Упражнение пятое

Когда вторая четверть уже подходила к завершению, а значит, приближались и Новогодние праздники, многих ребят начали посещать мысли: а где бы собраться, чтобы как следует встретить наступающий год. Огоньки и дискотеки, которые запланированы в школе в канун праздников – это всё было хорошо, но сам момент встречи… его хотелось провести по-настоящему незабываемо. Перспектива разойтись по домам и встречать Новый год в компании с родителями устраивала далеко не всех.

По этому поводу в начале последней, предновогодней учебной недели ученики десятого «б» даже решили провести небольшое классное собрание, чтобы обдумать возможные перспективы.

Для обсуждения специально выбрали момент, когда Ольга Станиславовна была занята другими вопросами. Дело даже не в том, что классной руководительнице ребята не доверяли, просто собрание должно было носить неформальный характер и присутствие на нём учительницы было нежелательно.

Вести дискуссию первоначально предложили Боре Шлепакову, но буквально через несколько минут его невнятных объяснений стало понятно, что там, где заканчивались наука и учебники, Шлепаков был беспомощен. Лучшее, что он смог предложить – это собраться всем тридцать первого декабря на площади у городской ёлки.

Вместо голосования «за» и «против» на предложение Шлепакова со всех парт донеслось многоголосое «фу-у-у», после чего Боре пришлось замолчать.

Его место занял Сергей Блинков.

– Дорогие товарищи! – начал он читать по бумажке «заготовленный» текст, подражаяголосу Леонида Ильича Брежнева и постоянно причмокивая губами. – Наша партия на прошедшем пленуме постановила, что предстоящий Новый год можно встретить тремя способами: первым, вторым или третьим!

Удачная пародия на Генерального секретаря ЦК КПСС вызвала в классе массовый смех. Однако решением она не являлась.

– Во-первых, – продолжал Блинков, не желая выходить из роли, – есть предложение,товарищи, отправиться в клуб и поучаствовать, понимаете, в какой-нибудь культурно-массовой программе…

– Блин, выражайся яснее! – прокричал с задней парты Пяти этажный. – Мы твой докладещё несколько часов будем слушать, а так ни фига и не решим!

– Ну, вот я и говорю, один из вариантов: затусить в каком-нибудь клубе, – перешёлБлинков на свой нормальный голос.

– Блин, где ты видел клубы, которые в новогоднюю ночь будут работать? – перебилего Пятиэтажный. – Они ещё вечером на двери амбарные замки понавешают! Мы же про ночь говорим!

– Так я ещё не закончил! – продолжал гнуть свою линию Блинков. – Есть и второйвариант: пойти всем вместе в лес, развести там костёр и…

– И замёрзнуть! – вставила реплику Шитикова. – Я прямо не знаю, говоришь ерундукакую-то!

По рядам одноклассников прокатилась волна неодобрительных возгласов. Перспектива оказаться зимней ночью в лесу у костра понравилась очень немногим.

– Есть ещё и третий вариант: зависнуть на чьей-нибудь территории!

– Это тема! – подтвердил Пятиэтажный. – Только где ты собираешься найти эту тер-риторию?

– Может, давай к тебе все завалим? – выкрикнул Андрей Тюхин.

– Не-е, у меня никак не получится, – отмахнулся Блинков. – Целая квартира родствен-ников будет! Сам мечтаю, куда бы сбежать.

Таня сидела с непроницаемым лицом, слушая доводы одноклассников, где и как лучше собраться. Она уже давно продумала вариант пригласить ребят к себе и даже обсудила его с мамой, получив от неё одобрение. Основное заключалось в другом: она не хотела приглашать всех.

В апреле, когда бывшая классная руководительница Елена Михайловна приглашала весь класс к себе на день рождения, Таня умышленно встала в оппозицию, желая пригласить всех к себе в тот же самый день. Тем самым она желала добиться лишь одного: чтобы к Елене Михайловне не пришёл никто.

Теперь же ситуация была иной. Во – первых, такого единодушия в классе после ухода Елены Михайловны больше не было, класс раскололся на несколько небольших групп. Вовторых, к самой Тане отношение в классе стало разноречивым: кто-то одобрял её позицию и был расположен к ней, кто-то не обращал на неё особого внимания, а кто-то и откровенно игнорировал и даже втайне ненавидел. Нет, весь класс теперь не соберётся у неё точно.

Да и в любом случае в новогоднюю ночь собраться всем ученикам десятого «б» вместе не получится. Непременно найдутся домоседы, которых вполне устраивает перспектива встретить Новый год в кругу семьи, а некоторые, возможно, вообще уедут на праздники.

В любом случае Таня хотела озвучить свой вариант, а сколько человек на него подпишутся – это уже вопрос второстепенный. То, что на её предложение вообще никто не откликнется, было маловероятно. Желающие будут, без сомнения, но сколько и кто?

Тем временем ребята уже почти отчаялись найти подходящую жилплощадь для массовой встречи. Практически у каждого обнаруживались свои причины: либо квартира была слишком маленькой, либо родители слишком суровыми и никого лишнего видеть не хоте ли, либо приезжали родственники, и много ещё всяких «но».

Когда дело уже окончательно стало заходить в тупик, Таня решила, что её час настал.

– Можно собраться у меня! – объявила она, поднявшись со своего места. – С мамой ядоговорюсь, она нам мешать не будет.

Все повернулись в сторону Тани. Даже Шитикова удостоила её мимолётным взглядом, правда, сразу же отвернулась.

– Есть один вариант! – продекламировал Блинков. – Кто за то, чтобы собраться наНовый год дома у Серебряковой, голосуем!

Одна рука поднялась, вторая, третья, Блинков поднял руку, Рожкова… Шлепаков, как ни странно, тоже поднял руку. Ещё две девчонки, пошептавшись о чём-то, подняли руки.

– Ко мне можно прийти! – послышался голос Шитиковой. – Родители у меня, конечно,дома будут, но квартира большая – свободную комнату я могу обещать.

– Второй вариант! – воскликнул Блинков, не опуская своей руки. – Итак, у нас ужедва варианта! Подведём промежуточный итог! – он занялся подсчётом голосов, – Десять! За вариант встречи Нового года у Серебряковой – десять человек.

Десять человек: шесть ребят и четыре девушки – это меньше половины класса, хотя… с другой стороны, Таня рассчитывала на ещё меньшее количество. Получалось неплохо.

За вариант Маши Шитиковой проголосовали девять человек – все девушки.

Остальные ученики воздержались. А это значит, что они и не собирались, собственно, никуда идти.

Как и следовало ожидать, раскол в классе налицо. Вместо единого коллектива получились две разрозненные группы.

– И как же нам собраться всем вместе? – с некоторой растерянностью поинтересовалсяШлепаков.

– А зачем всем вместе? – Таня решила объяснить свою точку зрения. – У нас образо-вались две вполне равноценные группы. Каждый проголосовал за то, что ему интереснее.

Так зачем же Халява, к примеру, пойдёт к Шитиковой, если ему будет там скучно?

– Верно, к Шитиковой я не хочу идти! – отозвался Халиков.

– Та же Юлька Ерохина вряд ли придёт ко мне! – продолжала Таня. – Поэтому моёпредложение такое: встречаем Новый год в двух разных местах, а потом, если кому-то очень захочется, можно и в гости друг к другу сходить.

Шитикова вновь бросила в сторону Тани мимолётный взгляд, криво усмехнулась, но перечить не стала.

Со всех сторон класса послышалось одобрение высказанному варианту. Придумать что-то более удачное у ребят всё равно вряд ли получится.

– В таком случае, можно оставить в активе оба варианта! – подвёл Блинков итог и,довольный собою, вновь перешёл на интонации Леонида Брежнева: – Я предлагаю двум ячейкам нашей партии самостоятельно обсудить все аспекты поставленного вопроса и, запротоколировав свои решения, передать мне на рассмотрение.

Как и следовало ожидать, в канун Нового года выяснилось, что две девушки, несмотря на своё рвение отметить праздник в коллективе, прийти не смогут. Андрей Тюхин получил в четверти двойку и был посажен под домашний арест. Боря Шлепаков, хоть и пообещал прийти обязательно, но предупредил, что посидит в компании пару часиков, не более.

В итоге компания из десяти человек уменьшилась до семи. Кроме Шлепакова – Халиков, Пятнов, Блинков – в присутствии этих ребят Таня даже не сомневалась; Ирина Рожкова и её подруга Аня Красникова – пожалуй, единственные девчонки, кто из десятого «б» поддерживал с Таней дружеские отношения; Володя Верхогляд – малоразговорчивый тихий паренёк, который неожиданно пожелал прийти на праздник именно к Серебряковой, заявив, что прочие компании его не интересуют. Такой расклад Таню устраивал. Коллектив для встречи Нового года подобрался надёжный, проверенный, как говорится, без лишних ушей, если не считать Верхогляда. Но Володя, по мнению Тани, был сам безынициативным и мог просто подстроиться под коллектив, не нарушив общего настроения. Так и быть, пусть тоже приходит.

Кроме традиционного застолья, танцев в единственной комнате и просмотра видеофильмов, Таня хотела воплотить ещё одну свою затею. А заключалась эта затея в том, что Таня, уделяя в последнее время много времени и сил различным упражнениям, неоднократно приходила к выводу, что квартира для таких занятий плохо подходит. Элементарный дефицит пространства да ещё регулярные расспросы мамы типа: «Тань, что ты ещё такое затеяла?» Нужно было подыскать более подходящее помещение.

Самым доступным для этой цели был школьный спортзал, но… будучи по-прежнему освобождённой от физкультуры, Таня не имела права подходить к Виктору Ивановичу с просьбой: позволить ей позаниматься после уроков. Самым удачным было, как ей казалось, заинтересовать нескольких ребят из класса перспективой занятий спортом в школьном зале. Во второй половине дня зал, как правило, свободен. Если к Виктору Ивановичу обратится целая инициативная группа – он вполне может и согласиться. Во всяком случае, это был единственный разумный способ получить доступ в спортивный зал, и Таня решила им воспользоваться.

Для большей убедительности Таня из своей небольшой видеотеки извлекла для просмотра фильмы-боевики с участием почти не известных и потому таких притягательных для любого советского школьника актёров Арнольда Шварценеггера и Сильвестра Сталлоне. Ребята, без сомнения, прилипнут к экрану и будут наблюдать, как очередной герой, поигрывая стальными мускулами, раскидывает направо и налево десятки своих врагов. Боевик – вот наиболее наглядное средство доказать ребятам, что следует уделять внимание своей физической форме. Они наверняка захотят сами выглядеть так, как герои западных боевиков.

Самой Тане не слишком нравились фильмы с бесконечными драками и перестрелками. Она взяла эти кассеты тогда благодаря лишь совету одного из тренеров, который сопровождал их команду на международном первенстве. Кто именно это был, Таня сейчас и не помнила, но точно не Вадим Николаевич. «Раз уж ты решила потратиться на видак, то возьми ещё и эти фильмы! Это крутое кино! Едва ли в нашей стране что-то подобное можно увидеть!» – вспоминала Таня эмоциональные слова тренера. Фильмы, правда, оказались без перевода на русский язык. Да и откуда быть с переводом в зарубежном магазине? Но в фильмах этих было много мордобитий и так мало слов, что в переводе они особенно и не нуждались.

Мама до последнего момента предлагала Тане составить ей компанию и пойти встречать Новый год в гости к дяде Славе. У него должно было собираться довольно много друзей и сотрудников. Таня искренне не понимала, что делать ей среди взрослых людей. А оказаться там своеобразным экспонатом, на который все будут пялиться и задавать глупые вопросы… от одной этой мысли у Тани подступала к горлу тошнота.

– Нет, мам, у меня есть своя компания, с которой мы уже договорились. Спасибо, чтоты оставляешь в наше распоряжение квартиру. Но к тебе я не присоединюсь!

Наталья Евгеньевна только покачала головой:

– Квартиру не разнесите по кирпичику со своим празднованием. И не до самого утра,пожалуйста, чтобы я потом пьяные тела по всем углам не собирала.

– Какие пьяные тела, мам? – удивилась Таня. – В магазине днём с огнём спиртного несыщешь. Тем более, ребята все несовершеннолетние. Не продадут им. Что может сделаться от бутылки шампанского?

– Если кто очень захочет, найти сможет. Поверь мне, – ухмыльнулась Наталья Евге-ньевна.

– Нет, мам, мы скромненько, – заверила её Таня. Хотя она сама прекрасно понимала:если те же Халиков и Пятиэтажный разгуляются, унять их будет проблематично.

Как проходила подготовка к встрече Нового года у Шитиковой, Таню интересовало мало. Главное, что вся компания, с которой договорилась она, собралась точно в срок.

Блинков где-то раздобыл и нахлобучил на голову красную шапку Деда Мороза. Она оказалась ему велика, и потому вид у Сергея был весьма комичным: шапка, едва удерживаясь на ушах, постоянно съезжала ему на лоб.

– Колись, в каком дворе Деда завалил и шапку у него отобрал? – попытался выяснитьПятнов.

– Да ладно прикалываться, – усмехнулся Блинков. – У старшего брата взял. Она у негоуже несколько лет без дела валяется.

– А борода? – поинтересовался Халиков. – Хреновый из тебя Дед Мороз без бороды.

– У него ещё и мешка с подарками нет, – добавила Рожкова, с недоверием косясь натощий полиэтиленовый пакет в руках Сергея. Уж точно не классический мешок – атрибут Деда Мороза.

– Бородой однажды пол помыли, случайно, – признался Блинков. – Пришлось выки-нуть. Поэтому и шапка не у дел оказалась. Вот я её и прихватил.

К тому времени на площади у городской ёлки уже закончились концерт и конкурсная программа, отгремел праздничный фейерверк. Люди небольшими группами стали потихоньку растягиваться по домам. Продолжение официальных мероприятий намечалось уже после полуночи.

То там, то здесь постоянно слышались взрывы хлопушек, сверкали бенгальские огни.

Таня в компании с одноклассниками медленно шла по направлению к дому. Халиков доставал из пачки один за другим бенгальские огни, поджигал их и швырял вверх. Получалось что-то похожее на комету.

Так продолжалось, пока бенгальские огни в пачке не закончились.

– Халява, ты чего, уже всё спалил? – Пятиэтажный выдернул у него из рук опустевшуюпачку.

– Да я, это, чтобы светлее идти было, – попытался оправдаться Халиков.

– У меня ещё есть! – отозвался Блинков. – Только Халяве я не дам. А то он до наступ-ления Нового года всё спалит.

– А мы ночью к Шитиковой в гости пойдём? – поинтересовалась Аня Красникова.

Таня пожала плечами:

– Не знаю. Если настроение будет нормальное, можно и сходить.

Хотя идти в Новогоднюю ночь в компанию к Шитиковой и её подругам у Тани не было ни малейшего желания. Она втайне надеялась, что в разгар праздника ребята забудут про этот вариант.

– Настроение создадим! – объявил Пятиэтажный и похлопал рукой по увесистой сумке,которую тащил за плечом.

– А кстати, что это у тебя?

– Пиво! Цельная трёхлитровая банка, – Пятиэтажный широко улыбнулся. – Настроениебудет супер!

– Вообще-то мы так не договаривались, – с некоторым недовольством ответила Таня,вспомнив слова мамы.

– Да брось ты, Тань. Не с томатным соком же Новый год встречать, верно?

Таня умолчала, что для встречи у неё были припасены две бутылочки шампанского. Именно для того, чтобы открыть их под бой курантов. Точнее, шампанское по своим каналам достала мама. Отыскать этот игристый напиток на прилавках было очень непросто. Наталья Евгеньевна полагала, что пары бутылок вполне должно хватить д ля праздника. Однако у Пятиэтажного на сей счёт оказались свои соображения.

– Я пить не буду, – запротестовал Шлепаков.

– У нас это дело добровольное. Насильно лить не будем!

– А я буду! – отозвался Халиков. – Пиво – оно и в Африке пиво. Чего от него слу-чится-то? – И чуть погодя вполголоса добавил: – Ещё у меня немного есть.

– И я буду, – добавил Блинков.

– А ты, Тань, будешь?

– Нет, пиво я не буду точно, да и вам, ребят, не советую.

– Это отчего же? – искренне удивился Пятиэтажный.

Таня смерила его пристальным взглядом:

– Потолстеешь.

Халиков прыснул со смеху:

– Представляю наутро растолстевшего Пятиэтажного! Он же у тебя в дверь не проле-зет!

Однако, увидев перед своим лицом кулак Шурика, немедленно умолк.

– А я знаю, где неподалёку горки классные есть, – вставила реплику Рожкова. – Можнобудет сходить туда, только картонок набрать, чтобы на всех хватило.

Почти всю оставшуюся дорогу до дома Таня пыталась прикинуть, как сделать так, чтобы встреча Нового года не превратилась в откровенную попойку. Наверное, наивно было полагать, что такие активные ребята, как Пятнов или Блинков, удовольствуются одним бокалом шампанского, а дальше перейдут на лимонад и сок. Они наверняка готовились к празднику заранее. Теперь глупо будет запрещать им употреблять пиво. Каждый приносит к новогоднему столу что-нибудь своё – таков был изначальный договор. Вот они и несут. Главное, теперь нужно следить за тем, чтобы они не перестарались с алкоголем.

Дружной толпой ребята ввалились в Танину квартиру.

Щёлкнул выключатель. Наталья Евгеньевна, как и собиралась, напекла ребятам целое блюдо пирожков, приготовила несколько салатов и нарезала палку колбасы. Остальное разнообразие в праздничный стол должны были внести сами участники торжества.

В углу комнаты примостилась небольшая, наряженная на скорую руку ёлочка, которую мама принесла с работы накануне.

– Ну что же, гульнём! – с чувством предвкушения классного праздника сказал Пяти-этажный. Он выгрузил на стол трёхлитровую банку, до краёв наполненную пивом.

Затем на столе появились две бутылки «жигулёвского» и банка домашних солений.

– Это маманя передала, – пояснил Халиков про соленья.

Пиво обнаружилось и в пакете у Блинкова. Правда, лишь одна бутылка. Тане даже показалось в какой-то момент, что ребята сговорились.

Хорошо, что Красникова и Рожкова постарались принести самые различные угощения и никакого спиртного из своих сумок не достали. Когда Верхогляд вытащил ещё одну трёхлитровую банку, Тане уже захотелось отобрать её и вылить в раковину, но, по счастью, там оказался яблочный сок. Таня облегчённо вздохнула.

После того, как каждый из ребят внёс свою щедрую лепту, разнообразия на праздничном столе значительно добавилось.

– Шлепак, ты это на фига принёс? – Пятиэтажный указал на вафельный тортик. – Тычего, тут чаи гонять собрался?

– А чем тебя тортик не устраивает? – надулся Шлепаков.

– Спокойно, – влез в разговор Блинков. – Всему найдём применение… и тортику тоже.

– Короче, Халява, в этот торт ты утром лицом будешь падать, понял? – съязвил Пяти-этажный. – Если сам не сможешь, я тебе по мог у.

– Давайте только никто никуда падать не будет, – Тане уже становилось некомфортноот такого количества пива. Если всё это собираются выдуть три человека… ну, может, Верхогляд ещё к ним прибавится – несложно представить, в каком состоянии эта компания будет ближе к утру.

Может, не стоило тогда доставать шампанское? А с другой стороны – какой же Новый год без шампанского? Да и что будут пить другие? Не яблочным же соком наполнять бокал под бой курантов?

Непростое, однако, это дело – организовывать подобные праздники!

Последние два года Таня встречала Новый год в СДЮШОР. Просто так получалось, что эти дни совпадали с активной фазой подготовки к очередному первенству, а домой в таких случаях не отпускали. Сама встреча праздника проходила значительно проще и включала в себя небольшое официальное застолье, поздравления от тренерского состава и от администрации школы. Обязательно зачитывался поздравительный адрес из Госкомспорта. Для спортсменов был накрыт чуть более разнообразный, чем в будние дни, стол. Ни о каком спиртном, включая шампанское, даже и речи не велось. Юным спортсменам позволялся только сок. Тренеры и представители администрации потом уединялись на закрытом банкете, и по слухам, там уже на столах было всё, что только можно было представить. А у воспитанников школы начиналась культурная программа с танцами, конкурсами и подвижными играми. На следующий день – снова к спортивным снарядам, сбивать появившиеся лишние граммы. С той лишь разницей, что поспать после новогодних празднеств можно было подольше.

Признаться, и сейчас Таня не испытывала никакой тяги к тому же шампанскому. Но раз уж существовала такая традиция – можно было позволить себе один бокальчик… но не более того.

– Ребята, только сейчас пить не начинайте, – запротестовала Рожкова, видя, как Хали-ков как бы невзначай потянулся к первой бутылке.

– Действительно, – заметила Таня. – Надо хотя бы стол доделать. Вы пока на серединукомнаты его выдвиньте. Мы будем еду по тарелкам раскладывать, а вы расставляйте всё аккуратно.

Чтобы подготовка к празднику шла веселее, Таня включила музыку.

Пока три девушки взялись колдовать на кухне, фигурно нарезая и раскладывая угощение, ребята стали перемещать стол.

– Правее! – командовал с дивана Пятиэтажный. – Куда понесли?! Ближе, в мою сто-рону! Вы что такие вялые? Не обедали?

– Слушай, Шурик, – возмутился наконец Шлепаков. – А давай ты один стол будешьдвигать, а мы вчетвером тобою руководить!

– Не доросли ещё мною руководить, – важно заявил Пятиэтажный.

Вместо ответа Блинков запустил в него подушкой.

Не желая оставаться в долгу, Пятиэтажный немедленно послал подушку по обратному адресу.

Когда Таня вошла в комнату, держа в руках две тарелки, её взгляду предстал самый настоящий бой подушками. Все до единой подушки, которые нашлись в комнате, летали по воздуху взад-вперёд, поднимая пыль и едва не сбивая расставленное на столе угощение. Удивительно, как небольшая ёлочка ещё не оказалась повалена. Подушки то и дело пролетали прямо около её ветвей.

– Так! Быстро прекратили! – крикнула она.

Одна из подушек всё-таки зацепила бутылку с пивом, и та полетела на пол. В самый последний момент Халиков, словно профессиональный вратарь, нырнул вслед за падающей бутылкой и, поймав её, врезался лбом в ножку стола. По всей комнате прокатился дребезжащий звон посуды.

– Пять баллов тебе, Халява! – засмеялся Пятиэтажный. – Если бы ты на школьномфутболе мяч так ловил, цены бы тебе не было.

Почёсывая ушибленный лоб, Халиков поднялся на ноги:

– Больно, однако.

– В Новый год – с новыми шишками! – заключил Блинков.

Надо было как можно скорее садиться за стол, пока ребята не побили всё в квартире и не побились сами.

На всех гостей стульев не хватило. Кто-то сидел на углу дивана, кто-то в кресле, а комуто достался лишь подлокотник от кресла. Но, несмотря на такие неудобства, все остались довольны приготовленным столом.

– Короче, с наступающим! – продекламировал Пятиэтажный, наконец-то открываябанку с пивом. – Ну, кому наливать?

Как и следовало ожидать, желающих оказалось не так уж и много. Из девушек только Рожкова рискнула попробовать немножко, Шлепаков решил довольствоваться исключительно соком и лимонадом.

– Правильно, Борь, нужно беречь свою светлую голову, – вполне логично заметилБлинков. – Ты один в нашем классе надежда и опора. Не будет тебя, у кого же мы домашние задания списывать станем?

– В таком случае, за светлые головы! – с ходу выпалил первый тост Верхогляд. – Пустьв наступающем году эти головы станут ещё светлее!

С этим нельзя было не согласиться, и первый тост получился за все самые светлые головы в Советском Союзе и за Шлепакова в частности.

Наконец, после первого тоста можно было переходить к долгожданной трапезе. Гости без церемоний набросились на расставленную еду. Только одной Тане пришлось подходить к этому процессу более настороженно. В ней сейчас боролись два чувства: с одной стороны, ничего из разложенных на столе угощений ей было нельзя. Вбитая за долгие годы тренировок спортивная диета и внутренняя боязнь набрать лишние килограммы диктовала свои условия. И, разумеется, чтобы вернуть себе утраченную за время болезни форму, Тане вновь приходилось потихоньку уменьшать свой рацион. А с другой стороны, так хотелось забыть про все эти диеты и как следует оторваться, хотя бы в этот знаменательный день.

В итоге спортивная дисциплина взяла верх над минутной слабостью. Наблюдая, как одноклассники наворачивали за обе щёки всё подряд, Таня позволила себе съесть лишь пару кусочков колбасы без хлеба и один мандарин. Больше она пока ни к чему не прикасалась.

– Ну, как говорили наши отцы: между первой и второй!.. – даже не прожевав толком,Пятнов вновь ухватился за пиво.

– И надо заметить, отцы не ошибались! – подтвердил Халиков, пододвигая кружку.

– Отцы не могут ошибаться.

– Значит, за отцов! – подвёл итог Верхогляд.

– Тогда и за матерей тоже!

– Одним словом, за наших родителей, – сделала Рожкова тост более благозвучным.

Вновь восемь кружек взлетели с разных концов стола и соприкоснулись в воздухе с глухим стуком.

Таня мимоходом посмотрела на часы: до наступления Нового года оставался ещё целый час.

Чтобы застолье не завершилось раньше двенадцати, следовало немного отвлечь ребят от поглощения алкоголя.

– Кстати, новый год будет олимпийским! Две Олимпиады будут! – заметила Красни-кова и повернулась к Тане. – А ты знаешь, где?

– Я-то знаю, а вот кто ещё знает, в каких городах будут проходить Олимпийские игры?– Первая Олимпиада будет в…

– Подожди, Борь, – Таня остановила Шлепакова. – Тут у нас есть более активныеболельщики. Что они скажут?

Таня покосилась на Блинкова и Пятнова, которые активно продолжали наворачивать салаты и бутерброды.

– Это что-то наподобие «Что? Где? Когда?» – усмехнулся Блинков. – Товарищи!

Минута на обсуждение! – он постучал вилкой по краю тарелки.

– А приз какой, если угадаем? – поинтересовался Верхогляд.

– Вы угадайте сначала! Точнее, тут и угадывать не нужно, достаточно просто вспом-нить.

Однако ни через минуту, ни через две ни одного более-менее вразумительного ответа не прозвучало.

Шлепаков только давился со смеху, слыша, как ребята переносят предстоящие Олимпийские игры то в Соединённые Штаты, то в Японию, то во Францию. Дальше всех в своих познаниях зашёл Халиков, заявив, что Олимпиада будет проходить опять в Москве.

После такого даже Таня не смогла удержаться от смеха.

– Канада! – наконец-то объявил Верхогляд. – Точно помню: по радио сообщали, чтозимняя Олимпиада будет в Канаде.

– Верно!

– Ура-а! Один – ноль в нашу пользу! – довольный первым верным ответом, воскликнулХаликов.

– Да уж, хороши «знатоки», – усмехнулась Рожкова.

Впрочем, увеличить отрыв в счёте у горе-знатоков не получилось. Название страны, где пройдёт летняя Олимпиада, не помнил никто.

Среди догадок, которые они называли, не прозвучала разве что Антарктида. Остальные государства и континенты, включая даже африканские страны, успели озвучить. Казалось, перебрали всё.

– Да сдаёмся мы! – наконец не выдержал Пятиэтажный.

– И признаёте поражение? – улыбнулась Таня.

– Признаём, – неохотно пробурчал Халиков.

– В таком случае, от вас исполнение одного нашего желания! – предложила идею Рож-кова.

– Какого ещё желания? – удивился Пятиэтажный. – Мы ни о каких желаниях не дого-варивались.

– Ну вы же проиграли?

– А у кого проиграли-то хоть?

– У команды телезрителей, – усмехнулся Шлепаков.

– А если бы выиграли?

– Тогда бы мы ваше желание исполнили, – Таня была довольна возникшей у Ириныидеей.

– Ну ла-адно, – протянул Халиков. – А сами телезрители хоть правильный ответ знают?– Борь, скажи этим грамотеям, – обратилась Таня к Шлепакову.

– Телезрители всегда знают! Зимняя Олимпиада будет проходить в Канаде, в городеКалгари, а летняя в Южной Корее, в Сеуле.

– Я же говорил тебе, что Сеул – это Корея! – воскликнул Пятиэтажный и отвесил Хали-кову смачный подзатыльник. – А ты всё – Турция, Турция. В Турции Стамбул, а не Сеул!

Турок ты, вот ты кто! Теперь из-за тебя нам желание девчонок исполнять придётся.

– Тань, а ты могла на летнюю Олимпиаду попасть? – поинтересовалась Красникова.

– Да, – заметно погрустнев, ответила Таня после небольшой паузы. – Как говорил тре-нер, у меня были большие шансы попасть в олимпийскую сборную. Мы год назад уже вовсю к отборочным соревнованиям готовились. К сожалению, на них я уже не попала.

– Из-за травмы? – уточнила Рожкова.

Таня кивнула и добавила:

– Как вспомню слова тренера, что на отборочные вместо меня поедет Светка Виноку-рова, так внутри всё сжимается.

На несколько секунд за столом воцарилась тишина.

– Давайте не будем о грустном! – вновь прозвучал голос Пяти этажного. – А выпьем-ка за спорт! За Его величество спорт!

– Тогда и за Таню тоже! – добавила Рожкова. – Она среди нас единственный достойныйпредставитель мира спорта, мы со своими школьными спартакиадами ей и в подмётки не годимся!

– …Была, – чуть слышно произнесла Таня.

– За Таньку стоя, и всем до дна! – прокричал Халиков и первый вскочил со стула.

Все дружно поддержали его инициативу и выпили с дружными возгласами: «За спорт!» и «За Серебрякову!», одновременно выкрикивая пожелания победы советским спортсменам на предстоящих Олимпийских играх.

Когда наконец-то дошла очередь до выполнения желания, Таня, посовещавшись с девчонками, заключила, что каждый из четырёх проигравших «знатоков» должен будет взять телефон, набрать произвольный номер и поздравить того, кто окажется на другом конце провода, с Новым годом. А номер должен был состоять из цифр, которые назовут все остальные участники игры.

Идея оказалась столь заманчивой, что у телефона тотчас возникла очередь. Каждому хотелось набрать номер первым. Пришлось бросить жребий.

– А в ноль-два можно позвонить? – поинтересовался Халиков, которому выпало сча-стье позвонить самым первым.

– Рискни! – донеслось в ответ.

Когда каждый назвал вслух по одной цифре и Халиков несколько раз повернул телефонный диск, в трубке пошли длинные гудки. Дождавшись ответа на другом конце провода, Халиков почему-то замялся.

– Э-э-э, с Новым годом! – наконец совершенно не по-праздничному, скороговоркойпроизнёс он и бросил трубку.

– Ты чего как неживой?! – напустился на него Блинков. – Разве так с праздникомпоздравляют?

– Да там девушка какая-то ответила, – попытался оправдаться Халиков. – Неудобнокак-то стало.

– Халява, ты идиот! – вновь наехал на него Пятиэтажный. – С девушками ему, видители, неудобно. А с бабушками тебе удобнее будет?

Все вокруг засмеялись. У Халикова постепенно начали краснеть уши.

– Можно, я ещё раз попробую? – промямлил он.

– Дуй теперь в конец очереди! – рявкнул Пятиэтажный. – И пробуй потом скольковлезет.

В итоге игра оказалась весьма азартной. Когда каждый из четверых ребят позвонил по одному разу и сказал своё поздравление, всем захотелось позвонить ещё, затем ещё. А потом и представители победившей команды «телезрителей» тоже решили не оставаться в стороне. Телефонный диск крутился без устали. Если на другом конце провода было занято либо никто не подходил к телефону, участнику игры предоставлялся шанс повторного звонка. Периодически тот, кто звонил, высказав своё поздравление в трубку, с изумлением поворачивался к товарищам.

– Я только что в железнодорожные кассы позвонил, – доложил Верхогляд.

– А я в приёмный покой больницы попала, – не скрывая удивления, произнесла Крас-никова.

– А я – в диспетчерский пункт какой-то! Прикиньте, мы тут празднуем, а они там наработе сидят мёрзнут.

– А мне сторож какого-то склада ответил.

– А я… в медвытрезвитель попал, – смущённо сообщил Халиков, и уши у него вновьпокраснели.

– Ты знал, куда звонить! – добавил Пятиэтажный. – Считай, что попал по адресу. Тебятам давно поджидают.

Все снова покатились от хохота.

Телефон оставили в покое, лишь когда до Нового года оставалось пять минут. Напоследок Ирина Рожкова предложила позвонить и поздравить Шитикову и заодно узнать, как у них праздник складывается.

Однако телефон Маши Шитиковой оказался занят.

– Ладно, в этом году мы её не услышим точно… и не увидим, – заметил Блинков.

Таня принесла с балкона шампанское и поставила его на стол:

– Ребята, открывайте. Я вообще не знаю, как это делается.

– Танька, вот это супер! – обрадовался Пятиэтажный и схватил бутылку в руки, на ходуотковыривая с пробки фольгу. – Отметим по-настоящему!

Вторая бутылка оказалась в руках Блинкова. Халиков потянулся тоже, но опоздал.

Так получилось, что, пока ребята возились с пробками, которые никак не хотели вылезать, часы начали бить полночь.

– И кто же из вас первым откроет? – поинтересовался Верхогляд.

– Ребята, давайте быстрее, – торопила Рожкова, – а то не успеем!

Шурик принялся более яростно вытаскивать непослушную пробку. А Блинков начал трясти свою бутылку.

– Дай я попробую, – вновь вскочил со своего места Халиков.

– Сиди, Халява! Сам управлюсь, – Пятиэтажный изо всех сил то пытался раскачатьпробку, то пробовал выдернуть её зубами.

В этот момент раздался хлопок. Пробка пролетела над самой головой Халикова и врезалась в стену. Из раскрытой бутылки Блинкова хлестанула струя шампанского, окатив Верхогляда. Красникова взвизгнула и отскочила назад.

– Вовке не наливать! – крикнул Халиков. – Он уже и так искупался.

Секундой позже и усилия Пятнова принесли результат. Ровно с последним ударом курантов прозвучал второй хлопок, пробка выпрыгнула из бутылки и улетела куда-то в коридор. Густая пена брызнула прямо на стол.

– Уф, – облегчённо вздохнул Пятиэтажный. – В общем, всех с Новым годом!

Ребята принялись разливать шампанское в подставленные бокалы. Получалось у них неважно: шампанское пенилось, переливалось через край, текло по рукам. Но на эти мелочи уже никто не обращал внимания.

– Ура-а! – понеслось со всех углов стола. – С Новым годом! С Новым 1988 годом!

– А наступивший год – это год Дракона! – заметил Верхогляд, которому всё же налилиполный бокал.

– Ура-а! За Дракона!

– А кстати, в наступившем году мы школу заканчиваем, – напомнила Аня Красникова.

– Ура-а! – вновь закричали ребята. – За окончание школы! За успешное окончание!

Бокалы звенели снова и снова.

– Наконец-то школа останется позади! – торжественно провозгласил Пятиэтажный,залпом допивая свой бокал. – Уже совсем мало мучиться осталось!

– Ура-а-а! – громче всех закричал Халиков и, выпрыгнув из-за стола, принялся отча-янно плясать в относительно свободном углу комнаты. Назвать это танцем было никак нельзя: это именно была пляска, бурная бесшабашная пляска. Халиков прыгал, раскидывал в стороны руки и отчаянно вертел головой.

– Молодец, Халява! – выкрикнул Блинков. – Тань, сделай музыку ещё громче!

Таня отпила всего лишь пару глотков и отставила бокал в сторону. Игристый напиток не произвёл на неё никакого впечатления. Подойдя к магнитофону, она ощутимо добавила громкость и выключи ла верхний свет. Комната погрузилась в полумрак.

– Танцевальный перерыв! – громогласно объявил Блинков.

В одну минуту стол с недоеденным угощением был передвинут к стене. Выскочив на освобождённое пространство комнаты, почти все гости принялись отчаянно вытанцовывать под дискотечные ритмы.

Неподвижно на диване остался сидеть лишь Шлепаков. Таня подсела к нему:

– Борь, а ты чего не танцуешь?

– Да я, признаюсь, и не умею совсем, – застенчиво улыбнулся Шлепаков.

– Ну, это же не беда, – Таня посмотрела на безумно выплясывающую компанию одно-классников. – Здесь, в общем-то, никто не умеет.

– А ты почему не танцуешь? – в свою очередь поинтересовался Шлепаков.

Таня пожала плечами:

– Не знаю. Просто что-то не хочется.

В этот момент зазвонил телефон.

Таня подхватила аппарат и выбежала с ним в коридор.

– Да, мам! – донеслись сквозь динамичные музыкальные ритмы её слова. – Да, всёнормально… Отмечаем… Да, и тебя тоже с наступившим… Что?.. Плохо слышно… Дяде Славе привет там передавай… Мы? У нас всё хорошо… Ладно, мам, пока! Утром жду!

Таня повесила трубку и ушла на кухню.

Ребята тем временем продолжали отплясывать кто во что горазд. Отбросив будничные мысли и проблемы, они сейчас целиком и полностью отдались праздничному веселью. Новый год наступил.

Таня стояла в тёмной кухне у окна и, отодвинув занавеску, смотрела на улицу. Почти все окна домов были освещены. Праздник сиял в каждой квартире, в каждой комнате. Гдето тоже танцевали, где-то водили хоровод, где-то курили, стоя на балконе. Никто не спал в эту новогоднюю ночь. Люди постоянно выходили на улицу. Кто с бенгальскими огнями, кто наряженный Дедом Морозом, кто вывозил детей на санках. Через раскрытую форточку постоянно слышались громкие голоса, поздравления, песни. Кто-то внизу у самого подъезда вытащил баян и теперь играл на нём «Ой, мороз, мороз», перевирая мелодию.

В кухню тихонько вошёл Боря Шлепаков.

– Таня, ты чего загрустила? – спросил он. – Ребята там отрываются по полной, а тебе,смотрю совсем невесело.

– Я просто вспомнила тот день, Борь, когда я собрала у себя дома весь класс, помнишь?Тогда тоже все танцевали под ту же самую музыку.

– Помню. У тебя день рождения тогда совпал с Елены Михайловны. И ты всех пригла-сила. Мы засиделись у тебя, фильмы смотрели разные, и к Елене Михайловне не попали. Даже как-то неудобно получилось.

– Понимаешь, Борь, ведь всё дело в том, что не было у меня тогда никакого дня рож-дения.

– То есть как? – не скрывая изумления, спросил Шлепаков.

– А вот так! – Таня отвернулась от окна и взглянула на Шлепакова. Боря стоял у стены,черты его лица практически не угадывались в темноте. Таня видела лишь силуэт.

– Я придумала тогда этот день рождения, – продолжала она. – Придумала специально,чтобы насолить Елене. Поэтому и пригласила всех без исключения, чтобы к ней никто не пошёл. Чтобы она одна сидела дома со своим пирогом! Да! И фильмы я специально поставила такие, чтобы все вы к экрану прилипли и не могли оторваться.

– Не может быть, Тань, – Шлепаков был до глубины души поражён её словами.

– Может! И более того, когда мы с Пятиэтажным и Халявой пошли как бы предупре-дить Елену о том, что ребята задерживаются, – Таня усмехнулась, – мы не за этим пошли. Мы на самом деле Панова у Елены в подъезде караулили. Я не хотела, чтобы он к ней попал. Шурик его даже с лестницы спустил и пытался ногами избить, а он всё равно к своей любимой учительнице прорвался!

– Таня! Всё это ужасно! Но зачем ты сейчас мне это говоришь?

Таня вновь пожала плечами.

– Совесть замучила. Захотелось выговориться, – её слова сейчас были еле слышнысквозь музыкальные ритмы, доносившиеся из комнаты. – У меня было много времени, чтобы осмыслить свои поступки, и теперь я вижу, как дико я была неправа, совершая подобное. Ведь мне тогда хотелось доказать, что все ценности и традиции, которые Елена хотела передать вам, это ничто. Достаточно лишь поманить всех вас чем-то более ярким, как вы все сразу забудете про старое… И у меня это почти получилось.

Шлепаков молчал. Замолчала и Таня. Они долго стояли в полной темноте друг напротив друга: Боря – прислонившись к стене, Таня – у подоконника. Вокруг них дом был наполнен смехом, праздничными тостами и музыкой, но всё это в какой-то миг перестало существовать, словно бы переместившись в параллельное измерение.

– Ты вправе осудить меня теперь, – Таня первой нарушила затянувшееся молчание. –Но я должна была рассказать тебе об этом. И именно тебе, Борь, из всего класса.

– И когда же у тебя на самом деле день рождения? – ничего более удачного в такоймомент Шлепаков не смог спросить.

– Был уже в конце ноября, – ответила Таня. – Я никого не стала приглашать из класса.Не хотела, чтобы этот обман раскрылся. Посидели в семейном кругу, и всё.

– Тогда с днём рождения тебя! – не слишком празднично ответил Шлепаков. – Пустьон уже прошёл.

– Спасибо.

Вновь воцарилось молчание. Таня слушала доносившиеся из комнаты музыкальные ритмы и понимала, что не слишком уместны сейчас её откровения. Всё-таки вокруг праздник. Люди должны веселиться, а её одолела такая хандра. Попытайся она сказать подобные слова сейчас тому же Халикову – он и не услышал бы её. В лучшем случае промычал бы в ответ что-то нечленораздельное и тотчас бы забыл, о чём шла речь. А Шлепаков случайно оказался не вовлечён в это бурное веселье. Вот Таня и обрушила на него свои переживания, давно не дававшие ей покоя. Что он ответит ей сейчас – трудно предсказать. Может, обвинит её во всех смертных грехах, хлопнет дверью и уйдёт. Что же, может, она это и заслужила своим поведением. В любом случае, будь что будет. Таня готова была выслушать любую оценку от Шлепакова.

– Я не могу осудить тебя, – произнёс наконец Боря полушёпотом, – ибо кто я такой?Всего лишь ученик десятого «б» класса. Во всём этом есть и моя вина, ведь я тоже наравне с другими сидел, смотрел в телевизор и даже не подумал, что Елена Михайловна давно ждёт нас. Мы все получили наказание за тот проступок. Мы потеряли учительницу, которая руководила нашим классом по чти пять лет и пыталась сделать нас одной семьёй, а твоя расплата была, наверное, самой жестокой… – Шлепаков помолчал. – Но сделанного не вернёшь… Хорошо, что ты осознала свою вину, Тань. Я не сержусь на тебя, но считаю, что было бы неплохо тебе извиниться перед Еленой Михайловной. Она простит. Она у нас добрая… была. Понимала почти всех ребят, кто старался обратиться к ней с какой-то своей проблемой.

– Я подумаю, – ответила Таня и опустила глаза.

В этот момент на кухне вспыхнул свет.

– Ах, вот вы где?! – воскликнул Пятиэтажный. Он стоял у выключателя, заметно поша-тываясь. – Нас всех покинули и о чём-то своём шепчутся!

– Я просто сказал Тане, что мне пора уходить. Хорошо тут у вас, но мне домой пора, –ответил Шлепаков и, пройдя в коридор, начал быстро одеваться.

– А об этом обязательно надо было в темноте говорить? – не унимался Пятиэтажный.

– Шурик! Прекрати дурака валять!

Таня ушла в комнату и выключила музыку.

– Боря Шлепаков нас покидает! – объявила она, видя недовольные лица гостей. – Надоего проводить хотя бы.

– Нет, Тань, не надо! Я сам прекрасно дойду, – донёсся из коридора голос Шлепакова. –Всем пока! С наступившим Новым годом! Удачно попраздновать!

Уже выйдя на лестничную клетку, Шлепаков обернулся к Тане.

– Не переживай, Тань. Всё будет хорошо! – он подмигнул ей и побежал вниз по сту-пенькам.

После пива с шампанским и танцев ребята как-то заметно окосели. Особенно это было заметно на Халикове и Пятиэтажном, которые всё ещё продолжали тянуть пиво. Блинков и Верхогляд выглядели немного лучше, хотя их глаза тоже явно затуманились. В любом случае, вести с кем-нибудь из них разговор о спортивном зале смысла уже не имело.

Чтобы занять ребят чем-нибудь, Таня поставила на видеомагнитофоне фильм «Конанварвар», а сама в компании с другими девчонка ми принялись убирать со стола опустевшие тарелки.

Слово за слово Аня Красникова начала расспрашивать Таню о тонкостях современной спортивной гимнастики. Выяснилось, что в детстве Аня тоже занималась в спортивной секции художественной гимнастикой. Однако знакомство с этим видом спорта у неё так и осталось на уровне детских впечатлений.

Таня всегда относилась с явным высокомерием к тем девчонкам и ребятам, которые поначалу с горящими глазами пытались окунуться в мир спорта, но, убедившись, что регулярные тренировки – это нагрузка, а зачастую даже очень серьёзная, сразу бросали это занятие. Таких каждый год в СДЮШОР появлялись десятки во время традиционного набора. В итоге вновь набранная группа сокращалась почти вдвое уже после перового года занятий. Поэтому критерии отбора для приёма в спортивную школу регулярно ужесточались. Отсев происходил уже на самом первом этапе – своеобразном вступительном испытании. Но и потом число детей, желающих заниматься, устойчиво сокращалось, особенно в первые месяцы. Кого-то забирали родители, считая, что нагрузка в спортивной школе совершенно непозволительна для их ребёнка, кто-то разочаровывался сам: начинал скандалить, переставал трудиться на занятиях и в итоге так же был отчислен.

Ситуация с Аней оказалась тоже весьма банальной: её забрали из секции родители. По словам Ани, она даже сейчас отчётливо помнила, как дико болели у неё все мышцы после первых полноценных тренировок и как на следующий день она не могла поднять голову с подушки, чтобы идти на занятия в обычную школу.

– Здесь могло быть две причины: либо тебе не повезло с тренером, который не умелграмотно дозировать нагрузку во время занятий, либо тебе просто самой не хотелось заниматься, – заключила Таня, выслушав рассказ Красниковой. – Именно на этом этапе и нужно было себя перебороть, если, конечно, тебе по-настоящему было интересно.

Но таких детей, как Красникова, как раз и было большинство. Перебороть себя могли лишь единицы, но именно для них и открывалась дорога для участия в первых в их жизни соревнованиях: сначала в общешкольных, потом в городских, областных и далее по восходящей.

– А я никаким спортом не занималась, – заметила Рожкова. – Во мне с самых начальныхклассов любовь к музыке хотели привить, – она вздохнула. – Тоже не слишком удачно.

В результате три девушки так и остались сидеть на кухне, беседуя о том, кто из них и чем пытался в детстве заниматься и что из всего этого вышло. Всплывали имена и других одноклассниц, которые тоже прыгали от одного у влечения к другому, в чём-то добиваясь небольших успехов, а в чём-то нет.

Как и полагала Таня, она единственная из всех одноклассниц, кто с самого детства шёл одной чётко намеченной дорогой, не имея никаких посторонних увлечений, не тратя на них драгоценного времени, а целиком и полностью отдаваясь избранному занятию.

Обидно, что итог всего этого оказался очень неутешительным. Вполне возможно, тем ребятам, которые имели в своём арсенале по несколько увлечений, было легче перескакивать с одного на другое, если видно было, что никаких положительных результатов одно из увлечений не даёт.

Теперь Таня часто ловила себя на мысли, что, представься ей шанс вновь начать свою жизнь с самого детства, она, не колеблясь ни секунды, вновь целиком и полностью посвятила бы себя спортивной гимнастике. Возможно, она избрала бы несколько иной стиль занятий, но это были уже частности.

– А куда бы тебе хотелось поступить после школы? – поинтересовалась Рожкова. –Всё-таки учиться нам всего несколько месяцев осталось. Летом уже поступать в институт придётся.

– Я пока не слишком задумывалась над этим, – ответила Таня. – Но, наверное, в Мос-ковский государственный институт физической культуры пойду поступать. На тренера буду учиться. Не хочу я прощаться с гимнастикой. Хоть таким способом, но постараюсь вернуться в мир спорта.

– А я в медицинский институт собираюсь, – сказала Рожкова. – У меня мама всю жизньврачом-терапевтом в поликлинике проработала, пойду и я по её стопам.

– Я в экономический вуз попробую поступить, – добавила Красникова. – Мне бухучётнравится. Я уже готовлюсь к предстоящим экзаменам.

– А интересно, какие на этот счёт мысли у ребят. Кстати… что-то их не слышно совсем.Действительно, про ребят девушки совсем забыли, поглощенные своими разговорами.

Вбежав в комнату, Таня увидела, что Халиков благополучно спит на диване. Рядом в кресле посапывал Верхогляд, а Пятнов и Блинков с глубокомысленными лицами учёных, которые пытаются разгадать глобальные тайны мироздания, наблюдали, как на экране голый по пояс Арнольд Шварценеггер отчаянно молотит мечом очередной отряд врагов. В руках у обоих были полупустые кружки с пивом.

– Круто! – звучали слова Пятиэтажного, когда Шварценеггер очередным ударом отру-бал голову кому-то из своих неприятелей. – Блин, а крутой мужик этот варвар!

Блинков убедительно кивал. Языком, похоже, он уже не владел.

Трёхлитровая банка стояла на полу, и пива там оставалось на самом донышке.

Ребята, похоже, даже не осознавали, что смотрят фильм без перевода. Хотя сцены кровопролитных битв на мечах в переводе не нуждались.

– Тань, дашь это кинцо домой посмотреть? – спросил Пятиэтажный у Тани.

– Шурик… у тебя же этого… видака нет, – с трудом выговаривая слова, произнёс Блин-ков. – На чём ты его смотреть будешь?

– Блин, а у тебя есть?

Блинков отчаянно замотал головой.

– Засада, – глубокомысленно подытожил Пятиэтажный. – Фильм есть, а смотреть нена чем.

– Похоже, дело дрянь, – сообщила Таня, вернувшись на кухню. – Ребята наши нализа-лись. Двое уже отрубились, а Пятиэтажный и Блинков пока держатся. Но и им уже недолго осталось.

– Надо срочно что-то делать! – заволновалась Красникова. – Иначе мы их потом нерастолкаем.

Таня минуту подумала.

– Идём на горки! Свежий воздух должен их оживить. Ирин, ты, кажется предлагала?

– Да, верно! – подтвердила Рожкова – И чем скорее, тем лучше.

Несмотря на протесты ребят, Таня остановила показ фильма.

– Ну, Тань, дай досмотреть! – возмутился Пятнов. – Там мужик этот уже почти всехуложил, главного злодея только осталось.

– Досмотрим позже, – голосом, не допускающим возражений, ответила Таня. – Сейчасесть предложение всем пойти покататься на горках!

– На горки – это круто, – заметил Блинков. – Но досмотреть всё-таки хочется.

Однако, видя, что досмотреть «Конан-варвара» им не позволят, ребята, пошатываясь, поднялись с дивана.

– Слышь, Халява, просыпайся, – Пятнов стал трясти Халикова за плечо. В ответ тотлишь отпихивал руку Шурика и продолжал спать.

Попытка разбудить Верхогляда оказалась более результативной. Он очнулся довольно быстро и даже посетовал на то, что заснул как-то неожиданно и пропустил весь фильм.

Втроём ребята начали отчаянно расталкивать Халикова. Тот лишь отмахивался и бурчал что-то нечленораздельное.

– Ну всё, Халява, ты меня достал! – Шурик схватил Халикова за ногу и рывками потя-нул с дивана. Покрывало и подушка свалились на пол. Однако просыпаться Халиков попрежнему не хотел.

– Шурик, не надо! – выкрикнула Таня. – Оставь его! Пусть проспится. От него в такомсостоянии всё равно толку мало.

Пятиэтажный выругался и оставил ногу Халикова в покое.

Пока ребята одевались в коридоре, постоянно толкая друг друга, девчонки не без труда затащили Федю обратно на диван, подложили ему под голову подушку и накрыли покрывалом.

– Надеюсь, через пару часов он оживёт, – окинув взглядом храпящее тело Халикова,произнесла Таня.

Они вышли из квартиры.

Свежий морозный воздух и вправду хорошо повлиял на ребят, которые в тепле квартиры уж было сварились окончательно. Они постоянно обгоняли идущих девушек, толкали друг друга в снег, сыпали его за воротник, громко смеялись.

Народу вокруг, несмотря на поздний час, было предостаточно.

Постоянно слышались взрывы хлопушек, у дома напротив какая-то подвыпившая компания горланила песню про маленькую ёлочку, которой холодно зимой. У соседнего подъезда кто-то умудрился вытащить на улицу магнитофон, и теперь дворовая дискотека под шипящие звуки кассеты была в самом разгаре. Мимо пробежал Дед Мороз, везя на санках закутанного в шубу мальчишку. Праздничная ночь продолжалась.

– А давайте к Елене зайдем! – неожиданно предложил Бликов, вынырнув из сугроба,куда его только что затолкал Пятнов.

Таня даже возразить не успела, как все вокруг загалдели: «Верно! Давайте! Поздравим

Елену!»

– Так ведь без подарка неудобно, – попыталась образумить одноклассников Таня.

– Ничего, мы сами, как подарки! – засмеялся Пятиэтажный. – Айда! Пошли, тут неда-леко!

Вся процессия свернула с дороги и прямо через сугроб полезла по направлению к дому, где жила Елена Михайловна. Таня шла самой последней. Ей вдруг стало как-то некомфортно, ведь она не видела бывшую классную руководительницу с того самого злополучного дня. Она даже не знала, как посмотрит ей в глаза и что сможет сказать. Тане захотелось развернуться и пойти прочь, но бросать коллектив сейчас было крайне неразумно. Пришлось подчиниться большинству.

Пятнов первым взбежал по лестнице на третий этаж и забарабанил в дверь, даже не обращая внимания на то, что на стене был звонок.

Таня только покачала головой. Не самое удачное решение прийти к Елене Михайловне ночью, да ещё в состоянии изрядного подпития. Хотя, с другой стороны – Новый год всётаки, почему бы и нет.

За дверью было тихо.

– Как только она откроет, хором кричим: «Поздравляем с Новым годом», – шёпотомскомандовал Блинков.

Все выстроились на площадке. Для надёжности Пятнов вновь активно забарабанил в дверь кулаком.

– Шурик, осторожнее, дверь выломаешь, – заметила Рожкова.

Из квартиры Елены Михайловны по-прежнему не доносилось ни звука.

– Может, она уехала, – выждав некоторую паузу, предположил Верхогляд.

Пятнов пожал плечами.

– Кто там? – донёсся наконец из-за двери тихий голос.

– Елена Михайловна, это мы! – прокричала Рожкова.

– Кто мы? – не слишком уверенно переспросил голос.

– С Новым годом, Елена Михайловна-а-а! – что было силы закричал Блинков.

У Тани даже уши заложило от его крика. Наверное, все жители подъезда, кто уже успел уснуть, в этот момент проснулись.

Послышался щелчок, и дверь приоткрылась.

Сразу стало понятно, что ребята застали Елену Михайловну врасплох. А точнее, попросту разбудили.

– Поз-драв-ля-ем! С Но-вым го-дом! – дружным хором прокричали ребята, все, кромеТани.

Блинков выхватил откуда-то из-за пазухи хлопушку и незамедлительно взорвал её, осыпав всю компанию разноцветным конфетти.

– Ой, ребята, спасибо большое! Вы так неожиданно! – совершенно растерянно произ-несла Елена Михайловна, пытаясь руками поправить растрёпанные волосы. Она распахнула дверь: – Ну, проходите, проходите, не стойте на лестнице.

По одному ребята прошли в квартиру. Таня неподвижно стояла на лестнице.

– Таня? – не поверила своим глазам Елена Михайловна. – Здравствуй, Таня. Проходи,пожалуйста, что же ты стоишь?

– Здравствуйте, Елена Михайловна! – несколько официально поздоровалась Таня. – Снаступившим Новым годом вас.

– Спасибо, Таня, – Елена Михайловна посторонилась, пропуская Серебрякову.

В маленьком коридоре сразу стало невыносимо тесно.

– Ребята, подождите минуточку, я должна немного привести себя в порядок. Проходитена кухню! – Она скрылась в комнате и прикрыла дверь.

– Ты заметил, что она в одной ночнушке была? – хихикнул Пятнов, обращаясь к Блин-кову.

– Заткнись, пошляк, – прошипела Рожкова и отвесила ему подзатыльник. – Мы её,можно сказать, с постели подняли.

– С постели… А Панова там случайно нет?

– Шурик, ты совсем дурак, что ли? – на сей раз Пятнов отхватил подзатыльник от Тани.– Да вы чего дерётесь? – запротестовал было он.

В этот момент из комнаты вышла Елена Михайловна. Она на скорую руку заколола назад растрёпанные волосы и надела махровый халат. Одна непослушная прядь волос так и осталась на её лице, перекрывая глаз.

– Признаюсь, вы так неожиданно, – говорила она, словно пытаясь оправдаться передребятами, спешно прибирая прядь волос. – Хоть бы позвонили заранее.

– Мы, Елена Михайловна, на минуточку. Только поздравить вас зашли, – пояснила Рож-кова.

– Давайте я вас сейчас чаем напою, – предложила Елена Михайловна. – Вы же все смороза, замёрзли, небось?

Не дожидаясь ответа, она протиснулась меж ребятами на кухню и, включив кран, подставила чайник под струю воды.

– У меня, правда, ничего в холодильнике нет. Вот, могу печенье предложить.

– Не надо, Елена Михайловна, – остановила её Красникова, – мы действительно наодну минуточку. Просто хотели спросить: как вы? Всё же давно не виделись.

– А вы разве Новый год не праздновали? – удивился Верхогляд, окинув взглядом скром-ное убранство квартиры.

– Ну как же? – улыбнулась Елена Михайловна, оставив чайник стоять в раковине. –

Посидела немножко, выпила за Новый год, как это и полагается…

– Так вы были одна? – переспросила Рожкова. – И к вам никто не приходил на празд-ник?

– Одна, – Елена Михайловна посмотрела на ребят и как-то совершен но по-детскизастенчиво улыбнулась. – Так получилось.

– А Панов… – ляпнул было Пятиэтажный и тотчас получил от Тани ощутимый тычокв спину.

– А что Панов? – не слишком поняла его вопрос Елена Михайловна. – Панов – взрос-лый человек. У него своя личная жизнь. Я-то здесь при чём?

Прядь вновь выскочила из пучка волос и упала ей на лицо.

– Вы лучше расскажите, где работаете теперь? Как жизнь ваша? – попыталась перебитьРожкова вопрос Пятиэтажного.

– Да вроде неплохо устроилась. В профессионально-техническом училище теперьработаю. Также алгебру и геометрию веду там, у начальных курсов. Классов там, правда, нет, там группы.

– Так вы даже не в школе? – удивилась Красникова.

– Нет, в школу не получилось устроиться, в нашем городе в школах вакансий пока нет, –ответила Елена Михайловна, продолжая тщетные попытки приколоть прядь к пучку волос. – Хотела в другом городе попробовать, да передумала: здесь привычнее как-то. Родной дом, родные стены… ну, сами понимаете.

– А где ваши родители? – неожиданно задала вопрос Таня.

– В посёлке живут, – такого вопроса Елена Михайловна явно не ожидала. – Недалекоотсюда. Три остановки на электричке. Домик у них там свой с огородом. А я… попробовала как-то, да поняла: не могу я в деревне жить. В город меня тянет. Вот и сижу здесь одна.

Ничего, сессия в училище закончится – поеду родителей своих навещу.

– Так у вас даже ёлки нет? – удивилась Таня, бросив беглый взгляд в комнату.

– Нет, – совсем обескуражено произнесла Елена Михайловна, бесполезные попыткиусмирить прядь волос она наконец-то оставила. – А зачем она мне здесь? У родителей прямо во дворе растёт ёлка… большая такая, с шишками. Я ещё в детстве любила под нею играть. Ну что вы всё меня расспрашиваете… сами-то как? Как учёба? Как дела вообще в классе?

– Полный порядок с учёбой, – уверенно заявил Блинков. – Ольга Станиславовна намспуску не даёт! Гоняет по алгебре и геометрии только в путь… спрашивает – вообще жесткач.

– Ольга Станиславовна… Кто это? – поинтересовалась Елена Михайловна, но вовремяисправилась: – Ах, да… Это ваша новая классная руководительница. Признаюсь, не знаю её совершенно. И как она вам?

– С вами было лучше, Елена Михайловна! – без малейшего раздумья заявила Красни-кова. – Спору нет, Ольга Станиславовна очень грамотный педагог, но как классный руководитель… Мне кажется, между нами глухая стена непонимания. Она совсем не интересуется жизнью класса, не организовывает наш досуг… Кроме классных часов, ей ничего не интересно.

– Временами кажется, что она как запрограммированная машина, которая чётко сле-дует указанным инструкциям, – подтвердила Рожкова. – Ни шага в сторону.

– Может, мы ещё просто к ней не привыкли, – неуверенно добавила Красникова. – Онаже с нами недавно совсем.

Таня молча стояла позади Пятиэтажного и слушала. Было видно, что ученики десятого «б» очень соскучились по своей бывшей учительнице. Во всяком случае, Рожкова и Красникова наперебой отвечали на вопросы Елены Михайловны и задавали свои. Ребята вели себя более сдержанно, но по их реакции тоже явно читалось, что общение с Еленой Михайловной доставляет им удовольствие. Чужой и совершенно неуместной здесь себя чувствовала только Таня. Кроме как про ёлку и про родителей, ей больше ничего не хотелось узнавать про жизнь Елены Михайловны. Да и эти вопросы она задала спонтанно, просто, чтобы не стоять, как истукан.

Таня даже не смотрела на учительницу. Она давно уже наблюдала, как из переполненного чайника вода переливается в раковину. Кран Елена Михайловна так и не закрыла.

– Ну, может, всё-таки вас угостить чаем? – вновь поинтересовалась Елена Михай-ловна. – Ой! Я тут чуть потоп не устроила, – она закрыла наконец-то кран и вернула чайник на плиту.

Пятиэтажный хмыкнул.

– Нет, нет, спасибо большое! Мы уже убегаем. Поздно уже совсем, – Рожкова поти-хоньку стала проталкиваться к выходу. – Мы и так нагрянули к вам, как снег на голову.

– Ну, неправда, – попыталась пошутить Елена Михайловна. – Когда такой снег падаетна голову, как раз бывает очень приятно. Заходили бы чаще. Нам всегда есть о чём поговорить.

– Мы зайдём, Елена Михайловна, зайдём обязательно, – ответила Красникова и тоженачала продвигаться в коридор.

Настенные часы на кухне показывали десять минут четвёртого.

– Таня! – вдруг неожиданно позвала Елена Михайловна.

Оказавшись уже было у входной двери, Таня неохотно вернулась на кухню.

– Ну а у тебя как дела? Как самочувствие? Я смотрю, ты молодцом держишься.

– У меня всё хорошо, Елена Михайловна, я поправляюсь потихоньку – ответила Таня,глядя в пол. Поднять глаза на свою бывшую учительницу она не решалась.

– А учёба?

– Нормально. Стараюсь, как могу.

– А спорт? Гимнастикой снова занимаешься?

Таня молча замотала головой, и Елена Михайловна поняла, что вопрос её не слишком уместен.

Ей так хотелось пообщаться с Таней с глазу на глаз, но разговор совершенно не клеился. Может, потому, что из коридора на них сейчас смотрели ребята, а может, от волнения. Елена Михайловна прекрасно помнила, что ни одного нормального разговора с Серебряковой у неё так и получилось. Все её попытки найти общий язык со своенравной девушкой заканчивались ссорой и разбивались о бетонную стену взаимной неприязни. И, тем не менее, Таня не выходила из её памяти ни на один день, даже после того, как Елена Михайловна ушла из школы.

Так непохожа была эта девочка на всех остальных учеников не то что класса – целой школы. Её явная оппозиция поначалу раздражала и даже откровенно злила, но потом Елена Михайловна начала понимать, что в Серебряковой кроется какая-то неповторимая самоценность. Она просто оказалась в совершенно не свойственном ей мире и потому не могла втиснуться в его узкие рамки. Много раз Елена Михайловна приходила к выводу, что девочка эта своим вызывающим поведением сумела-таки покачнуть закостенелые устои класса, внесла в его однотонную жизнь свою совершенно свежую ноту.

Её красный свитер с надписью «Перестройка СССР», в котором Серебрякова появилась в самый первый день, среди однотонной серо-синей школьной униформы так и стоял перед глазами Елены Михайловны с того момента. Равно как запомнился ей и первый Танин вопрос: «А зачем?» Этот по-детски наивный вопрос Таня задала, когда учительница напомнила ей, что теперь Таня является полноправным членом дружного коллектива девятого «б» класса, а поэтому Тане следовало бы забыть про свои джинсы и красные свитера и приходить на занятия, как и все девочки: в форменной юбке и пиджачке.

Однако у Тани на этот счёт имелось своё мнение: «Разве можно быть индивидуальностью в такой милицейской форме?» – добавила она тогда, так и не дождавшись от классной руководительницы никакого ответа на свой вопрос.

Елена Михайловна в ту минуту почувствовала себя обескуражено. Она привыкла к тому, что мнение учителя для учеников – закон и никакие вопросы потому не уместны. Правила эти установила не Елена Михайловна. Они существовали и раньше, ещё до её прихода в школу, и соблюдались неукоснительно. Таня Серебрякова оказалась первой ученицей, кто задал преподавателю встречный вопрос вместо того, чтобы согласиться и прийти на следующий день как и все.

Такое поведение стало причиной массового перешёптывания среди учеников. Оказывается, учительница не могла объяснить такую простую вещь: зачем всем нужно ходить в одинаковой форме? Вслед за Таней вопрос повторили ещё несколько голосов. Елене Михайловне оставалось лишь призвать класс к порядку, в очередной раз прокричав: «Тихо!»

– Я не знаю, почему всем ученикам нужно приходить на занятия в форме, – добавила тогда она. – Но так надо. Понимаете, просто надо! Не мною придуманы эти порядки, и нам только остаётся их соблюдать.

По выражению лица Тани сразу же стало понятно, что так