Гиперурикемическая (подагрическая) «одержимость» и потенциальное могущество мозга человека

В течение более двух с половиной тысячелетий документированного существования подагры как совершенно особой болезни было накоплено множество данных о том, что эта болезнь «чаще поражает умных, чем дура­ков», что ею чаще болеют выдающиеся люди ученые, полководцы, мысли­тели. Множество забавных характеристик ума и свойств подагриков описыва­ется в десятках книг.

Было также замечено, что подагрики, часто задолго до прямых прояв­лений подагры (очень, кстати, специфичных) отличались характерологиче­скими особенностями мрачностью, сосредоточенностью, чрезвычайной работоспособностью, раздражительностью, часто доходящей до «безумия». Долгое время считалось, что это болезнь «знатных» и что вызвана она обжор­ством, пьянством, неподвижным образом жизни. Подагрики были излюблен­ным объектом карикатуристов. Но постепенно выяснилось, что подагра развивается и у людей аскетического образа жизни, а также у чрезвычайно под­вижных. Первые подлинно убедительные статистические данные об умствен­ном превосходстве подагриков, сказывающемся вопреки большой тяжести и болезненности этого недуга, собрал в 1927 году Г.Эллис (Ellis H.) в своей книге «История английского гения». Он отобрал из Британской энциклопе­дии всех лиц, которым было посвящено более трех страниц, исключил тех, кому известность досталась в результате знатности, случайностей или связям со знаменитостями, а также и тех, о ком было слишком мало биографических данных.

Изучив биографии отобранных им 1030 человек, Эллис обнаружил, что среди них оказалось 55 подагриков (5,3%) гораздо больше, чем, на­пример, больных туберкулезом (40 человек), несмотря на то, что туберкулез был очень распространен, носил почти массовый характер. Г.Эллис опроверг мнение, что подагра порождается сидячим образом жизни, избытком потреб­ления мяса и вина. Он отметил, что даже среди знаменитостей подагрики ха­рактеризуются исключительной целеустремленностью и умственной активно­стью. «Знаменитость этих подагриков столь же замечательна, как и их чис­ленность. К ним относятся Мильтон и Гарвей, Сиденгам и Ньютон, Гиббон и Филдинг, Хантер и Джонсон, Конгрив и Питты, Весли и Гамильтон, Дар­вин. А Бэконы были вообще подагрической семьей». Может быть, имеет смысл напомнить лишь о том, кто такой Весли – основатель методизма, церкви, насчитывающей сегодня десятки миллионов приверженцев. Он прочитал за свою жизнь около 50000 проповедей. «Можно добавить, – продол­жает Эллис, – что эти гениальные подагрики часто бывали эксцентричны, раздражительны, холеричны, и иногда даже душевнобольными».

Прошло, однако, почти 30 лет, покуда это четкое волевое и интеллек­туальное превосходство подагриков над неподагричными, эта поразительная частота подагры среди выдающихся людей получила биохимическое объясне­ние в форме конкретной гипотезы. Часть разгадки принадлежит Е.Оровану (Orowan E.,1955), который связал в единую цепь несколько далеко отстоящих друг от друга, казалось бы, совершенно изолированных фактов. В поисках причины высокой частоты подагры среди гениев и талантов, учитывая, что подагра вызывается отложением избыточного количества солей мочевой ки­слоты в тканях, Орован указал на то, что почти у всех млекопитающих моче­вая кислота под действием фермента уриказы деградирует до аллантоина и что среди млекопитающих только приматы и, соответственно, человек лише­ны этого фермента, из-за чего у них мочевая кислота в относительно низкой концентрации сохраняется в крови. Но мочевая кислота по химической структуре чрезвычайно сходна с кофеином и теобромином, известными сти­муляторами активности мозга, и обладает сходным возбуждающим действием. Следовательно, происшедшая в ходе эволюционного становления приматов утрата уриказы привела к стимуляции мозговой активности и открытию но­вого пути дальнейшего эволюционного развития, пошедшего в значительной мере на основе последовательного совершенствования мозговой деятельно­сти. Избыточное содержание мочевой кислоты в крови порождает, с одной стороны, повышенную умственную активность, а с другой – предрасположе­ние к подагре.

Орован замечает: «Следовательно, животные, потребляющие нуклеопротеиды, но не имеющие уриказы, постоянно находятся под влиянием мощного стимулятора».

«Триумф силы воли и энергии (т.е. каких-либо внутрисекреторных или иначе образуемых стимуляторов) над врожденным талантом – популяр­ная тема во всех литературах задолго до эзоповской басни о зайце и черепахе. Миллионы людей нашего поколения обязано своей карьерой, а некоторые даже жизнью, кофеину и теобромину, принятым во время подготовки к экза­менам, к переговорам или к напряженному вождению автомашины. Мочевая кислота, конечно, не так эффективна, как кофе или чай, но ее действие в качестве катализатора умственного развития длилось более миллиона лет, на­чавшись, вероятно, задолго до олигоценового ответвления прямоходящих приматов. Широко распространенное общее мнение связывает жизненную энергию и инициативу популяции богатых индустриальных стран с их высо­ким потреблением мяса. Хорошо известно, что малая доля этого потребления была бы достаточной для регенерации тканей. Если общее мнение имеет ка­кое-либо основание, то более вероятной причиной эффекта нуклеопротеинов можно считать высокий уровень концентрации мочевой кислоты в крови. В действительности вполне вероятно, что болезни, вызванные «давлением жи­тейской обстановки», господствующие в высокоиндустриальных районах, яв­ляются в большой мере болезнями «давления мочевой кислоты». Будучи не столь эффективными как кофеин и теобромин, этот действующий круглосу­точно стимулятор, может быть, более мощно тормозит стремление отдохнуть и передохнуть после работы» (Ellis H., 1927).

Высказанная теория подкупает своей простотой, последовательно­стью, логичностью. Само сочетание исторических, эволюционных и биохи­мических данных отвечает нашей извечной внутренней потребности сразу связать единым принципом множество отдельных явлений. Но тем важнее проявить максимальную осторожность и скептицизм, тем важнее высказать как можно больше сомнений. Мы сформулируем наиболее веские возраже­ния в ряде вопросов.

1. Играли ли великие подагрики в жизни других народов столь же большую роль, как в истории английского гения? И какова была их роль в тех кризисах, когда именно личная энергия играет существенную роль?

2. Не противостоит ли знаменитым подагрикам пропорциональное число безвестных подагриков, не диагностированных правильно из-за мень­шего внимания к ним?

3. Не является ли унаследованное или случайно приобретенное высо­кое положение причиной знаменитости многих подагриков, собственно ни­чем не замечательных, или же, унаследовав или приобретя свое высокое по­ложение, они не почивали на лаврах, а наоборот, действительно проявляли большую энергию, трудоспособность, творческую активность?

4. Не порождалась ли подагра именно высоким социальным статусом, богатством, властью, которые, по обычаям, предоставляли возможность потреблять избыточное количество мяса и пить неимоверное количество вино­градного вина?

5. Не порождена ли связь между болезнью и активностью стремлени­ем хилых и слабых к самоутверждению на интеллектуальном пути?

6. Не может ли связь с подагрой объясняться не тем, что высокий уровень уратов порождает умственную активность, а наоборот что умст­венная активность порождает повышенное образование уратов? Кстати, не­однократно отмечалось, что подагрические приступы нередко возникают или утяжеляются именно на высоте умственной активности,

Одной из напрашивающихся возможностей проверки и развития бле­стящей идеи Орована стало изучение связи между уровнем мочевой кислоты в крови и различными показателями умственной активности у представите­лей различных социальных групп. Эти исследования велись, главным обра­зом, в двух направлениях: общепопуляционные исследования, например, призывников, при которых индивидуальный уровень мочевой кислоты сопоставлялся с различными показателями тестов; и исследования корреляции между уровнем мочевой кислоты и показателями умственной активности в пре­делах какой-либо социально-однородной группы, например, профессуры, менеджеров и т.д.

Стеттен и Хирон (Stetten de Witt, Hearon J.E., 1959) обнаружили поло­жительную, хотя и очень слабую (0,10) корреляцию между уровнем мочевой кислоты и показателями тестов у 817 призывников. Зато Денн с соавторами (Dunn J.P. et al., 1963) обнаружили, что у руководящего административного персонала средний уровень мочевой кислоты составлял 5,73 мг% против 4,77 мг% у подчиненных. А.Анумони с соавторами (Anumonye A. et al., 1969), про­тестировав 100 менеджеров, обнаружил существенную положительную корреляцию между уровнем мочевой кислоты, с одной стороны, и уровнем достиже­ний, энергией, широтой деятельности, с другой. Руководящие менеджеры имели средний уровень мочевой кислоты 6,23 ± 0,89, тогда как менеджеры среднего и низшего ранга – 5,75 ± 0,81 (р<0,01), причем уровень мочевой ки­слоты не коррелировал ни с возрастом, ни с весом тела. Очень существенна независимость уровня мочевой кислоты в сыворотке крови от уровня благо­состояния, установленная Хауэлл (Howell R.W., 1970).

Существенна роль наследственности. При обследовании 6000 жителей г. Текумсе (Мичиган) Френч с сотрудниками (French JСet al,1967) установил корреляцию уровня мочевой кислоты у родителей и их детей порядка +0,22, с h (наследуемостью) около 0,3. Значительно более высокая наследуемость существует при подагре. По Хауге и Харвальду (Hauge M, HarlardВ., 1955), гиперурикемию с подагрой или без нее наследует половина близких родст­венников больного. Наследственные факторы усиливают синтез мочевой кислоты, причем механизмы усиления весьма различны в разных семьях.

Однако изучение проблемы весьма затрудняется тем, что частота по­становки диагноза «подагра» очень сильно меняется из-за непопулярности этой болезни. Например, в США диагноз «подагра» ставится раз в сто реже, нежели в Англии, поскольку она слывет болезнью обжор, пьяниц и распут­ников, а ходячий рецепт «лечения» был известен издавна «Зарабатывайте са­мостоятельно шесть пенсов в день и живите на них».

Но и реальная частота этой болезни сильно колеблется от различных и не всегда известных условий. Предполагается, что в XVII-XVIII веках ши­рокое распространение подагры среди высших классов в Англии было вызва­но массовым ввозом портвейна из Португалии, где из-за технологии приго­товления в нем были большие примеси свинца. Известны «эпидемии» подаг­ры из-за употребления самогона, перегонявшегося через трубки с примесью свинца. В остальном же роль условий питания и сидячего образа жизни в развитии подагры остается сомнительной (см Arthritis & Rheumatism,1975,18, п 6).

Существенно, по-видимому, обильное употребление мясной пищи, поставляющей пурины, предшественники мочевой кислоты. Но диета подаг­риков ограничена лишь запрещением употребления такого мяса, которое из­быточно пуринами (почки и немногие другие виды мяса). Как выразился Сиденгам, «Если вы пьете вино, то хватаете подагру, если вы вина не пьете, то подагра хватает вас».

Все же наличие диетарного фактора указывает на важность сопостав­лений в рамках одной профессионально-экономической группы.

Чрезвычайно информативно исследование Брукса и Мюллера (Brooks G.W.,Mueller E., 1966), которые провели многостороннее исследование и тес­тирование 131 профессора Мичиганского университета с целью выяснить, с какими же личностными особенностями сильнее всего коррелирует уровень уратов сыворотки крови. Как оказалось в слепом опыте определения уровня уратов, корреляция особенно высока с такими особенностями, как интенсив­ность мотивации, продуктивность, широта активности (корреляция в преде­лах 0,51-0,57), тогда как корреляция со стремлением к эффективности равна 0,66. Близкие результаты получили и другие исследователи. Конечный вы­вод – мочевая кислота резко повышает мотивацию, целеустремленность.

Следующий вопрос: не вызывается ли подагра интенсивной умствен­ной деятельностью. Э Пихлак (1970) в своей книге отметил, что подагра кон­центрируется именно среди работников умственного труда; он объяснил раз­витие подагры недостаточной физической нагрузкой. Однако и история, и множество наблюдений показывают обратную ситуацию – подагра «концентрируется» среди лиц, интенсивно занимающихся умственной дея­тельность, потому что неудержимо стремление подагриков именно в сферу напряженного умственного труда.

Но действительно ли у подагриков так много стимулирующего начала в крови? Организм нормального человека содержит 1 г мочевой кислоты, ко­торая оборачивается так быстро, что ежесуточно выводится 0,5 г и соответст­венно образуется тоже 0,5 г. В организме подагрика содержится не 1 г, а 20-30 г мочевой кислоты, причем уровень ее в крови повышен в 1,5-2 раза про­тив нормы, которая составляет у мужчин 5,1 мг%, у женщин – 4,1 мг%. Повы­шение содержания мочевой кислоты в организме в 20-30 раз, повышение уровня в крови в 1,5-2 раза, поскольку это вещество является аналогом тео­бромина и кофеина, а кроме того действительно стимулирует умственную активность, не может не вызывать хронического подъема последней. Во вся­ком случае, доказательств обратного пока не представлено.

Со второй половины XIX века вновь входит в употребление колхицин, а затем множество других активных лечебных средств (пробенецид, аллопуринол и др), препятствующих синтезу мочевой кислоты или способствующих выведению ее из организма. Подагра уже не проявляется особо отчетливо, хотя в литературе отмечаются колебания ее частоты. Может быть, поэтому в XX веке сведения о выдающихся подагриках становятся очень скудными, вернее подагра остается незарегистрированной. Тем важнее привлечь внима­ние специалистов (врачей, историков) к этой болезни выдающихся людей, что является одной из задач предлагаемого труда.

Действительно ли подагра резко учащена среди гениев? Только после твердого установления этого явления концепция заслуживает дальнейшей разработки, требующей чрезвычайно объемистой документации и ведущей к фундаментальным выводам.

Прежде всего, следует отметить, что доля подагриков среди всех из­вестных нам выборок замечательных людей достоверно выше по сравнению с частотой подагры у мужского населения, которая оценивается в 0,3% (0,2-0,5%). В некоторых выборках гениев их число доходит до 50%. Причем, надо отметить, что с повышением значения и бесспорности тех, о ком говорят те или иные авторы, этот процент увеличивается. То есть, по многим сопостав­лениям можно заметить резкое повышение доли подагриков с повышением уровня (ранга) гениев от минимально 5% до 12-40-50%. Заметим, что во многих выборках (Голованов, Фигье, Гексли, Маколей, Карлейль, Эмерсон, Людвиг и др.) речь шла преимущественно об ученых, мыслителях, писателях.

Освободившись от значительной доли законного скептицизма, можно углубиться в проблему.

Список великих подагриков-англичан Г. Эллиса можно чрезвычайно удлинить за счет неангличан. Характерологически поразительны некоторые кризисные эпохи, когда воля и интеллект способны преодолеть кастовые барьеры, как, например, в эпоху Реформации и Контрреформации. Реформа­цию возглавляют подагрики Лютер и его покровитель и спаситель курфюрст Саксонский Фридрих Мудрый, Томас Мор и Эразм Роттердамский. В Швей­царии, духовно покоряет запад Европы Иоганн Кальвин во всей полноте ис­тинно подагрической целеустремленности и жестокости. Главный его про­тивник – демонически энергичный подагрик Карл V.

В Тридцатилетней войне решающие роли выпадают с имперской сто­роны подагрику Валленштейну, на французской стороне – молодому Конде Великому.

Еще позднее в подготовленных подагриком Мазарини войнах подаг­рика Людовикаxiv, обеспеченных административно-финансовым гением подагрика Кольбера, самым крупным французским полководцем оказывается снова подагрик Конде Великий, а величайшим его противником – подагрик Мальборо.

В Великой Северной войне Польша, Дания, Саксония (с подагриком Августом Сильным), Россия с Петром Великим (почти достоверным подагри­ком) имеют дело с не знающим ни страха, ни усталости, бешенно актив­ным, неутомимым, предприимчивым и безрассудно настойчивым подагриком Карлом XII.

Большинство упомянутых имен говорят сами за себя. Но нелепо ду­мать, что великие свершения выпали на долю названных деятелей лишь из-за унаследованногоими высокого положения. Некоторые из них были «выскочками», а другие оказались головой выше «обычных» государей и принцев. Бесспорны огромные преимущества, доставляемые княжеским про­исхождением, которое само обеспечивало высокие посты и блестящую карьеру. Но и в этом случае подагрик вовсе не является пассивным носителем ука­занных благ. Нет, это люди поразительной активности и решимости, жизнь которых – это цепь подвигов, проявлений исключительной отваги, энергии и инициативы. Случайно ли, что правнучкой наследственного подагрика Морица Саксонского оказалась Аврора Дюдеван (Жорж Санд), талантливый ав­тор сотни романов, в личной жизни проявлявшая необычайную решимость, в литературе – фантастическую работоспособность?

Подагрик Г.К.Ф. фон Штейн (1757-1831), как о нем рассказывает Е. Людвиг (Ludwig E., 1932), сначала реорганизовал прусское горное дело, а затем и податное. В промежутках дипломат, затем обер-президент Вестфальской Пруссии. Он подал смелую докладную записку о необходимости срочных и широких демократических реформ во всей Пруссии, предсказав, в противном случае, поражение в войне с Наполеоном (за полгода до разгрома под Йеной и Ауэрштедтом). Отставленный, но затем вновь призванный на службу, он сразу проводит (1807 г.) обдуманный за четверть века план реформы, отмену податного права, дает самоуправление городам, распространяет воинскую по­винность на все сословия, отменяет шпицрутены и открывает широкую до­рогу тем, кто этого заслуживает. Наполеон, заметив (не без помощи перехва­ченного французами письма Штейна), что его реформы быстро укрепляют только что разгромленную, урезанную Пруссию, требует его отставки и кон­фискует его имения. В самом начале войны 1812 года Александр I ласковым письмом приглашает Штейна в Петербург, и тот остается советником импе­ратора всю войну. Одна достоверная история, читающаяся как анекдот, луч­ше всего показывает значение деятельности Штейна: во время освободитель­ной войны 1813 года к одному франкфуртскому профессору государственного права прибыла делегация офицеров союзных войск с серьезным вопросом: «Можно ли по имперским законам провозгласить Штейна императором Гер­мании?». Профессор ответил утвердительно, может быть это бы сделал и на­род, а гений истории – наверняка. Отказались бы от этого, улыбаясь, лишь князья и, в редком согласии с ними, сам Фрейхерр фон Штейн.

Мы можем согласиться со словами Вольтера: «Для меня, как вы знае­те, первыми идут великие люди, а последними – герои войны. Великими я называю людей, выделившихся в полезном и приносящем радость; те, другие, разоряющие и завоевывающие провинции, не более чем герои». Повернемся же спиной ко всем перечисленным полководцам, завоевателям и героям. Но тогда, следуя Вольтеру же, мы окажемся лицом к лицу с великими учеными, писателями, реформаторами и опять-таки обнаружим среди них совершенно непомерную частоту подагриков.

Непропорционально велико число подагриков среди ученых, худож­ников, врачей, никаких особых преимуществ от родителей не унаследовав­ших. Можно назвать Микеланджело, Рембрандта и Рубенса, Бетховена и Галилея, врачей Амбруаза Паре, Гарвея, Сиденгама, Базедова, величайших уче­ных Бэкона, Лейбница, Р.Бойля, Мальбранша, Канта (не только философа, но и энциклопедического ученого), Линнея, Дарвина.

Трудно оценить долю подагрических гениев среди великих государственных деятелей и полководцев, но она оказывается, вероятно, на порядок более высокой, чем доля подагриков среди населения. Если обратиться к ве­ликим писателям, то среди двух десятков писателей-классиков Франции при­дется назвать Стендаля и Мопассана, и вспомнить, что еще два – Вольтер и Золя поглощали ежесуточно многие десятки чашек черного кофе (напомним, что кофеин химически и по физиологическому действию является аналогом мочевой кислоты). Среди двух десятков крупнейших немецких писателей первенствует подагрик Гете. В первую десятку русских классиков войдет по­дагрик Тургенев. Нам трудно ранжировать английских классиков, но подаг­рики среди них многочисленны. Среди первой двадцатки итальянских клас­сиков окажется подагрик Альфиери.

Мы не будем останавливаться в этом кратком очерке на документации и перечислении великих подагриков. Отметим только, что множество их, не­сомненно, нам не известно. Задача людей науки и искусства не только запол­нить пробелы. Эта задача грандиозна: собрать максимум данных о патографиях великих людей прошлого (и настоящего!), чтобы выяснить, какие именно отклонения от средней нормы побудили их к «сумасшедшей» творче­ской активности. Задача не только в том, чтобы конкретнее понять деятель­ность этих людей, но и в том, чтобы найти те неизвестные (большей частью, спящие) механизмы активности, которые имеются у множества талантливых людей, осужденных из-за нашего неведения, остаться талантами, дарования­ми, и лишь потенциальными гениями. Таким образом, проблема изучения гениев («гениелогия») имеет прямой выход в практику это разработка ме­тодов стимуляции и реализации талантливости и гениальности.

Гете как-то упомянул: «Что мировую историю нужно время от време­ни писать заново, в этом в наши дни едва ли остается какое-либо сомнение. Такая необходимость возникает не потому, что позднее отыскалось многое, написанное ранее, а потому, что появляются новые взгляды, потому что лю­ди, живущие во времени, идущем вперед, приходят к такой точке зрения, с которой прошлое можно по-новому рассмотреть и оценить».

Нет никакой нужды возрождать культ гениев и великих людей, тем более – культ личности. Необходимо лишь показать некоторые механизмы их повышенной творческой энергии. Придется ли из-за этого переписывать ис­торию заново? Нет. Но придется признать существование в ее ходе ряда трудно предсказуемых факторов и, прежде всего, значение тех пассионарных личностей, которые способны правильно понять требования места, времени, социальных условий, эпохи, и реализовать эти требования так, как это не смогла бы сделать ни одна из сотен или тысяч личностей, ходом событий или своей личной энергией вынесенных на решающий пост. И рассмотрение ро­ли биохимически-гормонального фактора в той пассионарности, которая тво­рит историю, приводит к выводу, что как бы ни были неисчерпаемы потен­циальные возможности почти любого человеческого ума, только пассионарные личности (каков бы ни был механизм их пассионарности, причем мы пер­вое место готовы предоставить импрессингу) способны выполнять то, чего требует историческая и социальная необходимость.

Еще раз повторим: среди мужчин среднего возраста подагра встреча­ется не чаще чем 0,20,5%. При переходе от «просто гениев» к величайшим доля подагриков поднимается от 5% до 12,5 и даже до 30-40-50%.

Исключительно важная роль подагриков в истории, в культуре, как бы противоречит слабости корреляции уровня уратов с интеллектуальной ода­ренностью в среднем у всего населения. Противоречие это, однако, весьма условное, и легко разъяснимое: у подагриков уровень уратов столь высок, что вызывает всепобеждающую умственную активность, тогда как среди «здорового» населения в целом межиндивидуальные различия уровня уратов невелики и легко перекрываются в своем эффекте бесчисленными средовыми, социальными и наследственными переменными. Далее, если подагра-гиперурикемия несколько поколений наследуется по мужской линии, то по­дагрические дед и отец подагрика успевают проложить дорогу сыну и отцу. Мы не знаем, наследовал ли Александр Македонский от отца только корону и фалангу, или еще и свою подагру, но Александр жаловался, что после отца ему некого будет побеждать.

Канту было 22 года, когда он записал: «Я наметил свой путь, и ничто не сможет помешать мне следовать ему». Через треть века, став ученым неве­роятно широкого кругозора, постигнув почти все естественные науки так, как если бы он объединял в себе целый факультет, он начинает писать «Критику чистого разума».

В рамках нашего труда невозможно показать присущее каждому из на­званных великих подагриков его исключительное трудолюбие, напряженную энергию, замечательный талант и продуктивность, стойкость, словом – весь поражающий специфический комплекс личностных особенностей. Мы вы­нуждены были ограничиться лишь немного примерами.

Но, как можно было видеть по приведенным результатам тестирова­ния и как это ярко бросается в глаза при изучении биографий великих подаг­риков, основное значение этого биохимического нарушения заключается в усилении мотивации, в усилении рефлекса цели, в результате постоянной стимуляции активности мозга. Много это или мало?

«Вся жизнь, все ее улучшения, вся ее культура делается рефлексом це­ли, делается только людьми, стремящимися к той или другой поставленной ими цели» (И.Павлов, 1916). Следовательно, мы можем считать, что высокий творческий ранг в связи с повышением целеустремленности подагрика весьма вероятен.

Как это отражается на восприятии подагрика окружающими? Как это выглядит извне? Любопытно, что еще Г.Эллис (1927) свидетельствовал о том, что часто гениальные подагрики выглядели как безумцы.

Проведенное нами рассмотрение связи гениальности с подагрой имеет существенное значение для проблемы гения и безумия (см. ниже). Дело в том, что подагрики очень часто, даже типично, проявляют нетерпеливую раз­дражительность, а их близкие к бешенству вспышки гнева описывались очень часто. Поэтому очень легко усмотреть психическую болезнь, психопатию и патологическую аффективность у высокоодаренных и гениальных подагри­ков, хотя их ненормальное, гневливо-раздражительное аффективное поведе­ние никак не является ни причиной, ни следствием одаренности, а является результатом того, что одаренность-талант-энергия и аффективно-раздражительное поведение имеют общую стимулирующую причину – по­вышенное содержание мочевой кислоты.

Действительно, если человек безоглядно целеустремлен, и в особенно­сти тогда, когда это не приносит ему особо ощутимой выгоды, люди, не по­нимающие значения его попыток, цель этих попыток, подлинность сверхза­дачи, охотно зачисляют предприимчивого и упорного подагрика, притом раз­дражительного и вспыльчивого, в разряд если не сумасшедших, то во всяком случае психически ненормальных. И действительно, среди списка великих психопатов нет-нет, но попадаются подагрики, и, следовательно, еще ждут своего выявления те, у кого биографы, как это бывает в большинстве случаев, просто не отметили существовавшую подагру, естественно не придав ей клю­чевого значения.

Гиперурикемическая (подагрическая) гениальность-психопатичность необычайно информативна для понимания механизмов гениальности в це­лом. Вскрывается огромное значение биохимически стимулированной актив­ности интеллекта и порождаемой тем самым целеустремленности для реали­зации способностей, для претворения их в деле, за которое человека относят к гениям или талантам.

Конечно, при отсутствии каких-либо дарований стимуляция интел­лектуальной активности мало что даст, но коэффициент, получающийся от деления частоты подагриков среди гениев на частоту подагры среди обычного населения, очень велик. Он показывает, как часто способности не реализуют­ся из-за отсутствия напрягающего стимула. Но отсюда ясно, что в качестве стимула такой же или еще большей мощности могут выступать личностные и социальные факторы от самых низменных до самых возвышенных: благород­ная жажда знаний, стремление к истине (исторической, социальной, узконаучной, литературной, поэтической, художественной, музыкальной), тще­славное самолюбие или славолюбие, стремление к признанию, господству, богатству, к успеху (в частности, к сексуальному успеху), жажда социальной справедливости или углубления социального неравенства, либо жажда мести, либо национальная, религиозная или социальная убежденность, словом что-либо, толкающее на предельное напряжение всех сил, всех дарований. Изучение жизни великих людей неизменно обнаруживает у них ту или иную интенсивную страсть. Например, Бальзака, жизнь которого достаточно хоро­шо изучена и показана, подвигнули на сверхчеловеческий подвиг (написание «Человеческой комедии») необычайное тщеславие, стремление добиваться успеха у женщин, притом непременно у женщин-аристократок.

Примеры разнообразнейших, захватывающих страстей, требующих полной самоотдачи, неисчерпаемы. Они-то и служат основной причиной ге­ниальной эффективности. Чрезвычайно важно в этой связи то, что выявилось в результате зарубежных исследований связи коэффициента интеллекта, оп­ределяемого в школьно-студенческие годы, с последующей отдачей в виде реальных достижений в избранной сфере творчества. Решающим фактором в отдаче оказывается способность к увлеченности: эта способность является более надежным гарантом отдачи, нежели IQ.

Конечно, такая относительная независимость отдачи от тестируемого интеллекта в большой мере определяется тем, что каждый человек охотнее всего занимается тем, что ему лучше удается, а отсюда возникает и ранняя специализация в областях, соответствующих профилю его способностей, хотя возможны случаи глубокого разрыва между стремлениями и способностями; однако нереализация способностей гораздо чаще идет за счет отсутствия це­леустремленности, за счет недостаточного напряжения.

Отсюда следует очень важный вывод: для проявления гениальности или таланта требуется помимо наличия ряда способностей еще и могучий творческий стимул, который, разумеется, может порождаться вовсе не гиперурикемией, а множеством других личностных и социальных факторов, но не вызывает сомнений, что гиперурикемией он порождается.

Date: 2015-09-02; view: 368; Нарушение авторских прав