Знаешь ли ты, что каждый человек должен прожить свою жизнь?

‑ Я воспитывала детей одна, я всегда их контролировала, и они у меня были нормальными детьми! ‑ сказала одна мама.

‑ А в чем была их нормальность? ‑ поинтересовалась я.

‑ Ну, они слушались меня, подчинялись моим требованиям! ‑ ответила мама. ‑ А теперь они перестали меня слушаться и стали жить так, как сами хотят…

‑ И это ‑ ненормально? ‑ уточнила я. ‑ Если человек начинает жить так, как хочет сам, не слушая других, ‑ это ненормально?

‑ Ну, ‑ растерянно ответила мама, ‑ рано им еще жить так, как сами хотят…

‑ А сколько им лет?

‑ Одной восемнадцать, другой ‑ шестнадцать…

‑ А когда же придет для них пора жить так, как они сами хотят? ‑ с любопытством спросила я.

‑ Ну, попозже… Пусть сначала выучатся, на ноги встанут… Пусть сначала замуж выйдут…

‑ То есть рядом с мужем или уже с ребенком они смогут начать жить, как сами хотят…

‑ Ну, не знаю, ‑ растерянно ответила мама. ‑ Ну что же им, сейчас, что ли, разрешить ‑ жить, как они сами хотят?!

Для многих родителей этот вопрос ‑ один из самых трудных.

Когда разрешить ребенку жить, как он сам хочет?

Вообще ‑ надо ли разрешать ребенку жить, как он сам хочет?

Как будто бы они не понимают (а они зачастую действительно не понимают!) что ребенок должен, обязан проживать свою собственную жизнь! Потому что это ‑ другой, отдельный от тебя человек. И ему нужно проходить свой опыт жизни.

Я на примере своей жизни знаю, как родители советуют ‑ иногда настаивают, ‑ с кем ребенок должен дружить. Они‑то знают, мол, какие друзья нужны ребенку! Они только почему‑то не знают, не понимают, что каждый уникальный человек должен пройти свой, уникальный именно для него опыт общения с другими людьми. Каждому человеку нужны его партнеры ‑ для прохождения своих, именно ему необходимых уроков.

Я всегда наблюдаю удивление взрослых людей, которые на тренинге «Мужчина и Женщина» обнаруживают вдруг кучу закономерностей, скрытых и неосознанных, в выборе своих партнеров по жизни. Они изумляются, видя свои сценарии, свои повторы в выборе определенных людей, которые привлекали их, согласно их неосознанному запросу.

И эти взрослые, которые и себя‑то не понимают, ‑ считают, что понимают, «знают», какой опыт и какие друзья нужны их детям!

То, что ребенка влечет к определенным людям, детям, должно вызывать интерес родителей. Должно наводить на размышления: что он там находит, чего ему недостает дома, что он там получает? Но никак не должно вызывать запрет!

В моем детстве родители подталкивали меня к дружбе с двумя хорошими девочками. А меня влекла третья ‑ совсем «нехорошая» с позиции моих родителей.

Те две девочки были правильными, чинными, как куклы. Как и я сама ‑ послушная и воспитанная девочка. А третья была живая, озорная, громкая. И как влекла она меня ‑ меня, у которой уже и в помине не было этой живости и громкости. Не помешай мне дружить с ней ‑ я бы тоже набралась у нее того, чего мне так не хватало, ‑ смелости, уверенности.

Но разве хоть один «знающий» родитель захочет, чтобы его ребенок этого набрался?! Ему же удобно, когда ребенок спокойный и послушный!

Вот мы и дружили, и ходили три рохли ‑ три хорошие девочки в одинаковых наглаженных форменных платьицах. Как говорится, без слез не вспомнишь!

И я сама, уже будучи мамой, отследила однажды, как подталкиваю дочь к дружбе с примерными, воспитанными девочками из хорошей семьи. (Помните, теми, которые однажды просто взбесились, когда мама оставила их одних без своего постоянного контроля!) Я ведь тоже уже знала ‑ какие друзья нужны моей дочери!

Только постепенно, становясь мудрее как личность и как мама, я начала позволять ребенку самому выбирать себе друзей, понимая, что ее потребности в росте, в опыте требуют именно таких людей рядом с собой. Важно только ‑ помочь ей и мне самой осознать, что же так привлекает ее в этих людях, так, чтобы можно было компенсировать это в наших отношениях.

Я тоже как мама долгое время находилась в иллюзиях мощного знания, что ребенка надо оберегать от жизненного опыта, следить, чтобы как можно дольше ребенок не столкнулся с чем‑то негативным. А для этого ‑ контролировать его постоянно.

Мои иллюзии исчезли в один миг.

Однажды, когда я как психолог школы вместе с детьми, среди которых находилась и моя дочь, была в загородном лагере, произошел один случай.

Дочери было четырнадцать лет, она была уже сформировавшейся девушкой, за которой ухаживали мальчики. Один из таких ее поклонников приводил меня просто в родительский ужас.

Это был выпускник, взрослый парень (уже одно это должно не понравиться маме четырнадцатилетней дочери!). Но он еще был на нехорошем счету в школе. С позиции знающих учителей, это был неправильный мальчик: всегда свободный, уверенный, спорил с учителями, поэтому плохо окончил школу. И работал (о, ужас!) в казино ‑ крупье! И чему хорошему может научить девочку этот молодой мужчина!

Моя дочь ему очень нравилась, меня это серьезно беспокоило. И я держала ситуацию под контролем, поскольку дочь была на виду в школе, и я «знала» ‑ чем она живет после школы.

И вот сюда, в загородный лагерь, в лес, в удаленное от цивилизации место, вдруг приезжает этот парень. Приезжает, как приезжали туда многие выпускники школы, которые любили и сам лагерь, и все мероприятия, которые в нем проходили.

Увидев его днем у здания столовой, я похолодела, решив, что моей дочери грозит опасность. Приехал этот взрослый ловелас ‑ ну как тут, в этих условиях можно проконтролировать ребенка? Я не могла следить за дочерью постоянно, потому что работала в этом лагере, и у меня была куча обязанностей. Да и жила она в другом корпусе. Ну не следить же мне за ней весь день и не сторожить ее всю ночь!

Но я была хорошей мамой, я разыскала дочь, вытащила ее с каких‑то занятий и подробно проинструктировала: никуда с этим парнем не ходить, кроме как по освещенным аллеям этого лагеря. В лес не удаляться. К реке не ходить. Вообще наедине не оставаться. Потому что он взрослый, опасный и до добра не доведет!

День прошел спокойно. Дочь то тут, то там мелькала с ребятами, чем‑то увлеченная. Осталось только ночь пережить, думала я, зная, что утром этот парень уедет в Москву.

После отбоя мы с другими учителями прошли по корпусам, удостоверившись, что все дети на местах. Я зашла в палату своей дочери в последнюю очередь. Она готовилась ко сну. Я пожелала ей спокойной ночи и ушла к себе в корпус. За моей спиной дежурный учитель закрыл корпус на ключ. Все было в порядке. Все было под контролем.

Утром я встретила свою дочь за завтраком в столовой.

‑ Как спала? ‑ поинтересовалась я.

‑ Ой, мама, ты знаешь, я почти не спала! ‑ начала тараторить она. ‑ Ты знаешь, пришел Сергей, стал звать меня гулять. А корпус‑то закрыт ‑ выйти‑то я не могу, ‑ говорила дочь, уплетая кашу, а я потрясенно ее слушала. ‑ Ну, пришлось мне вылезти в окно…

‑ Ты вылезла в окно? ‑ переспросила я.

‑ Ну да! ‑ кивнула дочь головой. ‑ Корпус‑то был закрыт!

‑ Но зачем же ты вылезла в окно? ‑ возмущенно сказала я.

‑ Так я тебе и говорю, ‑ как глуховатой и непонимающей ответила дочь, ‑ что корпус‑то был закрыт, а я‑то хотела пойти погулять, ну мне и пришлось вылезти в окно…

Дальше я, потрясенная, только слушала ее.

Как они пошли гулять, как сначала они дошли по аллее до столовой, но потом он сказал, что тут гулять неинтересно, и они пошли в лес и дошли до реки…

‑ До реки… ‑ только и промямлила я.

Река была очень далеко. Туда точно уж не попадал никакой свет, и там уж точно не было никаких тропинок и дорожек, по которым я разрешила гулять…

А она все рассказывала, как они сидели на лавочке и как он пытался ее поцеловать, а она не далась, а потом им надоело там гулять и они пошли к нему в комнату (!)…

Тут, она, наверное, что‑то такое увидела на моем лице, что успокаивающе сказала, что там был еще его друг (думаю, мое лицо не изменилось в лучшую сторону!), и там была еще одна девочка, а потом они играли в карты, а потом они легли спать…

‑ Зачем ты у него в комнате легла спать! ‑ только и смогла произнести я.

‑ Ну так корпус же закрыт! ‑ с досадой на мое непонимание сказала дочь, и я замолчала, слушая только, как неудобно им четверым было спать поперек одной кровати. И поэтому толком никто не спал, поэтому она сейчас пойдет спать…

У меня не было слов. Никаких!

У меня не было даже возмущения.

Не было обиды на бестолковость моего ребенка.

Я поняла в ту минуту простую истину: если ребенку надо получить свой опыт ‑ он его получит, как бы ты его ни прятал, ни контролировал. Потому что ему ‑ надо получить свой опыт!

И это ‑ на долгие годы успокоило меня как мать. И какие бы поступки ни совершал мой ребенок, я всегда понимала ‑ ребенку нужен именно этот опыт, чтобы что‑то понять в жизни, чтобы сформировать какое‑то представление о людях или возможностях.

Это желание пройти свой опыт ‑ естественно и закономерно. Важно только ‑ быть рядом с ребенком в этом его опыте. Быть рядом, чтобы помочь осознать его, пройти без особых болей и потерь.

Важно довериться ему в прохождении своего опыта, а не решать постоянно за него, лишая возможности проживать свою собственную жизнь.

‑ Я хочу, чтобы мой ребенок вырос звездой, я все для этого сделаю! ‑ говорила мне одна мама.

‑ А твой ребенок хочет быть звездой? ‑ спросила я ее.

Она удивилась моему вопросу.

‑ Как он может хотеть или не хотеть? Кто его спрашивает?

Ну, конечно же, мама лучше «знала», что нужно ее ребенку.

А я подумала о людях, которых знала в своей жизни, которых тоже родители готовили в звезды. Актер, который так и не стал звездой, потому что просто не мог ею быть. Он так любил природу, животных, мог бы, если бы ему позволили, стать собой ‑ ветеринаром, или лесником, или экологом. Но с детства мама таскала его (другого слова я не подберу!) по театральным кружкам, внушая ему, что он будет звездой.

‑ Она у меня не состоялась, ‑ грустно сказала как‑то одна мама о своей дочери.

‑ Почему не состоялась? ‑ удивилась я.

Я знала, что девушка уехала в другой город, где самостоятельно нашла работу, снимала квартиру, обеспечивала себя.

‑ Она не состоялась так, как я хотела! ‑ сокрушенно сказала мама.

И опять ‑ мы‑то лучше знаем, как должны состояться наши дети!

‑ Вы меня воспитали интеллигентным мужчиной, а я хочу быть настоящим мужчиной ‑ сказал один уже выросший сын своей матери. И пошел работать на кафедру патологоанатомии. Мама ночами плакала, оттого, что ее сын так «состоялся». Но он стал настоящим мужчиной, как хотел сам.

‑ Ты меня в детстве на бальные танцы водила и растила пай‑мальчиком, ‑ укорил одну маму ее взрослый сын, ‑ а меня теперь бьют по роже, а я ответить не могу!…

Не дай нам Бог услышать такие упреки!