Техники жизни в городе

48 Городской тип личности и его истоки, лежащие в городе модерносги, — тема, которой Зиммель начинает классическую урбанистику, не смущаясы ш того, что социальный анализ в его эссе сочетается с психологическим (ведь задача, которой он задается, — попять, за счет чего человек города «уживается с внешними силами», — по своему характеру психологическая), ни использования «виталистской» терминологии. Он равноду­шен к тем теоретическим табу, которыми «обложила» себя со­циология с момента своего возникновения.

48 Решая сложную задачу постулирования «социального» и как объекта и как ис­точника анализа, социология ввела строгий запрет на «биоло­гизм» и «психологизм», что, как мы увидим в дальнейшем, пре­допределило ограниченное использование идей Зиммеля и чикагской школы до 1990-х годов.

48 Между тем поиск причин психических заболеваний в изъя­нах окружающей среды был популярен на рубеже XIX и XX ве­ков (см.: Vidler, 1994], что, несомненно, помогло Зиммелю поставить свой знаменитый диагноз: «бесчувственно-рав­нодушный» человек — преобладающий в городах тип — по­рожден «повышенной нервностью жизни, происходящей от быстрой и непрерывной смены внешних и внутренних впечат­лений» [Зиммель, 2002:23].

48 В то же время если позитивистский социальный наблюдатель видел человеческие атомы общества сквозь уже существующие формы институтов, то социальный философ Зиммель демонстрирует, каким образом в «метрополисе» возникают новые формы социализации.

48 Их суть в том,

49-50 что отныне социум (олицетворяемый городом, в котором царят деньги и рацио) становится источником смысла для субъекта, который одновременно жаждет развить свою инди­видуальность.

49 На городской улице только дети живо реагируют друг на друга

50 Деньги гомогенизируют социальный мир, нара­стает дистанция субъекта от произведенного им продукта и самого труда. Городское окружение бомбардирует его тысячью противоречивых стимулов, не давая возможности ни на чем остановиться и ни к чему привязаться. Способом справиться с этим становится особое отношение безразличия к происходя­щему, которое формирует субъект, обесценивая внешний мир и такой ценой сохраняя неприкосновенность своего внутрен­него мира:

«[Исчезает] значение и ценность разницы между вещами, а потому и сами вещи кажутся ничтожными. Они представляются человеку с притуплёнными чувствами однооб­разно тусклыми и сырыми, ничего не стоящими, недостойны­ми никакого предпочтения перед другими» [Зиммель, 2002:27].

50 «Бесчувственное равнодушие» — особое культурное при­способление, которым индивиды защищают себя, — вытекает из их постулируемой Зиммелем неспособности взаимодей­ствовать лицом к лицу с тем обилием людей, что они видят каж­дый день.

50 Эмоциональная энергия слишком легко и напрасно бы исчерпалась, захоти городские обитатели близко к сердцу принимать многочисленные контакты, на которые их обрека­ет город. Гораздо более психологически экономны игнориро­вание окружающих, избегание контакта с ними, культивирова­ние антипатии к другим, сочетающейся с враждебностью: преобладает «конкретное деловое отношение к людям и ве­щам, при котором нередко формальная справедливость соче­тается с беспощадной жестокостью» [Там же-. 25].

50 Человек сформирован городской окружающей средой так, что он определяет себя не только через класс, этичность, пол или профессию, но и через особую предрасположенность (ко­торую составляет безразличие к городскому окружению).

50 Го­родское окружение состоит из «стимулов» — множества воз­можностей, впечатлений, наружностей, жестов, товаров, обра­-51-зов и звуков, которые сливаются в пестрый и непостижимый хаос.

51 Средство самозащиты — тип личности, какой субъект становится, усвоив социальную логику, лежащую за этим хао­сом: сосредоточенность на своих интересах и равнодушие к социальным процессам. Капиталистические формы управле­ния людьми оборотной стороной имеют разрушение коллек­тивов и «обесцвечивание» людей. Разобщенность постоянно производится и воспроизводится, в итоге чего индивиды пси­хологически «затвердевают» в жесткой городской жизни и отделяются друг от друга. Вот в чем состоит главный вектор приспособления, главное решение зиммелевского уравнения. Исчисляющая инструментальная рациональность капиталис­тической жизни личностей для себя не требует, более того, она, если воспользоваться более поздней метафорой Юргена Хабермаса, «колонизует» городскую жизнь.

51 Насколько же при этом Зиммель тоньше марксистов! Он вовсе не выводит чело­веческие несчастья из этого обстоятельства, а фиксирует сле­дующий парадокс: «Отнюдь не необходимо, чтобы свобода человека отражалась в его душевной жизни ощущением благо­получия» [Зиммель, 2002: 31].

51 Разобщенность, получается, дает свободу. Отвердевание душой — возможность делать самого себя Более того, разобщенность — это вид новой социальной связи, в которой только и возможна эта, невозможная в рамках иных, тесно сплоченных общностей свобода.

51 Свобода - это прежде всего свобода умственная, позволяющая индивиду сде­лать самого себя в соответствии с правилами городского окружения, где связи с другими мимолетны, а союзы непрочны, будучи подчиненными правилам городской функционально­сти. Только не будучи членом тесно сплоченной социальной сети, а потому связанным по рукам и ногам обязательствами и нормами, может индивид обрести свободу для того, чтобы стать непохожим на других (и эту непохожесть затем тоже с выгодой для себя использовать).

51 Практики городской жизни разобщают, но в ходе включенности в них появляется гибкость восприятия, формируется габитус изобретательного городско­го индивидуалиста.

Date: 2015-08-07; view: 652; Нарушение авторских прав