Добро пожаловать в Абердин

Привет Эверетт.

В Абердине я чаще всего бывал тогда, когда ехал на выходные к побережью или когда возвращался обратно. Еще я там обедал в паре закусочных и забегаловок - в общем, вряд ли меня можно назвать большим экспертом по Абердину. Одно я заметил: -как только покидаешь Абердин и въезжаешь в Хокуэм, дома и улицы становятся лучше. Ничего особенного, те же сцмые дома, те же самые дворы - только не такие захудалые и не такие заброшен­ные. Города не отличить друг от друга, и если бы не знак «Добро пожаловать в Хокуэм» (или Абердин), то никогда не поймешь, что пересек их границу.

Абердин - это мелкий и мелочный город с белым отребьем и высоким уровнем безработицы и поэтому мало отличается от тысяч других мелких и мелочных американских городов с белым от­ребьем и низким уровнем занятости. Если Абердин породил Курта Кобейна, то по всему США должны быть тысячи Куртов Кобейнов. Но их нет. Я не думаю, что в Абердине есть нечто особенно хоро­шее или особенно плохое. Бывают города и похуже - например, Батт штат Монтана. Батт не дал миру мятежного гения ­по крайней мере, такого, который выбрался бы из этого города. Разве что именно Батт заставил Ивила Нивела перепрыгнуть на мотоцикле через каньон Снейк-ривер.

С любовью, Марк Арм¹

1 Вокалист «Mudhoney», классической сиэтлской группы 80-х - именно для обозначения их музыки был изобретен термин «гранж». Арм оказал огромное влияние на Курта Кобейна. - Здесь и далее, кроме специально оговоренных случаев, примеч. авт.

История «Nirvana» берет свое начало в Абердине, штат Вашинг­тон, США.

Давайте договоримся на берегу.

Я мало что знаю о биографии отдельных участников «Nirvana».

Вы найдете о них кое-что в этой книге, но горазда больше фактов вы сможете прочитать в других. История и прочая хрень - это не по моей части. Я не умею выверять факты до такой степени, что они перестают иметь хоть какое-то отношение к действительности. Я предпочитаю воспоминания и рассказы очевидцев, хотя такой метод неизбежно ведет к противоречиям и путанице - каждый рассказывает собственную версию одного и того же события. И из этой кучи разнообразных взглядов приходится выбирать мнения, основываясь лишь на известности персонажа.

На сегодняшний день основные факты биографии самого зна­менитого участника «Nirvana» хорошо известны: Курт Дональд Кобейн родился 20 февраля 1967 года в больнице района Грейс­-Харбор. Его 21-летний отец Дон работал механиком в автомастер­ской «Шеврон» в Хокуэме; его несовершеннолетняя мать Венди забеременела сразу же после окончания школы. Когда Курту ис­полнилось 6 месяцев, семья переехала из Хокуэма в Абердин. В дет­стве у Курта был воображаемый друг Бодда - его он придумал в два года. Верил он в его реальность и потом, слушая эхо собствен­ного голоса, записанного на магнитофон своей тетушки Мэри¹. Родственники обожали мальчика; только по материнской линии у него было семь тетушек и дядюшек. Когда ему было три, у него появилась сестра Кимберли (Ким). В семье активно поощряли ин­терес Курта к музыке и очевидные способности к рисованию: ему подарили набор кисточек и ударную установку «Микки-Маус». Дядя Чак играл в группе -в подвале у него была оборудована студия с большими акустическими колонками.

В детстве Курт любил рисовать персонажей комиксов (Аквамэн, Существо из Черной Лагуны) и петь лесню «Motorcycle Song» Арло Гатри. Всей семьей они катались на санках. Позже врачи поставят ему диагноз «гиперактивность» - говорят, что уже в шесть лет он

1 Мэри - сестра Венди - утверждает, что именно она первой вложила гитару в руки Курта, когда тому было два года. Ей было 15 лет, и она сама играла на гитаре. «Он переворачивал гитару на другую сторону, ведь он был левшой», - рассказывала она журналистке из Сиэтла Джиллиан Дж. Гаар.

наполнял банки из-под газировки камешками и кидался ими по проезжавшим полицейским машинам.

Певец умер в 27 лет, выстрелив в себя из ружья.

Многие ставят этот факт под вопрос, потому что люди любят отыскивать теории заговора абсолютно везде: они поняли, что в этом несправедливом мире побеждают жадные и наглые, что по­беждают чаще всего те, кто не испытывает угрызений совести и кто готов пройти по головам, не моргнув глазом. А может быть, люди просто любят красивые истории, и не важно, какое отношение они имеют к действительности. Эти люди неправы. Но подождите, мы же пытаемся быть объективными, мы не верим всему на слово ­может быть, Курт вовсе не был рожден в больнице района Грейс-­Харбор в Абердине? Но нет - там присутствовали другие люди. Факт рождения можно проверить.

Факт самоубийства - нельзя.

Привет, Ледж. В Абердине я был всего один раз. Абсолютная глухомань... рабочий городок. Вроде бы там деревообрабатываю­щий завод, да? Что меня поражает: каким образом группа из этой поистине черной дыры смогла <... > за 4 года приобрести такую популярность Вовсем мире?

. Абердин - это заброшенный городок на юге самого северо­западноrо штата США, час езды на запад от столицы штата Олим­пии и немного южнее полустрова Олимпик, того самого, где на­ходятся самые-красивые горы на всем тихоокеанском побережье. Говоря о таких местах, в путеводителях любят употреблять штамп «при рода потрясающей красоты». По отношению к штату Вашингтон это абсолютная правда; горы (Олимпийские, Каскадные), реки, за­ливы, бескрайние лесные массивы - их чередование и перепле­тение в солнечный день просто дух захватывает. Правда, солнеч­ные дни здесь случаются редко. Но если ваш родной город ­Абердин, вы вряд ли знаете, что такое красота: в городе одни

1 Пэвитт, основатель лейбла «Sub Рор records». Ледж - имеется в виду мое сценическое имя «The Legend!» («Легенда»); многие из героев этой книги впервые узнали меня именно под этим именем.

2 Строго говоря, это самый северо-западный штат среди всех смежных 48 штатов. Но не будем забывать и про Аляску.

лесопильные заводы, среди которых выделяется завод фирмы «Rayonier» - клубы белого дыма поднимаются на 30 метров в небо.

Название «Абердин» имеет шотландские корни и означает «сли­яние двух реюк»: город расположен на берегах рек Чихелис и Уишка. Абердин расположен в заливе Грейс-Харбор, у подножия гор, и на протяжении 100 лет являлся городом лесопильных заводов. К кон­цу 70-х годов здесь уже больше нечего было вырубать, и абсолютно все предприятия, всех видов и размеров, закрылись. В крупных супермаркетах кончились товары, после чего они превратились в блошиные рынки, где можно было купить старые книги, журналы и поношенную одежду за бесценок. В свои лучшие дни - в на­чале хх века - население Абердина насчитывало более 50 тысяч человек. На сегодняшний день оно сократилось больше чем на две трети. Это умирающий город. Абердин образца 2006 года практи­чески неотличим oт ropoдa, в котором юный Курт Кобейн рисовал неразборчивые граффити в парках.

Количество безработных в Абердине огромно - так же, как ко­личество алкоголиков и самоубийц¹. Молодым людям здесь нечем особенно заняться, поэтому они напиваются, разводят костры на заброшенных свалках или закидываются галлюциногенными гри­бами, растущими в полях неподалеку от города. Первоначально Абердин процветал благодаря тому, что лесообрабатывающую про­мышленность обслуживали железная дорога и морские порты, ра­ботники которых регулярно спускали свои зарплаты в салунах и борделях. Но в 60-х и 70-х годах ХХ века железные- дороги по­следовательно закрывались американским правительством; лесо­обрабатывающая- промышленность стала децентрализованной, мо­ряки - после запрета проституции в 50-х годах - начали искать развлечений в других местах. Звучит мрачновато, но Абердин не оmличается от любого другого городка в Америке - нужно только заменить лесозаготовочную промышленность на добычу нефти или горной руды. Хотя сегодня, скорее, многочисленные сети супермар­кетов вроде «Уол-март» облепляют маленький городок как пиявки, высасывают из него все соки - и перебираются в другой.

1 Что вдвое превышает уровень по стране в 1991 году - 27 человек из 100 тысяч. В июле 1979 года двоюродный дедушка Курта Берл Кобейн по­кончил жизнь самоубийством (выстрелил из ружья в живот). Пять лет спустя брат Берла, Кеннет, выстрелил себе в голову. Избрав способ самоубийства, Курт - сознательно или нет - принял образцовую абердинскую смерть.

- Абердин выглядел как город, в котором наступил конец све­та; так же выглядят и другие промышленные города, когда в них умирает экономика, когда в них не остается денег и работы, - объ­ясняет Тоби Вэйл, барабанщица из Олимпии.

Когда люди говорят о том, что 25 процентов населения США находится близко к черте бедности или за ней¹ - они имеют в виду Абердин. Разница между Абердином и такой же заброшенной Олим­пией - в том, что в Олимпии еще есть-бродяги. К Абердину они даже близко не подходят - знают, что там нечем поживиться. Это реальная экономика США: та сторона Америки, о которой политики не любят разговаривать. У тебя нет никаких прав, только право на существование. Тебя никто не хочет знать, потому что ты не богат; у тебя недостаточно власти для того, чтобы стать частью какой-либо политической программы. У тебя нет права голоса - поэтому с то­бой никто не считается. Хотя нельзя сказать, что в Абердине нет ничего красивого. Можно найти подлинные сокровища в M€CТHЫX секонд-хендах или церковных залах - но надо выбрать правильный ракурс; вспомните, как в конце «Красоты по-американски» крупным планом показан пустой полиэтиленовый пакет.

Это одна точка зрения.

Другие считают, что город примечателен очень многим.

- Я не думаю, что было бы правильным говорить, будто жи­тели Абердина не ценят красоту своего города, - говорит Рич Дженсен, в прошлом музыкант, записывавшийся на лейбле «К». ­Необузданная дикость Абердина - отсутствие в H€M строгого по­рядка - вот одна из тех вещей, что удерживает здесь людей; они могут выйти ночью на крыльцо и отлить, любуясь лунным светом; они могут скинуть раздолбанную тачку в ущелье и иногда постре­лять по ней – раз или два в год. Я думаю, что жители и рабочие при городов любят покой, любят орлов на вершинах сосен, любят морской воздух на закате и все такое. И им нравится думать, -что все эти прелести их потрепанной родины они заслужили - тем, что они работают здесь, тем, что это их место; они знают свою землю, знают все ее трещинки. Они не похожи на эстетов из боль­ших городов, которые видят только красивую картинку солнечного полудня в деревне.

¹ Журнал «Файнэншл таймс», 18 мая 2005 года.

Представьте себе серый, дождливый день где-то на северо­-западе тихоокеанского побережья.

Мы едем из Олимпии в Абердин по шоссе, петляющему среди лесов и холмов. Играет в обязательном порядке «Nirvana», потом саундтрек к «Твин Пикс»¹. По дороге мы делаем пару остановок, и о наличии жизни здесь свидетельствуют лишь горстка разрушен­ных ферм, заброшенных сараев и изредка старые, недостроенные здания из шлакоблоков, о предназначении которых вряд ли мож­но сказать что-то определенное. Парень на заправке мгновенно вы­числяет нас - «городские». Он понимает, что мы приезжие, потому что тут он знает всех. Он говорит, что большинство людей проез­жают через это место, направляясь в Оушн-Шорс - В казино. Если бы не дождь и порывы ветра - город можно было бы пройти пеш­ком за один час.

Старый дом отца Курта - на Флит-стрит, не очень далеко от дороги (где опять жe ничего нет). Дом небольшой и ухоженный, со­всем рядом с концом·улицы - тупиком, ведущим к ремонтной ма­стерской, где чинят цементовозы и строительное оборудование. Рядом железная дорога, которая кажется заброшенной. Недалеко от нее - можно доехать на велосипеде - школа для младших и средних классов, в которую Курт-пошел в первый класс. Через до­рогу - небольшая бейсбольная площадка и парковка, вмещающая около 20 легковых машин или внедорожников.

Когда едешь в Абердин, никак не определить, чем покрыто небо -туманом, облаками или дымом из заводских труб. Кажется, что шоссе и река прячутся за густым лесом, но уже за самым первым рядом деревьев - голый пустырь. По другую сторону реки, слева,. находится лесозаготовочный завод. Несколько акров земли сплошь усеяны штабелями древесины. На дорогах здесь если и встречают­ся машины, то универсалы, автофургоны и грузовики, перевозящие древесину. На въезде в Абердин стоит новый знак. В апреле 2005 года Общество памяти Курта Кобейна установило новый щит на въезде: под надписью «Добро пожаловать в Абердин» появились слова «Соте As You Are»². Сфотографировать знак с удобного места

1 Курт описывал свой родной город следующим образом: «Твин Пикс, только не так интересно». В действительности «Твин Пикс» снимался 162 милями вверх по шоссе в достаточно живописном курорте, рабочем городке Снокуэлми-Фолс.

2 Второй сингл с альбома «Nevermind».

рядом с основной дорогой невозможно. В итоге мы поступили так же, как поступали до нас другие люди (следы шин - тому свиде­тельство): остановились на узкой и неудобной обочине.

Рядом с мостом находится смотровая площадка, с которой мож­но «полюбоваться» видом складов и дымовых труб. Виден и «Уол­март» с флагами США на фасаде, «Макдоналдс» с его узнаваемой желтой аркой, «Тако Белл», «Росс», «Пицца-Хат» и логотипы сотен других американских предприятий - все это на время создает иллюзию процветающей коммерческой зоны. Но когда мы пере­езжаем через другой мост и минуем еще пару километров, нам от­крывается совсем другая картина. Дома заколочены досками, уни­версамы закрыты. Главная торговая зона города усеяна множеством мелких семейных магазинчиков, люди живут в основном в тесно прижатых друг к другу маленьких домиках, выкрашенных в при­глушенные пастельные цвета - популярные в 70-е годы. Дождь, постоянная облачность, дым и отдаленный гул 12-го шоссе - над всем словно висит душная завеса. Город кажется уставшим.

Сначала мы останавливаемся под мостом -на севере Абердина, небольшим отрезком дороги, пересекающей реку Уишка; по ле­генде именно здесь зимой 1985 года спал сбежавший из дома Курт КобеЙн. Мы оставляем машину на тупиковой улице - Ферст-стрит,­ - где жила семья Курта, проходим один квартал вниз до верхней точки моста, лезем через заросли кустарников и травы и спускаем­ся по насыпи в самое сердце моста. Здесь нет официального па­мятника: пара пустых банок из-под пива, полустершиеся граффи­ти - «Я ♥ Курта»; «cobaincase.com»; «Курт - в раю»; «Я проехал 20 часов, чтобы увидеть твой мост, - я люблю тебя Курт, Курдт^¹: глупо писать все это сейчас на.стене - или нормально?»; «Твоя музыка - это дар всем нам», - кучи окурков и прочий мусор. Здесь, кажется, даже уютно - вполне просторно и можно укрыться от дождя. Как и имена многих других рек в США, имя «Уишка» звучит экзотично И было придумано индейцами, которые здесь купались, мылись и пили эту воду - но сейчас это бурая от грязи речушка, по которой плавают обломки деревьев и сваи. Деревья доходят до самого берега.

Дом на Ферст-стрит - краска облулилась, вокруг неухоженные розовые кусты. Здание не заброшенное, но в самом доме и во всем

1 Именно так Курт сначала писал свое имя в «Nirvana». Он также какое-­то время писал свою фамилию через латинсскую букву К – «Kobain».

районе жуткая тишина. Куда все подевались? Из дома напротив выходит толстый мальчишка в футболке «Gratefut Dead». Он стоит на крыльце и подозрительно косится на нас. Когда на пороге дома появляется его столь же болезненно толстая мать и не менее подо­зрительно смотрит на нас - мы уходим.

Дальше по улице большой супермаркет «Трифтуэй» - менеджер объясняет покупателю, что скидки для пенсионеров только по втор­никам. Тут продают все - подержанные вешалки, ткани, старые трофеи, папки, блокноты, одежду, корзины, консервные банки и де­шевые украшения для Хэллоуина. Есть полка со старыми любов­ными романами, самоучителями и большим выбором религиозной литературы. Менеджер видит, что мы делаем записи, и спрашивает нас сухо, что нас интересует. Мы объясняем, что пишем книгу про «Nirvапа». Он говорит: «А-а-а, "Нирва-а-а-на". Это чувак, который застрелился, да?»

Мы заворачиваем за угол - здесь находится «лачуга», где жили Курт и Мэтт Люкин: сейчас она абсолютно непригодна для жилья (может быть, так было всегда), окна заколочены, крыша обвалилась. Краска облупилась, отовсюду торчат гвозди. На стене граффити­«"Крептс" рулят». Могли хотя бы без ошибок написать. Вокруг этой лачуги - другие заброшенные, разрушенные здания; как будто один больной дом заразил всех остальных. Есть один ухоженный дом, украшенный стикерами «Поддержите наши войска» и «В един­стве наша сила»!¹, но в целом эта улица безлюдна... Она выброшена на обочину жизни.

Школа, в которой училисЬ Курт И Крист, средняя школа Абер­дина - спортивная команда этой школы известна под названием «Абердин бобкэтс» («Абердинские рыси») - представляет собой неожиданно маленькое здание; два, может, три этажа. Недавно в историческом крыле случился пожар, очевидно из-за студентов, пытавшихся сжечь школьные табели. На месте сroревшего крыла построили парковку, вымощенную булыжником; места ДЛЯ машин нарисованы баллончиками для граффити прямо на камнях. Здание похоже на огромный блок из шлакобетона, похоже на тюрьму... Любому, кто его увидит, сразу же захочется сбежать - так же, как и Курту в свое время. Большой камень, разрисованый желтым и си­ним, стоящий на платформе. Невозможно определить его значе­ние - может быть, в Абердине любят абстрактное искусство?

1 РЯДОМ с Олимпией располагается военная база Форт-Льюис.

Мы заходим в магазинчик «у Джуди», где торгуют старыми кни­гами и пластинками, - он стоит рядом со старой парикмахерской матери Криста и через дорогу от того места, где раньше находилась ассоциация молодых христиан, в которой работал Курт. Кажется, что магазин закрыт - двери и окна полностью заставлены книгами, но Джуди нас увидела и впустила внутрь. «По средам магазин обыч­но закрыт», - говорит она. Джуди помнит ребят из «Nirvana» - они часто к ней заходили, покупали чаще всего музыкальные диски. Она говорит, что Шелли (бывшая жена Криста) иногда покупала игры, а мама Криста ее стригла.

Кажется, что Абердин впал в летаргический сон. Состояние то­варов в антикварных лавочках перекликается с состоянием всего города: ими слишком долго пользовались, они сильно перепачканы, они больше никому не нужны. Абердин из тех городов, где можно встретить щиты и плакаты с цитатами из Библии. Здесь можно даже увидеть пастора на тротуаре, машущего руками проезжающим ма­шинам, как будто зазывая их в свою церковь, - примерно так же, как в других городах люди надевают рекламные щиты-сэндвичи или костюм цыпленка, рекламируя блюда из сегодняшнего меню.

Именно в таком городе родились Курт Кобейн и его друг детства Крист Новоселич (хорват по происхождению и тоже из несчаст­ливой семьи). Этот город, может быть, когда-то и жил, у него, может быть, когда-то билось сердце и трепетала душа - но сейчас это город белого- отребья; всего лишь одно из мест, где останавлива­ются фургоны, проезжающие по главному шоссе; место, куда вы не поедете никогда - разве что у вас будет особая на то причина.

- В Абердине было по-настоящему страшно; настоящая дыра, глушь, ад - такая деревня или большой город для дровосеков, ­говорил Крист В феврале 1989 года, когда я брал у «Nirvana» их первое крупное интервью. - Помните момент в «Беспечном ездо­ке», где Джек Николсон говорит об обывателях? Что, если они видят что-нибудь непохожее на них, они не убегают в ужасе, они ста­новятся опасными. В точку - в Абердине все было именно так. Но они были такими тупоголовыми - и мы не хотели стать такими же.

- Да, Абердин - это просто жуть, - подтверждает бывший барабанщик «Nirvana» Чед Ченнинг; eгo нынешний дом находит­ся в сравнительной безопасности, на Бейн-бридж-Айленд - до Сиэтла оттуда можно добраться на пароме. - Это был настоящий город дровосеков, понимаете? Такое место, в котором я бы никогда

не смог жить. Казалось, эти люди только и делают, что весь день работают, а потом всю ночь бухают. Казалось, они хотели себя про­сто загнать до смерти. Это место и городом-то можно назвать с тру­дом. Зачем вы туда поехали? Почему, как этот город не умирает? За счет чего он живет?

В Америке таких городов очень много.

-Мне всегда это было непонятно, - отвечает он. - В каждом маленьком городке обычно есть люди, которые прожили всю свою жизнь на одном месте. Абердин - это один из тех городов, где я не смог бы этого сделать. Каким образом можно дожить в нем до самой старости? Ведь некоторые дотягивают до семидесяти или даже восьми­десяти и хвастают: «Я прожил здесь всю жизнь». Боже мой, про­сти - и ты все еще жив?

Родители Курта Кобейна развелись, когда ему исполнилось во­семь; причины были предсказуемыми - как и у тысяч других семей, оказавшихся в схожем положении. Они поженились слишком рано, пытались содержать свою небольшую семью, столкнулись с тяже­лыми финансовыми проблемами - и не выдержали. Дон Кобейн поменял работу в 1974 году, устроился на мелкую должность, клер­ком в лесоперерабатывающую компанию «Мейр бразерс» - в час. ему платили 4,10 доллара, меньше, чем он получал механиком. Они часто занимали деньги у родителей Дона - Лиланда и АЙрис. Курт стал очень капризным и своенравным; отец пытался его воспиты­вать, наказывая практически каждый день - тыкал его двумя паль­цами в грудь. И, конечно же, был и знаменитый «кусок угля» на Рождество - Дон и Венди угрожали Курту, что если он не прекра­тит бить сестру, то в найдет в своем рождественском чулке только кусок угля. Этого не произошло - родители стращали в шутку,­но этот случай произвел такое впечатление на маленького Курта, что позже он утверждал, будто они исполнили свою угрозу: одним рождественским утром у изголовья своей кровати он нашел кусок угля - а не пистолет из «(тарски и Хатч» за 5 долларов ¹ •

«Моя жизнь похожа на жизни 90 процентов моих ровесников,­ говорил он в интервью журналу "Гитар ворлд". - Bcе пережили

1 Бин - «боб» (англ.) - в имени дочери Фрэнсис Бин Кобейн является намеком на кусок угля - собственная интерпретация Курта подарка, якобы полученного в детстве.

развод родителей. Все курили травку в школе, все росли в те вре­мена, когда страну запугивали Советским Союзом, и все думали, что погибнут в ядерной войне. И у всех представителей моего поколе­ния особенности личности практически не различаются».

Год до развода был во всех отношениях нескучным для семьи Кобейнов - они съездили в Диснейленд под Лос-Анджелесом; случилась шумная ссора с Гэри, братом Дона, в результате чего Курт сломал руку - его отвезли в больницу, где на руку наложили гипс; в том же году - трудно себе это представить - Курт играл за бейс­больную команду своей школы. Врачи предположили, что его ги­перактивность может объясняться синдромом нарушения внима­ния. Все пищевые красители, наряду с сахаром, были исключены из его рациона. Это не помогло - он по-прежнему метался по дому, стучал в барабан и кричал изо всех сил; тогда ему прописали на три месяца риталин¹.

Именно развод кардинально изменил взгляды Курта на жизнь.

Буквально в течение одной ночи он замкнулся в себе. Его мать Венди рассказывала Майклу Азерраду, автору книги о «Nirvana», что Курт стал «по-настоящему угрюмым, как будто ненормальным, ему ни­чего не нравилось, и он над всеми смеялся». В июне 1976 года, спустя пару месяцев после развода родителей, Курт нацарапал на стене своей комнаты: «Я ненавижу маму, я ненавижу папу, папа ненавидит маму, мама ненавидит папу, от всего этого просто хочется плакать». Рядом он нарисовал карикатуры на своих родителей. Развод не был безболезненным: Венди хотела уйти от Дона, потому что ей каза­лось, что он мало внимания уделяет семье, Дон подал протест и не давал согласия на развод достаточно продолжительное время. Позже они оба признавали, что использовали детей в войне друг против друга. Венди остались дом и дети; Дон получил пикап «форд» 1965 года, Венди - «шевроле-камаро» 1968 года. Кроме того, Дона обязали платить каждый месяц 150 долларов на содер­жание детей.

1 Сразу вспоминается Кэлвин, неутомимый, гиперактивный мальчик, и его воображаемый друг, игрушечный тигренок Хоббс, из блестящего ко­микса Билла Уотерсона «Кэлвин и Хоббс». На одной полосе из четырех кар­тинок Кэлвин забивает гвозди в обеденный стол. Мама кричит на него: «ЧТО ТЫ ДЕЛАЕШЬ?» Кэлвин останавливается на минуту, думает, поднимает на нее глаза - сама невинность - и говорит: «Это что, вопрос на засыпку?»

Дон переехал к своим родителям, которые жили в фургончике в Монтесано. Курт возненавидел нового парня своей матери, под­верженного приступам жестокости; мальчик называл его «подлецом, избивающим жену» (однажды он сломал Венд и руку). Вскоре после развода Курт попросил, чтобы его забрал к себе отец. Дон получил опекунство в июне 1979 года. Остаток своей юности беспокойный ребенок перебивался по домам с-воих родителей и родственников. у него появились проблемы с желудком, вызванные неправильным питанием. Сначала Курт находил поддержку в близких отношениях с отцом, хотя для Дона общение заключалось в том, чтобы брать сына с собой на работу. Позже Курт почувствовал себя брошенным, когда Дон нашел себе новую жену - ее звали Дженни Вестби, и у нее уже было два ребенка, к которым Курт очень сильно ревновал.

Некогда счастливый, общительный ребенок, Курт стал замкнутым и неуверенным в себе.