Схема восприятия

Мир изучает жизнь умело,

Держа у смерти на краю,

Позволив нам иметь пределы,

Дает возможность оценить всю мощь свою…

Для того чтобы представить то, как может выглядеть процесс восприятия, необходимо создать модель, которая показывала бы его основные принципы.

Вводные: тело человека, условно, можно представить как «шар» (кокон или яйцо); органы восприятия представляются как деформации кокона той или иной формы (углубления или выступы в коконе). Специфичность функций органов восприятия (ухо – слышит, нос – воспринимает запахи, глаза – видят…) — не более чем специфичность «формы деформации»: «шар», «куб» или «пирамида» (соответствие «органа восприятия» и «формы деформации» взяты произвольно, только из соображений наглядности).

Например:

Зрение: углубление в «виде трехгранной пирамиды вершиной внутрь»;

Слух: «шарообразное» углубление;

Обоняние: углубление в виде «куба»;

Осязание: выпуклость в виде «восьмигранной пирамиды»;

Восприятие вкусов: выпуклость в виде «цилиндра».

Мир, в этом случае, можно представить в виде сложной пространственной формы: она имеет впадины и выпуклости в самых различных сочетаниях и самых разных форм. Мир «давит» на кокон, активизируя (углубляя или выпячивая) тем самым естественные деформации кокона, — которые и являются, по сути, органами восприятия. Восприятие цвета, запаха, вкуса, формы, тяжести можно понимать как усиленную деформацию уже существующих, естественных деформаций кокона.

Рис. 1. Процесс восприятия, как результат деформации кокона

Мы способны воспринять то или иное свойство мира именно за счет уже существующих«деформаций» кокона. Соответственно, врожденное или приобретенное отсутствие того или иного органа восприятия схематично можно представить как «гладкую и неспособную менять форму область кокона»: нет возможности «деформироваться» — нет и восприятия. Собственно, сама способность воспринимать, видится как способность принимать ту или иную форму, подчиняясь «давлению» мира. Можно провести аналогию с умением слушать и понимать другого человека. Эта способность непосредственно связана с умением и желанием «встать на его место», а точнее: в чем-то действительно «становиться им самим». Этот процесс есть ничто иное, как придание своему кокону формы, похожей на форму кокона собеседника. В то же время: «полное непонимание и неприятие» — наоборот: есть проявление активного желания сохранить свою форму неизменной. Восприятие всегда понимается как процесс активный. Мы воспринимаем — и это выглядит как намеренное проникновение «нас» в «мир». Но в действительности получается, что восприятие — процесс пассивный: мир действует на нас, давит, меняя тем самым нашу исходную форму. Мы не можем «не воспринимать». Состояния: «хочу –воспринимаю, а не хочу – не воспринимаю» - не существует. Скорее, мы вынуждены воспринимать. Мы воспринимаем постоянно. Ограничение существует лишь в объеме воспринимаемой информации, но не в объеме информации поступающей. Сопротивление не имеет смысла по причине несоизмеримости нас и мира «вокруг нас». Удивляет то, насколько проработана система защиты и отсева информации: ежесекундно воспринимая колоссальные объемы сведений о мире, подвергаясь непрерывному воздействию, буквально «со всех сторон», мы умудряемся-таки не замечать ничего, выбирая из массива только то, что считаем нужным и важным. Насколько совершенна наша система описания, если она позволяет не замечать и даже не подозревать о тех воздействиях, с которыми мы сталкиваемся напрямую и непрерывно! В этом кроется главное ограничение: форма «изначальных деформаций» (специфичность функций органов восприятия) — неизменна. Поэтому, если в воздействии участвует «шар» — его воспримет тот орган восприятия, чья форма подобна «шару». Это примерно то же самое, что: слышать «звучащее»; видеть то, что обладает формой, размерами и цветом; обонять обладающее запахом и так далее. В мире — бесконечное число воздействий. Мы способны заметить лишь те, что соответствуют возможностям наших органов чувств. Это можно представить как многообразие форм, которые непрерывно воздействуют на наши органы восприятия. Но мы способны различить только те, что соответствуют форме наших органов восприятия. Если форма нашего органа восприятия — шар, мы заметим только форму, подобную шару. Восприятие всех остальных «форм» будет нам недоступно. Менять можно степень «деформации» кокона, но не меняется форма: мы не «видим» звук и не «слышим» запах, не способны прикоснуться ко «вкусу» и не воспринимаем «запах» цвета. Можно развить уже имеющиеся «слух», «зрение», «обоняние» и «осязание», но сами органы восприятия остаются неизменными по функциям. «Шар» не превратится в «пирамиду», «осязание» не превратится в «слух». Другое дело: можно выявить в привычных нам органах восприятия новые функции. Мы не будем «слышать кожей», но можем развить тактильное восприятие настолько, что почти полностью заменим восприятие звука тактильными ощущениями. Своего рода подобие при абсолютном различии. Мир — это одно монотонное, однообразное воздействие. Через систему органов восприятия мы разделяем это единое воздействие на различные формы. Примерно так же, как мы говорим, что у яблока есть «форма», «цвет», «запах», «вкус» и «плотность». Но мы не способны описать яблоко и все его свойства одним термином, как не можем воспринять его одним целым. У нас нет системы, которая позволила бы воспринимать и описывать Целое. В мире нет разных воздействий. Есть лишь ОДНО. Воспринять и описать «одно» мы не способны и поэтому воспринимаем и описываем части. В данном случае «части» Целого — это как раз те свойства объекта, которые мы воспринимаем как совершенно разные характеристики: цвет, звук, запах, тактильная информация, вкус. Для нас — это и есть те «части», из которых мы собираем объект или свой мир.