но и структурные сдвиги внутри национальных государств и обществ, а также новые явления в мировой политике и экономике, системе международных отношений в целом. Теории интеграции воплощают в себе новые достижения политологии, социологии, юридической и экономической наук. Взятые в совокупности, они дают адекватное представление о таком уникальном явлении современного мира, как европейская интеграция во всех ее многообразных проявлениях.