Главная Случайная страница


Полезное:

Как сделать разговор полезным и приятным Как сделать объемную звезду своими руками Как сделать то, что делать не хочется? Как сделать погремушку Как сделать так чтобы женщины сами знакомились с вами Как сделать идею коммерческой Как сделать хорошую растяжку ног? Как сделать наш разум здоровым? Как сделать, чтобы люди обманывали меньше Вопрос 4. Как сделать так, чтобы вас уважали и ценили? Как сделать лучше себе и другим людям Как сделать свидание интересным?


Категории:

АрхитектураАстрономияБиологияГеографияГеологияИнформатикаИскусствоИсторияКулинарияКультураМаркетингМатематикаМедицинаМенеджментОхрана трудаПравоПроизводствоПсихологияРелигияСоциологияСпортТехникаФизикаФилософияХимияЭкологияЭкономикаЭлектроника






Глава 1 7 page





Неужели не ясно, что благородный молодой человек имеет право поразвлечься? А как это сделаешь без денег? Вино в кредит нигде не нальют… увы…

Да и шлюх тоже без денег не снимешь.

А как приятно прийти в кабак, кинуть на стол горсть золота и гулять всю ночь напролет…

Восхитительное ощущение своей силы, власти, всемогущества…

Отец его просто не понимал.

Да что он вообще понимает, этот старый пень?!

Бегает к этому гаду — эввиру что ни день. А когда Дарий пришел подзанять у того деньжат, подонок скроил постную рожу. Мол, я бы с удовольствием. Но все отдал господину барону. Может быть достопочтенный господин спросит у своего отца?

Ага, у него спросишь, как же!

Дарий вскипел, но только он настроился поучить вежливости мерзавца — эввира, как появилась охрана. Такие здоровущие лбы, что медведя в одиночку заломают. А негодяй Хельке, приторно улыбаясь, сообщил, что господин барон будет очень недоволен, если его наследник нанесет увечья бедному старику. Ведь Хельке в каком‑то смысле работает на барона…

Ага, как же!

На эту Мальдонаину дочь он работает! Все знают!

И в то же время — бабы просто пищат от восторга! У Томми подружка недавно попросила серьги с новой застежкой — чтобы не потерять. А гаденыш столько за них ломит! И в долг не вверит. Мол, с него хозяева прибыль требуют, а не расписки. Поэтому — платите, господа.

А отец Томми тоже не может понять нужды своего сына.

Девица и вильнула хвостом. Теперь вертится под купцом, который в два раза старше Томми и в три раза толще. Зато оплачивает ее услуги по полной программе.

Так что Томми тоже был обижен на эввиров.

А про Савла можно и не говорить. Отец парня хотел войти в долю с Хельке, так тот уперся. И не сдвинется. И из‑за чего!? Да пустяк!

Савл как‑то его сына плетью вытянул пару раз!

Вы же понимаете, что молодой человек спешил к девушке. И торопился. А этот щенок не успел вовремя выскочить из‑под копыт. То есть он отскочил, но недостаточно проворно. Конь шарахнулся, напугался, едва не скинул седока… хорош был бы Савл на свидании по уши в грязи!

Конечно, пришлось проучить негодяя — эввиреныша. Ну и что?

Не сдох же!

И даже калекой не остался…. Кажется, пару дней провалялся в горячке — и все зажило, как на собаке. А теперь Хельке из‑за этого случая отказал отцу Савла. Впрямую не сказал, но все и так знают.

— Горел бы этот гад зеленым пламенем! — пьяно рявкнул Томми.

Парни поддержали. Но потом Савл замотал головой.

— Вы что, ребята! Нельзя…

— Нам нельзя? Благородным? — изумился Дарий.

Впрочем, добротно поротая задница тут же напомнила, что отец может и не одобрить. А если отец не одобрит — будет весьма грустно. Он уже обещал выгнать сына из дома…

И ведь выгонит…

— Ребята, надо это как‑то обставить, чтобы не попасться, — прочитал его мысли Томми. — Чтобы все знали, но никто нас там не видел.

— и сам эввир?

— А что — эввир? Ему если что — можно и рот заткнуть, — ухмылка Савла сделалась хищной. — или второй прорезать. Ножичком. Поперек горла.

Никто не слушал болтовню трех пьяных аристократов. Никто не обратил на них внимания. А зря. И сами они не обратили внимание на трактирщика, который подносил им вино, оберегая служанок. Потому что три пьяных идиота твердо решили выжить ювелира — эввира из города. И для начала планировали поджечь его мастерскую. а трактирщик…. кому важны эти плебеи? О наличии у плебеев ушей, мозгов и порядочности ни Дарий, ни его приятели не подозревали.

 

***

 

Следующим, кто навестил Лилю, был Тарис Брок.

— Ваше сиятельство, какое омерзительное злодейство!

Злодейство было раньше, сейчас речь о его последствиях, — фыркнула Лиля. Но про себя, исключительно про себя. Внешне же она была сама невинность. Глазки к небу, личико бледное… картину беспомощной маргаритке изрядно портила куча бумаг на одеяле. Но Тарис благородно притворился, что их не замечает.

— Как вы себя чувствуете?

— Не слишком хорошо. Голова болит. И все тело тоже, — честно призналась Лиля.

— Возможно отвара? Или послать служанку на кухню, пусть принесет покушать?

Лиля пресекла все это движением кисти.

— Мне надо с вами поговорить о покушении….

— Ваше сиятельство, я намерен рассказать все вашему отцу. И даже не уговаривайте меня поступить против совести!

Лиля опустила глазки.

— Что вы! Никогда! Напротив…

— что напротив, ваше сиятельство?

— я напишу ему еще одно письмо. И если вас не затруднит его передать тоже…

— Разумеется, госпожа графиня. Я все передам.


— И я прошу вас… сейчас я полностью полагаюсь на вашу честь.

Лиля разыгрывала этакую беззащитную ромашку. И Тарис купился.

— Ваше сиятельство, я могу дать вам клятву сохранить все в тайне….

— Тарис… я не могу взять у вас слово. Я не знаю, стоит ли рассказывать об этом отцу…

— О чем, госпожа графиня?

— Мой муж изменил мне. И убийца был послан, чтобы расчистить дорогу его любовнице… Если меня не станет, господин граф женится на ней…

Судя по лицу Тариса — она все рассчитала идеально верно. Мягко говоря — такое не приветствовалось.

— Госпожа графиня, убийца сознался?

— Да. И я хотела бы, чтобы вы и пастер Воплер его выслушали. Если понадобится — записали его слова.

Тарис активно закивал. Он был согласен.

Но….

— Ваше сиятельство, ваш отец обязан узнать об этом.

— Тарис, это такой позор…

— Он не станет говорить об этом и разносить сплетни по свету. Вы же знаете. Но отец любит вас и позаботится, чтобы такого больше не было…

— Как? Как это можно вообще предотвратить? Я просто не вынесу этого кошмара!

Вообще рецепт был. Но женщина подозревала, что кастрировать графа ей не дадут.

Лиля играла откровенно не очень. Ну так и Тарис знал ее плохо. И Станиславский еще не родился. Так что мужчина если и не поверил до конца, то вид сделал.

— Ваше сиятельство, я сегодня же этим займусь…

— я прикажу вирманам…

— Вот кстати, вы им доверяете?

— У них нет любовницы, которая мечтает стать графиней Иртон.

Получилось коряво, но доходчиво.

— Ваше сиятельство, господин граф просто слепой, если мог променять вас на какую‑то идиотку. Ему Альдонай послал такое счастье, а он….

Ага, и в таком количестве, что лошадь спотыкается, — вздохнула про себя Лиля. Тарис все еще комплиментил, а она уже размышляла… наверное, пастер должен быть у себя? Или выискивать место для часовни? Или в библиотеке?

— я сейчас прикажу найти пастера — и пригласить к нам.

— Ваше сиятельство, вы не только красивы, но и умны….

Тарис опять засыпал Лилю комплиментами. Женщина не сильно слушала, думая о своем.

— А лучше — вы прикажите слугам. Кто‑то есть за дверью?

— Да, какая‑то служанка.

— вот и попросите ее. А сами помогите мне разобраться?

Пришедший пастер застал Лилю и Тариса, согнувшимися в три погибели над каким‑то документом.

— Ваше сиятельство? Вы желали меня видеть?

— Да, пастер. Надеюсь, я не оторвала вас ни от чего важного?

— нет, ваше сиятельство. Я был в деревне. Мой храм прогорел, но пепелище еще слишком горячее, чтобы его расчищать.

— А когда?

— Полагаю, через день — другой. А пока я с вашего позволения, воспользовался библиотекой…

— Да, разумеется. Вы нашли там что‑то интересное?

— У вас очень много божественных свитков. Я бы даже переписал кое‑что для себя.

— Моя библиотека в вашем распоряжении. Готов ли список того, что нужно заказать?

— пока еще нет, ваше сиятельство.

— как приготовите — отдайте уважаемому Тарису Броку. Он отвезет его в Альтвер, а оттуда пришлют, что нужно.

— как прикажете, ваше сиятельство.

— Разместили вас нормально?

— Да, ваше сиятельство. Ваша доброта не знает границ…

— Пастер, все мы в руках Альдоная. А он велит помогать людям.

Пастер сотворил знак Альдоная и принялся молиться.

Лиля и Тарис поддержали его. А по окончании молитвы перешли к делу.


Присмотрел ли пастер местечко под молельню в замке?

Пока еще нет?

Но он обязательно, сразу же…

Это хорошо и правильно. Но у них с уважаемым Броком есть и более насущные заботы. Не соблаговолит ли любезный пастер поговорить с убийцей и наставить его душу на пусть истинный? А то и признание зафиксировать?

Ходят тут, покушаются всякие…

Конечно, пастер был согласен. Даже два раза. А то ее сиятельство может и передумать на тему помощи неимущим…. Нет? Не передумает?

Ну так помогать ближнему все равно надо! Особенно если на ней графский браслет!

 

***

 

Лиля рассказывала Миранде сказку на ночь — и думала, что привязывается к этой девочке. Просто привязывается. Тяжело жить в мире, где нет никого родного и близкого. Очень тяжело…

Только вот… Могут ли сойтись человек двадцать первого века и человек средних веков?

Лиля не знала.

Не сделает ли она из девочки 'белую ворону'?

И что будет тогда делать Мири?

Лиля вздохнула.

Делай, что д о лжно и будь что будет.

Проснулась Лиля от того, что в носу нестерпимо чесалось. Еще бы!

Мири, проснувшись раньше, щекотала мачеху перышком, выдернутым из подушки.

Лиля не осталась в долгу и принялась щекотать мелкую. Так что утро началось с визга и смеха. Рука пока еще ныла, но уже намного меньше. Да и воспалительный процесс не сильно доставал. Температура точно спала.

На шум прибежала нянька — и тут же получила подушкой. А Лиля подумала, что надо бы сделать малышке пращу. И рогатку.

Или пращи хватит? И надо ли ее делать? Стекла‑то она собирается варить? И ставить… ой, не напасешься. Сама раз шесть окна в школе выносила… хотя поймали только один раз. А здесь стекло дорогое. Наверное, для начала сделаем ей детский лук. И пусть учится владеть оружием дальнего действия. Война не для женщин. Но защищать себя надо уметь.

Лиля выпроводила малявку и откинулась на подушки. Сегодня она еще отдыхает. Никуда не денешься, тело не казенное.

Бо — ольно…

Хотя сегодня было лучше, чем вчера. Намного.

Верная своей программе, Лиля с утра вызвала Лейса и выслушала отчет о ремонте стены и расчистке рва. Лейс не жаловался.

Хотя рабочих рук хотелось бы побольше.

Лиля обрадовала мужчину, что надо бы ему проехать по деревням и набрать себе еще десятка два парней. Чисто как новобранцев, как раз за зиму их можно подтянуть… зачем?

Ну так уважаемый Лейс понимает, что граф не может постоянно обходиться без такого воина.

А Иртон кто‑то защищать должен, когда его отряд отсюда уедет. Почему не эта дружина?

Антрел согласился и отправился по своим делам.

Была еще и другая причина. Но о ней Лиля молчала.

Пока…

Вирмане.

До конца она‑таки Лейфу Эриксону не доверяла. Как ни крути, как ни верти…

Не доверяла.

И как противовес ему станут солдаты Лейса и новобранцы.


Может у него и не будет мысли вырезать кого можно, а остальных продать в рабство. Может быть.

Но… доверяй, но проверяй. И контролируй. И вообще — противовес умные люди изобрели.

Потом Лилю посетила Эмма, отрапортовала, что дом моется — и была осчастливлена предложением нанять еще десяток слуг. А то тяжко, не гонять же каждый раз крестьянок? Проще не доводить дом до состояния свинарника.

Нанимать будем сама Эмма, так что она будет авторитетом. А кто не будет слушаться — выгнать. Ну и отвечать она будет лично перед Лилей, если что не так.

Эмма кивнула и заметила, что она уже присмотрела пару человек на кухню и пяток в замок. И если госпожа графиня ей доверяет…

Госпожа полностью доверяла. В конце концов, кого строит генерал?

Полковников. А те подполов. И далее по рангам. Но никак генерал не станет строить солдат. Вот и не ломаем народу стереотипы.

Потом к графине попытался прорваться Дамис Рейс, но вирмане не пустили. И правильно. Не фиг тут шляться. Ладно еще, если бы по делу. А то осведомиться о самочувствии.

Лиля попросила служанку послать учителя к Эмме. И занялась бумагами поместья.

М — да…

Приход и расход капитально не сходились. И где граф набрал столько ворья на должности управляющих? Ей — ей, Лиле казалось, что последние лет десять (а может и поболее?) порядочных людей на этом посту не бывало. Иртон жил практически на самообеспечении. Крестьяне отдавали почти половину всего, что наработали графу, плюс еще пахали на графских полях. Избытки продавались за бесценок на ярмарке. Но ей — ей, везти туда сельхозпродукцию просто не было смысла.

Перевозка была дорога и не оправдалась бы, даже если урожай продать в пять раз дороже нормы.

Но почему граф так запустил свой дом?

В принципе, Иртон же не помойка? Родовое поместье.

Лиля плохо себе представляла, как жили в средние века, но подозревала, что о своем доме заботились все.

А тут — такое?

Странно….

Лиля чуть поломала голову, перекусила и принялась писать письмо отцу. Чтобы к моменту, когда заглянет Тарис Брок, все было готово. Вручить ему писульку — и пусть отчаливает.

Лиля раза четыре соскоблила написанное и вконец озверела, пока получился более- менее приемлемый вариант.

Итак, письмо от запорожца… москвичу.

Любезный отец.

С прискорбием должна сообщить вам, что пока я выполняла свой долг по вынашиванию наследника, супруг мой завел недостойную связь с некоей Аделаидой Вельс.

Эта негодяйка, презрев все законы божеские и человеческие, подослала ко мне убийцу, от руки которого едва не погибли как я, так и дочь супруга моего, юная виконтесса Миранда Кэтрин Иртон. В результате покушения я была ранена. К счастью, в этот раз мне повезло.

Но подозреваю, что падение с лестницы, в результате которого я потеряла ребенка, также произошло не случайно. К сожалению, как ни пытаюсь, я не могу вспомнить тот миг — память словно закрыта от меня пеленой боли. Присланный же супругом моим доктор пытался пустить мне кровь, что повлекло за собой усиление родовой горячки, и если бы не заботы верной моей Марты, я не пережила бы потери.

Вынуждена сообщить также, что управляющий, коего супруг мой назначил в Иртон, нагло обворовывал поместье, а будучи уличен в этом, попытался бежать и был загрызен волками.

Прошу Вас, отец, выразить мою искреннюю благодарность господину Броку, который оказывал мне всяческую поддержку и помощь. Он передаст вам также и признание убийцы. Что делать с этими бумагами — воля ваша.

Надеюсь, что Ваше здоровье благополучно и у вас все хорошо. И прошу отписать мне, дабы я не волновалась. Я буду молиться, чтобы миновали нас зависть человеческая и жадность, кои толкают людей на самые страшные непрощаемые грехи.

Остаюсь искренне любящая вас,

Лилиан Элизабетта Мариэла Иртон, в девичестве Брокленд.

Лиля пробежала письмо глазами, довольно ухмыльнулась и запечатала. Поставила на свитке цифру '2'. Вот так. А на том поставим цифру '1'. И пусть Тарис отдаст оба. С комментариями. И признанием убийцы, записанным пастером.

И в дорожку, в дорожку… нечего тут рассиживаться!

Лиля закончила писать письмо, запечатала его обнаруженной у Эдора печаткой и довольно кивнула.

Вот так.

 

***

 

В обед забежала Мири.

Девочка активно носилась по замку, как понимала Лиля — прячась от учителей. И заодно играя в прятки и салочки со своим новым другом. И плевать, что няньки что‑то запрещают. Запретное интереснее вдвое!

Обедали вместе. Лиля — куриным бульоном и кусочком сыра.

Мири лопала тушеное мясо с пряностями. Заедала сыром, а под конец уплела засахаренные фрукты. И слушала Лилю, которая рассказывала ей сказку. Но с прицелом на будущее.

Какую?

Ту самую. Волкова. Волшебник изумрудного города.

И приводила в пример девочку Элли, ее верного друга Тима, пса Тотошку… почему нет?

Пусть ребенок заведет себе домашнее животное. И воспитывает.

Пусть дружит с сыном пастера.

Пусть играет с детьми вирман.

Глядишь, на человека похожа будет. А не на средневековую феодалку. Результат — он в зеркале виден был. И Лилю не радовал. Во всяком случае — пока.

А, ладно.

Будем живы — все поправим.

 

***

 

Лонс давно потерял счет и дням и ночам, бултыхаясь в трюме вонючего корабля. Отсутствие света, скудная еда, цепи… теперь никто не узнал бы в нем щеголеватого учителя юных принцесс.

От плохой пищи расстроился желудок, но в трюме и так воняло, что хоть топор вешай. Шатались зубы. Кружилась голова. Большую часть времени Лонс проводил в каком‑то полузабытье. Кажется, иногда рядом с ним кто‑то умирал. Тогда приходили работорговцы, ругались и вытаскивали мертвых.

А Лонс думал только об одном.

Анеля, Анеля, Анелюшка…

Солнышко, свет, радость… что они с тобой сделали?

Если мерзавец — шут рассказал все твоему отцу… или нет?

Лонс не знал. Но искренне переживал за жену.

Что будет с ним?

Что будет с ней?

Все в руках Альдоная…

А еще иногда ему виделся в полубреду королевский шут. И Лонс представлял, как смыкает руки на тощем горле мерзавца! Убить!

Не просто убить!

Медленно и мучительно!

Ничего… это у мертвых все закончено. А пока он жив — у него будет возможность вырваться и отомстить! Он подождет, он терпеливый….

Лонс силой заставлял себя есть протухшую похлебку, пить воду, от которой несло тиной — и мечтал о мести.

Два демона поддерживали его, не давая умереть. Хотя одного из них он искренне считал ангелом.

 

***

 

Анна Уэльстерская была очень занята. Она втирала в кожу благовонные масла, примеряла новые платья и белье, ругалась с камеристками, фрейлинами, мастерицами, портнихами, обувщиками, ювелирами… не ругалась она, только когда на горизонте появлялся королевский шут.

Его женщина боялась до безумия.

Она честно применяла снадобье старой ведьмы. Но отлично понимала — пойди что‑то не так — и она обречена. Отец первый выдаст ее головой, как опозорившую честь семьи!

Ах, почему она не подождала?!

Почему связалась с Лонсом?

Хотя ответ был очевиден. Ей хотелось жить. А Лонс был рядом. Молодой, красивый, яркий… им так легко было увлечься! Что удивительного, что она увлеклась?

И наедине с собой Анелия даже признавала, что Лонс ей безумно нравился. Ей было хорошо с ним.

Но корона!

Власть, деньги, целое государство…

Шут… пронзительные глаза которого преследовали ее даже во сне.

Анелия знала — у нее нет выбора. Или Ричард — или смерть. И готовилась сражаться за себя.

Ей все время казалось, что она может быть лучше, изящнее, красивее… от двора были удалены все миловидные дамы. А те, которые остались, не привлекли бы и самого невзыскательного кавалера. На их фоне Анелия смотрелась настоящей мечтой.

Ей очень хотелось жить.

 

***

 

Граф Альтрес Лорт только ухмылялся, глядя на развернутую вокруг приезда посольства суету.

Он как раз не слишком надеялся на Анелию. Будь женщина умна — она вела бы себя по — другому. Но — дура она и есть дура. Да, по — бабски она еще ничего. Но дальше чем на два шага вперед не увидит. Не сможет.

А Ричард далеко не дурак. Поэтому граф готовился провернуть и свою комбинацию. И заранее готовил людей, места, обстоятельства… из Уэльстера Ричард должен уехать в Ивернею — да! Поступить иначе — это скандал и позор. Но уедет он, будучи крепко связан обязательствами с Анелью. А потом — визит невесты ко двору ее жениха и свадьба. И никак иначе.

Надо готовиться уже сейчас.

Да, Ричард умен.

Но и у него есть уязвимые места. Он доверяет своему кузену — и он любит женщин. Да, он не бабник. Но попасть под чары Анели может. А дальше — уже начинается работа скромного и незаметного начальника тайной службы.

Лошадь понесла на охоте.

Или слишком много вина выпил.

Или…

Мало ли можно организовать случаев, в которых Ричард и Анель останутся одни на несколько часов. Если Анель не дура — она своего не упустит.

А если Ричард не захочет войны — он женится. И у них будет мирный договор с Ативерной. А Ивернею они вместе усмирят.

Эх, если бы Гард прожил еще лет двадцать!

Но… столько он не проживет.

Альтрес искренне любил брата. Но не закрывал глаза на слова докторусов.

Язва на ноге, от которой ничего не помогало.

Боли в желудке.

Головные боли…

Десять лет. Максимум. Скорее — меньше.

Так мало, так невероятно мало…

Милия суетилась вокруг мужа — и Альтрес ценил ее усилия. Но она — не сможет править. Не сможет даже быть регентом при подростке. А это — регентский совет. И гадюшник вокруг трона.

Так нельзя.

Этого он допустить не может.

А если он будет один, при Милии — его сомнут. Другое дело, если он договорится с Эдоардом. И даже поддержит назначенного Ричардом регента.

При Ативерне за спиной — он многое сможет. Тут его убирать поостерегутся, полагая, что лучше свой, чем чужой.

Ах, братец, братец…

Ты ведь и сам в глубине души все понимаешь. Пусть даже мы с тобой об этом никогда не разговаривали…

Но ты все знаешь.

Готовиться к смерти брата и сюзерена — цинично?

Плевать! Важно — другое. Сохранить его жену и детей. И королевство.

Ради этого Альтрес был готов на многое.

 

***

 

После просмотра трех бухгалтерских тетрадей, Лиля просто бросила это гиблое дело.

Ясно же — вранье. Причем клиническое. Для графа, проверяющих, королевских чиновников…. Кто тут еще водится?

Простите, не бывает такого.

Зерно. Продали на ярмарке по две серебрушки за мешок. Выручили пять золотых. На эти деньги закуплены две кольчуги для дружины. Вроде бы сколько получили — столько и потратили. Вроде бы.

А в реале?

А в реале, простите, о чем идет речь?!

Какие кольчуги, если дружина разбежалась? То есть разогналась?

То есть лопушня чистой воды. А где истина?

Хм — м…

Если Эдор не идиот — он должен вести минимум три бухгалтерские книги. Для графа, для сообщников — и для себя, любимого.

Не просто так ведь он воровал? С кем‑то делился, кому‑то отстегивал… да и масштабы — Лиля помнила, сколько с него стрясла. Гигантская сумма.

Нет, сообщники определенно были.

Кто?

А если бы ты была управляющим?

Лиля честно постаралась поставить себя на место Эдора. Ну, для начала, она бы организовала связь с сообщниками. Кто бы они ни были — над душой они стоять не будут. Организовала бы двойную бухгалтерию. А то и тройную. И эти книги должны быть где‑то спрятаны. Наверняка.

Почему она так думает?

А слишком неожиданно все свалилось на бедного воришку. С утра графиня была не в духе, поехала в деревню, вернулась с подкреплением — и начала разгон. Да и из замка его выгнали с одним мешком. Много ты туда свитков упихаешь? А ведь надо еще и покушать с собой, и смену одежды, и денежку на дорогу…

Не стоит забывать, что местные тетради — это не школьные в клеточку. Это такие мамонты, что ей — ей, в мешок положишь — и все. Места не останется.

А если графиня в озверении и обзывает вором — где гарантия, что тебя не обыщут на выходе? Реальный вариант.

Не говоря уж о том, что ты обратишься к подельнику — и тащить к тому кучу компромата и признание на самого себя…

'- Это что?

— Это бухгалтерия для вас.

— А это?

— А это — для меня…'

Угу, шикарно звучит. Градус бредовости зашкаливает.

Можно, конечно, выкинуть это дело со стены замка, а потом подобрать.

Можно.

Если не забыть о том, что ров долго не чистился. Выкинуть можно, найти будет сложно. Да и зачем?

Проще оставить все где‑то в замке. Припрятать, а потом попросить кого‑нибудь вынести. По дружбе или за монетку. Почему нет? Это логично. Но где?

Вообще, обыскивать эту кучу камней можно долго и упорно. При отмывании всего и вся тайников не выявлено. Но это и понятно. А вот…

Лиля срочно вызвала к себе Эмму. А затем Мэри, Илону и Сару. И принялась расспрашивать их, вдвоем с Эммой. Увы…

Сначала — не слишком результативно.

Где должен быть тайник?

Не обязательно в покоях управляющего или в кабинете. До него должно быть легко добраться. В любой момент. То есть кабинет?

А если граф приедет? Тогда кабинет тебе не светит. И как быть?

Хотя это случалось редко. Раз в год и потерпеть можно. Все равно крутить свои дела в графском присутствии неудобно.

Допрошенные с пристрастием девушки подтвердили, что большую часть времени Эдор проводил или в кабинете, или на кухне. Но на кухню Лиля много бы не поставила. Да, Тара и Эдор были супругами. И она была кухаркой. Но уж больно место неудобное. Кто‑то постоянно толчется, входит, заходит… нелогично.

А вот кабинет — или пара комнат рядом с кабинетом…

Лиля выставила служанок и принялась расспрашивать Эмму. На предмет тайников.

Где, чего, кого…

Эмма задумалась и сообщила, что пара ниш в кабинете ей известна. Все‑таки ее муж был управляющим. И если госпожа графиня доверит…

Лиля доверила. Но вызвала одного из вирман — Олафа — и попросила его помочь Эмме с открыванием и перетаскиванием.

А сама принялась шуршать дальше.

По большей части в сундуках не было ничего интересного. Договор на покупку, договор на продажу, один, второй, третий, двадцать третий…

По закону подлости, интересное нашлось на дне последнего сундука. Связка старых пергаментов…

Писем.

Лиля вздохнула — и начала читать их, с самого верхнего.

Любезная матушка.

У нас все благополучно. Алисия сейчас пребывает при дворе. Джерисон и Аманда растут, они бодры и веселы. Джесси просит вам кланяться и спрашивает, не перестали ли вы гневаться. Она ведь не вольна в своем сердце. У них с Эдоардом так же все замечательно. Они искренне любят друг друга. Я также прошу вас смирить свое негодование, если на то была воля Альдоная — что они встретились и полюбили друг друга, то не нам роптать. Даже отец простил их и благословил перед смертью. Как дела в Иртоне? Не нуждаетесь ли вы в чем‑либо? Если так — отпишите мне, я тотчас же пришлю. Налоги мной уплачены и все благополучно.

Любящий вас сын, Джайс, граф Иртон.

Дата.

Подпись.

Лиля почесала кончик носа.

Джерисон. Супруг. Джайс — его отец. И пишет он своей матери. Которая, судя по всему, жила в Иртоне. И сильно не одобряла некую Джесси. Причем это была не жена и не любовница сына — раз с Эдоардом…

Эдоард?

Это часом не восьмой? Который еще тут немножко правит?

Вообще может быть и так. Эх, у кого бы сплетен подзанять? Лиля подумала — и приказала позвать девочек — швей.

Ровно через полчаса она уже знала всю подноготную письма. Ну, не всю. Но про короля — так точно.

Женился. Влюбился. Пикантность в том — что это были две разные женщины. И любимую, как легко догадаться, звали Джессимин Иртон. То есть сокращаем до Джесси.

Ага.

А матушка видимо, сильно эту любовь не одобряла. И почему бы это? Неужели сейчас не почетно быть фавориткой принца?

Или это только для короля?

Лиля смутно помнила из 'Анжелики и короля', что это натурально было большой честью. И народ весь пресмыкался перед очередной королевской любовию. Ага… мечта поэта. Людовик Четырнадцатый, любите…

Выстроил Версаль, привел в порядок страну, прикрутил халяву феодалам, развлекался тем, что прилюдно громко портил воздух… кто‑то еще исторический анекдот про него рассказывал…

Или здесь непочетно? Может быть…

Тогда ясно, что маман была немного недовольна решением дочки лечь под принца. А может быть еще и так. Лиля не сильно обольщалась. Женщина — товар для заключения союзов. Типа, подписал договор? Женись! И неизвестная ей Джесси могла быть кому‑то обещана.

А у нее любоффф! И все союзы побоку.

Или маман на всю голову ушиблена местной Библией, то есть Книгой Света, где Ативернским по белому отписано, что блуд без брака есть происки Мальдонаи. Могло быть и так.

В своем мире Лиля знала девчонку из семьи баптистов. Та жила на стипуху и подработки. Папаша, видите ли, когда дочка поступила в мед, взбеленился и выгнал. Ибо не фиг на голых мужиков смотреть! Даже на мужа. Ляг на спину и молись.

Лиля не знала, какой именно вариант тут осуществился. Да это и не важно.

Пнем по сове, сову об пень…

Даже то, что вторую королеву, как легко догадаться, звали Джессимин Иртон, положения не поправило.

Лиля читала письма — и убеждалась в этом с каждой строчкой.

Неизвестный ей Джайс уговаривал мать простить, понять, не держать зла. Рассказывал о внуках. О Джесси…

Нашлось и несколько ее писем. Там было то же самое. Мол, дорогая мама, прости, но мне без него легче сразу сдохнуть. Воля Альдоная и прочее бла — бла — бла на тему 'Ромео и Джульетта'.







Date: 2015-07-27; view: 305; Нарушение авторских прав



mydocx.ru - 2015-2024 year. (0.071 sec.) Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав - Пожаловаться на публикацию