Глава 1 6 page

Я тебе устрою… до смерти не отравлю. Но ты еще сильно об этом пожалеешь.

Женщина выразила Эмме горячую благодарность и намекнула, что надо бы в замке налаживать шпионскую сеть 'Милая Эмма, ты же понимаешь, чтобы хорошо принимать гостей — надо знать, кто чего хочет, кто за чем приехал, а то вдруг человек — охотник, а мы его в музыкальный зал… или ему велено пост держать, а мы его жирной и мясной пищей соблазняем… все для блага гостей…'

Судя по лицу Эммы — она поняла. И сделает все, как нужно.

И намекнула, что к Ширви приставить бы Мэри?

Девушка поведения облегченного, за свое место боится, потому как шлюху терпеть никто не будет, это госпожа добрая… Если что — и прислужит господину, и расскажет все, что от него услышит.

Лиля дала разрешение — и отправилась по замку этакой зондеркомандой с двумя вирманами за плечами.

М — да.

Каша заваривается… какого черта я не читала Макиавелли? Советовала ж Элка! Даже книгу подсовывала, но на носу был зачет по патанатомии… Зато сейчас бы разбиралась в поведении местных интриганов. А то ведь даже на психологии фармакологию читала…

Эх… Как же не хватает знаний и опыта!

***

— ваше сиятельство, как вы себя чувствуете?

— Хорошо, Тарис.

— Как рана?

Рана болит распрозверски, но Лиля улыбается.

— Что вы, все в порядке! Альдонай заповедовал терпение…

— Ваше сиятельство, я буду вынужден поговорить с вашим отцом!

— вы ничего этим не добьетесь, Тарис. Я не стану вам ничего запрещать, но я прошу вас выполнить мое поручение до разговора.

— Съездить в Альтвер?

— Да.

— я съезжу, ваше сиятельство. Но вашему отцу я расскажу всю правду.

Лиля пожала плечами.

Мол, как пожелаете. Я вам ничего запретить не могу. Рассказывайте, воля ваша.

***

Лиля старалась успеть везде. Но все равно бы сбилась с ног. И сбивалась.

День остался в памяти отдельными картинами.

Вот Миранда залезает под шкаф — и вытаскивает оттуда гору пыли.

Грозно смотрит на женщин — и те принимаются оттирать полы. А мелочь лезет куда‑то за камин… ладно! Главное, что в замке пока не топят! Вирмане с одобрением смотрят на малявку.

Для нее это игра. Но она уже учится.

Отдавать приказы, добиваться их выполнения, проверять работу… это тоже важный навык. У Лили он был с армейских времен — и то крохотный. Она‑то не служила.

А ребенка надо воспитывать уже сейчас.

Вот Джейми строит своих крестьян. В пылу спора обе стороны чихать хотели на зашедшую в гости графиню. Один из них что‑то вякает в ответ — и нарывается. Вирманин, сопровождающий Лилю, отвешивает ему ладонью по шее. Вроде бы и не сильно, но спор затухает. Лиля улыбается Джейми.

— Надеюсь, вы друг друга поняли?

Судя по выпученным глазам — и поняли, и приняли, только вирман уберите….

Вот она на детской площадке — где уже врыли несколько столбов. Для качелей, карусели, турникета… отлично! И нечего тут на небо поглядывать! Не спустится оттуда Альдонай! Не дождетесь!

И опять замок, двор, замок, двор…

Откуда‑то возникает лицо Лейса.

— Ваше сиятельство, как я могу искупить свою вину?

Лиля вскинула брови.

— вину?

— я проглядел подлеца….

— А, вы вчера были на допросе. Что он сказал?

— Тома наняли, чтобы убить вас. Он играл в карты, много задолжал — и ему предложили — или отдать долг, или его пощекочут ножичком, или — он может убить вас.

— Как мило…

— Он согласился на последнее. Он не убийца….

Лиля кивнула. Спорить было сложно. От настоящего убийцы так легко не отобьешься. Но кто сказал, что его не будет?

— Я понимаю, что он не убийца. Но прощать его не стану.

— я и не прошу об этом, ваше сиятельство.

— Хотя повесить его я всегда успею. Пусть пока сидит в подземелье. Он видел заказчика?

— Их свел хозяин трактира 'Ржавая крыса'.

— а сколько ему заплатили?

— Долг простили. И пару золотых на дорогу дали.

— Ага. Опознать заказчика он сможет, если что?

— Может и да, если увидит…

Лиля кивнула.

— Тогда пусть пока живет. Ах, Лейс, как же вы его проглядели….

Лейс потупился. И Лиля додавила.

— Как я теперь смогу вам доверять… Как сможет на вас положиться господин граф?

— Ваше сиятельство, да я…

— Надо написать об этом случае мужу. И пусть он решает, что делать…

— Ваше сиятельство, я оправдаю! Отслужу!

Отстрадаю… Отсижу…

Лиля едва не фыркнула. Страдалец на страдальце!

Но роль требовала…

— А если он не один?

— Ваше сиятельство! Да быть такого не может!

Лейс смотрел с такой мукой в глазах, что Лиле даже стало стыдно за себя.

Совести у тебя нет, зараза. Доводишь мужика. Видишь же, что служака честный, что для него это как нож острый — и доводишь.

Бессовестная.

Но Лиля продолжала вздыхать, страдать и давить Лейсу на психику. Вспоминала через слово графа Иртон, ужасалась, ведь уббийца моог и Миранду убить, намекала, купить можно любого… В итоге Лейс почти вымолил у нее разрешение остаться в Иртоне и верой и правдой отслужить и искупить.

Лиля прекратила ломаться и с сомнением посмотрела на Лейса.

— Значит так. Отрядишь пятерых солдат для сопровождения уважаемого Брока до крепости Альтвер. Полагаю, он поедет дня через два. Проводят — и рысью назад. Если Тарис им даст поручение — не отказываться. А остальные — будете следить за крестьянами. Мне нужно привести в порядок замок. Сам видишь — стены разваливаются, ров засыпан, обороноспособность никакая. Вот и приведите все в порядок.

— как прикажете, ваше сиятельство. Только мы ведь не строители… и разбираемся в этом плохо.

— Так ведь и я не лучше. Но где взять строителей? Вы хоть знаете, что должно получиться. Сказала же — будете указывать крестьянам, что и как делать. Вирман я от этого освобожу. И выдели пару солдат — будут меня сопровождать. Мне надо на днях к морю съездить. Понял?

Лейс угрюмо кивнул. Он явно был недоволен. Но поди, поспорь. Лиля вспомнила армию — и применяла все, что увидела или услышала.

Кто виноват — того можно построить.

Ей нужны верные люди. А Лейс именно такой. Надо только аккуратно культивировать у него чувство вины, и постепенно приручать мужика.

Не доверять же только вирманам. Уедут на Вирму — и ищи — свищи. А этим уезжать некуда. Эти будут на нее долго работать…

Она справится.

Должна.

***

К вечеру Лиля чувствовала себя так, словно это она лично все разгребала.

Рука дергала, как воспаленный зуб. Лоб был горячим. Поэтому противовоспалительный настой она пила литрами. Эмма явно разговаривала с Джейми, потому что раз пять за день ее находила служанка с горячим настоем трав. И Лиля была им благодарна. А то было бы хуже. Намного.

Миранда набегалась так, что заснула прямо за столом. Проснулась, когда Лиля лично укладывала ее в постель — и потребовала сказку.

Лиля тихо рассказывала ей про Элизу с дикими лебедями. Только мачеху переделала в сестру с сыночком. Мол, приехали, захотели братьев Элизы уничтожить, а ее саму замуж за парня выдать, а он толстый, некрасивый и воняет от него, как от помойки.

Лучше уж так. Она все‑таки Мири тоже мачеха, как не крути…. Вот и не будем рассказывать девочке ненужного. А то подсознание — штука страшная. Так скажешь что в детстве, а оно как в подростковом возрасте попрет крапивой… бывали прецеденты!

Так что Лиля дожидается, пока малышка заснет. Повествование льется гладко, но перевозбужденное дите почему‑то не погружается в сон. Вот Элиза уже на острове, вот она плетет из крапивы…

Черт!!!

Вслух Лиля продолжала рассказывать сказку про принца на охоте, а в мозгу крутилось — вот же оно! То самое!

Крапива!

Если из нее можно сделать нитки и рубашки…. Можно ли из нее сделать бумагу?

Она же должна быть плотной, волокнистой…. Вообще‑то, пока от нее в детстве огород избавишь — навоюешься…

Лиля задумалась.

Ладно.

Это в следующем году. А в этом не до того. Или попробовать хоть что‑то запасти? В принципе ей же не в лекарства?

Надо завтра отрядить деревенских детей — и намекнуть, что это — за вознаграждение. Столько припрут… зимой время будет — зимой и надо попробовать.

Это сейчас не знаешь куда бечь, за что хвататься. А зимой, когда все заметет, когда работать толком нельзя… Там‑то и найдется время для химических опытов.

Простите, лопухи — вещь хорошая, но иногда Лиля чувствовала, что душу готова продать за рулон нормальной туалетной бумаги, дезодорант, вкусно пахнущее мыло и отличную мочалку.

Вот кстати!

Люфа — это наше все. В следующем году надо бы поискать.

А то скрестись куском ткани достало.

Интересно, какая тут зима? Лиле казалось, что не очень холодная. Градусов десять — пятнадцать. Ну уж тридцать точно не будет. Море рядом, оно обогревает.

Лиля пожалела, что мало знает.

Ну ладно — медицина. Химия. Но в остальном… как же мало нам дают! Как много бесполезных знаний… вот на кой черт ей разные обломовы и базаровы?

Рассказали бы лучше, как бумагу получить, а то ведь методом тыка и мыка придется. Что‑то она помнит, но не все же!

Миранда сопела в две дырочки.

Лиля укрыла ее получше — и вышла из комнаты.

Перевязка, настой на ночь. И все‑таки наркомовские сто грамм.

Самогонка — гадость. Но заснуть помогла. И Лиля отключилась. Сейчас ее могли бы и зарезать — не проснулась бы.

Но у дверей обоих спален весь день дежурили вирмане. А перед сном еще и проверили каждый угол, в том числе и камины.

А ночью Лиля обнаружила мелкую у себя под одеялом. Явно ребенок проснулся, решил, что тут будет лучше — и приполз. То ли греться, то ли…

Женщина вспомнила, как сама забиралась к маме в постель. Вдыхала родной уютный запах — и понимала, что она — дома. Ее — любят.

Вот и малявка ищет в ней близкого человека. Неосознанно, как умеет, но ищет.

Ну да ладно, не выставлять же ее теперь…

Лиля погладила здоровой рукой черноволосую макушку, поудобнее устроила под одеялом больную конечность — и провалилась в сон. Утром разберемся…

***

Джерисон, граф Иртон, смотрел на кузена с тоской.

Братцы стояли на палубе. Понемногу отпивали из горлышка бутылки красное вино, любовались ночным морем…

— О чем думаешь?

— Какие они — Анна и Лидия?

— Сложный вопрос.

— очень. А мне ведь с одной из них век жить.

— Ну посмотри, у кого сиськи больше…

— Джес, они нам одинаково выгодны. А выбирать за сиськи? Странный ты… я ж не для себя женюсь, а для государства…

— Если бы было так — отец бы тебе приказал…

— Как тебе?

— мне он не приказывал. Понимаешь, мы же занимались торговлей. У Августа ненаследуемое дворянство. Уже второе поколение. Верфи, корабли, люди, торговля опять же…

— Ну да. Лилиан почти нашего круга.

— Но ложиться с ней в постель откровенно противно.

— а с твоей Аделью?

По лицу Джеса расплылась мечтательная улыбка. Адель пока еще ему не уступила. Но — пока… И они были уже почти близки… сорвалось из‑за дуры служанки!

— Вижу, дело на мази, — поддел его Рик.

— А ты хоть с кем‑нибудь…?

— Нет. Не хочу рисковать. Мало ли, что могут наговорить моим невестам…

— Так и будешь жить альдоном?

— нет. Прибудем в порт — я там немного погуляю.

— Эй, ты гуляй осторожнее. А то не болячка, так еще чего…

— Составь мне компанию?

Джес кивнул.

— составлю. Еще и каждую твою красотку сам проверю!

А что? Чего Адель не знает, то ей не повредит! Точно!

Рик рассмеялся — и разговор пошел о важном и нужном. То есть — о бабах.

***

Джерисон и не подозревал, что служанке были даны четкие указания — больше чем на пятнадцать минут госпожу одну с графом не оставлять.

Адель понимала, что устоять не сможет. Что уж там — молодая здоровая женщина, привыкшая к регулярным отношениям — и красивый молодой мужчина, настроенный весьма решительно…

И как тут устоишь?

Пра — авильно, никак. Но поломаться надо подольше.

Побольше побегает — повыше оценит. А у Адель были серьезные планы на графа.

Молодой, симпатичный, а жена… а что — жена? Сегодня ты жена, а завтра Альдонай призвал — и твоим мнением не поинтересовался. А кто будет утешать скорбящего вдовца?

Адель довольно кивнула.

Посмотрелась в маленькое зеркальце.

Полированная особым образом металлическая пластина стоила дорого. Раньше у нее было старенькое, с царапинками. Но Джес подарил новое. В дорогой оправе, удобное, красивое… нет, упускать такого мужчину нельзя. Но надо вываживать.

Для себя Адель решила, что никаких отношений у них не будет. Пока они не окажутся на твердой земле.

А там… посмотрим!

О любви с ее стороны речь не шла, еще не хватало. Но использовать Джеса по полной программе… почему бы нет?!

Хочу!

Интересно, что там у Алекса?

Кузен слов на ветер не бросал. Сказал, что уничтожит мерзавку — значит, так тому и быть.

Вот только что потом делать с самим Алексом? Адель искренне сомневалась, что Джерисон Иртон согласится делить любовницу с кем‑то другим. А тем более жену.

А оставит ли кузен ее в покое?

Ой ли…

Если она будет богата и знатна — избавиться от Алекса ей не удастся. С другой стороны…

По лицу Адель зазмеилась ледяная улыбка.

Кто сказал, что надо избавляться?

Они с кузеном — два сапога пара.

Алекс ей нравится, он умный, красивый, а какие у него таланты в постели… о да! Стоит только вспомнить — и она уже готова кончить.

А Джерисон Иртон…. В конце концов — ему нужен наследник.

Ей — тоже.

А потом…

Несчастные случаи на охоте и с королями случались, ей — ей…

Адель мечтала, лежа на неудобной корабельной койке. Ей хотелось денег. Власти. Кузена…

Кто сказал, что у нее всего этого не будет?

Она очень постарается…

***

Увы, иногда мы предполагаем, а Бог располагает.

Лиля на следующий день планировавшая поездку к морю, проснулась с высокой температурой. И мрачно подумала, что это тело не рассчитано на сильные нагрузки. Дома она бы на рану внимания не обратила. Хлопнула пару таблеток — и помчалась бы на работу. Были прецеденты.

А сейчас…

Все тело ломило, голова болела и кружилась, ее тошнило… короче состояние нестояния. Явная температура и воспалительный процесс.

Лиля попыталась встать, но едва смогла доползти до ночного горшка.

Проснувшаяся Мири смотрела на нее с явным ужасом.

— Марту позови, — попросила Лиля.

Марта, спавшая в соседней комнате, примчалась через три минуты. Взвыла — и принялась хлопотать вокруг ребенка. То есть Лилиан Иртон.

Лиля потерпела минут десять. А потом взбунтовалась.

— няня, позови мне Эмму. Срочно. И займись Мири. Малыш, вперед, умываться и одеваться. Если Марта скажет мне, что ты была умницей — обещаю тебе несколько сказок. Скажем, одну после обеда и две вечером.

— а две после обеда?

— И одну вечером? Можно и так.

Мири помотала головой.

— и две вечером!

— Я подумаю. А сейчас — вперед!

Малышка умчалась.

Марта только головой покачала.

— Лилюшка, ты ж на ногах не стоишь, какие сказки?…

— нянюшка, Эмму мне позови?

На большее Лили просто не хватило. Тошно было до изумления. Нет, не с ее новым телом так активно носиться по дому. Да еще после ранения… вечно ты, дура, себя перегружаешь, вспомнить только, как ты бегала с температурой 39,9 на занятия… все зимние каникулы потом провалялась в тряпку, хорошо хоть соседки по общаге загнуться не дали.

Эмма, увидев графиню красного цвета, с больными глазами и шатающуюся даже под собственным весом, ахать не стала.

Вместо этого она позвала Джейми. И следующий час Лилю поили горькой настойкой, втирали в изрядно распухшую руку противную мазь и готовили вонючие примочки на лоб.

Женщина не сопротивлялась.

Ладно.

Сейчас она действительно не в форме. И может просто лежать. А вот на что бы употребить это время?

Ага!

Первым делом она попросила перенести сюда все бумаги из кабинета. И махнула рукой на возмущенную Марту. Мол, как это так, да графине не подобает, да и вообще… лучше бы Лилюшка поела и уснула, оно для здоровья полезнее…

Попросила позвать няньку Мири и с удовольствием заявила Кальме, что отныне та обязана слушаться Марту. Ибо старушка лучше знает, что делать с Мирандой. А не нравится — скатертью дорога! Вали к чертям! Не жалко!

Кальма даже не возмутилась. Видимо поняла, что действительно нарвется. По полной программе. Нет, воевать она еще будет. И гадить тоже. Но это уже скорее Марте. На Лилю ее сил уже не хватит.

Тем более в своем кругу Кальма не сможет удержать язык — и нелицеприятно выскажется о Лиле. А Марта бросится ее защищать. И будет весело и интересно.

Но это была так, разминка. Бухгалтерия ждала. И после часа изучения тетрадей и свитков Лиля готова была убить мерзавца Эдора.

Воскресить и опять убить. Нет, ну это ж надо!?

До двоичной бухгалтерии тут не додумались. Поэтому в одну книгу заносилась прибыль, а во вторую — расходы. В том числе и покупки — продажи.

А даты не ставятся… даже по годам. И остается только материться. Нет, может быть опытный бухгалтер или бизнесмен мог бы во всем этом разобраться. Но не девчонка — медик. У них даже математика была на невысоком уровне. Ровно полгода и на уровне дробей и степеней.

Единственное, что пришло в голову Лиле — это провести полную инвентаризацию. Вплоть до ковриков для мышек. И тапочек для тараканов. Составить полную опись и уже по результатам — завести новые приходно — расходные книги.

Потому что сейчас…

Не говоря уж о том, что воришка старался запутать любую комиссию. А Лиля‑то не комиссия. Она — студентка. Для нее это — китайская грамота.

М — да… надо бы поговорить с Эммой. Это как раз по ее части. И шпионскую сеть пусть налаживает. Надо. Информация — наше все.

А вот кому и сколько ее давать…

Лиля задумалась. В подземелье сидел убийца. И с ним надо было что‑то делать.

Убить? То есть законно казнить?

Покушался? А теперь прогуляйся на виселицу, дружок.

Самое простое. А вот верное ли?

Как свидетель он ей очень в тему! Надо бы пустить к нему Тариса Брока. Пусть послушает — и подскажет, как ей быть. Убийцу послали по ее душу. Потому что у ее супруга шашни с какой‑то шлюхой. Это может быть козырем?

Да что угодно!

Ты там развлекаешься, а меня из‑за тебя чуть тут не того — с…

И еще неизвестно, сама ли я с лестницы полетела! Лиля честно пыталась вспомнить хоть что‑то. Но в памяти стояла только постоянная тошнота. И боль. Не сильная, но занудная.

Кажется, токсикоз…. А черт его разберет!

Особенно сейчас.

Лиля запустила пальцы в волосы.

Надо поговорить с Тарисом и с пастером. Какие у них тут законы? Стоит ли запротоколировать признание убийцы? Или лучше его предъявить живым? Можно и то, и другое.

Стоит ли пожаловаться отцу?

Хм — м…

Тарис так и так ему все расскажет. Если она не напишет — это будет странно. И пусть признание убийцы отвезет? Точно, надо писать еще одно письмо. Ну, это она сделает.

Только лучше вечером. А сейчас…

А что сейчас?

Лежать. Отдыхать, думать, сопоставлять… а то с момента явления домой все куда‑то торопишься, все что‑то делаешь — и все бегом и кругом.

Лежка пойдет ей так и так на пользу. Ибо…

Лиля честно призналась себе, что за деревьями может не увидеть леса.

Давай смотреть конкретно?

Что тебе сейчас нужно? Включаем мышление медика. Сначала — план операции, потом анестезия, а уж потом и резать можно. А не носиться бестолку по замку. Без тебя побегают.

Первое.

Крепить оборону замка.

Сделано ли это?

Лиля подтянула к себе лист пергамента и принялась сосредоточенно грызть ручку. То есть сделанное Хельке красивое серебряное перо с чеканкой.

Итак. Как делать будем?

— Ваше сиятельство, к вам Лейс Антрел. Примете?

В дверь заглянул один из вирман. На ловца и зверь бежит? Лиля кивнула.

— приму. Пустите.

И в дверь вошел запыхавшийся капитан.

— Ваше сиятельство. Как вы себя чувствуете?

— Отвратительно. Но жить буду. Вы мне хотели что‑то сказать?

— мне не хватает рабочих рук. Такими темпами мы закончим ремонт стены в лучшем случае к зиме.

Лиля вздохнула.

— и что вы предлагаете?

— Ваше сиятельство, что вы приказали крестьянам устроить на месте площадки для тренировок?

Площадки для тренировок? Лиля вскинула брови.

— Это где?

Совместными усилиями выяснилось, что речь идет о детской площадке. И Лиля почувствовала себя дурой.

Вот что сейчас сказать? Что дети важнее? Простите, ее точно уважать перестанут. Хотя…

— Мне хотелось усовершенствовать площадку. Что именно они сделали?

По результатам Лиля узнала 'коня', турник и чурбачки, вкопанные в землю на разных уровнях. Угу. Отлично.

— Это для укрепления мышц и равновесия.

Минут пять Лиля рассказывала, какие упражнения можно делать на построенных спортивных снарядах. Но Лейса это сильно не впечатлило.

— Ваше сиятельство, воля ваша, это несерьезно.

— Почему?

— Потому что нам бы стену укрепить. И ров почистить. А это все до зимы подождет.

Лиля мученически вздохнула. И дала согласие на перевод крестьян с одной работы на другую. Уточнила у Лейса, сколько ему примерно времени надо. И кивнула.

— Не справитесь — спрошу по всей строгости. Лейс, а какой у вас чин?

— Я десятник в личной дружине господина.

— Лейс, вы видели, в каком состоянии дружина в замке?

— Видел. Ее нету.

— Да. Ваш отряд — единственная боеспособная часть. Поэтому я прошу вас принять пост капитана гвардии Иртона.

Лейс выпучил глаза и стал похож на окуня.

— Ваше сиятельство…

— Да, господин Антрел. Я — графиня Иртон. И пока моего супруга нет дома, могу распоряжаться хозяйством. Если он отправил сюда ваш отряд, доверил вам свою дочь и меня — значит он высоко ценит ваши способности.

— Ваше сиятельство…

— Я полагаю, господин граф одобрит мое решение. Сам он отправлен с посольством, вы ему до лета точно не понадобитесь — поэтому служите. Здесь.

Радости Лилино предложение явно не вызвало. И женщина добавила меда.

— разумеется, капитан будет получать больше. Какое жалование у вас сейчас?

— Три серебряных.

— Хорошо. Теперь — шесть.

— Ваше сиятельство…

— Шесть серебряных в месяц. И должность капитана гвардии Иртона. Здесь, конечно, захолустье, но…

Судя по лицу, Лейф понимал, что предложение выгодное. Так и так здесь оставаться — почему бы не с выгодой для себя?

— Об этом надо написать господину графу…

— разумеется. Как только Ширви поправится — и напишем, и отправим.

Судя по глазам, Лейс не поверил. Но поклон отвесил весьма почтительный.

— Как прикажете, ваше сиятельство…

Лиля с трудом дождалась, когда Лейс ушел. Откинулась на подушки.

Итак, пункт первый. Оборона замка.

Кажется, на Лейса тут можно положиться. Пусть работает.

Пункт второй.

Домашнее хозяйство.

Повод еще раз обругать себя дурой.

Вот чего она вчера носилась по всему замку? Отдохнула бы, глядишь, и не была сегодня в состоянии тряпки. Что ей — так необходимо самой за всем присматривать?

А Эмму она тогда для чего завела? Как левретку? Чтобы было?

Кто тут домоправительница? Эмма.

А если слушать ее не будут — плетей!

Ее дело — маячить на заднем плане и проверять пыль батистовым платочком. А вовсе не пахать самой.

В оправдание можно сказать только то, что раньше она ничем таким не занималась. А принцип: ' хочешь сделать хорошо — сделай сам ' ей вдалбливался с детства.

Не — ет. Ее дело не стоять над душой. А приказать Эмме нанять еще десяток слуг. И контролировать.

Пункт третий.

Наладить обмен идеи — деньги с Хельке.

Но это в процессе наладки. Надо бы голубятню обновить. Сказать Эмме — это в поместье, так что в ее ведении. Лиля чиркнула себе на бумажке про голубятню.

Что нужно еще?

Просмотреть бумаги поместья. Этим она сейчас займется.

Далее.

Кузнец и стеклодув обустраивают рабочие места. Как только — так и будем думать над технологией.

Коптильня строится. Солеварня тоже.

Лиля попросила устроить их так, чтобы с моря видно не было. Мало ли что. Мало ли кто.

Но все же надо подумать, как их защищать.

Ну и знания.

Что можно еще внедрить здесь?

Крапива — это хорошо. Но еще ценны грибы, орехи, что тут еще растет полезного?

Есть ли тут сахарный клен?

Хм — м… Лиля, а такой вопрос — крестьяне намного дурее тебя? При управляющем ворюге и хапуге, они давно должны были местные ресурсы освоить.

Вот рыбалка, охота — это графское. Тут им нельзя было. А то, что касается собирательства — они еще тебе сто очков вперед дадут.

Надо крепить самооборону. Вот что важно. И сделать так, чтобы крестьяне не были сильно беззащитны.

Чуть позже поручить Лейсу — пусть отберет пару десятков крестьянских парней и начинает гонять. Курс молодого бойца — вещь полезная. За сколько в армии делают солдат из салаг? Порядка полугода? Надеюсь, это время у нас будет.

Вот.

Самое важное и страшное.

Время.

Оно идет. И близится визит супруга, который ей ни за каким чертом не нужен. А в связи с этим хорошо бы знать свои права — обязанности. Она тут на уровне табуретки — или все‑таки что‑то может?

И Лиля с удвоенной энергией закопалась в бумаги.

Примерно часа через три ее усилия увенчались успехом.

Она нашла свой брачный контракт.

Оказывается, здесь это уже было возможно! Как замечательно!

Опуская все юридические термины средних веков, Лиля старалась выцепить суть. И результат ей нравился.

Договор заключался между графом Иртон (Джайс Иртон — папаша нынешнего? Кажется, да… что‑то такое теплится на дне сознания…) и Августом Броклендом.

Лиля становилась графиней Иртон. И муж обязался почитать, уважать и любить ее. Взамен он получал нехилое приданное. Несколько кораблей, крупную сумму в золоте, долю в торговле.

Ребенок Лили становился законным графом Иртон — только роди мальчика.

Август обязался завещать мелкому свои верфи и прочее имущество. С правом управления за собой, а в случае своей смерти — за Джерисоном Иртоном. Угумс….

А ребенка‑то нету. А если не будет — приданное останется за графом, а остальное отойдет к кому Август скажет. Церкви, например. Или еще кому… а кому — правда?

Такой насущный вопрос…

Пока у Лили нет ребенка — где‑то есть богатый наследник. А ведь если ребенок появится…

Надо выяснить этот вопрос у Тариса. Или уточнить у отца… только не в первом письме, однозначно.

Отдельно оговаривалось хорошее обращение с женой. И Лиля прямо‑таки прониклась родственными чувствами к отцу.

Жену нельзя было бить, обижать и издеваться.

Хм — м… ну условие граф формально выполнил.

Ее никто не бил. Не издевался. Просто пренебрегал. Но неземная любовь в контракте и не значилась.

Живет она в родовом замке графа, а что замок в глуши, а управляющий вор — это уже детали. Лиля‑то всем была обеспечена. То есть отец о ней позаботился.

Мало того, Лиле полагалась доля из верфей. Да, с правом управления за ее супругом, но в случае смерти отца ей выделяются паи и капает денежка. Случись что — голодной и холодной не останется. В монастырь всегда примут с таким приданным. Хотя туда Лиле хотелось меньше всего.

Одним словом, ты — мне, я — тебе.

Хочешь верфи — позаботься о том, чтобы они достались ребенку моей крови. А племенная кобыла содержалась в достойных условиях.

Но кто же все‑таки наследник, если Август умрет и умрет Лиля?

***

Из письма, которое осталось неизвестным широкой общественности.

Господин, должен сообщить вам, что корова жива и вполне благополучна. О потере ребенка даже не вспоминает. Супруг ожидается не раньше лета. Зато сюда прислали ее падчерицу. Жду ваших приказаний.

***

— Твари поганые!!!

Дарий Авермаль грохнул по столу кружкой. Дрянной эль выплеснулся через край — и юноша невзначай промокнул его рукавом рубашки. Но даже не заметил такой мелочи.

— безбожники! Мерзавцы!

— Это точно, — поддержал его Томми. — Мальдонаины выродки! Сосут кровь честных людей…

— Наживаются на нас а мы все терпим и терпим…

— А они на золоте жрут, на золоте спят…

Разговор велся, как можно было догадаться, об эввирах. Дария они не устраивали по вполне понятной причине. Мерзавец — эввир общался с гадиной — графиней. И к тому же был возмутительно богат. А сам Дарий вынужден был даже на кабак просить деньги у отца. Который давал их с таким видом, словно одолжение делал. Вот ведь!