Ноосферные идеи космической философии К.Э. Циолковского

При анализе научного, в том числе философского, наследия К.Э. Циолковского исследователь постоянно сталкивается с открытием новых сторон идей и концепций, которые ранее либо не были поняты, либо просто не привлекли к себе внимания. Один из секретов возрождения интереса к трудам гениального ученого, ушедшего от нас более полувека назад, заключается в свершившемся в последние десятилетия обновлении мышления и общества. Время поставило перед нами новые проблемы, они-то и позволили приблизиться к творчеству основоположника теоретической космонавтики.

Здесь я подробнее остановлюсь на его взглядах, причастных к формированию многих проблем ноосферного мышления. О философских взглядах К.Э. Циолковского можно говорить не только в связи с освоением космоса. Хотя это направление его исканий интересно прежде всего: ведь именно оно и позволило отыскать нужные средства выхода в космос. Философские взгляды важны доя развития не только космонавтики, но и человека, человечества. Конечно, космос поможет ему занять надлежащее место, но только после того, как оно будет ему посвящено целостным философским мировоззрением. Разумеется, следует отличать мировоззрение К.Э. Циолковского, когда он предложил ракету как средство освоения внеземных пространств, в ту философию, к которой он пришел в конце своей жизни[141]. В одной из работ ученый писал, что в молодости он увлекался лишь точными науками, избегая всякой неопределенности и „философии"[142]. Впрочем, в другой работе он говорил о том, что отверг попытки отдаться такой-то отрасли частных наук, ибо ему не хотелось сужать горизонт своих поисков, поскольку влекло к целому, хотелось найти дорогу в жизни, истинный путь[143].

Поэтому правильнее говорить не о философских взглядах К.Э. Циолковского, а о создании им к концу жизни оригинальной философской системы, которую он сам называл „космической философией". Это название фигурирует в ряде его работ, написанных в 1933 - 1935 гг., а ныне хранящихся в Архиве Российской академии наук[144]. И хотя многие его взгляды в области философии выходят за рамки “космической философии" как определенной системы, они представлены на оригинальном мировоззренческом фоне. Искусственно разделять их вряд ли целесообразно: К.Э. Циолковский воспринимается вами не просто как ученый, как мыслитель, раскрывший перед человечеством двери в космос.

К.Э. Циолковский не был знатоком истории философии, а его знакомство с мыслителями прошлого в основном поверхностно. Тем не менее уместно говорить о его историко-философсквх взглядах[145], а также гносеологических взглядах и идеях[146]. Остановимся на тех из них, которые имеют отношение к „космической философии".

Философские взгляды К.Э. Циолковского составляли с его естестественвеннонаучными идеями единый сплав в виде мировоззренческой картины, в которой общие концепции стимулировали конкретные научные изыскания, и наоборот. Согласно его взглядам, философия (ее он касался в ряде работ[147]) состоит из метафизики, включающей в себя онтологию - учение о сущности мира и телеологию - учение о его происхождении; гносеологии - учения об источниках и способах познания и этики - учения о смысле и цели жизни. В своем творчестве ученый касался в той или иной мере всех этих частей.

До недавнего времени в литературе, анализирующей любую философскую конструкцию, выделялся так называемый основной вопрос философии - об отношении материи и сознания. Сейчас такой подход не выглядит обязательным. Тем более это справедливо в отношении философской системы К.Э. Циолковского, который, хотя и касался проблемы отношения материи и сознания, все же основное внимание уделял проблеме отношения человека и космоса, человечества и Вселенной, что и давало ему право говорить о своем учении как о „космической философии".

Вопрос о соотношении человека и космоса был поставлен еще античными мыслителями. Они исходили из их единства, а смысл человеческого существования сводили к гармонии с космосом, объединяющей все видимое и мыслимое. Мы видим, что тогда понимание космоса было иным, нежели в наше время. К.Э. Циолковский создал оригинальное направление антропокосмизма, тождественное его космической философии. Ученый рано задумался о возможности освоения внеземных пространств. Бесспорно, он несколько абсолютизировал преобразовательные функции человека. Но разве без этого пришел бы он к идее освоения внеземных пространств? В этом его воззрения отличаются от космизма (антропокосмизма), от всех предшествующих, да и многих последующих последователей этого направления.

Другая идея античности, глубоко вошедшая в мировоззрение К.Э, Циолковского, - атомизм. Ученый признавал наличие во Вселенной атомов - вечных и неуничтожимых наименьших элементов материи, обладающих чувствительностью, „отзывчивостью", ощущением, зачатками духовности. За это К.Э. Циолковского упрекали в панпсихизме, корили за непоследовательность как материалиста. Однако это можно объяснить и иначе: просто он предчувствовал свойство атомов, вообще материи, связанное с отражением, которое получило впоследствии наименование информации. С позиций современного мировоззрения можно сказать, что ученый, признавая „атом-дух", отвергал чисто физическую трактовку атомов, считая, что они обладают и свойствами, которые пока недоступны наукам о неживой природе. Спустя десятилетие после его кончины появилась кибернетика, чуть позже и информатика.

Согласно К.Э. Циолковскому, „...вся Вселенная жива, но сила чувствительности проявляется во всем блеске только у высших животных. Всякий атом материи чувствует сообразно окружающей обстановке. Попадая в высокоорганизованные существа, он живет их жизнью и чувствует приятное и неприятное, а попадая в мир неорганический, он как бы спит..."[148]. С этой точки зрения смерть отдельного человека - это лишь разрушение его тела, сознания, памяти, но составляющие его атомы бессмертны. Путешествуя по космосу, эти элементарные живые существа непременно войдут в состав других жизненных форм. Тем самым мыслитель как бы „смягчает" угрозу смерти индивида, вселяет надежду на то, что после кончины человека его атомы войдут в иную жизнь, более совершенную. Посредством своих атомов человек получает возможность общаться с людьми будущего, принимать участие в будущей жизни. Поэтому он должен беспокоиться не только о своем личном счастье, но и о счастье своих атомов, создавая им условия для счастливой жизни в составе других существ. Эта концепция имеет важное значение в его учении - „космической этике".

Не находя ответа на мучившие его вопросы в материалистическом учении, К.Э. Циолковский обращается к религии. Ранее он увлекался Библией, придавал огромное значение Христу: „Я видел и в своей жизни судьбу, руководство высших сил. С чисто материальным взглядом на вещи мешалось что-то таинственное, вера в какие-то непостижимые силы, связанные с Христом и первопричиной. Я жаждал этого таинственного. Мне казалось, что оно меня может удержать от отчаяния и дать энергию"[149]. Огромный груз идей, внушенных в юности, склонял его к мистицизму, к чему-то непостижимому, от чего он и потом до конца не освободился даже с помощью науки, проникнутой духом материализма. А может, не считал нужным это делать?

Исповедуя материалистический взгляд на Вселенную, ее эволюцию, К.Э. Циолковский тем не менее выделял первопричину всего сущего. „Если мы скажем, что мир всегда был, есть и будет, и дальше этого не захотим идти, - подчеркивал мыслитель, - то почему все проявляется в той, а не в другой форме, почему существуют те, а не другие законы природы? Ведь возможны и другие... На то должна быть какая-нибудь причина, как и причина всего мира..."[150] И нередко давал ответ: „Бог есть причина всех явлений: причина вещества и всех его законов"[151].

Отношение К.Э. Циолковского к религии было противоречивым. Он не разделял официальной доктрины православия, изложенных в ней сведений, церковных обрядов, „нелепостей вероисповедания". Но даже в послеоктябрьский период жизни, публикуя свои мысли о причине космоса и понимая, что они не безупречны, ученый не отказался от своих взглядов, разъясняя, что это его личное мнение, которое он никому не навязывает, возможно, его слабость, что, хотя эта идея и выходит за пределы науки, она ему нравится. От веры в бога он так и не отошел, признавая ее необходимость, по крайней мере, для себя.

Необходимость веры он обосновал тем, что „множество насущных вопросов сейчас не может быть решено, между тем жизнь требует их решения, во что бы то ни стало... Отсюда потребность веры, т.е. потребность иметь твердые, непоколебимые взгляды и решения трудных задач, чтобы не топтаться на одном месте, а идти вперед, хотя, бы, и рискованным путем"[152]. Понимая, что истина не тождественна вере, утверждал, что именно “звание сделает вас счастливыми... Только звание может открыть вам глаза, правильно оценить Вселенную и указать ее прошедшее и будущее"[153].

Отход ученого от религии в конце жизни, конечно, обусловлен влиянием научного знания, а также сложившимся после революции к вере в церкви, развитием „садовых" метода” утверждения атеизма. Видимо, культоросветовский натиск того времени подействовал на ученого не столь серьезно, чтобы он начисто отбросил свои религиозные убеждения. Поэтому не стоит упрощать противоречивый ход его духовного развития, сводить неповторимый жизненный мир лишь к формированию атеистического миропонимания. Глубокое внутреннее противоборство его материалистических и религиозных взглядов сказалось, в честности, в том, что, разделяя ранее Боге и Вселенную и ставя последнюю в причинную зависимость от первого, он в дальнейшем замечает: „Бог есть те, что распоряжается всеми нами, от чего зависит и судьба людей, жизнь и счастье всего существующего, судьба солнц и планет, судьба всего живого и мертвого. И такой Бог есть, потому что это Вселенная..."[154] Здесь мы видим синтез материализма и религии, к которому и до Циолковского приходили философы-пантеисты, пытавшиеся примирить противоположность духа и материи. Ученый повторяет Спинозу, отождествившего в своей пантеистической системе Бога и природу. Однако, отождествляя Бога и Вселенную, К.Э. Циолковский как бы провозглашает космический пантеизм.

Таким образом, К.Э. Циолковский имел потребность в признании божественного, духовного мира наряду с миром материальным. Это связано не столько с лишениями и неустроенностью его личной жизни, сколько с поисками ответа на вечную проблему о причине космоса, на которую и современная наука не может ответить удовлетворительно. Недостаток научных знаний он восполнял верой в Бога. Впрочем, он ли один? Многие мыслители, столкнувшись с изъянами нашего развития, обращаются к религии, способствующей обретению целеустремленности, уверенности, последовательности как регуляторов устойчивости человеческой жизнедеятельности, компенсирующей недостаточный уровень развития ее рациональных форм”.[155]

Возможно, обращение К.Э. Циолковского к религии отчасти вызвано тем, что, находясь в провинции, он не имел доступа к современным достижениям науки. Известны случаи, когда, отзываясь о некоторых таких достижениях, он оказывался не на уровне передовой мысли того времени. Так, в физике, химии и биологии он видел одну лишь механику, а космос напоминал ему бесконечный и сложный механизм. Он пользовался в основном понятиями классической физики и испытывал сильное влияние механистического материализма. Отвергал теорию относительности А. Эйнштейна. Рассматривая Вселенную в развитии, выступал против ее тепловой смерти. Относясь к проблемам термодинамики Вселенной с добольцмановских позиций, не учитывающих статистического характера процессов, обосновывал „вечный круговорот материи". Утверждая, что продолжительность жизни общества может быть бесконечной, распространял эту идею на уровень отдельного социального организма, коль скоро он возник и может реализовать возможность распространяться по космосу.

Е.Т. Фаддеев усматривает в идеях круговорота во Вселенной, возможности бессмертия человечества и его непрерывного совершенствования противоречие, которое сам К.Э. Циолковский не мог разрешить, хотя и выдвинул ряд конструктивных предложений. Однако, полагает Е.Т. Фаддеев, более всего ко Вселенной применима модель не круговорота, а однонаправленного усложнения материи Вселенной „по прямой"[156]. Между тем современная наука считает, что модель однонаправленного развития столь же одностороння, как и модель круговорота. Скорее всего, Вселенная реализует „плюрализм стратегий" и направлений развития: в ней есть и линия все большего усложнения, и круговорот, и регресс, и еще что-то такое, чего мы пока не знаем, но непременно узнаем в будущем.

Придерживаясь идеи круговорота материи, К.Э. Циолковский отходит подчас от ее механической модели, заменяя ее движением по спирали, то есть совмещением периодичности с беспредельным устремлением вперед, к бесконечно усложняющейся и совершенствующейся Вселенной. Обратимость космических процессов рано или поздно приведет к гибели планет и звезд. Однако разумные существа могут переселяться на развивающиеся звезды и планеты, и этот процесс может мыслиться бесконечным. Бессмертие общества достигается не только стратегией ухода от катастроф, грозящих космическим цивилизациям. К.Э. Циолковский полагал, что мысль может оказаться фактором эволюции космоса, что разумные существа в состоянии влиять на устройство и развитие Вселенной. Так, цивилизации могут овладеть неизвестными ныне энергетическими ресурсами и перестать зависеть от энергоизлучения звезд. В отдаленном будущем высокоразвитые цивилизации смогут воздействовать и на более грандиозные космические процессы, изменяя их в благоприятном для себя направлении. Все это может не только продлить на неопределенно долгое время социальный прогресс, но и изменить само течение крупномасштабных природных круговоротов, „выпрямляя" их в сторону поступательных изменений.

Рассуждая о вечности Вселенной, ее безграничности в пространстве и во времени, К.Э. Циолковский обращал в своих работах внимание и на „те мировые враждебные силы, которые могуг погубить человечество, если оно не примет против них соответствующих мер спасения. Знание всех угрожающих сил космоса поможет развитию людей, т.к. грозящая гибель заставит их быть настороже, заставит напрячь все свои умственные и технические средства, чтобы победить природу"[157].

Среди причин возможного угасания жизни на Земле К.Э. Циолковский выделял охлаждение Солнца, мощные вулканические процессы, сопровождающиеся землетрясениями, потопами, поднятием и опусканием материков, падением больших болидов, комет и т.д. Современная наука признает с определенной коррекцией все эти причины возможных космических катастроф. Впрочем, добавляет и новые - потерю планетой атмосферы, уменьшение магнитного поля и т.д. Однако на первое место выдвигает причины, созданные самим человечеством в ходе своего традиционного и одновременно нерационального развития, - угрозу термоядерной катастрофы, экологического самоубийства и т.д. Но это станет понятно спустя десятилетия после кончины ученого. Поэтому он усматривал причины возможной гибели человечества лишь во внешних теллурических и космических процессах, полагая, что их можно избежать с помощью средств космонавтики, или как, он называл, звездоплавания.

К.Э. Циолковский в значительной степени предвосхитил появление проблем, которые мы сейчас называем глобальными, в особенности связанных с экологией. Он верил, что человечество в конечном счете окажется глобальным фактором развития и коренным образом преобразует планету, поскольку в ее природе „много несовершенств". Выход в космос считал одним из средств „исправления" этих несовершенств. Он выдвинул, между прочим, конкретные проекты полного уничтожения животных и растений, вредных для сельского хозяйства и здоровья человека. Планету он хотел превратить в сплошные оранжереи и сельскохозяйственные угодья, где человек будет полностью управлять окружающей природой, а техника заставит природу работать, как раба[158]. Он был сторонником не приспособления человека к природе, а, скорее, ее достаточно жесткого преобразования. „Сейчас люди слабы, но и то преобразовывают поверхность Земли, - писал К.Э. Циолковский. - Через миллионы лет это могущество их усилится до того, что они изменят поверхность Земли, ее океаны, атмосферу, растения и самих себя. Будут управлять климатом и будут распоряжаться в пределах Солнечной системы, как и на самой Земле. Будут путешествовать и за пределами Солнечной системы, достигнут иных Солнц и воспользуются их свежей энергией взамен своего угасающего светила. Они воспользуются даже материалами планет. Лун и астероидов, чтобы не только строить свои сооружения, но и создавать из них новые живые существа"[159].

Конечно, с позиций современной науки трудно согласиться с абсолютизацией преобразовательных функций человечества, с отношением к природе как к „рабу". Этот курс, соединенный с дегуманизацией развития техники, привел к глобальному экологическому кризису, угрожающему в начале следующего века планетарной катастрофой. Сейчас стоит иная задача - сохранение природы Земли, переход на такие способы рационального природопользования, которые не угрожали бы прекращением человеческого рода. Одним из направлений решения этой задачи является вывод техники и производства в космос, его индустриализация в максимально экологизированном варианте, с тем чтобы ослабить антропогенное давление на природу, особенно биосферу Земли.

Человека К.Э. Циолковский мыслил хозяином Земли, распоряжающимся не только жизнью растений и животных, но и другими косными компонентами геосфер. Причем полагал, что таким хозяином он станет только тогда, когда население планеты увеличится в тысячи раз. Это заблуждение. В последнее время стало абсолютно ясно, что именно бурный прирост населения оказался главным фактором, сводящим на нет возможности решения глобальных проблем. Высказывается даже такое мнение: „Если в течение двух последующих поколений не удастся остановить этот процесс, то внедрение всех научно-технических новшеств не предотвратит, а лишь оттянет неизбежную катастрофу. По мере роста своей численности и запросов человечество постепенно превратится в саморазрушительный фактор. Лишь разум и умеренность могут предотвратить такое развитие"[160].

Конечно, К.Э. Циолковский рассчитывал на возможность выхода из состояния перенаселенности Земли путем переселения людей на иные космические тела. Но практическое развитие космонавтика идет такими темпами, что эта задача не может быть поставлена даже в следующем столетии. И до сих пор неясно, сможет ли человек настолько приспособиться к космосу, что окажется возможным его обживание в широких масштабах. Л ведь глобальная экокатастрофа угрожает цивилизации еще до середины XXI века!

„Космический прирост" населения станет возможным лишь в отдаленном будущем, когда сформируется материальная основа жизни людей вне планеты и, прежде всего, будет развита индустрия вне Земли. Ее развитие также предсказал ученый. Поскольку тяжесть страшно мешает развитию техники, перемещению и социальному общению, то там, где тяжесть одолима, „в эфире, в царстве непрерывного света и шестистороннего простора, индустрия и эволюция разумных существ... должны достигнуть неслыханных успехов... Цели индустрии в эфире в общем такие же, как и на Земле, только много обширнее"[161]. Эта идея К.Э. Циолковского признана весьма плодотворной - „индустрия в эфире" уже развивается на современных космических аппаратах, долговременных орбитальных станциях. Что касается широкого обживания космоса, то оно начнется лишь после того, как космонавтика докажет свою эффективность в решении глобальных проблем Земли.

К.Э. Циолковский, пожалуй, абсолютизировал техническую и преобразовательную деятельность человека. Он, например, справедливо обращал внимание на то, что „чем дальше подвигается человек по пути прогресса, тем более естественное заменяется искусственным"[162]. Однако в его времена экологическое самоубийство человечеству еще не угрожало, а отдельные негативные последствия технического прогресса были малозаметны. Словом, рост технического могущества человечества, неограниченный рост его преобразовательной мощи не мыслились тогда как тупиковый путь социального развития.

Тенденция замены естественного искусственным переносится и в космос: „В эфирном пространстве эта искусственность только дойдет до своего крайнего предела, но зато человек будет находиться в условиях, наиболее благоприятных для себя". К.Э. Циолковский прав: в космосе действительно человек не может существовать без искусственно созданных условий. Но он ошибался, полагая, что все космическое - благо, а все земное - зло. С позиций современного мышления многое из того, с чем он считал необходимым бороться, - вредные насекомые и бактерии, растения и животные, сила тяжести, высокая и низкая температура в т.д. - представляется не только со завком „минус". Наоборот, торжествует „презумпция естественности", которая в значительной степени отвергает замену естественных факторов развития чисто искусственными.

И все же, не отдавая себе полного отчета в том, куда ведет развитие техники и производства, К.Э. Циолковский предложил один из возможных путей предотвращения гибели человечества - выход человека за пределы планеты, освоение космического пространства. Подчеркну: не просто предположил возможность выхода в космос, а предложил конкретное средство. Спустя два десятилетия после смерти ученого оно было создано и блестяще подтвердило его идею. Космическое расширение мыслилось К.Э. Циолковским как общечеловеческая потребность, а на реальную возможность ее удовлетворения он смотрел как на астросоциологическую закономерность развития космических разумных существ. „Если бы жизнь не распространялась по всей Вселенной, - писал ученый, - если бы она была привязана к планете, то эта жизнь была бы часто несовершенной и подверженной печальному концу..."[163] Таким образом, руководствуясь гуманистическими соображениями, он пришел к выводу, что без освоения внеземных пространств прогресс человечества на длительные, астрономические времена в принципе невозможен.

Эта точка зрения представляет собой не просто некое экстенсивное расширение сферы деятельности человечества, но коренной качественный сдвиг в способе существования цивилизации, в мировоззрении вообще. Это новый этап и в развитии концепции антропокосмизма, значение которой трудно переоценить. Сейчас, например, утверждается, что выход человечества в космос во многом изменит наши представления о самом гуманизме.

В космосе проявляются в полной мере гуманистические потенции и общечеловеческие идеалы, к которым мы движемся не только во времени, но и в пространстве. Подобно тому как эпоха Возрождения ознаменовалась великими философско-космическими откровениями Дж. Бруно и Н. Коперника, нынешнее возрождение гуманизма, интереса к человеческому достоинству и свободе сопряжено с открытиями в области космоса. Современный космический ренессанс включает в себя не только отрицание отживших мировоззренческих ценностей докосмической эры, но и обновление общественно-политических и культурных ценностей, выделение в них вселенско-гуманистнческих инвариантов, составляющих, возможно, ядро человеческой духовности и ее ноосферной ориентации.

На приоритетные места в космическом творчестве К.Э. Циолковского встают гуманистические, общечеловеческие мотивы, ценности, цели. „Работая над реактивными приборами, - писал ученый, - я имел мирные и высокие цели: завоевать Вселенную для блага человечества”[164]. В другом месте он признается: „Основной мотив моей жизни: сделать что-нибудь полезное для людей, продвинуть человечество хоть немного вперед"[165]. И не случайно его рукописи буквально пестрят таким мало употребляемым в его времена понятием, как „человечество". Приведу лишь названия некоторых его работ: „Общественная организация человечества", „Будущее Земли и человечества", „Человек. Жизнь человечества"...;

В ходе процессов обновления вновь пришлось обратиться к общецивилизационным ценностям и идеалам, в том числе в области нравственности и гуманизма. И оказалось, что многие мысли К.Э. Циолковского созвучны нашему времени. Исходя из смысла общих законов и своего понимания целей развития космических цивилизаций, ученый по существу вышел на общецивилизационные космические параметры и характеристики. Он полагал, что имеется „нечф общее между всеми существами, достигшими совершенства: у них один ум, одно познание, одна цель - всеобщее и вечное счастье..."[166].

Разумеется, не следует понимать это как отрицание многообразие форм и законов развития. Нет, это констатация общности человечества и иных разумных существ Вселенной. Ведь на этой основе цивилизации космоса могут вступать в контакты, создавать цивилизационные союзы и т.д. „Где предел этим союзам - трудно сказать, так как Вселенная бесконечна"[167].

Нравственно-гуманистические идеи К.Э. Циолковского вписываются в его концепцию антропокосмизма, составляя важное звено в его представлениях о предназначении человечества и иных цивилизаций космоса. Он, пожалуй, впервые в мире четко поставил вопрос о „космизации" этики, полагая, что все вопросы человеческого бытия необходимо рассматривать с космической точки зрения как в плане влияния космоса на человечество, так и в плане влияния общества на внеземные пространства.

Несмотря на наивно-просветительские идеи, отдельные ошибки и заблуждения, этические воззрения Циолковского, несомненно, содержат рациональные моменты[168]. Он исходил из того, что целью познания и деятельности является счастье человека, его бесконечное развитие g усовершенствование. Однако, по его мнению, на Земле эта цель недостижима, поскольку Земля сильно зависит от космоса, ей угрохают такие воздействия, которые с течением времени сделают жизнь на планете невозможной. Гибели можно избежать, лишь познав законы Вселенной и создав необходимые транспортные средства, с помощью которых люди могли бы путешествовать к иным, космическим источникам энергии.

К.Э. Циолковский сосредоточивает внимание на естественных нравственных началах, якобы заложенных в человеке и вообще в каждом существе Вселенной. Согласно его взглядам, полное счастье человека в принципе недостижимо, пока во Вселенной хоть где-нибудь остаются несовершенные и страдающие существа, пока не искоренены до конца зло и несчастья. Поскольку ученый исходил из идеи множественности обитаемых миров, он считал, что одной, даже „космизированной" этики человека и человечества явно недостаточно. „До сих пор, - писал он, - самые величайшие философы и гуманисты были на земной точке зрения и не заикались даже об интересах космоса. Иные доходили до интересов животных, даже растений, но никто не подумал беспокоиться о жителях Вселенной вообще"[169].

К.Э. Циолковский еще более „космизирует" свою этику, утверждая, что не только человечество, но и все иные существа Вселенной ставят себе одну и ту же цель - всеобщее и вечное счастье. Отвергая „этический геоцентризм", он идет дальше - от „этического антропоцентризма" к универсальной космической этике всех существ Вселенной и даже ее атомов! „Категорический императив" его „космической этики" заключается в том, что не должно быть никаких страданий ни на Земле, ни на других планетах, ни вообще в космосе, что нравственность и Земли и небес едина: устранение всяких страданий. В силу этого разумные существа должны достигнуть совершенства и изгнать из пределов Вселенной возможность зла и страданий. И в первую очередь устранить смерть человека и человечества. По мнению мыслителя, жизнь человека может длиться неопределенно долго - тысячи лет, при условии что человек примется за преобразование своего тела и станет существом космоса, живущим за счет солнечной энергии, как это делают растения на Земле[170]. Таким образом, проблема личного бессмертия связывается с радикальными тргшсфорглациями человека, с его превращением в совершенно иное -• автотрофное ~ существо. Тем самым он предлагает едва ли не самый радикальный проект преобразования природы человека.

Идея социального бессмертия получала наибольший философский резонанс. Спасая человека от гибельных воздействий на планете, звездоплавание гарантирует беспредельность прогресса, вселяет надежду на уничтожение смерти человечества. Не случайно вторую часть знаменитого труда „Исследование мировых пространств реактивными приборами" (1911 г.) венчает мысль: „Нет конца жизни, конца разуму и совершенствованию человечества. Прогресс его вечен. А если это так, то невозможно сомневаться и в достижении бессмертия"[171].

Выше ухе отмечалось, что основоположниками концепции ноосферы считают В.И. Вернадского, Э. Леруа и П. Тейяр де Шардена. В этом не сриходится сомневаться. Я думаю, что К.Э. Циолковский также может считаться одним из этих основоположников, несмотря не то что он ни разу не воспользовался термином „сфера разума". Дело, конечно, не в термине, а в содержании концепции. Оба русских ученых развивали ее примерно в одном направлении, как, впрочем, в концепцию антропокосмизма. Кстати, ни тот ни другой не употребляли термина „антропокосмизм". Он был введен лишь в 1947 г. украинским ученым Н.Г. Холодным.

К.Э, Циолковский выгодно отличается от многих современных исследователей, отождествляющих сферу разума со сферой распространения человека. Последняя ни в коей мере не является разумной, поскольку человек в ходе своего стихийного развития приближает себя к глобальной катастрофе. Необходимо создать условия, при которых высокоразвитый коллективный разум, „высший" разум, как считал К.Э. Циолковский, сможет по-иному направить развитие человека и иных существ. Степень развития социального организма как целого онставил в прямую зависимость от степени его разумности, связанной с этико-гуманистическими параметрами.

„Ноосфера К.Э. Циолковского" отличается от „ноосферы Вернадского" своей ярко выраженной космической направленностью, а также тем, что ноосфера калужского мыслителя выступает перед нами не только как космоноосфера - развивающаяся в космосе сфера земного по своему происхождению разума, но и как астроноосфера - объединение ноосфер различного происхождения. По Циолковскому, объединение непременно должно состояться, „ибо этого требуют выгоды существ; если они зрелы, то разумны, а если разумны, то не станут сами себе делать зла"[172]. Таким образом, степень нравственности разума неразрывно связана с объединением. Оно сопровождается синергетическим эффектом, ускоряющим достижение цели существования и развития разумных существ - всеобщего блага и счастья.

Если В.И. Вернадский говорил о человечестве как о мощной геологической силе, то К.Э. Циолковский шел дальше, объявляя его силой космической. Он утверждал, что мысль может оказаться фактором эволюции космоса и объединенные в союзы разумные существа окажутся в состоянии влиять на развитие и устройство Вселенной.

Это влияние должно быть направлено на то, чтобы полнее удовлетворять разумные потребности развития человека и человечества и в конечном счете достичь бессмертия как личного, так и социального, связанного с идеей автотрофности. Впервые идею социальной автотрофности высказал В.И. Вернадский, полагавший, что рано или поздно человечество создаст технологии, которые смогут обеспечить его всем необходимым и избавят от использования скудеющих запасов органических веществ биосферы. Однако В.И. Вернадский не предполагал, что реализация его идеи на планете в широких масштабах в принципе неосуществима, особенно в условиях углубляющегося экологического кризиса. А К.Э. Циолковский, по сути дела, предложил кардинальный способ ее осуществления с помощью освоения и заселения космоса человеком на базе „индустрии в эфире". Вынесенная за пределы планеты, она уже не будет негативно влиять на биосферу и тем самым обеспечит социальную автотрофность. Итак, освоив космическое пространство, человечество обретает возможность внебиосферной организации материального производства и, следовательно, более кардинального решения экологических проблем на планете в сравнении с результатами, которые обещают развитие по чисто геоцентрическому сценарию. Появляется возможность становления одной из зрелых ступеней ноосферы, которую я именую космическим обществом. И если прав В.И. Вернадский, считавший, что ноосфера и автотрофный путь развития человечества не могут существовать друг без друга, все это реализуемо на базе развития космо-зкологической деятельности. А это, в свою очередь, означает, что развитая ноосфера и социальная автотрофность утвердятся на космической стадии становления сферы разума.

Когда-то идея К.Э. Циолковского об индивидуальной автотрофности и бессмертии расценивалась как фантастическая, серьезные ученые не обращали на нее внимания. Сейчас она возрождается в гипотезах о палевых формах жизни[173], перестройке мозга и всего тела в полевую форму. И другие его идеи, которые ранее отвергались, объявлялись ненаучными, сейчас обретают вторую жизнь, становятся актуальными. Творческое наследие калужского мыслителя все в большей степени востребуется современной наукой, превращаясь в мощный интеллектуальный ресурс ее развития в ноосферном направлении.

Date: 2015-09-03; view: 463; Нарушение авторских прав