Снова в школу

Итак, 25 октября 1984 года я вошел в класс и провел свой первый урок - урок физики в 10-м классе. В неделю у меня было 8 уроков, они распределялись на три дня: 2, 2 и 4. Три раза в неделю я ездил из дома в другой конец города, на проспект Мориса Тореза (а я жил на Алтайской). Сначала метро, потом две остановки на троллейбусе - дорога занимала около часа. И за все это 45 рублей в месяц, ведь у меня не было преподавательского стажа, так что я получал по наинизшей ставке (как девочка сразу после педвуза). Такие деньги я мог заработать дома за один, максимум, за два вечера. Но деньги были не важны, это было подвижничество, мустанг дарил себя людям.

О том, что я приступил к работе, волшебным образом стало известно моим друзьям. В первый же (!) вечер мне позвонила моя приятельница и одноклассница Ольга и хитро спросила: «Ну что, в школе работаешь?» Я был потрясен ее информированностью, ведь два дня назад я был на ее дне рождения, и никаких разговоров о моей работе не было. Оказалось (бывают же совпадения!), что в моем классе учится Арсений Вайс, сын ее подруги Нади, которая, кстати, тоже была на дне рождения. Он сообщил маме, что у них новый учитель физики, которого зовут Марк Аронович, мама провела в уме несложные сопоставления и срочно позвонила подруге. Ольга поведала мне, что у детей я прохожу под кликухой «Макароныч», чему я не удивился. Кроме того, она рассказала, что я - уже третий учитель физики в этом классе, предыдущие два ушли, так как не были приняты ребятами по причине недостатка профессионализма. Причем лидер фронды – тот самый Арсений, так что с ним нужно держать ухо востро.

И действительно, через неделю ко мне на перемене подошли несколько ребят во главе с Арсением и попросили помочь решить пример по алгебре, мол, их учительница его решить не смогла. Конечно, я мог сказать, что преподаю физику, а алгебра – не мой предмет. Но я понял: вот он, момент истины, сейчас или никогда! Пришла проверка на вшивость! Математика для меня трудностей не представляла, репетиторский опыт – великое дело! Поэтому я без лишних слов взял и написал на доске решение. Этим я их потряс – это было видно по их лицам. Они поблагодарили и ушли, а на следующей перемене примчалась учительница математики, которая начала объяснять, что никогда таких примеров не видела, в институте их не проходили и т.п. Я ее успокоил и сказал, что готов помочь ей в любой момент.

Я понял – победа одержана! Дальше проблем не было. Но весь мой преподавательский стаж имел репетиторскую основу, я никогда не выступал перед целым классом. Это был новый опыт, и он оказался успешным. Преподавание оказалось моим призванием. Как только я начинал урок, во мне просыпался актер, возникало чувство, что я должен завоевать этот зал, победить его, удержать его внимание. И для этого надо было следить за вниманием аудитории, в нужный момент отвлечься, пошутить, рассказать какую-то историю или смешной анекдот. Очень важным было не утерять их доверие, нельзя было заводить любимчиков (хотя как же без этого?), надо было быть строгим, но обязательно справедливым. И, судя по всему, мне удалось завоевать их любовь. Отношения сложились замечательные. Я любил их, они – меня. Я уже говорил, что пришел в школу не за зарплатой, это была моя миссия, мой вклад в прогресс. Я должен был научить, заразить, вдохновить. Часто вспоминаю мудрость: «Ученик – это не сосуд, который надо наполнить, а факел, который надо зажечь». Я поставил перед собой задачу и должен был ее решать. Параллельно с текущей программой нужно было ухитриться повторить материал двух предыдущих лет, так как учили их физике не очень хорошо. Тут-то я применил все свои репетиторские навыки и методы и смог-таки реализовать задуманное.

Подошел к концу учебный год. Это был мой первый выпуск! Важнейшее событие в жизни каждого учителя – последний звонок. Он по традиции всегда звучит 25-го мая. А это мой день рождения! Какое-то символичное совпадение. Так получилось, что 25-го в обоих классах первые уроки мои, а после второго урока начинается празднование. Накануне вечером я решил, что такое событие, как первый выпуск, не должно пройти обыденно. Его надо как-то отметить. И вот я решил написать выпускникам прощальный стих, но как-то странно будет, если учитель дома готовит заранее текст. Нет, это должно иметь вид экспромта! Я где-то читал о поэте Эдуарде Багрицком, который на спор за пять минут написал сонет на заданную тему. Ему дали тему, он взял мел и начал писать на доске. Первая строка, вторая… Он пишет, зал читает вслух. Так и написал, и выиграл спор. Эта картина была у меня перед глазами. Я тоже так хочу! Но классов два, а два экспромта не бывает. И я решил, что стих прочту тому классу, который ярче поздравит меня с днем рождения (я знал, что они в курсе). Кроме того, хороший экспромт готовится заранее. Вечером я набросал текст, так что утром шел в школу во всеоружии.

Первый урок был в 10-А. Они учились получше, но были менее своеобразны, чем Б-класс. Они встали, староста поздравил меня с днем рождения, пожелал удачи и здоровья. Ничего экстраординарного, поэтому я решил посмотреть, что придумают бэшники. Звонок на 2-й урок, но в классе никого. Жду минуту, две, начинаю беспокоиться. Тут в дверь просовывается голова: «Марк Ароныч, можно? Мы с музыкой». «Заходите, чего уж там?» Заходят все, рассаживаются. Перед доской остаются несколько человек, с гитарами и барабаном. «Мы Вам песню споем». «Давайте». Спели поздравление, подарили цветы и магнитофонную ленту: «Это наш концерт, мы для Вас записали». Ну, думаю, порадовали. «Садитесь, - говорю, - проведем наш последний урок». Смотрю, девочки рассуропились, в глазах слезы. «Вы, ребята, - мой первый выпуск. Вы меня поздравили. И я не могу не поздравить вас. Я напишу вам стихотворение, пусть оно ознаменует ваш последний урок». И вот я беру мел и, как Багрицкий, пишу первую строку, перехожу ко второй. А ребята читают вслух. Момент потрясающий!

Отзвенел для тебя

Твой последний звонок,

Веселясь и скорбя,

Подводи свой итог

Школу кончишь - не вернешь,

Вновь захочешь - не начнешь.

Десять лет позади,

Ты свободен - иди.

Но смотри не забудь -

Продолжается путь;

И назад оглянись,

Поклонись, поклонись;

И слезою брызни -

Сколько было жизни!

Все, конечно, себе текст переписывают. Тут вбегает их классная руководительница: «Там уже начинается!», а они ей: «Нам Марк Ароныч стих написал!» Она читает, достает записную книжку и себе переписывает. А я стою, как Багрицкий, в полном счастье!

Идем на последний звонок. Все торжественно, директриса поздравила, завуч, учителя. Я тоже свое слово вставил. Потом ученики говорили приятные слова учителям, и мне тоже говорили. А потом начали цветы учителям дарить. И так уж вышло, что больше всего цветов мне подарили, наверное, в связи с днем рождения (я часть их передал нашим женщинам, а то учителя – люди ревнивые). Помню, уже в конце подбегает ко мне один ученик, запыхавшись: «Марк Ароныч, я Вам еще букет принес!» А потом начали подходить родители и говорить разные приятные слова. Одна женщина отказалась сказать, чья она мама: «Моя дочь у Вас не из лучших была. Но я должна Вам сказать, что Вы изменили наших детей, оказали на них очень сильное влияние. И все родители Вам за это очень благодарны». Потом подошел отец одного мальчика: «Мой сын собирается идти на юридический. Так что физика для него – не основной предмет. Но как-то он подошел ко мне и вдруг сказал: «Папа, а физика-то - интересный предмет». Раньше он ее ненавидел. А еще как-то вижу, он карточки перебирает какие-то. Я спрашиваю, что это такое. Это, говорит, Марк Ароныч нас научил слова заучивать, здорово помогает. Спасибо Вам за все!»

В общем, праздник души и сердца! Пришел я домой с огромной охапкой цветов и с удивительно праздничным настроением. Это был мой лучший день рождения в жизни!

Экзамены ребята сдали очень прилично, почти все поступили в институты. Мой авторитет среди учителей сильно поднялся. Директриса больше во мне не сомневалась. И только Илья Сергеевич, тот самый учитель физики, благодаря которому я попал в эту школу, проникся ко мне заметной неприязнью. Он был одиноким человеком, со следами инсульта – у него плохо работали левая рука и нога. Вся его жизнь была в работе: она была его судьбой, ею он доказывал свою нужность людям, свою незаменимость. Приглашая меня в напарники, он, вероятно, имел в виду, что он будет главным учителем физики, а я – его подмастерьем. А получилось иначе. Я стал в школе популярнее его, и это его заставляло ревновать. Я относился к нему с должным пиететом и большой симпатией. Поэтому его антипатия стала для меня неприятной неожиданностью. Но ничего не поделаешь! «Всем не угодишь», как сказал один футболист в ответ на вопрос, почему он угодил мячом в лицо боковому судье, а не главному.

А потом наступило лето. И я все думал, как бы мне оказаться в Пицунде в сентябре. Ведь август – это совсем не то. Погода хорошая, море превосходное, роща удивительная. Но люди другие! Грузинские семьи с детьми, школьники, студенты, иностранцы – совсем не тот народ! А мне нужна моя компания. Что-то надо изобрести! И я придумал научную конференцию в сентябре, на которой мне необходимо присутствовать. Понимая, что после поездки цвет моей кожи изменится, я устроил эту конференцию в Сухуми, «прислал» себе официальное приглашение и в июне пошел к директрисе. Она говорит: «А кто будет работать?», я отвечаю, что меня замещать не надо, я потом все нагоню, пусть математик поработает побольше, а потом я его часы возьму. Она спрашивает: «Зачем Вам все это нужно? Если Вам дан талант преподавателя, так и реализуйте его по полной». Я возражаю: «А если мне еще и талант ученого дан, тогда как? Я его тоже реализовать хочу». Она все равно не соглашается: «Нет, Марк Аронович, надо работать. Не могу Вас отпустить». И тогда я привожу свой последний аргумент: «Лариса Николаевна, а Вы никогда не задумывались, почему я работаю именно в вашей школе? Ведь живу-то я в другом конце города. Я Вам объясню: я работаю в этой школе, потому что в ней прекрасный директор, который старается учитывать мои интересы. Ведь если бы это было не так, я давно работал бы в другой школе, поближе к дому». Этот аргумент решает дело. Меня отпускают, но 25-го сентября я должен быть на работе, как штык.

Забегая вперед, скажу, что эта «конференция» стала ежегодной, так что точно такой разговор с директрисой происходил каждый год в июне. Она догадывалась, что я снова приду с этой просьбой, но делала вид, что это абсолютно неожиданно, и весь разговор проходил, как под копирку, к результату всегда приводил последний аргумент, после чего мы улыбались друг другу, как после проведенной обязательной церемонии.

Вернувшись из Пицунды, я начал занятия в 9-м классе, их мне предстояло учить два года, так что моя задача была проще: повторить надо было только один год. И с этими ребятами отношения были столь же хорошими. Приведу такой пример. Однажды прихожу на урок, а у дверей меня ждут четыре девочки – была там такая компания, суют мне какую-то записку: «Это Вам от нас, Марк Аронович!» Смотрю, на бумажке значки какие-то непонятные. Спрашиваю, что это такое. «А это наш шифр, сможете его разгадать - узнаете, что там написано». Положил бумажку в карман: «Хорошо, дома попробую». Вечером поразмышлял над текстом. Значки ни на что не похожи. Наверное, просто каждую букву заменили значком, как же расшифровать? Посчитал число значков в словах, вижу, два подряд идущих слова состоят из четырех и восьми букв, наверное, это «Марк Аронович». Проверил идею, все подтвердилось. Текст был такой (эта записка у меня хранится в архиве): «Вы отличный физик, Марк Аронович, но сумеете ли Вы разгадать наш шифр? Попытайтесь, а если не получится – ставьте

нам по пятерке, и если разгадаете, тоже поставьте. Мы очень умненькие. Желаем

успеха!» Я взял чистый листок и их же шифром написал следующее послание: «Увы, мне так и не удалось разгадать ваш шифр, так что я не узнал, о чем вы просите. Поэтому получите те оценки, которые заслужили. Успехов вам!» Перед следующим уроком они уже ждут в коридоре: «Ну как? Ну что?», я говорю: «К сожалению, не смог» и сую им свой ответ. Они вначале заныли: «Ну, как же так, почему?» А потом видят, что записка другая, убегают в уголок, расшифровы­вают и столько радости! Визжат, пищат что-то, хихикают. И я тоже рад.

И еще случай. Была в этом классе девочка, собиравшаяся поступать в театральный, увлеченная поэзией, режиссурой и т.д. Однажды на уроке в конце 10-го класса я рассказал ту историю о Багрицком, как он на спор написал сонет за пять минут. Эта девочка подошла после урока и с вызовом спросила: «А Вы смогли бы так?», я отвечаю, что я не поэт и вряд ли смогу. А она говорит: «Вы же такой умный. Я уверена – Вы сможете. Попробуйте, прошу Вас!» И я загорелся этой мыслью, дай, думаю, попробую. Засекли время, и к концу пятой минуты сонет был готов. Вот он.

Пяти минут довольно для сонета,

Хотя стихи достаточно плохи.

Ты следуй в жизни моему совету –

Не верь мужчинам, пишущим стихи!