Гла­ва 25. У жиз­ни, ра­зуме­ет­ся, мно­го не­поз­нанных сто­рон, но, по­жалуй, ча­ще дру­гих пе­ред на­ми вста­ют воп­ро­сы ти­па «По­чему лю­ди рож­да­ют­ся?»

У жиз­ни, ра­зуме­ет­ся, мно­го не­поз­нанных сто­рон, но, по­жалуй, ча­ще дру­гих пе­ред на­ми вста­ют воп­ро­сы ти­па «По­чему лю­ди рож­да­ют­ся?», «По­чему уми­ра­ют?» и «По­чему в этом про­межут­ке они стре­мят­ся но­сить элек­трон­ные ча­сы?».

Мил­ли­оны лет на­зад не­ким свер­хра­зум­ным пан­пространс­твен­ным су­щес­твам (чье фи­зичес­кое про­яв­ле­ние в их собс­твен­ной пан­пространс­твен­ной Все­лен­ной не силь­но от­ли­чалось от на­шего) эти воп­ро­сы так на­до­ели, что они ре­шили раз и нав­сегда ра­зоб­рать­ся в смыс­ле жиз­ни.

С та­ковой целью они пос­тро­или ко­лос­саль­ней­ший су­пер­компь­ютер, ко­торый был нас­толь­ко ра­зумен, что еще до пол­но­го объ­еди­нения баз дан­ных на­чал с те­зиса: «Я мыс­лю, сле­дова­тель­но, су­щес­твую» – и, преж­де чем его ус­пе­ли от­клю­чить, ло­гичес­ки вы­вел не­об­хо­димость ри­сово­го пу­дин­га и по­доход­но­го на­лога.

Компь­ютер был ве­личи­ной с не­боль­шой го­род.

Пульт уп­равле­ния рас­по­лагал­ся в спе­ци­аль­но воз­ве­ден­ном зда­нии, в осо­бом ка­бине­те, ок­на ко­торо­го вы­ходи­ли на об­са­жен­ную с трех сто­рон де­ревь­ями пло­щадь.

В день Ве­лико­го Вклю­чения в ка­бинет вош­ли два стро­го оде­тых прог­раммис­та. Они от­да­вали се­бе от­чет в тор­жес­твен­ности мо­мен­та, но ве­ли се­бя хлад­нокров­но и с дос­то­инс­твом: сте­пен­но се­ли за стол, от­кры­ли свои че­модан­чи­ки и дос­та­ли за­пис­ные книж­ки в ко­жаных пе­реп­ле­тах.

Их зва­ли Лан­квилл и Фук.

Нес­коль­ко се­кунд они бла­гого­вей­но мол­ча­ли. За­тем Лан­квилл, взгля­нув на Фу­ка, по­дал­ся впе­ред и кос­нулся ма­лень­кой чер­ной кла­виши.

Ед­ва слыш­ное гу­дение сви­детель­ство­вало о том, что ги­гант­ский компь­ютер на­конец-то за­рабо­тал в пол­ную си­лу. А че­рез миг он об­ра­тил­ся к прог­раммис­там зыч­ным го­лосом:

– Я, Прон­зи­тель­ный Ин­теллек­то­мат, вто­рой по гран­ди­оз­ности компь­ютер во всей Все­лен­ной прос­транс­тва-вре­мени, же­лаю знать: ка­кая труд­ней­шая за­дача выз­ва­ла ме­ня к жиз­ни?

Лан­квилл и Фук удив­ленно пе­рег­ля­нулись.

– Твоя за­дача, о Компь­ютер… – на­чал Фук.

– Нет, пос­той-ка, – обес­по­ко­ен­но пе­ребил Лан­квилл. – Мы оп­ре­делен­но конс­тру­иро­вали компь­ютер, не име­ющий се­бе рав­ных, и удов­летво­рим­ся толь­ко са­мым луч­шим! От­веть, Прон­зи­тель­ный Ин­теллек­то­мат, раз­ве ты не ве­личай­ший и мощ­ней­ший компь­ютер всех вре­мен?

– Я наз­вал се­бя вто­рым по гран­ди­оз­ности, – про­воз­гла­сил Прон­зи­тель­ный Ин­теллек­то­мат. – И та­ков я есть.

Прог­раммис­ты вновь об­ме­нялись тре­вож­ны­ми взгля­дами. Лан­квилл про­чис­тил гор­ло.

– Тут, дол­жно быть, ка­кая-то ошиб­ка, – ска­зал он. – Раз­ве ты не пре­вос­хо­дишь да­же Не­ох­ватный Гар­гантю-мозг с Мак­си­мега­лона, ко­торый мо­жет за мил­ли­секун­ду сос­чи­тать все ато­мы в звез­де?

– Не­ох­ватный Гар­гантю­мозг? – про­из­нес Прон­зи­тель­ный Ин­теллек­то­мат с нес­кры­ва­емым през­ре­ни­ем. – Прос­тые сче­ты, не зас­лу­жива­ющие упо­мина­ния.

– И раз­ве как ана­литик ты не силь­нее, – по­рывис­то по­дал­ся впе­ред Фук, – чем Хит­ро­ум­ный Мыс­ли­тель из Седь­мой га­лак­ти­ки Све­та и От­кро­вения, ко­торый мо­жет вы­чис­лить тра­ек­то­рию каж­дой пес­чинки на всем про­тяже­нии пя­тине­дель­ной пес­ча­ной бу­ри на Бе­те Даг­ра­бада?

– Пя­тине­дель­ная пес­ча­ная бу­ря? – нас­мешли­во пе­рес­про­сил компь­ютер. – Что за воп­рос для то­го, ко­му из­вес­тны век­то­ры ато­мов Боль­шо­го Взры­ва! Не уни­жай­те ме­ня срав­не­ни­ем с кар­манным каль­ку­лято­ром!

Прог­раммис­ты на миг прис­ты­жен­но за­мол­кли, а по­том Лан­квилл вновь воп­ро­сил:

– И раз­ве ты не пе­рес­по­ришь да­же та­кого от­ча­ян­но­го спор­щи­ка, как Ги­пер­бо­личес­кий Все­веду­щий По­лемист с Ци­церо­нику­са-12, слад­ко­речи­вый и не­уто­мимый?

– Ги­пер­бо­личес­кий Все­веду­щий По­лемист, – от­че­канил компь­ютер, – мо­жет уго­ворить ар­ту­ри­ан­ско­го ме­га­ос­ла от­бро­сить все че­тыре ко­пыта, но толь­ко я спо­собен под­бить его пос­ле это­го на про­гул­ку.

– Так в чем же де­ло? – вскри­чал Фук.

– Ни в чем, – ска­зал Прон­зи­тель­ный Ин­теллек­то­мат. – Прос­то я вто­рой по ве­личию компь­ютер во всей Все­лен­ной прос­транс­тва-вре­мени.

– По­чему же вто­рой? – не уни­мал­ся Лан­квилл. – Уж не име­ешь ли ты в ви­ду Муль­ти­из­ви­лин­но­го Пот­но­хит­ро­на? Или Се­мипяд­но­го Ум­но­мета? Или…

През­ри­тель­ные ог­ни заж­глись на тер­ми­нале компь­юте­ра.

– Я и ду­мать не ду­маю об этих ки­бер­не­тичес­ких прос­та­ках! – взре­вел он. – А го­ворю не о чем ином, как о компь­юте­ре, ко­торый гря­дет пос­ле ме­ня!

Фук тя­жело вздох­нул и пос­мотрел на Лан­квил­ла:

– Мо­жет, ос­та­вим это и об­ра­тим­ся к не­му с тем воп­ро­сом, ра­ди ко­торо­го его соз­да­ли?

– Что ж…

Прог­раммис­ты по­жали пле­чами и соб­ра­лись с си­лами.

– О Прон­зи­тель­ный Ин­теллек­то­мат! Мы соз­да­ли те­бя с од­ной лишь целью – что­бы ты со­об­щил нам… – Лан­квилл пе­ревел дух. – …От­вет!

– От­вет? – пов­то­рил компь­ютер. – Ка­кой от­вет?

– Жиз­ни! – страс­тно вос­клик­нул Фук.

– Все­лен­ной! – страс­тно вос­клик­нул Лан­квилл.

– И Все­го Ос­таль­но­го! – вскри­чали они ду­этом. Свер­хкомпь­ютер за­думал­ся.

– Слож­но, – на­конец про­ронил он.

– Но ты мо­жешь это сде­лать?

Вновь нас­ту­пила ис­полнен­ная зна­чения ти­шина.

– Да, – мол­вил он. – Мо­гу.

– И от­вет есть? – за­дыха­ясь от вол­не­ния, спро­сил Фук.

– Прос­той от­вет? – до­бавил Лан­квилл.

– Да, – ска­зал компь­ютер. – Жизнь, Все­лен­ная и Все Ос­таль­ное… От­вет есть. Од­на­ко, – при­бавил он, – мне при­дет­ся по­думать.

Тор­жес­твен­ность мо­мен­та бы­ла на­руше­на са­мым не­ожи­дан­ным об­ра­зом. Дверь рас­пахну­лась, и в ка­бинет вор­ва­лись двое раз­гне­ван­ных муж­чин в выц­ветших си­них ро­бах Крук­су­ан­ско­го уни­вер­си­тета. Они ярос­тно от­би­вались от слу­жащих, пы­тав­шихся их за­дер­жать.

– Мы тре­бу­ем, что­бы нас впус­ти­ли! – вскри­чал млад­ший из них, от­пи­хивая лок­тем хо­рошень­кую сек­ре­тар­шу.

– Вы не име­ете пра­ва нас за­дер­жи­вать! – вскри­чал стар­ший, вы­тал­ки­вая за дверь по­мощ­ни­ка прог­раммис­та.

– Мы тре­бу­ем, что­бы вы не име­ли пра­ва нас за­дер­жи­вать! – над­ры­вал­ся млад­ший, хо­тя ник­то его уже не за­дер­жи­вал.

– Кто вы та­кие? – встав, гроз­но спро­сил Лан­квилл. – Че­го хо­тите?

– Я Мад­жиктиз! – за­явил стар­ший.

– А я тре­бую, что я Врум­фондель! – за­орал млад­ший.

Мад­жиктиз по­вер­нулся к Врум­фонде­лю.

– Все в по­ряд­ке, – с до­садой бро­сил он. – Те­бе нет нуж­ды это­го тре­бовать.

– Ну у вас и по­ряд­ки! – тут же отоз­вался Врум­фондель, мо­лотя ку­лака­ми по сто­лу. – Я Врум­фондель, и это не тре­бова­ние, а на­уч­ный факт. Мы тре­бу­ем на­уч­ных фак­тов!

– Нет, не тре­бу­ем! – раз­дра­жен­но вос­клик­нул Мад­жиктиз. – Имен­но это­го мы и не тре­бу­ем!

– Че­го угод­но, толь­ко не фак­тов! – ед­ва пе­реве­дя дух, зак­ри­чал Врум­фондель. – А тре­бу­ем мы как раз пол­но­го от­сутс­твия на­уч­ных фак­тов. Я тре­бую, что я ли­бо Врум­фондель, ли­бо нет!

– Но кто вы та­кие, черт по­бери?! – не вы­дер­жал Фук.

– Мы, – от­ве­тил Мад­жиктиз, – фи­лосо­фы.

– А мо­жет, и нет, – зло­веще ска­зал Врум­фондель, пог­ро­зив прог­раммис­там паль­цем.

– Фи­лосо­фы, фи­лосо­фы, – за­верил Мад­жиктиз. – Мы на­ходим­ся здесь в ка­чес­тве пол­но­моч­ных пред­ста­вите­лей Объ­еди­нен­но­го со­юза фи­лосо­фов, муд­ре­цов и ти­танов мыс­ли. Мы тре­бу­ем, что­бы эту ма­шину не­мед­ленно вык­лю­чили!

– А в чем де­ло? – спро­сил Лан­квилл.

– Я вам ска­жу, – по­обе­щал Мад­жиктиз. – В раз­де­лении фун­кций, вот в чем де­ло!

– Мы тре­бу­ем, – взре­вел Врум­фондель, – что де­ло, воз­можно, в раз­де­лении фун­кций!

– Пус­кай ма­шины за­нима­ют­ся вы­чис­ле­ни­ями, – пре­дос­те­рег Мад­жиктиз, – а уж о Веч­ном и Неп­ре­ходя­щем по­забо­тим­ся мы! Сог­ласно за­кону, по­ис­ки Аб­со­лют­ной Ис­ти­ны – на­ша пре­рога­тива. А ес­ли прок­ля­тая ма­шина дей­стви­тель­но най­дет ее? Мы же ли­шим­ся ра­боты. Ина­че го­воря, ка­кой смысл но­чи нап­ро­лет спо­рить о су­щес­тво­вании Бо­га, ес­ли эта по­ганая же­лезя­ка к ут­ру вы­да­ет но­мер его те­лефо­на?

– Вер­но! – за­орал Врум­фондель. – Мы тре­бу­ем жес­тко ус­та­нов­ленных гра­ниц Сом­не­ния и Не­оп­ре­делен­ности!

Не­ожи­дан­но ком­на­ту сот­ряс зыч­ный го­лос:

– Не угод­но ли выс­лу­шать мое мне­ние?

– Мы объ­явим за­бас­товку! – за­вопил Врум­фондель.

– Пра­виль­но! – под­держал Мад­жиктиз. – Еще уз­на­ете, чем пах­нет все­об­щая за­бас­товка фи­лосо­фов!

– Я лишь хо­тел ска­зать, – ог­лу­шитель­но взре­вел компь­ютер, – что все мои це­пи за­няты сей­час по­ис­ка­ми от­ве­та на Ос­новной Воп­рос Жиз­ни, Все­лен­ной и Все­го Ос­таль­но­го. – Он за­мол­чал и, удос­то­верив­шись, что вла­де­ет вни­мани­ем без­раздель­но, ти­хо про­дол­жил: – Но на та­кую прог­рамму по­надо­бит­ся не­кото­рое вре­мя.

Фук не­тер­пе­ливо взгля­нул на ча­сы:

– Сколь­ко же?

– Семь с по­лови­ной мил­ли­онов лет, – про­из­нес Прон­зи­тель­ный Ин­теллек­то­мат.

Лан­квилл и Фук, за­мор­гав, друж­но вос­клик­ну­ли:

– Семь с по­лови­ной мил­ли­онов лет!

– Я ведь ска­зал, что мне при­дет­ся по­думать, не так ли? Но глав­ное вот в чем: та­кая ис­по­лин­ская за­дача, та­кой ис­по­лин­ский раз­мах не­из­бежно вы­зовут шу­миху в пе­чати, прив­ле­кут все­об­щий ин­те­рес к фи­лосо­фии в це­лом. У каж­до­го по­явит­ся своя собс­твен­ная точ­ка зре­ния на то, к ка­кому от­ве­ту я в кон­це кон­цов при­ду. И по­ка вы бу­дете спо­рить друг с дру­гом, счи­тай­те, что ва­ше де­ло в шля­пе.

Фи­лосо­фы пе­рег­ля­нулись.

– Свет­лая го­лова! – вос­хи­щен­но про­шеп­тал Мад­жиктиз.

Они по­вер­ну­лись на цы­поч­ках и выш­ли за дверь навс­тре­чу та­кой жиз­ни, ко­торая не мог­ла им при­видеть­ся и в са­мых сме­лых меч­та­ни­ях.