Обсуждение и значение полученных результатов

В этом исследовании и во всей работе Уотсон ставил две цели: а) продемонстрировать, что любое человеческое поведе­ние есть результат научения и обусловливания и б) доказать, что фрейдовская коцепция, согласно которой наше поведение проистекает из бессознательных процессов, неверна. Обсуж­даемое исследование, при всех его методических просчетах и серьезных погрешностях этического порядка (о чем речь пой­дет дальше), весьма преуспело на пути убеждения значитель­ной части психологов в том, что эмоциональное поведение мо­жет быть обусловлено с помощью простых техник выработки связей «стимул—реакция». Полученные результаты способство­вали формированию одной из главных школ психологической мысли — бихевиоризма. Было показано, что нечто столь слож­ное, личное и человеческое, как эмоции, может быть продук­том обусловливания или научения, подобно тому как крыса в лабиринте научается с каждой последующей пробой все быст­рее и быстрее находить пищу.

Логичным продолжением этого вывода является допущение, что другие эмоции, такие как гнев, радость, печаль, удивление или отвращение, могут быть обусловлены аналогичным обра­зом. Другими словами, причина того, что вы грустите, когда слышите старую песню, нервничаете во время интервью при поступлении на работу или публичном выступлении, чувствуе­те себя счастливым, когда приходит весна, или испытываете страх, когда слышите гудение бормашины, заключается в том, что в результате обусловливания в вашем мозге сформирова­лась ассоциация между этими стимулами и специфическими эмоциями. Другие, более необычные эмоциональные проявле­ния, такие как фобии или реакции на сексуальные фетиши, также могут развиваться в результате подобных процессов

обусловливания. Это по сути своей такие же процессы, какие Уотсон наблюдал у маленького Альберта, хотя, как правило, более сложные.

Уотсон утверждал, что полученные им данные объясняют че­ловеческое поведение в более ясных и простых терминах срав­нительно с психоаналитическими понятиями Фрейда и его по­следователей. Как отмечали в своей работе Уотсон и Рейнер, фрейдисты объясняли бы сосание пальца как выражение изна­чального инстинкта поиска удовольствия. Альберт, однако, со­сал свой палец каждый раз, когда испытывал страх. Как только его палец оказывался во рту, он переставал чувствовать страх. Таким образом, Уотсон интерпретировал сосание пальца как условный рефлекс, суть которого — блокировать действие сти­мула, вызывающего страх.

Еще одна атака против фрейдистского образа мыслей, пред­принятая в этой работе, касается того, как фрейдисты в буду­щем, если бы им представилась такая возможность, могли ана­лизировать страх, вызываемый у Альберта видом белой шубы. Уотсон и Рейнер утверждали, что фрейдисты, «вероятно, будут домогаться от него пересказа сновидений, которые, по их трак­товке, покажут, что Альберт, когда ему было три года, пытался играть с волосяным покровом на лобке собственной матери и был жестоко наказан за это». Главной заслугой авторов обсуж­даемой статьи было то, что на примере маленького Альберта они продемонстрировали: эмоциональные нарушения у взрос­лых не могут всегда объясняться сексуальными травмами, имев­шими место в детстве, как это интерпретировалось фрей­дистами.

ВОПРОСЫ И КРИТИЧЕСКИЕ ЗАМЕЧАНИЯ

Читая описание исследований Уотсона и Рейнера, вы, возможно, были озабочены или даже возмущены обращением экспериментаторов с этим невинным малышом. Этот экспери­мент явно нарушает современные этические стандарты пове­дения, соблюдение которых необходимо при проведении ис­следований на людях. Представляется крайне маловероятным, чтобы какая-либо комиссия в каком угодно исследовательском институте одобрила бы подобные эксперименты в наше время.

Восемьдесят лет назад, однако, такие этические стандарты фор­мально не существовали, и не было ничего необычного в том, что в психологической литературе встречались описания иссле­дований, проведенных с использованием методов, которые се­годня представляются сомнительными. Необходимо отметить, что Уотсон и его коллеги не были садистами или жестокими людьми и что они были увлечены новыми, неисследованными областями познания. Они признавались, что испытывали се­рьезные колебания, занимаясь изучением процессов обуслов­ливания, но решили, что это оправданно, поскольку такие же страхи так или иначе будут возникать у Альберта, когда он по­кинет защищенную гавань — больничные стены. Даже если и так, допустимо ли пугать ребенка до такой степени, независи­мо от важности потенциального открытия? Сегодня почти все ученые признали бы, что это недопустимо.

Другой важный с этической точки зрения момент состоит в том, что мальчика позволили забрать из больницы и что не было произведено «разобусловливание» для устранения его страхов. Уотсон и Рейнер утверждают в своей работе, что такие условные эмоциональные реакции могут сохраняться в течение всей жиз­ни. Если они правы в этом утверждении, то с этической точки зрения крайне трудно оправдать то, что было допущено в отно­шении ребенка, а именно что его оставили расти и взрослеть с этими страхами (и, кто знает, со сколь многими другими).

Некоторые исследователи выражали сомнение по поводу ут­верждения Уотсона, что эти обусловленные страхи будут сохра­няться столь длительное время (Harris, 1979). Ряд авторов счи­тают, что эмоции Альберта не были обусловлены настолько эф­фективно, как утверждали авторы эксперимента (Samelson, 1980). Неоднократно было продемонстрировано, что реакции, усвоенные посредством обусловливания, могут быть утрачены в результате последующего опыта или просто с течением време­ни. Вообразим, например, что когда Альберту исполнилось пять лет, ему подарили на день рождения белого кролика. Сначала он мог бы испугаться кролика (несомненно, изумив этим сво­их приемных родителей). Но, находясь все время неподалеку от кролика и видя, что ничего страшного не происходит (не слыша никакого громкого шума), по всей вероятности, он по­степенно будет бояться все меньше и меньше, пока, наконец,

реакция страха не исчезнет полностью. Данный хорошо изу­ченный в психологии научения процесс называется угашением, и этот процесс — обычное явление при научении и «разучива­нии», обусловливании и «разобусловливании», с которыми мы постоянно имеем дело на протяжении всей жизни.