Глава шестая Дух и зверь 1 page

Бога войны почитают во многих ипостасях, в том числе и мирных. Как известно, наиболее позитивной стороной его является Святой Каур, покровитель борьбы и состязаний. Жрецы и монахи посвященных ему храмов и Орденов давно пытаются донести мысль, что борьба делает из нас тех, кто мы есть. Даже сейчас я, занимающий почетное место докладчика, по мнению этой братии, борюсь за место под солнцем, ведь здесь мог находиться другой смертный, которого я своими размышлениями, своими умозаключениями, своей работой в науке поборол и над которым поднялся. Признаться, тут есть рациональное зерно, укладывающееся в простую формулу: «Жизнь – это борьба». Но, дополняя учение тех, кто поклоняется Кауру, я бы уточнил: «Жизнь – это прежде всего борьба с собой».

Из доклада Алесандра Генр фон Шдадта при вступлении в должность заведующего кафедрой боевой магии

– Тварь! – бесновался Тавил. – Ублюдок! Скотина! Мы из‑за него… А он… Ублюдок!

Затон и Ахес молчали. Затон – потому, что лихорадочно размышлял, что делать, Ахес – потому, что искал, куда исчез Олекс.

Тавил с ненавистью пнул ничем не провинившийся труп гнома с размозженной башкой. Холодные пальцы гнома все еще сжимали древко секиры. Застыв на месте, Тавил представил, что он сделает с Олексом, когда они его найдут. Нет, нельзя, надо подождать, пока они доберутся до Мастера, а там уж он превратит этого ублюдка в полуживой кусок мяса. Хотя и это вряд ли: первой на нем отыграется Эвана, и, если Мастер будет не в настроении, Олекс из ее лап не вырвется.

– Он… далеко, – промолвил Ахес и как‑то тяжело осел. Использовать морфе под таким убоговским дождем было трудно, барабанящие по земле капли сильно усложняли использование возможностей.

– Где? Я лично притащу его!

– Нет, Тавил. Там еще упыри… и человек… Они двигаются… друг другу навстречу.

– Что?!

– Погоня? – полувопросительно‑полуутвердительно сказал Затон.

– Скорее всего. – Ахес глубоко вздохнул. – Человек – маг. Его аура хорошо скрыта, поэтому я не смог разобраться в его уровне.

– Маг? Откуда у упырей маг?.. – Тавил оборвал себя на полуслове и, застонав, согнулся.

Затон тревожно посмотрел на него: неужели Тавил, как и Олекс, серьезно ранен? – но успокоился, как только Тавил выпрямился и надтреснутым голосом произнес:

– Что происходит? Почему вы еще не в Талоре?

Ахес и Затон поклонились. Мастер не присутствовал в сознании Тавила настолько, чтобы видеть их, но сработала привычка. Они именно так встречали его.

– Непредвиденная ситуация, – сказал Затон. – Неожиданно испортилась погода, что изменило движение Границы, и нам пришлось менять путь несколько раз. И еще Олекс… Он получил серьезные ранения во время схватки с Хранителем. Они не позволили ему передвигаться самостоятельно. Я попытался излечить его, но…

– Но?

– Что‑то пошло не так. – Затон съежился. Мастер не мог наказать его сейчас, но сам факт, что Мастер может его наказать, пугал. – Успокоительное средство почему‑то подействовало как активизирующее… Он сбежал.

– Сбежал. – Лицо Тавила было бледным, и вообще он выглядел так, будто его сейчас вырвет. – Это плохо.

– Позвольте сказать, – вмешался Ахес.

– Говори.

– За нами следует отряд упырей в сопровождении мага‑человека. Я подозреваю, что Олекс отправился им навстречу. Похоже, он жаждет схватки.

– Маг? Это хуже… – Лицо Тавила приобрело выражение, будто его уже вырвало. – Забудьте об Олексе и двигайтесь к Талору со всей доступной скоростью. Вы должны оказаться там до рассвета.

Тавил осел на землю, безудержно кашляя. Взаимодействие с сознанием Мастера далось ему нелегко, но из всех слуг Мастера Тавил единственный был способен к телепатическому общению с ним.

– Значит… бросаем его? – произнес Ахес в никуда. Кого «его» было понятно без дополнительных определений.

– Это приказ. – Тавил пожал плечами и встал. – Он давно мешал нам работать слаженно. Мы это понимали, и, думаю, Мастер это понял.

– Понял, говоришь? – Ахес поднял руки и сжал пальцы в кулаки. – А не боишься, что когда‑нибудь такой приказ будет отдан по твою душу, и мы это тоже… поймем?

– Я не неудачник, как этот, – ощерился Тавил. – И отлично знаю, на что способен, и не преувеличиваю своих сил. И тебе это известно лучше, чем кому‑либо другому. Тогда, с Эваной…

– Прекратите.

Тени вокруг Тавила и Ахеса угрожающе зашевелились. С трудом различимые в ночи и под дождем, они тем не менее заставили смертных прекратить грызню и обратить внимание на своего низкорослого товарища. Затон тем временем достал из плаща три желтых пилюли, при виде которых Тавил и Ахес дружно издали звук, напоминающий попытку кота закудахтать.

– Только не говори, что нам придется… – Тавил отступил на шаг назад.

– Приказ Мастера, – пожал плечами Затон. – И ты прав, я не скажу, что придется делать. Вы это уже поняли и понимаете, что другого выхода нет.

– Служение Мастеру – полное повиновение, – прогудел Ахес– Наша жизнь, Тавил, не принадлежат нам, но хотя бы наша смерть принадлежит нам.

– Что‑то не нравятся мне твои рассуждения, а ведь нам сейчас принимать эту гадость, – подозрительно покосился на него Тавил.

– Если нам суждено умереть по приказу Мастера – мы умрем. – Ахес взял у Затона пилюлю и проглотил ее. – Но, умирая, мы можем делать все что угодно. И это прекрасно.

– Чем дольше я живу, тем дольше служу Мастеру, – отрезал Тавил. – Не вижу смысла умирать раньше времени, отведенного Сестрами.14 По мне, нет ничего более безобразного, чем смерть раньше отпущенного срока.

– Не время проводить этико‑эстетические диспуты, – раздраженно проворчал Затон, проглатывая пилюлю. – Давай, Тавил, ты один остался.

Тавил нехотя взял последнюю пилюлю. Минуту они стояли молча. А потом Тавил завопил и подпрыгнул на три метра вверх, молотя ногами потоки дождя. Затон начал пританцовывать, а Ахес одной рукой подкинул ящик, легко поймал его и взвалил на плечо.

– Это, хи‑хи‑хи, дерьмо полное, хи‑хи‑хи… – Тавил продолжал атаковать дождь. – Ненавижу, хи‑хи‑хи, это состояние, хи‑хи‑хи, чтоб тебя, Затон, хи‑хи‑хи…

Затон, подавив смешок и не позволив себе рассказать бородатый анекдот, развернулся в сторону Талора.

– Пора. Бежим без остановок. Первым груз несет Ахес, после него Тавил, затем я. Согласны? Отлично. Вперед.

…Дождь обмывал растерзанные тела. Анубияманурис зевнул, рассеянно проследив, как в течение секунды три странных существа (таких аур он раньше не встречал) набрали скорость, с которой бегал его дальний родственник, бог восточного ветра Апулос, и достал кривой нож. Души смертных собирались за его спиной, негромко переговариваясь.

«И чего их в эту Границу тащит? – подумал бог смерти, обрезая нить души Таллания. – Ведь мрут здесь, как мухи осенью, а все равно лезут. Нет, не пойму я этих смертных…»

Граница проплывала перед глазами. Своим кустарником и буйными травами она напоминала обычную степь. Таких степей полно и в Серединных Землях, и в Равалоне, и в мириаде миров, близких и далеких от Равалона. Вызванный магией дождь не позволял разглядеть, что там впереди, а магическое зрение в команде Живущих в Ночи и человека никто не использовал.

Уолт вздохнул. Убоги подери, зря он решил покрасоваться. И перед кем? Перед упырями! Сказать по правде, слова Иукены совершенно его не задели. К тому же Живущая в Ночи только и добивалась, чтобы вызвать в нем раздражение, и злилась, понимая, что у нее ничего не получается.

А теперь все тело ныло, даже та часть, которую метафизики называют духом, а маги – тонким телом. Обычным смертным не понять, что такое боль тонкого тела, фокусирующего колебания Сил и потоки энергий. Обычный смертный не занимается волшебством, потому‑то и является обычным смертным, обычным, как стилос, да такой, на который не наложено заклятие. Магия льда была непривычной для Уолта. Теперь это сказывалось. Ему пришлось на время отказаться от концентрации Силы возле Локусов Души. Локусы Души – хрупкие приборы, алхимические колбы из серебристого хрусталя, тончайшего материала, из которого кумбханды Юга создают невероятно изящные вещицы (на них даже дышать опасно). Так вот, алхимические колбы, а Уолт, если продолжить метафору, насыпал в эти колбы селитры, перемешал с серой и древесным углем, а затем поджег все это. И еще начал молотить сверху дубиной.

Если бы операцию проводила команда боевых магов, сейчас бы один маг подпитывал Намина Ракуру, другой окутал бы их защитными Заклинаниями. Так было бы правильно. И в соответствии с канонами, написанными кровью боевых магов, которые этих канонов не знали и смертью своей открывали для тех, кто шел следом.

Но это не операция боевых магов, и каноны нарушаются один за другим. Живущие в Ночи с их Силой Крови, может, и способны работать дружно, но они не готовы быстро сработаться с Уолтом, так же, как и Уолт с ними. Приходилось доверять самому нелюбимому Уолтом богу – богу удачи, четырехликому Саваху,15 шутнику и затейнику.

Дождь усилился, и это означало, что они приближаются. Как только до атаковавших Лангарэй останутся считаные сотни метров, они должны остановиться, чтобы упыри приготовили Клинки Ночи, а Уолт – мощные боевые и защитные Заклинания. Понтей просил быть осторожнее, чтобы не повредить груз с Ожерельем, а значит, надо быстро рассчитать радиус выброса, декогеренцию Силы и кривизну отражения Изумрудного Вихря.

Что‑то быстрое и темное пронеслось перед варгом Огула. Холодок промчался по затылку Уолта. А потом варги, взвившись в воздух как по команде, начали извиваться, пытаясь сбросить с себя всадников. Взбешенные непонятно чем, они проявили недюжинную силу и ловкость. А по земле покатилась волна, разрывая ее травяной эпидермис, вздыбливая, могучими валами раздирая застонавшее пространство.

Уолт едва успел швырнуть Воздушную Подушку под Иукену и Понтея, оказавшихся в сердце вздыбившейся земляной волны. Вадлар успел соскочить с варга и убегал от остервеневших Стихий. Уолт, чувствуя, что его варг вот‑вот выйдет из повиновения, спрыгнул на землю. Приземлился неудачно, упал и едва успел выхватить Убийцу Троллоков, когда развернувшийся варг, бешено рыча, помчался на него. Свитки были далеко, доактивировать не удастся, Силу от Локусов Души он отвел тогда, когда переправлялись через ту убоговскую реку и он колдовал в той сфере, в которой еще ни разу не пробовал; на сосредоточение, жест или слово не было времени, надо было решать, как встречать варга в оставшиеся несколько секунд. В таких ситуациях советуют использовать пульсар, сконцентрированный пучок сырой Силы, но на это затратится слишком много Силы, а еще непонятно, кто напал на Огула и сколько Сил уйдет на него.

А еще пришлось отвлечься на рвущуюся из глубин самости сущность, о которой он забыл, о которой он должен был не помнить. Которая своим появлением слишком многое могла изменить – и не только в его жизни. И приходилось тратить внимание и еще более драгоценное время, сочно забившееся в своем круговороте, приходилось сдерживаться, страшась и злясь, помня и забывая одновременно.

А потом, когда он очнулся от нахлынувших чувств и энергий… Варг налетел, брызнув слюной в лицо. Его не испугала железка в руке лежащего на траве двуногого. Впрочем, испугай она его, он бы не понял, ведомый желанием убивать, сдерживаемым так давно, что и не вспомнить. Раскрытой пастью варг целил в шею, способный перекусить ее и оторвать голову в один укус.

Уолт запаниковал. Так не должно быть. Варг слишком близко. Ракура потратил чересчур много – ах, как это звучит для двух секунд! – времени.

Мощное тело варга зависло над Магистром, и он теперь не успел бы сформировать и пульсар. Все, что он мог, – выставить меч перед собой. И закрыть глаза, точно от этого что‑то зависело. Надеяться, что варг окажется настолько глуп, что нарвется на лезвие, не приходилось. Уолт и не надеялся.

А потом в клепсидре Времени упала одна песчинка. А потом еще одна. И еще. А Уолт продолжал жить.

Маг рискнул приоткрыть один глаз. Раскрытая пасть – ого, какие зубища! – зависла в пяти сантиметрах от лица Ракуры. Налитые кровью глаза – да, кстати, и воняет из пасти! – смотрели прямо в лицо Уолта. Но почему‑то – о Вечность, матерь богов, как же воняет! – в этих глазах не было следов жизни.

Варг нависал над человеком, и варг был мертв. Маг открыл глаза и быстро осмотрелся. Надо же, приятный сюрприз… Ну, Алесандр, спасибо. Отличный меч. Варг не нарвался на Убийцу Троллоков, а зашел сбоку, чтобы достать жертву. Но прямое лезвие изогнулось и удлинилось, как подозревал Уолт, именно в тот момент, когда варг наскочил на него, брызгая слюной из жутко воняющей пасти. Раньше или позже было нельзя: раньше – варг успел бы увернуться, позже – Уолт отправился бы в Посмертие. Ну и вонь, о боги! От нее одной можно умереть… Уолт отбросил тело варга небольшим пульсаром, подобрал мешок и поднялся, засунув меч в ножны. Достал пояс со свитками и надел на себя. Сплюнул и недобро огляделся. Вокруг было полно развороченной мокрой земли в рост Уолта, которая заслоняла обзор не хуже дождя.

Проклятье, как давно он не участвовал в такой схватке! Боевых магов учили сначала приготовиться и лишь затем нападать. Он, помнится, тогда посмеивался, а вот теперь лопухнулся из‑за этой самой привычки. Конечно, он привык, что его окружает верное кольцо защиты, поставленное им самим, как тогда, когда они с Джетушем сжимали Сферу Таглионаркша над Прорывом Тварей из Нижних Реальностей, не опасаясь бросающихся на них с воздуха чудищ, сжигаемых Огненным Барьером, или как тогда, когда орки‑охранники ставили щиты, прикрывая и бледнокожего мага, и собственного шамана, а они плели Заклинания, пока над ними свистели вражеские стрелы.

Ты так давно отвык получать под дых и отвечать тут же ударом. Ты привык к тому, что сначала все надо рассчитать и проверить, а затем перепроверить и лишь потом бить. Так и должны работать боевые маги. Одна ошибка – и проблемы будут в минимуме только у них, а в максимуме – у совокупности миров, граничащих с реальностью, где действовал маг.

Но иногда следует забыть об осторожности. Иногда стоит забыть негласный девиз Гильдий Магов – выжить самому и выжить других. И рисковать. Убогов варг об этом напомнил – и стоит радоваться, что напоминание закончилось так удачно для Уолта и так печально для варга.

– Сзади! – кричал Вадлар.

Кричал Уолту.

Наверное, стоило развернуться, чтобы понять, что там такое – сзади. Может быть. Но Уолт прыгнул вперед, оборачиваясь в прыжке и не жалея Силы, хотя после могло вывернуть наизнанку, ударил пульсаром. Отсвечивающий ярко‑голубым шарик, едва отделившись от его руки, раздулся до циклопических размеров, метров пять в диаметре, и двинулся вперед, а может, и назад, смотря как воспринимать относительность сторон, ведь что‑то там было сзади, но смотрел сейчас Уолт вперед, скрипя зубами от охватившей все тело боли. Да плевать на это, потому что он следил, как пульсар все на своем пути превращает в прах, оставляя только оседающую ярко‑голубую пыль и борозду, увидев которую на своем поле, крестьянин бы возжелал, чтобы десяток таких появился и у соседей, пока он приходит в себя от неожиданности.

А затем пульсар распался, ворохом искр разлетевшись в стороны, точно согнанное с огорода воронье, и напоследок осветив фигуру в плаще, которая стояла, скрестив руки на груди. Почему‑то подумалось, что на лице, скрытом капюшоном, играет издевательская улыбка.

Если бы Локусы Души умели стонать, они бы застонали, когда Уолт погнал через них Силу. А так от боли скривился сам Уолт, но останавливаться он не собирался, если бы у него даже пошла носом кровь – самый худший признак того, что резонанс возможностей мага и окружающей его Силы переходит в опасное состояние.

Руки Уолта, разрезая дождевые струи, завертелись вокруг мага в беспорядочном движении, ноги пустились в пляс, взбивая грязь, точно тесто. Он прокричал пару фраз, заслышав которые орки обязательно одобрительно проревели бы в ответ, а эльфы выпустили в Уолта пару сотен стрел. Но самое главное, что ни те, ни другие не поняли бы смысл, но отчетливо бы почувствовали, что слова несут в себе нечто разрушительное и хаотическое.

А потом Уолт схватил в жменю капли дождя и швырнул их в неподвижную фигуру. Противник не двинулся с места. Или он слишком уверен в себе, или не понимает, что происходит. Или и то и другое. Неважно…

Даже если он бросится бежать, это его уже не спасет. Боевая магия в действии – страшная вещь.

Уолт мог не применять магическое зрение, чтобы разглядеть действие своего заклятия. Он отлично знал, как действует Четырехфазовое Заклинание Стихий. Сначала противника обвивают водяные путы, не оставляя и малейшего шанса для движения, – с дождем эта часть Заклинания далась легче всего, благо воды вокруг полным‑полно. Затем земля накрывает противника куполом почти без отверстий. Почти потому, что остается одна дырка, в которую Уолт отправляет небольшой огненный шарик. Попав под купол, шарик подлетает прямо к лицу врага. И заключительный штрих этого магического письма – Уолт посылает в отверстие, которое сразу после этого затягивается, Шквал Ветра, соединяющийся с заключенным в огненном шарике Пламенным Вихрем и усиливающий его. После этого под куполом начинается огненное пекло, которое оставит от того, кто находится в нем, только пепел, даже окружи его многослойными заклятиями Защиты.

Струи дождя, падающие на купол с бушующим внутри пламенем, не успевали даже коснуться его, испаряясь. Плотное облако пара окутало место, что стало могилой для неизвестного смертного.

– Здорово! – раздалось прямо за спиной Уолта. (Приближающихся упырей он услышал заранее, поэтому даже не обернулся, отпуская последние нити фокусировки Заклинания.) Говорил, понятное дело, Фетис– Ну, как я понимаю, одним теперь меньше?

Уолт скосил глаза. Зрение попыталось каждого из Живущих в Ночи расчетверить, а сознание упорно предлагало потерять себя. Было тяжело. Пока полностью восстановятся Сила и физическое равновесие, может пройти много времени. Плохо. Придется прямо сейчас использовать запас, который каждый боевой маг компактифицирует в ауру – склад для Заклинаний. Заклинания со временем ослабевают, но при этом они всегда под рукой, если не будет шанса на плетение заклятий. Что ж, ничего не остается, кроме как подлечиться. В ночи могут скрываться новые враги, и глупо встречать их полной неспособностью колдовать. Уолт осторожно потянулся к Руке Исцеления, едва сдержав крик, – боль Локусов Души становилась невыносимой.

Четверо упырей спускались к нему с земляных валов. Тем временем легкий ветерок обдувал его, снимая симптомы и на время убирая причину усталости и боли. Потом она вернется – и Уолт расплатится за самонадеянность сполна. Хорошо, что при всей своей простоте Рука Исцеления имеет весьма длительное воздействие, и минимум день она будет сдерживать проявления магической нестабильности. Хуже, конечно, что новые Силовые расстройства она не сможет сдержать, но теперь Уолт будет осторожнее и просто так Силой без подстраховки разбрасываться не станет.

Упыри расположились рядом. Каждый держал в руках оружие, видимо, те самые Клинки Ночи. В обеих руках Каазад‑ума было по кривой сабле, в их эфесы были вставлены многоугольники со слабо светящимися рунами. Иукена держала лук с натянутой тетивой, вместо стрелы у нее была игла с куртки, только удлинившаяся под стать стреле. Понтей катал в руке небольшой шарик, невольно напомнив Уолту заклятие Удария, однако шарик этот, светящийся изнутри золотым светом, был опаснее. Магическое чувство хорошо это чуяло. Вадлар встал в стойку, выставив перед собой грабли, и тем самым… Стоп. Грабли?

Уолт поморгал на всякий случай, но грабли в руках Фетиса не исчезли. Что за убогство? От граблей магией не веяло. Что это еще за Клинок Ночи? Хитрая модификация, скрывающая магическую сущность? И вообще, откуда он ее взял? Свертков и сумок на варге Фетиса маг не видел.

Однако на странное оружие Вадлара обратил внимание не только Намина Ракура.

– Что ты творишь, Фетис? – как змея, зашипела Иукена, разъяренно глянув на упыря, радостно пялившегося на грабли. – Ты совсем с ума сошел? Или когда варга нас сбросили, ты головой об землю приложился?

– Я‑то приземлился нормально, а вот некоторые без помощи господина мага все бы кости переломали, – осклабился Вадлар, ткнув граблями в сторону Иукены. – И если я что‑то делаю, то этому всегда есть пояснение.

– Так поясни, что это ты делаешь! – мрачно скривившись при напоминании о помощи Уолта, буркнула Иукена.

– Не могу, – счастливо улыбнулся Вадлар. – Пояснение есть, но это не значит, что я его знаю.

– Понтей? – Да?

– Если я его сейчас пристрелю, ты сильно обидишься?

– Я обижусь, – поспешно сказал Фетис– Эй, Понтеюшка, что это ты на меня так задумчиво смотришь?

– Пока не надо, Иукена.

– Что значит – «пока»? – прищурился Вадлар. – Эй, Понтеюшка, Иукеночка, да я вам роднее ваших родителей.

Иукена резко развернулась к Фетису. Уолт не видел ее лица, но Вадлар моментально посерьезнел и кинул грабли в грязь.

– Все, все, Иукена, видишь, нет их у меня. – Иукена отвернулась, и Вадлар тут же скорчил рожу. – И чем мне теперь жизнь свою драгоценную защищать, а?

Подождите… Уолт огляделся, понимая, что именно его беспокоит.

– А где Финааш‑Лонер?

Услышав вопрос, Живущие в Ночи помрачнели.

– Он мертв, – тихо сказал Понтей. – Этот… он одним ударом оторвал у Огул а голову и вырвал сердце. Поэтому варга и взбесились, их больше никто не контролировал.

– Одним… ударом? – Уолт уставился на Сива. – Но ведь… вы ведь живучи даже больше, чем вампиры, и костная защита вокруг сердца…

– Господин маг тоже обладает мощными Заклинаниями, но варга прикончил простым мечом, – заметил Вадлар.

Проклятье, а этот упырь глазастый…

– Значит… мы лишились варгов?

– Иукена пристрелила всех, – гордо сказал Вадлар, приосанившись, будто он лично давал Иукене цель и упреждение.

– Но вы отомстили за Огула, господин маг. Спасибо вам…

Боги любят шутить. «Спасибо вам…»

Это сказал Понтей, благодаря Уолта за смерть убийцы Финааш‑Лонера, и именно в этот миг земляной купол за спиной мага треснул и разлетелся во все стороны.

И раздался смех. Так смеются счастливые дети. Или сумасшедшие взрослые.

Уолт развернулся, Жестом воздвигая Воздушную Защиту перед собой и Живущими в Ночи. Боль, словно кнут, хлестнула по рукам. Дерьмо, Рука Исцеления полностью еще не восстановила Локусы Души! Уолт стиснул зубы. Терпеть. Нужно терпеть. Сейчас, когда непонятно, как избежал воздействия Четырехфазового Заклинания Стихий убийца Огула…

Упыри моментально изменились. Каазад‑ум выдвинулся вперед, прикрывая Иукену и Вадлара; упырица вскинула лук, предельно сосредоточившись; Понтей скользнул к Уолту, и маг мог только похвалить Живущего в Ночи за храбрость, Сива ведь не знал, что перед ними невидимой защитой кружится ветер.

– Магия не сработала? – спросил Понтей.

– Сработала, – процедил сквозь зубы Уолт, – И не было противомагии никакой, сразу говорю.

– Тогда как?

– Не знаю. Но, кажется, сейчас мы узнаем. «Свитки? Нет, рано, я еще не знаю, на что он способен.

Он жив после Четырехфазки, и это говорит… Это говорит, что я не понимаю, почему он жив! Попади я под Четырехфазку, уже был бы мертв. Во что впутал меня Архиректор?»

Смех, льющийся из пара, не прекращался. А потом пар одним рывком сместился в сторону, будто его сдернули, точно скатерть со стола во время фокуса «А все остальное останется на столе!». И на мгновенно намокшем столе‑земле, покрытой пеплом трав, остался один‑единственный прибор, заливающийся смехом.

– Человек, – констатировал Вадлар.

– Человек? – удивился Понтей.

– Человек, – пробормотала Иукена. Каазад‑ум промолчал.

– Человек, – сказал Уолт.

– Абсолютно голый, – снова констатировал Вадлар. – Господин маг, а если вы его там внутри палили, почему у него волосы остались?

– Одежда‑то сгорела, – непонятно зачем ответил Уолт.

– А он, может, без одежды и был, – невозмутимо парировал Фетис.

– В одежде он был…

– Вадлар, замолчи. Господин маг, что будем делать?

– Сейчас я еще кое‑что попробую. – Уолт шагнул вперед.

Действовать надо быстро. Так, выставить пару Щитов на всякий случай, а теперь… Ветер подхватил Уолта и швырнул на смеющегося, абсолютно голого, как заметил Вадлар, молодого парня, в ауре которого было что‑то странное. Темноволосый, среднего телосложения. И совершенно невредимый. Но ведь огонь спалил его одежду? Почему же цел волосяной покров на голове, груди, руках и ногах, в паху?

Уолт был уже рядом, его руки опутали огненные спирали. Парень перестал смеяться и поднял было руку, чтобы встретить мчащегося на него мага, но тут вокруг него выросли каменные столбы, точно каменный исполин высунул из‑под земли свои пальцы. Парень дернулся, но поздно: столбы быстро сдвинулись, сдавливая его. Раздался противный треск. Уолт, поменяв направление, приземлился на верх сомкнувшихся столбов. Огненные спирали превратились в плети и начали оборачиваться вокруг столбов, дополнительно связывая их. Затем Уолт свел руки – и из его ладоней на столбы потекла отливающая зеленью гнилая вода. Она была полна отравы, и одной капли хватило бы, чтобы убить здорового горного тролля. Проникая сквозь камень, ядовитая вода заполняла пустоты внутри, если таковые оказывались благодаря магической защите.

Это было еще одно Четырехфазовое Заклинание Стихий, с иной последовательностью убийственных заклятий. Тем и славились боевые маги Школы Магии, что их Четырехфазки, или Четверицы, как они называли этот вид магии, были наилучшими боевыми заклятиями, что когда‑либо создавала магическая мысль Равалона. Инициация, открывающая дорогу к боевой магии Школы, была сложной и весьма непредсказуемой, ее проходили считаные единицы, однако эти единицы были нарасхват, их нанимали даже правители Дальнего Юга и Востока, стран, где была своя удивительная магия, принципы которой не всегда были понятны и всегда были другими…

Достал? Уолт замер, всем телом слушая камень под ногами. Огненная веревка задрожала, готовая сжаться и разрезать камень на десятки частей.

Ничего не чувствую… Мертв?

Выругался Вадлар.

Уолт развернулся в сторону упырей, уже понимая, что не успевает.

Парень не был мертв. Парень был жив, да еще как – он разрыл землю и выпрыгнул прямо перед Живущими в Ночи, отряхиваясь от грязи, как собака, всем телом. Уолт моментально понял, что произошло. Человек не попытался остановить кольцо сжимающихся камней, а прорыл дыру и ушел под землю. Однако какой же реакцией и физической силой надо обладать, чтобы успеть это сделать?

Школа Меча? Но татуировки нет. Тогда кто?

Уолт швырнул в спину парня Кулаки Ветра, когда тот шагнул вперед и недоуменно застыл, столкнувшись с Воздушной Защитой. Однако не Кулаки должны были поразить человека. Уолт уже понял, что тот успеет увернуться даже от них. Кулаки были отвлекающим маневром, и основное заклятие сейчас привязывалось к парню неторопливо, медленно, как и всякое хорошее Заклинание, требующее времени и сосредоточенности.

Но челюсть Уолта поползла вниз, потому что парень не стал уворачиваться от Кулаков Ветра. Он развернулся и широко улыбнулся. А потом его нижняя челюсть раздвоилась, разошлась, демонстрируя растущие с обеих сторон и увеличивающиеся с каждым мигом клыки. Правый кулак отодвинулся назад, и парень ударил прямо в Кулак Ветра – сероватое облако, двигающееся со скоростью молнии, которое, достигнув цели, начинает, точно пила, разрезать все быстрым движением воздуха. За мгновение до удара парень снова изменился – увеличился в размерах, его лицо скрылось под абсолютно черной маской с двумя прорезями под сверкающие глаза. Словно из ниоткуда на нем появился прозрачный, светящийся, как призрак, полный рыцарский доспех. Рука, что ударила по Кулаку Ветра, тоже изменилась: покрылась чешуей, а пальцы превратились в когти.

«Трансформация? Преобразование? Метаморфоза? Магии нет, его аура не показывает изменений… Да что он такое?» – Мысли беспорядочно носились, а сознание неотрывно следило за происходящим. Уолт знал: не всякий доспех может противостоять Кулаку, а Град Кулаков Ветра способен был оставить от рыцарской конницы груду металлолома с неприятным содержанием внутри.

Брызнула кровь. Уолт осклабился. Что бы там ни было, но Кулак Ветра свое дело сделал. Теперь с правой рукой парень может попрощаться.

Человек снова засмеялся. И, развернувшись, с размаху ударил по невидимой преграде рукой. Правой.

Локус Души, отвечающий за Воздушную Защиту перед упырями, затрепетал. Дисгармоничные вибрации указывали на то, что Защита долго не продержится. Уолту одновременно пришлось делать два дела: быстро соображать, что предпринимать, и поднимать нижнюю челюсть. Плетение Заклинания полностью разрушилось, а заново начинать его просто не имело смысла.

И тут выстрелила Иукена. В момент, когда она пустила стрелу, вокруг ее острия развернулся красный крут с декариновым треугольником внутри, по нему пробежали молнии, складываясь в руническую надпись. Смех резко оборвался, раздался странный всхлип, и парень даже попытался уклониться от иглы, но не успел. Игла смачно вонзилась ему в плечо, и в следующий миг парня швырнуло назад, окутав коконом декариновых молний. Он пролетел мимо Уолта так быстро, что маг даже не успел среагировать, добавив к выстрелу упырицы толику своей магии.

Date: 2015-07-17; view: 296; Нарушение авторских прав