Глава вторая Мир, которого нет 3 page

– Скажи, Хранитель, – улыбнувшись уголками рта, сказал Олекс, – есть ли в тебе дух? – Он чуть нагнулся вперед, напрягая мышцы и прикидывая расстояние до упыря. – Есть ли в тебе дух?

– Вот значит как? – Живущий в Ночи поднес древко «волчьего хвоста» к лицу и словно прислушался к нему. – Хорошо, человек. Ты выбрал.

Вот сейчас. Решить дело одним ударом, пока он отвлекается на свое копье…

Что? Олекс застыл, боясь пошевелиться. Где… Где этот мертвяк, который только что стоял посреди зала, прямо на рисунке, изображающем какой‑то цветок, и вдруг исчез…

Но самое плохое… Олекс сглотнул. Самое плохое, что кто‑то стоял позади него, а Олекс даже не почувствовал, чтобы кто‑то приближался. Неужели все‑таки наведенный морок? Но как? Ведь он не видел глаза Хранителя!

– Все дело в том… – прошептал сзади кто‑то – не кто‑то, убоги побери, а Хранитель! – Все дело в том, что для того, кто не видит, расстояний не существует. Расстояние – ложь.

А затем в спину будто вонзились звериные клыки, стараясь пробраться как можно глубже. Олекс закричал. Мощный удар швырнул его вперед, на рисунок, изображавший закат Солнца. Падая, человек успел сгруппироваться и развернуться, чтобы ударить ногами.

Но перед Олексом никого не было.

Упырь продолжил стоять возле двери, обеими руками держа «волчий хвост» перед собой и смотря… нет, не смотря, не может он этого делать… наверное, просто направил лицо на свое копье, у которого…

Олекс нахмурился. Ну, не может этот упырь создавать иллюзии! Тогда почему ему кажется, будто веточки‑лезвия «хвоста» шевелятся, словно настоящие ветки под напором ветра?

– Она говорит, на тебе было заклятье, – сказал Хранитель. – Хотя нет, не заклятье, точнее, не только заклятье. Что‑то другое. Но ей и это понравилось…

Она? Ей? О ком это он?

– Видишь ли, – Хранитель неспешно, будто и не опасался ответного нападения, зашагал к Олексу, постукивая копьем о пол, – древко моей «волчицы» сделано из груши кровавой, очень редкой разновидности дерева, растущего только в местах, пораженных некротическим гниением. Достать это дерево трудно, но можно. А лезвия выкованы из темного мифрила и закалены в Вечном Пламени Сердца Гор, в которое бросаются старые индрик‑звери, когда чувствуют приближение смерти. Поэтому у моей «волчицы» есть талант. Она способна замечать магию во всех ее проявлениях, каковы бы они ни были. Даже самые ничтожные проявления. Даже самые сложные, с защитой самих себя. А заметив – она пожирает магию.

Он остановился и направил копье на Олекса. Веточки‑лезвия снова задвигались. Но теперь они напоминали клыки хищного зверя, пережевывавшего добычу.

Как же так? Ведь Мастер сказал…

…Игла вошла в вену легко, как и много раз до этого. Но сейчас Олекс почувствовал совсем другое, чем раньше. Руке стало жарко, хотя температура в комнате была невысокая.

– Что это? – полюбопытствовал Затон.

Конечно, спросить хотели все, но обычно излишние вопросы прощались только Затону.

– Сюрприз для Живущих в Ночи, – ответил Мастер, подходя к Тавилу, который терпеть не мог уколов и поэтому зажмурился, чтобы не видеть, как его будут колоть. – Немного магии, немного трав, немного того, чего вам не понять. С этим вы легко обойдете их Силу Крови.

– Это Заклинание из высшей магии? – благоговейно спросила Эвана, в отличие от них не прикованная к креслам, а стоящая в стороне.

– Я же сказал – немного магии, – раздраженно бросил Мастер. – Дайкар в первую очередь обнаружат волшебство, не зря же их понаставили вокруг того, что нам нужно. Поэтому магия в этом растворе минимальна и начнет распадаться в крови первой. Она – фундамент, но вам поможет в первую очередь стоящее на фундаменте здание! – Это Мастер говорил уже им четверым. Эвана и Сельхоф с ними не шли…

Ну да! Как же он мог забыть? То, что Мастер ввел им в кровь, было направлено против Силы Крови упырей. А этот Таабил не использует Силу Крови. И его убоговское копье – оно не только пожрало заклятье, положенное в фундамент снадобья Мастера, оно разрушило и все здание, ведь без фундамента постройке не устоять…

Значит, Олекс теперь слабее этого кровососа? Значит, Хранитель – сильнее? Сильнее? Нет уж! Как бы не так!

Вот теперь…

Хранитель нахмурился и резко отдернул копье. Он не видел, но почувствовал перемену настроения в противнике и неожиданное изменение его реакций и движений. Звук, иное распределение жара от факелов и тянущийся из помещения ветер быстро сообщили ему, что там, где только что была «волчица», будто ураган пронесся, всю свою ярость обрушивший вместо копья на пол…

Хранитель отступил на шаг.

Он ощутил: место, куда был нанесен удар, основательно разрушено, словно по нему ударили пульсаром или огненным шаром.

Но конституция человека, после того как «волчица» поглотила ту странную магию, что он излучал, не должна была позволить ему наносить удары с той же силой, с которой он прошел оба уровня ловушек и снес дверь.

Или дело совсем не в магии? Неужели есть еще что‑то?

– Слышишь, ублюдок?!

Странно. Голос изменился. Теперь он принадлежал человеку другой телесной организации и другого склада ума. Но магии никакой не было! Иначе «волчица» снова бы пожрала ее!

Хранитель принюхался. Исчез и запах крови, которая текла из ран на спине нарушителя после удара «волчицей», словно опять появилось то магическое‑не‑магическое излучение, которое не давало раскрыть, кто перед Живущим в Ночи. Но, опять же, это невозможно, пока здесь «волчица». Она заметит любую магию почище любого Дайкар или Вайруша!

Или раны на спине уже закрылись? Так быстро восстановиться? Невозможно! Это человек, а не упырь! Его слух, слух Хранителя, не обманешь никакой магией!

– Помнишь, ты спросил, рад ли я?

Хранитель вздрогнул, потому что вопрос прозвучал откуда он не ожидал – от западной стены, хотя противник до этого находился почти в центре зала, – он это точно помнил!

– Да, я рад!

Идет!

Живущий в Ночи завертел «волчицей» над головой, резко присев. Врага, бездумно бросившегося на него в такой момент, разрезало бы пополам. А этот мчался на него на огромной скорости, и он не должен был успеть остановиться…

Успел. Хихикнул.

– Я рад! Потому что мне достался достойный соперник! Соперник, способный оценить мою силу! Соперник, в котором есть сила духа!

«Он изменился, – подумал Хранитель, вставая и крутя «волчицей» вокруг себя так, чтобы лезвия были направлены вверх и вниз, образуя смертельный сверкающий круг. Зацепи этот круг обычного смертного – и от того осталось бы мокрое место. – Он изменился, и не только в движениях. Изменилось его тело. Но как?»

Возможно…

Он бежал сзади, метя в спину, не вспомнив о рыцарских принципах чести и достоинства. Хранитель улыбнулся. В этот миг он уже знал о противнике больше, чем в прошлый. В этот миг у него стало больше шансов на победу.

Противник ударил, словно и не замечая смертоносного круга «волчицы» возле Хранителя, словно его руки удлинились настолько, что этот круг перестал быть опасным. А звук воздуха, расходящегося под ударом рукой, был совершенно другим, нежели от удара кулака или даже зажатого в руке стального шипа.

Возможно…

Когда «волчица» начала снова заходить за спину, Живущий в Ночи сделал полуоборот и оттолкнулся от пола. Теперь свистящий круг обратился в сверкающее колесо с вертевшимся внутри Хранителем, и этот новый круг неотвратимо понесся на нападающего, точно Колесо судьбы, к которому в Начале Времени Равалона привязал себя убог Вальде, стремясь познать все тайны мира, но не выдержавший быстрого вращения и сошедший с ума, когда Колесо помчалось в Бездну Тысячи Вещей.

Колесо с осью‑Хранителем обрушивалось на противника, которому теперь некуда было деваться. Да, враг мог замереть на месте, пытаясь остановить свой удар. Но мог ли он убрать руку и увернуться от ответного удара, когда уже сам был в непозволительно близкой зоне?

Нет, не мог.

Он и не стал.

Сверкающее темным мифрилом лезвий, слившихся в одном неразличимом движении, колесо резануло по руке человека, оставив на ней рваные раны. Основной удар был направлен в корпус, поэтому «волчица» и не «отгрызла» его руку от тела.

Возможно…

И тут произошло то, чего Хранитель не ждал. Здоровой рукой человек резко схватил «волчицу» за веточки‑лезвия и с огромной силой воткнул их в пол, прямо в чашу, полную винограда. Чтобы не упасть, Живущий в Ночи сделал свечку, держась за древко копья и балансируя на нем вниз головой. Он отметил, где находится противник, и, ловко перебирая руками, крутанулся, согнувшись. Две ноги ударили по голове человека, не ожидавшего, что упырь окажется настолько ловок и так быстро сориентируется и сможет использовать энергию движения сверкающего колеса. Противник отлетел в сторону, врезался в стену и застыл.

Тяжело дыша Хранитель опустился на ноги и выдернул «волчицу». Если бы он мог видеть чашу, он бы подумал, что возникшие трещины похожи на бороздки сока, что стекает из винограда. Но он не видел и не думал. Колесо – сложный прием: трудно распределить вес на все тело и при этом не позволить наконечнику «волчицы» даже чиркнуть по полу. Однако колесо могло спокойно разрубить даже семь сложенных вместе железных нагрудников, поэтому невероятным казалось то, что человек сумел перенаправить направление удара.

И еще. Оба сандалия были разорваны, а ступни слегка порезаны, словно он ударил не по голове, а по шипастой маске, которую любят носить гноллы‑разбойники. И запах свежей крови, которая должна была ручьем течь из покромсанной руки…

Запаха опять не было.

«Возможно… – подумал Хранитель, – возможно, я зря не убил его сразу…»

А мир вокруг все больше и больше становился настоящим.

Мир был.

Вот теперь они равны!

Олекс, замерший в восьми метрах от упыря, лизнул изуродованную руку. Ему было хорошо. Он радостно оглядел себя, снова восхищаясь тем обликом, которым наделяла морфе, колотящаяся в его крови.

Руки от локтя до запястий увеличились, там появились шипы, готовые удлиниться в любой момент. Ладонь стала больше, пальцы теперь заканчивались мощными, способными порвать сталь когтями. Ноги от колен претерпели аналогичные изменения, когти могли цепляться за любую поверхность. Олекс мог бы даже забраться на потолок и разгуливать по нему, если б захотел. Туловище изменилось мало, и потому его стоило оберегать особо. Впрочем, в случае чего, Олекс мог быстро выпустить из ног шипы, которые были направлены вверх, и прикрыть ими тело. Голову по‑прежнему скрывал зеленый капюшон, подобный сейчас клобуку, остальную часть плаща он бросил возле колонн.

Морфе…

Как хорошо, что этот упыреныш снял с него заклятье Мастера. Они смогли биться на равных – и каждый сейчас был полон духа. Морфе, что легкими ручейками струилась до этого в его теле, теперь весенним паводком прорвала границы старого тела, дав его духу показать себя во всей красоте и совершенстве.

А упырь мчался на Олекса, держа «волчий хвост» за спиной наконечником вверх. Так, интересно, что же он еще может, этот Таабил без Силы Крови клана?

Он мог многое.

Например, внезапно ударить тупым концом древка в пол и взвиться вверх, переворачиваясь вперед и начав крутиться вокруг собственной оси. И, словно подхваченный ветром, мог падать не прямо, а как‑то по спирали, словно его падение не подчинялось законам мира, а подчиняло их себе.

«Выкрутасы ну прям как у Меченых…», – промелькнула мысль. А упырь уже был рядом и атаковал Олекса, прекратив вращаться и посылая всю собранную вращением энергию ему в голову. Олекс вскинул руки – упырь не врал о темном мифриле, любой другой металл уже бы треснул, соприкоснувшись с пальцами‑клинками, а тогда, вбивая «хвост» в пол, он сильно приложился, так что о защите стоило позаботиться.

Что? Опять… Опять то неприятное чувство, что и в начале поединка, когда упырь исчез и появился за спиной. Вспоминался Сельхоф…

Упырь, падающий на голову Олекса, вдруг исчез. Но «хвост» продолжил свой удар, такой же смертельный, как если бы Хранитель держал оружие в руках. Это чувствовалось в хищном свисте шевелящихся веточек‑лезвий. И на некоторое мгновение подумалось, что «хвост» свистит, будто живой…

А упырь появился перед Олексом. Он присел и размахнулся обеими руками: в них блестели длинные и наверняка острые иглы, к тому же покрытые мелкой вязью рун и смазанные на кончиках какой‑то дрянью.

Ну с чего он решил, что у Хранителя из оружия только это треклятое копье?

Убоги подери! Руки Олекс опустить не успевал, да и не мог. Удар в голову не сулил ничего хорошего, да и по результатом мог сравниться с иглами, которые уже мчались в его грудь. Оставалось только выпустить шипы из ног, но кто знает, что за магия на этих иглах…

В любом случае, выбора не было.

Шипы выскочили беззвучно, за миг до того, как выпад Хранителя достиг цели. Они, словно связанный из прутьев щит, который ставится перед лучником во время стрельбы, выросли перед иглами. А дальше мощный удар потряс Олекса, удар такой силы, которой живо напомнил ему поединок с Эваной.

Шипы трещали и ломались, как щит из прутьев, попади в него огненный шар. По рукам Хранителя словно промчался разряд молнии, вокруг его кулаков вдруг затанцевали шарики с искрящимися внутри водоворотиками. Шарики втянулись в кулаки Хранителя в тот момент, когда сверху ударил «хвост», раздирая руки Олекса своими веточками, которые радостно – да, радостно, Олекс прямо‑таки ощутил волну эмоций, плеснувших от оружия, – зашевелились, разбрасывая куски плоти во все стороны.

А вокруг кулаков Хранителя вдруг вспыхнул эннеариновый круг с декариновым треугольником внутри и цепью горящих рун по краям. В тот же миг будто титан схватил Олекса за шкирку и швырнул через весь зал. Именно это спасло человеку жизнь, потому что шипы треснули уже после того, как его отбросило, и иглы не оставили на нем даже царапины. Олекс врезался в стену и сполз по ней, оставив внушительный след в кладке.

Убоги подери, это было больно. Это было очень больно.

Не было возможности даже закричать. Боль парализовала все тело. Он пытался глотнуть воздуха – и не мог. Паника охватывала его, дышать никак не получалось, страх пополз по позвоночнику, прогоняя злость и объявляя себя новым владыкой…

– Иглы Ночи… Ты выдержал… А меня уверяли, что даже магическая защита не способна противостоять им, – удивленно произнес Хранитель.

Правой рукой вертя над головой «хвост», а левой махая перед лицом тремя иглами, Хранитель будто принюхивался к ним. Еще три такие же иглы валялись под ногами упыря… нет, не такие, а какие‑то поблекшие по сравнению с теми, что светились в руке кровососа, и яд не стекал по ним. Видимо, здесь то же самое, что и со свитком Заклинания. Стоит использовать заклятье – и свиток становится белоснежно чистым. Словно разряженный арбалет, эти иглы были не опасны… Ну, скептики тут же скажут, что и арбалетом можно огреть по голове и иглу загнать в шею, но по сравнению с тем, чем эти иглы были до этого, – ну прямо детская игрушка против ятагана…

Произнес – и бросился вперед. Все‑таки не уверен, все‑таки ждет подвоха, а ведь сейчас Олекс полностью уязвим: ему не успеть дотянуться до рук, по которым стекала кровь.

И тогда Олекс сделал единственное, что ему оставалось. Сложил пальцы правой руки щепотью и вонзил когти‑клинки себе в рот.

Такого Понтею видеть не доводилось.

Он, конечно, как и всякий Живущий в Ночи из знатной семьи, брал уроки фехтования, но все эти стойки, позиции, выпады и блоки мгновенно вылетели у него из головы, как только он обнаружил то, что ему действительно было интересно, – магию. В конце концов, каждый ведь должен заниматься тем, к чему более приспособлен? Ведь так только и можно достичь гармонии в обществе?

Но сейчас, глядя на своего охранника, которого, как он слышал, обучал чемпион клана Вишмаган, он вдруг позавидовал. Позавидовал, что так – не может.

Потому что когда из земли метнулись Жала Травы, Понтей, хоть и ждал нечто подобное, оказался все‑таки не готов и не успел принять меры. А охранник – успел.

Он применил частичную трансформу и удлинившимися и заострившимися пальцами ног обрезал крупные твердые стебли двух Жал у основания, а потом метнулся вперед, схватил и закрутил их с такой скоростью, что Понтею показалось, что в руках у охранника два зеленных щита. Вертя Жалами, охранник заскользил между оставшимися, рубя и кромсая их. И ведь он не знал, что коснись они его, и он тут же умрет от яда, переполнявшего их. Не поможет даже регенеративная система упыриного организма, тут бы и горный дракон слег, воткнись в него вот такая травушка. Охранник не знал этого, но ни одно из Жал не достало его, а он, умело применяя где надо Силу Крови, обрубил их все.

А затем охранник совершил ошибку – он бросился прямо на врага.

«Проклятье!» – Понтей сосредоточился, вспоминая все нужные образы и пассы. В пустой комнате, когда тебе не грозит смерть, это выполнять легче…

Смертный в черном плаще не пошевелился, когда Живущий в Ночи бросился на него. Он стоял и смотрел, а на пути охранника вырастали все новые и новые травяные преграды. Но Жала в руках упыря превратились в опасное оружие, они резали все на своем пути, точно алмазные пилы гномов, которыми те режут камень. А затем, когда до врага оставалось не больше метра, тот вскинул руку – и светящиеся белым лианы с желтыми бутонами‑цветками выросли прямо из руки, не из земли. Они ударили не по упырю, а по Жалам в его руках. И Жала остановили свое смертельное кружение, мгновенно поникнув, точно из них выпили жизненную силу. А цветы мгновенно раскрылись, их желтые лепестки оторвались и полетели в упыря.

И вряд ли радоваться такому цветочному дождю были причины…

Охранник не успел увернуться.

«Что за…», – Тавил нахмурился.

Он так легко заманил в ловушку этого упыря‑простофилю, а тут… Лепестки Смерти замерли прямо перед лицом Живущего в Ночи, подрагивая, словно выброшенная на берег рыба, неспособная добраться до родной стихии.

Магия? Точно!

Вон второй упырь стоит с напряженной мордой, бормочет что‑то и машет перед собой руками. Низший уровень, судя по всему, но все равно неприятно. Их снабдили мощью против Силы Крови, а магические способности к таковым не относились. Впрочем, магия не всемогуща…

«Тогда он тоже остановил Пики, – быстро соображал Тавил, – значит, разобрался, что это не магия. Заклинание только против Заклинания не сумело бы превзойти технику Мастера. Он второй раз останавливает мою атаку, значит разобрался, что Силой я не пользуюсь. Но раз понял, что я не задействую магию, значит и сейчас наколдовал что‑то такое, что только противостоит материальной структуре, а принцип и основу не затрагивает… Тогда что? Тогда он просто использует такое же материальное противодействие, без эффекта эфирного воздействия, – Тавил скользнул взглядом по Лепесткам. – Когда они бежали от поселения, он использовал Огонь. Но сейчас температура не повысилась, влажность в норме, земля не потревожена. Значит, ветер. Ну, тогда…»

«Он уже должен понять, что в первый раз перед его атакой я просто двигал материей, а не использовал Заклинания Защиты, – лихорадочно думал Понтей. – Тогда ему легко догадаться, что и сейчас я Стихией двигаю материю перед этими цветками… Значит, он ударит по материи. И тогда…»

О чем думал охранник – неизвестно.

Тавил вытянул руки, и из них посыпалась золотистая пыль. Она полностью облепила невидимую защиту упыря, и Тавилу стало понятно, что вокруг Живущего в Ночи находится нечто вроде полусферы. А золотистая пыль задвигалась по преграде, все быстрее и быстрее, осторожно минуя трепещущие лепестки.

«Он спрессовал воздух вокруг этого упыря и поддерживает его плотность постоянным движением ветра. Неплохое владение воздушной Стихией, но этого мало для моей Пронзающей Пыльцы, – ухмыльнулся Тавил. – Она соберет весь используемый в заклятье воздух, а потом плотнее сожмет его. И этого упыря ничто не будет защищать. Поэтому ему не остается ничего, кроме…»

«…Кроме того, что я должен успеть поставить еще одну защиту вокруг охранника, прежде чем эта пыль разберется с моей первой преградой, – стиснул зубы Понтей. От напряжения у него стали расти клыки, но не было времени отвлечься, чтобы остановить это. – Есть вероятность успеть, но при этом…»

«…При этом ты сам останешься без защиты. Да, упырь? – Тавил усмехнулся. – Эту игру выиграю я, ты зря ее затеял. Умер бы быстро и без мучений. А сейчас, когда я знаю, что ты маг, я замечу проявления Силы и обойду их, нападая на тебя. Ты ведь это уже понял?»

«Это легко понять. – Понтей сглотнул. – Он без труда нападет с двух сторон, сейчас он просто разбирается с воздухом… И он думает, пожертвую ли я охранником или…»

«…Или он попробует спасти их обоих? Вряд ли, он тратит все силы на подержание своего воздушного блока и просто не сумеет распределить их в достаточной для обоих мере…»

«…И мне придется защищать лишь себя. Значит, он продолжит на охранника ту же атаку, не дополняя ее новой, а на меня нападет иным способом. Вопрос – каким?»

«А этого ты точно не ожидаешь! – Тавил осклабился. – То, что я для тебя приготовил…»

Золотая Пыльца резко взлетела вверх, а лепестки продолжили свой путь, метя в голову охранника. В тот же миг Тавил развернулся в сторону Понтея и…

…и провалился сквозь землю. Точнее, не провалился, а мягко и быстро ушел в нее, не оставив и следа, но выглядело это так, будто земля всосала его в себя.

Понтей вздрогнул.

«Где? Откуда? Откуда ждать атаки?»

А земля вдруг вспучилась в одном месте, изрыгая в воздух куски дерна и травы, потом в другом, в противоположном, затем в следующем, и снова в другом, и снова…

«Из земли? Путает?» – Понтей опустил взгляд, и тут же получил сильный удар сзади по голове. Он упал на колени, схватившись за затылок.

– Не там ищешь! – донесся сквозь боль насмешливый голос.

Подброшенные подземными взрывами в воздух дерн и трава перемешивались над Понтеем, складываясь в уже знакомую фигуру. Живущий в Ночи начал уворачиваться, но удар ногой в плечо бросил его на землю. Враг опустился вниз и шагнул к упырю.

– Было интересно, но игра закончена, – сказал он и поднял руки.

Понтей закрыл глаза.

Ну же, давай…

Тавил вздрогнул и посмотрел вниз. Странное, непривычное чувство охватило его. Прямо из его живота торчала огромная ладонь, перебирая пальцами какую‑то серую бугристую ленту. Нет, не какую‑то. Это были его кишки.

«Позвоночник… перебит?..» – вяло удивился Тавил.

А затем ладонь начала подниматься вверх, разрывая живот и желудок, грудную клетку и легкие, отрывая голову и отшвыривая ее подальше от тела вместе с плащом.

Обезглавленное тело безвольно упало.

Тяжело дышащий охранник, сконцентрировавший всю свою Силу Крови в правой руке и удлинивший ее на пятнадцать метров, с трудом поднялся и зашагал к Понтею. А Сива приподнялся, посмотрев на мертвеца перед собой.

«Все просто, – подумал он. – Все очень просто…»

Действительно, все было просто.

Догадаться, что Понтей использует ветер, чтобы сгустить материю воздуха перед охранником, было нетрудно. Враг знал, что один из двух Живущих в Ночи – маг, когда напал в первый раз. Но он решил, что в тот раз маг встретил его Пики Травы тоже магией Стихий. Понтей же тогда просто не успел использовать Стихию. Он использовал психомагию, ту Силу, которой владел лучше всего. Понтей задержал Пики психокинезом, но противник ведь не мог знать об этом. Когда они с охранником бежали к Храму, Понтей в качестве защиты использовал Стихию Огня, чтобы враги подумали, что он стихийник, если они следили за происходящим, – а в том, что следили, можно было не сомневаться. И когда Понтей поставил защиту из воздуха перед охранником, он одновременно с ней воздвиг и психозащиту, ментальный барьер, прямо под ветром. Пассы он делал специально, чтобы враг не обратил внимания на психическую энергию, Заклинание на ветер Понтей все равно накладывал голосом. А потом враг снял воздушную защиту и напал на Понтея, решив, что с одним упырем покончено и пора разобраться с другим. Однако ментальный барьер задержал лепестки, и те, без поддержки пославшего их, бесполезной массой осыпались на траву.

А дальше надо было надеяться, что охранник не оплошает.

Это было самым слабым звеном в плане Понтея. Самым слабым – и опасным. Его могли убить сразу. Но… Повезло. Убоговски повезло.

– Хозяин, вы в порядке? – склонился над ним охранник.

– Да, я в порядке… – начал Понтей, и глаза его выпучились.

Он ничего не успел сделать.

Взвившиеся позади охранника лианы с красными цветками со скоростью молнии обвили упыря, успевшего закричать, но не успевшего ничего сделать. Цветы раскрылись и приникли к телу Живущего в Ночи.

Раздались сосущие звуки.

Охранник дернулся, трансформа начала меняться, возвращаясь в облик, в котором Живущие в Ночи больше всего схожи с людьми. Кожа потрескалась, обнажились мышцы. Лианы приподняли упыря в воздух, и Понтей с ужасом наблюдал, как на фоне бледного кругляша Луны охранника пожирают цветы.

А потом вниз посыпались кости. Обглоданные, чистенькие, блестящие.

А с земли поднималось тело убитого. Разорванное от пояса пополам, оно, шатаясь, шагнуло к Понтею, напоминая свежеподнятого зомби, которого влечет запах живой плоти. Понтей задрожал. Как маг, Сива мог поклясться, что некромагия не была использована. Вообще проявлений магии не было. Никакой. Как? Почему?

Даже упырь, даже Бродящий под Солнцем – и тот бы не смог так быстро прийти в себя. С такими ранениями! А этот… А это… А это существо… Оно даже не регенерировало! Просто шло к Понтею!

И тут Понтей заметил то, что его окончательно добило.

К телу полз плащ. Быстро, будто скользящая к добыче змея. А тело, остановившись, протянуло руки, развернувшись к нему. Плащ вдруг взвился, словно его подбросили вверх, и приземлился прямо в руки мертвеца.

Понтей уже догадывался, что будет дальше. И не ошибся.

– Ублюдок, – прошелестело из‑под капюшона. – Ублюдок… Цацкаться с тобой я теперь не намерен…

Бежать! Но куда? Вокруг степь. А до Храма, хоть его громада уже видна, далеко.

Живой мертвец шагнул к Понтею. Наверное, наблюдая за этой ситуацией со стороны, из уютного безопасного места, Понтей бы посмеялся над каламбурностью ситуации: живой мертвец, который совсем не живой мертвец, шел к другому живому мертвецу, которой тоже совсем не живой мертвец.

Но смеяться не хотелось. Ну, совсем не хотелось.

Враг приблизился еще на шаг. И замер.

Грохот разнесся по степи, грохот от Храма Ночи Дайкар, грохот обрушивающихся красочных сводов и пышных стен, грохот разрушения и хаоса.

И сердце Понтея рухнуло вниз, в пропасть разбитых надежд и дерзко хохочущего отчаяния.

Когда до человека оставалось несколько шагов или два выпада «волчицы», Хранитель почувствовал изменение потоков воздуха и услышал стук когтей по полу. А потом человек вырвал кусок плиты и швырнул его навстречу Живущему в Ночи. Таабил отреагировал адекватно. Ни на мгновение не прекращая бег, он взмахнул «волчицей», разрезав плиту сверху вниз. Шутите? Останавливаться или уклоняться, когда до противника – считанные метры? Когда до победы – считанные удары?

Нет, он не остановился.

Разрезанная на куски, плита начала рассыпаться, а навстречу Хранителю уже неслась новая.

Остановить его этим? Глупости!

И снова удар «волчицы».

И еще одна плита летит в него.

И снова удар…

???

«Волчица» замерла, будто застряла в куске, который завис в воздухе. Но это было не так. Человек провел его. Он не просто швырнул третий кусок, он прыгнул вместе с ним, а Хранитель обманулся, решив, что этот кусок просто больше в размерах и тяжелее. Но когда он успел так быстро восстановиться? Еще недавно дыхание человека было совсем слабым, почти сошло на нет, он с трудом двигался. А теперь с легкостью швыряется плитами и – что еще удивительнее! – перехватил удар «волчицы» и даже удерживает ее. Как?

Ага…

Удивительно. Просто удивительно.

Человек просунул свои удлинившиеся пальцы… нет, когти, он просунул когти между лезвиями «волчицы» и давит, отодвигая ее в сторону. Ну ничего, есть еще Иглы.

Хранитель ударил левой рукой, метя в голову.

Удивительно…

Продолжая отодвигать «волчицу», человек подпрыгнул и, выгнувшись спиной назад, ступнями ног ухватился за левое предплечье Хранителя, успешно миновав Иглы. Когти впились в руку Живущего в Ночи, задержав удар.

Но не остановив его.

«Ты слишком близко, человек. – Хранитель, превозмогая боль в руке, продолжал двигать ее в сторону противника. – Тебе не увернуться!»

А если так?

Хранитель ослабил давление правой рукой. Теперь человека, который давит на «волчицу», занесет вправо, он развернет Хранителя, и тот, послушно двигаясь за массой противника, ударит в голову Иглами с разворота…

Так должно было произойти.

Но когда человека занесло вправо, он неожиданно отпустил предплечье Хранителя, и это спасло его от выпада Игл. А при этом…

Хранитель почувствовал, что сходит с ума.

При этом…

Он замер, боясь шевелиться.

При этом…

При этом человек ударил свободной рукой по запястью, держащему древко «волчицы», и, навалившись всей своей тяжестью, вырвал ее у Хранителя, от неожиданности и резкой боли ослабившего хватку.

Date: 2015-07-17; view: 280; Нарушение авторских прав