Глава 3. Энджи, Сисси и Мэгги обедали в новом ресторане неподалеку от клуба

Энджи, Сисси и Мэгги обедали в новом ресторане неподалеку от клуба. Когда обед подходил к концу и женщины заказали по чашке кофе‑эспрессо, Мэгги извинилась, вышла из‑за стола и направилась в туалет. Возвращаясь оттуда, она миновала бар, где ее взгляд случайно упал на экран работающего телевизора. Передавали повтор шестичасовых новостей, и Мэгги увидела на экране симпатичного молодого детектива Джека Делони, заходившего в ее офис днем. Репортеры задавали ему каверзные вопросы, и парень на глазах сникал. Но потом место у микрофона занял Кеннеди. Его авторитетный вид и выдержка внушали уважение, а в то, что он говорил, невольно хотелось верить. Между тем разговор в баре естественным образом коснулся затронутой полицейскими темы. Большинство посетителей склонялись к мысли, что неизвестный злодей убивает людей порочных, а значит, людям порядочным бояться нечего. При этом все без исключения считали, что убийцу необходимо изловить.

Внезапно почувствовав, что за спиной у нее кто‑то стоит, Мэгги повернулась и едва не столкнулась с лейтенантом Кеннеди. Он был в сером, в полоску, пиджаке и серебристо‑серой рубашке, без галстука, с расстегнутым на груди воротом.

– Ну, и как вам мое выступление? – поинтересовался он.

– Неплохо, – ответила Мэгги. – Вы держитесь и говорите твердо, уверены в своих силах и в скором успешном завершении операции. В сущности, вы ничего нового не сказали, но при этом убедили людей, что отчаиваться не надо, и дали населению несколько дельных советов, как себя вести при сложившихся обстоятельствах.

Шон удивленно выгнул бровь и улыбнулся.

– Прикажете расценивать ваши слова как комплимент, или вы просто пошутили?

Не ответив на этот вопрос, Мэгги спросила:

– Как вы здесь оказались? Вы что, следили за мной?

Улыбка Шона стала еще шире, а на правой щеке появилась ямочка.

– Нет, я за вами не следил, но надеялся увидеть вас в джаз‑клубе, куда, кажется, вы собирались сегодня вечером. Сюда же я заскочил перекусить. Я еще не обедал, а этот ресторан находится рядом с клубом.

Мэгги невольно улыбнулась.

– Ответ исчерпывающий. Сразу видно, сэр, что вы честный человек.

– Надеюсь. А вы честная?

– Стараюсь быть честной по мере сил.

– Ответ амбивалентный, но интересный.

– Уверяю вас: это не я убила сутенера. И ту девицу на кладбище тоже не убивала.

– Разве я вас в чем‑нибудь обвиняю?

– Сегодня днем вы допрашивали меня, а потом обыскивали здание.

– Вы могли бы мне этого и не позволить.

– Тогда бы вы пришли снова, но уже с ордером.

– Точно, пришел бы.

– Итак… Вы последуете за мной в джаз‑клуб, чтобы потом арестовать?

Шон не ответил. В баре освободились два высоких стула. Шон подхватил Мэгги под руку и повел к стойке.

– Позволите угостить вас?

– Думаете, я напьюсь, разомлею и признаю свою вину?

Шон расхохотался, помог Мэгги сесть на высокий стул и уселся сам. Словно по волшебству появился бармен. Мэгги заказала бокал белого сухого вина, а Шон – кружку пива.

– Вам позволяют пить на службе? – спросила Мэгги.

– Я не на службе.

– Да ну?

– Вот вам и ну!

– И все‑таки вы преследуете меня.

Он улыбнулся:

– Ну разве что самую капельку.

– Но сегодня вечером вы меня не арестуете?

– Вы отлично знаете, что ничего достойного внимания мы в вашем особняке не обнаружили.

– Хотя в доме у меня ничего не нашли, следы крови ведут к моей двери, а других подозреваемых, насколько я знаю, у вас нет. Поэтому я снова спрашиваю: вы собираетесь меня арестовать или нет?

Шон покачал головой и коснулся ее руки, в которой она сжимала бокал.

– Не думаю. Вы держите бокал в правой руке.

– И что с того?

– А то, что убийца – левша.

– А вдруг я одинаково хорошо владею обеими руками?

– Не исключаю такой возможности… Сколько вы весите?

– Извините?

Шон рассмеялся. Смех у него был звучный, с приглушенными басовитыми нотками. Он показался Мэгги таким чувственным, что она затрепетала. Чтобы скрыть замешательство, Мэгги поднесла к губам бокал и сделала глоток.

– Убийца очень силен физически, – сообщил ей Шон. – Скорее всего это крупный мужчина с хорошо развитой мускулатурой.

– Вроде вас? – очаровательно улыбнувшись, предположила Мэгги.

Не ответив на ее вопрос, Шон продолжал развивать свою мысль:

– Не думаю, что это вы убили. Весите вы немного, и у вас не хватило бы для этого сил.

– Внешность обманчива.

– Верно, такое бывает.

– Тогда почему вы меня все‑таки преследуете?

Шон глотнул пива и поставил кружку на стойку.

– Не знаю точно. Скажем, потому, что вы интересная женщина и заинтриговали меня.

– Заинтриговала?

– Ну да. У вас такая внешность…

– Какая же у меня внешность?

– Мисс Монтгомери, вы напрашиваетесь на комплимент. Хорошо, скажу: вы очень красивая, обворожительная женщина – довольны?

Она вздернула подбородок:

– Ого! А вам разрешается приударять за подозреваемыми?

– В убийстве я вас не подозреваю, – отрезал Шон.

– В чем же вы меня подозреваете?

– Ладно… Была не была, скажу. – Он отсалютовал ей пивной кружкой. – Мне кажется, что кто‑то из ваших сотрудников знает об этом деле больше, чем другие. Вы же хорошо знакомы со своими сотрудниками. Вот я и думаю, что вы, возможно, заметили кое‑какие странности в их поведении, но не хотите или боитесь это признать.

– Боже, лейтенант, вы заговорили на казенном полицейском языке! А как хорошо начали – проявили ко мне неподдельный интерес, даже сделали комплимент, и я уже было решила, что заинтриговала вас как женщина… – С этими словами Мэгги поднялась.

Шон схватил ее за руку и остановил. Устремив на Мэгги взгляд своих синих глаз, он сказал:

– Вас не назовешь ни глупой, ни чрезмерно застенчивой, мисс Монтгомери, и вы не сомневаетесь в своих женских чарах.

Она попыталась высвободить руку, но он не отпуская ее.

– Что с вами случилось? – осведомился Шон. – Вы же сами просили, чтобы я разговаривал с вами честно, ничего не скрывая.

– Да, честность – великая вещь, – раздраженно отозвалась Мэгги. – Поэтому нам незачем играть в детские игры.

– Какие, к черту, игры? Я и в самом деле хочу вас получше узнать.

– А что, если этого не хочу я?

– Неужели вы не хотите даже переспать со мной?

– Что? – Мэгги поразила такая наглость.

Шон иронически улыбнулся:

– Извините, как‑то само вырвалось. Правда. А вы, между прочим, могли бы пропустить это мимо ушей или обратить все в шутку. Вас, похоже, оскорбило, что я, приударяя за вами, преследовал свои собственные, чисто практические цели? Так вот, скажу вам всю правду: я таскаюсь за вами, потому что вы мне чертовски нравитесь. К тому же наши семьи в незапамятные времена были довольно близки – так что у меня есть еще и такое оправдание. Позвольте же мне доказать вам, что моя служебная деятельность не имеет к этому никакого отношения. Разрешите мне побыть с вами в джаз‑клубе!

– Знаете в чем ваша беда, Кеннеди? – спросила Мэгги.

– Недостатков у меня хватает, но вы, судя по всему, раскопали что‑то особенно мерзкое.

– Вы опасный человек! – сказала она.

– Почему?

– Вы замышляете что‑то ужасное!

– У меня множество замыслов.

– К сожалению, мне недосуг углубляться в них, потому что мои подруги давно уже заказали десерт и ждут меня.

– Готов поспорить, что они на время о вас забыли – к ним подсели мои друзья.

Мэгги, удивившись, крутанулась на сиденье. Шон оказался прав. К Сисси подсел парень, которого она называла Адонисом, – настоящий великан с черной кожей. На свободном же месте рядом с Энджи расположился Джек Делони.

– Красивые парочки, верно? – спросил Шон.

– Этот черный Адонис тоже полицейский? Так сказала Сисси. Но что же получается? Слуги закона размножаются прямо на глазах!

– На самом деле его зовут Майк. А того, что поменьше ростом, – Джек. Вы его уже видели. Что же до слуг закона, которых, по вашему мнению, здесь слишком много, скажу одно: их не любят только те, у кого есть что скрывать. Вот вам, к примеру, есть что скрывать?

Мэгги поежилась: взгляд у Шона был пронизывающий, и смотрел он на нее с таким видом, будто давно уже постиг искусство чтения мыслей.

– Как я уже вам говорила, сутенера и девицу на кладбище я не убивала.

– А я уже вам говорил, что в убийстве вас не обвиняю. Я просто хочу знать, что вы скрываете.

– Ничего не скрываю – а впрочем, думайте как хотите.

– Еще один вопрос: вы позволите мне сопровождать вас?

– Я иду к своим подругам.

– А вам не кажется, что вы будете за их столиком пятой спицей в колеснице?

– Если так, я вообще уйду – и поеду домой спать.

– Вы живете на плантации Монтгомери?

– Ну… я провожу там некоторое время. Но у меня есть свои апартаменты в здании фирмы. – Мэгги понимала, что ей и вправду лучше всего уйти, но всячески оттягивала этот момент, поскольку Шон все больше возбуждал ее любопытство. – А разве у семейства Кеннеди нет плантации?

– Как не быть? Есть. На берегу Миссисипи. Правда, сейчас наши владения сильно уменьшились в размерах. Зато рядом появилась и разрослась забегаловка Кинга – там подают гамбургеры, – Вы любитель гамбургеров?

– Вот еще! Просто Кинг вытеснил нас. В сущности, от плантации осталось лишь несколько жалких акров. Правда, есть еще дом – очень красивый. К счастью, моя младшая сестра вышла замуж за архитектора и он помогает нам содержать дом в порядке. Нам – это моему отцу и мне.

– Ваш отец жив… Вам повезло!

– А ваши родственники и близкие?

– Все умерли – вернее, вымерли. Монтгомери никогда не были особенно плодовиты.

– Очень жаль.

– Почему?

– Потому что вы очаровательны. Будь на то моя воля, я бы вас клонировал, чтобы в мире не переводилась красота.

– А вы, оказывается, льстец.

– Правда? По‑моему, я чаще говорю дерзости.

– На то вы и полицейский.

– А вы абсолютно невинное существо. Не забыли еще?

Она рассмеялась и тряхнула головой:

– Никак не пойму, что вы от меня хотите.

Шон пожал плечами:

– Что ж тут непонятного? Я хочу, чтобы вы подумали и ответили, кто из ваших сотрудников знает об этом деле больше, чем показывает.

– Если мне что‑нибудь придет в голову, я обязательно вам сообщу.

– Может, вы не поедете домой и мы с вами присоединимся к остальным?

– Хм… Пожалуй…

– Я навязываюсь вам в компаньоны исключительно для того, чтобы вы не чувствовали себя за их столиком одинокой и покинутой. Разумеется, ни о каком «переспать» не может быть и речи!

Мэгги всмотрелась в его красивые, немного резкие черты и улыбнулась:

– Все у вас невпопад! То вы недооцениваете мою невинность, то преувеличиваете ее. На самом деле я уже большая девочка и ничего не имею против близости с приятным мужчиной – особенно если он соответствует моим запросам.

С этими словами она направилась к столику, за которым любезничали со своими новыми знакомыми ее подруги.

Джейн Доу убили в среду, а Энтони Бейли – в пятницу. По городу поползли самые невероятные слухи, ко, когда утром в субботу вышли газеты, сообщения об этих убийствах были на удивление сдержанными. Корреспонденты не спешили обвинять во всех смертных грехах полицию, как опасался Шон.

Неожиданно для него журналисты сосредоточили внимание на истории вопроса и стали вспоминать похожие случаи, произошедшие в Новом Орлеане. Это не составило особого труда, поскольку картина преступлений, совершавшихся в этом городе, всегда отличалась от того, что случалось в других городах Штатов. В частности, в Новом Орлеане по‑прежнему практиковали жрецы культа вуду и других, не менее кровавых и диких культов. Здесь были не редкостью люди, которые не только именовали себя вампирами, но и считали себя таковыми. Под личинами жрецов, поклонников различных культов и доморощенных вампиров подчас скрывались самые настоящие преступники, чувствовавшие себя в этой среде вполне комфортно.

Всем этим царством тьмы в городе заправляла некая Мари Лаво, не только верховная жрица культа вуду, но по совместительству еще и владелица многочисленных тайных домов свиданий, секс‑клубов и секс‑шопов.

Авторы статей приходили к выводу, что давно уже пора очистить город от всей этой нечисти.

«Легко сказать, – подумал Шон, откладывая „Нью‑Орлеан таймс“ в сторону, – да трудно сделать».

Он сидел за столом гостиной Оуквиля – принадлежавшей его семейству плантации на Миссисипи – и завтракал.

Вечером в пятницу у него было нечто вроде романтического свидания. Мэгги Монтгомери флиртовала с Шоном, посмеивалась над ним, дарила ему ослепительные улыбки и совершенно очаровала его. Они вместе послушали музыку и даже потанцевали. После этого Шон проводил ее до семейного особняка Монтгомери и на прощание был удостоен крепкого рукопожатия.

Шон не спешил и ни на чем не настаивал, хотя все, что он говорил этой женщине, было правдой. Шон и в самом деле считал ее чрезвычайно соблазнительной и сексуальной.

Стремясь избавиться от вспыхнувшей в нем страсти, он, проводив Мэгги до дома, сел в машину, выехал из центра города, добрался до старой семейной усадьбы и долго стоял под холодным душем.

Строения на плантации Кеннеди благодаря усилиям отца Шона, мечтавшего превратить старый дом в родовое гнездо, где все члены семьи собирались бы под одним кровом, были обновлены, а примыкавшие к ним несколько акров земли тщательно обрабатывались.

Отец Шона возделывал довольно большой огород, и утром угостил сына омлетом с луком и помидорами, выращенными его руками.

Кофе в доме всегда был отличный. Его варила старая Бесс Смит. Она нянчила маленького Шона и до сих пор приходила в усадьбу, чтобы позаботиться о его отце.

Пока Шон завтракал, его отец, Дэниэл Шон, сидел за столом напротив, внимательно смотрел на сына и время от времени качал головой. За последние пять лет Дэниэл заметно похудел, но, хотя ему было под семьдесят, держался прямо. Густые волосы, отливающие серебром, подчеркивали сапфировую синеву глаз, цвет которых унаследовал от него Шон.

– По‑моему, ты принимаешь все эти убийства слишком близко к сердцу, – нарушая молчание Дэниэл, указав на газету.

– Людям отрубили головы, отец.

– Что ж, обезглавить человека – значит убедиться в том, что тот, кого ты хотел убить, умер, – спокойно заметил Дэниэл. – Запомни, сынок, в Новом Орлеане за двести лет его существования обитали пираты, поклонники культов вуду и зомби, колдуны и вампиры. Черт, я сам отлично помню, как в детстве мы, мальчишки, играли в футбол черепами, которые находили в старых разрушенных склепах, когда ходили в школу через кладбище. В Новом Орлеане все может случиться – и, что характерно, случается. Шон кивнул:

– Это, конечно, справедливо, отец. Но не забывай, что я несу ответственность за это дело и на меня смотрит весь город. Да мне губернатор каждый день звонит – все спрашивает, не поймал ли я убийцу!

– Ты, конечно, начальник, но не единственный в городе полицейский, расследующий убийства. Не сомневаюсь, у тебя есть компетентные помощники, на которых ты мог бы переложить часть ответственности. Это дело не получило бы такой огласки, если бы не крайне неприятные происшествия, случившиеся в Новом Орлеане за последние несколько десятилетий. Чего стоит хотя бы дело доктора Лалери и его жены, которые держали у себя в погребе прикованных цепью к стене негров и проводили над ними медицинские эксперименты, чудовищные по своей жестокости. Дело не открылось бы, если бы не пожар. Приехавшие тушить дом пожарные, обнаружив кошмарную темницу и лабораторию доктора, вызвали полицию. Кстати, дом Лалери все еще стоит во Французском квартале, но сам доктор сбежал, и его так и не нашли.

– Да, но это уже дела давно минувших дней. А вот я должен расследовать не менее кошмарное дело, случившееся сейчас. Хуже всего то, что у меня нет ни одной ниточки, которая привела бы меня к преступнику.

– Зато в твоем распоряжении все средства современной научной экспертизы.

– Анализы делают слишком долго, а результаты мне нужны немедленно. Кроме того, никакая наука не поможет, если у меня нет ни одного подозреваемого.

– В любом случае не стоит себя винить. Увы, многих преступников так и не удается поймать.

– Я достану этого парня! – Шон отшвырнул газету. – Пока я служу в отделе убийств, в этом городе не будут безнаказанно рубить людям головы!

– Ты настроен решительно, и меня это радует. Удалось тебе узнать что‑нибудь новое – такое, о чем обычно не пишут в газетах?

Шон пожал плечами:

– Ну… мы, к примеру, не дали информацию о том, что обнаружили на тротуаре капли крови. Они привели нас к двери особняка Монтгомери, но в помещении мы следов крови не обнаружили.

– Ты обследовал все здание?

– Разумеется.

– Ну и?..

– Говорю же тебе – ничего. Все чисто.

– Интересно. Ты уже познакомился с мисс Монтгомери?

– Да. Она отнеслась к нам с пониманием и позволила провести обыск без предъявления ордера.

– И это все? Ты попросил ее разрешения провести обыск, обыскал дом – и на этом все закончилось?

Шон опустил голову, чтобы скрыть улыбку. С тех пор как несколько лет назад умерла от рака невеста Шона Софи Холлоуэй, отец постоянно интересовался его личной жизнью, втайне надеясь, что он все‑таки найдет себе девушку по Душе, женится и продолжит славный род Кеннеди.

– Не все… Вчера вечером я случайно встретился с ней в джаз‑клубе, так что у нас была возможность поговорить. А почему ты спрашиваешь?

Дэниэл ухмыльнулся:

– Из любопытства.

– Значит, из любопытства? Ладно…

– Дело в том, что много лет назад один из Кеннеди был обручен с девушкой из рода Монтгомери, но так и не женился на ней. Эта девица отбыла в Европу. Через много лет оттуда приехала в Штаты еще одна мисс Монтгомери. Кстати, все девушки в этой семье сохраняли свою фамилию, наверное, потому, что у них рождались только дочери и они не хотели, чтобы эта фамилия исчезла с лица земли.

– А вот это действительно весьма любопытно.

– В наше время это дело обычное. Многие женщины сохраняют свою девичью фамилию, даже вступив в брак. Но тогда, много лет назад, женщины семейства Монтгомери в этом смысле намного опередили общество. Лично я сторонник того, чтобы жена брала фамилию мужа и передала ее потом своим детям. – С минуту помолчав, Дэниэл добавил: – Все эти бабы из рода Монтгомери ужасные снобы и поклонницы всего заграничного.

Шон улыбнулся.

– Как ты пришел к такому заключению?

– Очень просто. Жили они в основном в Европе, а в Америку возвращались лишь для того, чтобы заработать денег, а потом снова отсюда уехать.

– Нельзя же арестовывать людей за то, что они снобы.

– Разве я предлагал нечто подобное? Я просто хотел напомнить тебе, что наши семьи давно связаны. Если хочешь, я покажу тебе наш семейный архив. Кстати, я не против того, чтобы ты встречался с мисс Монтгомери, хотя, повторяю, женщины у них в роду весьма странные и своеобразные. Кстати, она ведь не замужем, верно?

– Нет, не замужем.

– Она тебе понравилась?

– Да.

– Ты пригласил ее на свидание?

– В общем, да.

– Она согласилась?

– Особого желания не выразила.

Дэниэл забарабанил пальцами по столу.

– Между прочим, плантация Монтгомери находится неподалеку от нашей. Раз уж ты здесь, мог бы туда съездить.

– Мисс Монтгомери там нет. Я проводил ее до дверей дома на Вье‑Карре.

– Так или иначе, поезжай взглянуть на плантацию Монтгомери.

– Помнится, я как‑то проезжал мимо, так что представление о ней имею. К тому же мне хотелось сегодня поработать.

– Сегодня суббота, сынок.

– Уик‑эндов для убийц не существует. У полицейских то же самое.

– Поезжай на плантацию, не упрямься. Все равно тебе на работу ехать. И если мисс Монтгомери окажется дома, пригласи ее на обед. Кстати, ты имеешь хоть отдаленное представление о том, что она любит? Как по‑твоему, ей понравятся бифштексы, зажаренные на решетке? Или она вегетарианка? В наши дни многие женщины не едят мяса. Хотя я считаю, что Господь для того и дал людям зубы, чтобы они время от времени съедали хороший кусок мяса с кровью.

– Я ничего не знаю о ее вкусах. Вчера она выпила лишь чашку кофе со сливками и бокал сухого вина, но еды никакой не заказывала. Что ж, я заеду к ней и, если она дома, передам твое приглашение. Ну а дальше… дальше как Бог даст. Такой расклад тебя устраивает?

– Устраивать‑то устраивает, но мы не знаем, примет ли она наше приглашение. Ты уж постарайся, ладно?

И тут Шон понял, что ему не терпится снова увидеть Мэгги.

Магазин официально открывался в десять утра. Элли Буше приходила сюда к девяти, в крайнем случае в половине десятого. Она варила себе кофе, а потом прохаживалась вдоль прилавков, желая убедиться, что к началу рабочего дня у нее все готово.

Элли Буше, симпатичная пожилая женщина, овдовела четыре года назад. Всю жизнь она старалась поддерживать себя в форме и даже теперь, когда ей стукнуло пятьдесят, выглядела весьма аппетитно. Элли более всего не любила неожиданностей, поэтому, увидев сидевшего в магазине незнакомого мужчину, насторожилась.

– Вы меня напугали, сэр! – заявила Элли. – Не пойму, как вы здесь оказались! Ах да! – Тут она хлопнула себя по лбу. – Наверное, я забыла запереть за собой дверь. Я прихожу на работу заранее, чтобы осмотреть торговый зал, проверить, все ли в порядке, и…

– Извините, что вошел без спросу. Как‑то не обратил внимания на висевшую на двери табличку, – сказал мужчина низким приятным голосом.

Красивый загорелый брюнет в черных брюках и пуловере понравился Элли, но она подумала, что все же перебивать женщину невежливо. Тем не менее Элли решила вести себя как леди.

– Не хотите ли чашечку кофе? Скоро придет моя помощница Джемма Грейсон, и мы подыщем для вас что‑нибудь оригинальное.

Мужчина чувственно улыбнулся. Хотя он ничего не ответил, Элли не покидало ощущение, что этот человек хочет расположить ее к себе.

«Ах ты, глупая старая курица, – попеняла себе Элли. – Этот парень моложе тебя лет на пятнадцать, а ты возомнила, будто он строит тебе глазки! Уж если ему и понадобится женщина, он пойдет не к тебе, а к кому‑нибудь помоложе».

– Вы предложили кофе? А что? Пожалуй… Кофе я бы выпил, – неожиданно проговорил гость. У него были золотисто‑карие, с каким‑то странным, остановившимся взглядом глаза, которые показались Элли похожими на змеиные.

– Вы не пожалеете: кофе у меня отменный, и я сама его поджариваю, – заверила его Элли. Между тем незнакомец не сводил с нее пронизывающего взгляда, что не только смущало, но и волновало ее. – Главное, – продолжала Элли, подходя к газовой плите, – не дать ему перекипеть. Я держу кофейник на самом маленьком огне и, как только он начинает закипать, сразу же снимаю. Потом накрываю кофейник полотенцем и жду несколько минут, чтобы гуща осела.

Когда кофе был готов, Элли налила чашку для посетителя и обернулась. Он стоял прямо у нее за спиной. Она заметила, что незнакомец высок и широкоплеч.

«Но как тихо он подошел, – подумала Элли, – я не услышала ни малейшего шороха. И как зазывно на меня смотрит. Прямо не человек, а какой‑то демон‑искуситель!»

Мужчина взял у нее чашку кофе.

– Мадам, я хотел бы справиться о вашей хозяйке, мисс Монтгомери. Не знаете, придет ли она сегодня в магазин?

– Нет, сэр. Мисс Монтгомери по выходным здесь не появляется. Разве что на праздники, когда у нас особенно много покупателей, – но до праздников далеко.

– Очень жаль, что я не застал ее.

– Она будет в офисе в понедельник.

Незнакомец находился так близко от Элли, что у нее захватывало дух.

«И с чего я только взяла, будто он невежлив и что у него глаза, как у змеи? – спросила себя Элли. – Это же совершенно потрясающий мужчина!»

– Жаль, что вы зря потратили время.

Элли не помнила, пил он кофе или нет, и вышла из состояния ступора лишь в ту минуту, когда мужчина протянул ей пустую чашку, – Нет, мадам, я не зря потратил время. Я встретил вас.

– Вы, сэр, ужасный льстец, – смутилась Элли.

Посетитель улыбнулся и направился к выходу. Озадаченная случившимся, Элли не пошла вслед за ним, чтобы запереть дверь.

Отхлебнув кофе, она вернулась мыслями к странному посетителю, вспомнила его красивое лицо, золотистые глаза, сильное мускулистое тело и улыбнулась.

«Ты, Элли, старая глупая женщина, – сказала она себе. – Ты не только позволила этому молодому мужчине льстить тебе, но была так наивна, что поверила в искренность его слов».

Допив кофе, она поставила чашку на маленький столик у плиты и, тряхнув головой, чтобы избавиться от наваждения, повернулась.

И тут Элли тихо ахнула.

Мужчина со странным взглядом вернулся и теперь снова стоял перед ней.

– Опять вы! – пробормотала она в изумлении.

– Простите. Совсем забыл – мне необходимо кое‑что сделать. – Устремив на Элли немигающий взгляд, он повторил: – Мне необходимо кое‑что сделать.

Потом коснулся плеча Элли…