Глава шестая Дух и зверь 4 page

Живущий в Ночи по‑прежнему молчал. Олекс пожал плечами. Ну что ж, это его выбор – умереть безымянным…

Он поднял руки, направив ладони на упыря, сосредоточился, собирая энтелехийный выплеск на концах пальцев. И…

– Меня зовут Каазад‑ум Шанэ Нугаро.

– Как твое имя, упырь? – спросил Олекс, человек, которого он недавно убил.

И Каазад вспомнил…

– Как твое имя?

…Вишмаган уклонился, но слишком медленно. Это был идеальный момент. Каазад не просто мог вырубить наглого парня, уверенно болтающего на всех углах, что именно он станет победителем турнира, пожелай он – и Вишмаган валялся бы в луже собственной крови, и только свежая кровь человека спасла бы его жизнь. Руки даже дернулись, примериваясь к шее парня, но Каазад сдержался.

И Вишмаган просто упал, ловко сгруппировавшись, но и в этом падении Каазад сумел бы достать его. Но слова отца и матери…

А потом Вишмаган ударил его ногой в живот. Нога могла быть сломана раза три, пока летела в сторону Нугаро…

Но Каазад сдержался и, делано схватившись за живот, упал на спину. Похоже, Вишмаган понял, что нога не достала цели, его лицо вытянулось, но судьи уже бежали на арену, знаменуя окончание поединка.

«Вишмаганы не простят, если проиграют Нугаро, Каазад. Пусть думают, что они сильнее. Иногда победа неважна», – так сказал отец.

«Мы знаем, что ты сильнее. Важно ли для тебя, что подумают другие?» – так сказала мать.

Он забился в самый дальний угол Храма Ночи Вишмаганов, где проводился ежегодный турнир среди юных воинов клана на звание лучшего бойца. Может, мать и права, но смешки, долетевшие со стороны других Живущих в Ночи, когда Казаад‑ум выходил с арены, задели его. Почему‑то захотелось ударить кого‑нибудь, да посильнее. И, испугавшись этого желания, он решил спрятаться подальше.

От всех. От отца и от матери. Никого не хотелось видеть.

– Как твое имя?

Каазад поднял голову. Рядом стоял Живущий в Ночи, на вид раза в два моложе его, лет пятнадцати, то есть совсем ребенок. Стоял и с интересом смотрел на него.

– Чего тебе? – мрачно спросил Каазад. Упыреныш широко заулыбался и протянул ему руку:

– Я – Понтей Нах‑Хаш Сива. Я следил за твоим боем. Мне кажется, ты должен был победить. По крайней мере, тридцать два раза ты мог нанести ему удар, после которого Вишмаган не смог бы двигаться.

Каазад вздрогнул. Действительно, именно столько раз он сдерживался, не позволяя себе поразить противника.

– Я – Каазад‑ум Шанэ Нугаро. Что ты хотел?

– Мне кажется, ты был великолепен. – Понтей вдруг погрустнел. – А еще я ставил на твою победу во время отборочных поединков. Конечно, я много выиграл, но мог выиграть еще больше.

– И что? – Каазад улыбнулся. – Будешь меня укорять? Потребуешь компенсации?

– Давай дружить! – Сива снова заулыбался. – Мой отец говорил, что нашим кланам нужно больше связей, но я на самом деле восхищен тобой.

– И чем же ты восхищен? – Каазад слышал иногда от отца, что у Нугаро какие‑то дела с Сива, пару раз его пытались даже сводить с девицами из этого клана. Теперь что, решили, раз он вежливо игнорировал тех девиц, то он интересуется мальчиками? Интересно, думают, что он сможет вот так вот подружиться с подосланным другим кланом подхалимом? Глупцы…

– Восхищен тем, какой ты идиот и дурак.

Каазад не поверил своим ушам. Его только что оскорбили? Этот мальчуган?

– Ты идиот потому, что позволил себе проиграть, хотя мог победить. А дурак потому, что теперь горюешь об этом и ничего не собираешься делать. Я видел лицо Вишмагана, когда он покидал арену. Он убедил себя, что победил. И другие убедят себя, что он победил тебя. Ты идиот и дурак, раз сидишь тут и прячешься. – Понтей снова одарил его своей улыбкой. – Тот Каазад‑ум, что сражался с другими на арене, не был тем Каазад‑умом, которого я вижу перед собой.

– А в ухо хочешь, пацан? – недобро прищурившись, спросил Каазад.

– А что, я тот противник, которого ты можешь победить? – прищурился убогов Сива.

И тогда Каазад рассмеялся. И щелкнул Понтея по лбу:

– Что еще ты обо мне можешь сказать, а?

– Много чего, – пообещал Сива. – Но поверь – нравиться тебе это будет не часто…

…Понтей ошибся. Его честность Каазад ценил выше всего, а их дружбу иногда даже кощунственно принимал за превосходящую Кровные Узы клана.

Пора возвращать долги, Понтей. Мои долги тебе. Недавно я пообещал – враг не уйдет. Так что пора…

– Меня зовут Каазад‑ум Шанэ Нугаро, – сказал Живущий в Ночи, воткнув сабли в землю. – И ты зря сказал, что Понтей слаб и его дух ничтожен.

Первой изменилась челюсть. Первой всегда менялась челюсть. Она вытянулась, покрываясь короткой шерсткой. Нижняя челюсть разделилась на три части, каждая с торчащим вниз клыком. Туловище стало еще крупнее, одежда затрещала, сползая, ноги выгнулись в обратную сторону, руки обзавелись здоровенными когтями, а вся трансформа завершилась обильным ростом шерсти по всему телу.

Каазад зарычал. Когда Нугаро принимали тот облик, что давным‑давно носили их предки, их всегда тянуло завыть на луну. И Нугаро терпеть этого не могли, хотя в качестве герба своего клана и выбрали воющего волка. Их постоянно сравнивали с оборотнями‑волкулаками, одной из тех рас, с которой упыри никогда не могли сжиться. Поговаривали даже (понятное дело – за спиной Нугаро), что их вид произошел из‑за кровосмешения упыря и волкулака: то ли упырь изнасиловал волкулачку, то ли волкулак упырицу… Их обзывали зверьми, грязными животными, но осторожно, оглядываясь по сторонам. Если кто‑то имел неосторожность брякнуть такое в присутствии Живущего в Ночи из клана Нугаро, то услышавший это Нугаро смывал оскорбление только кровью сказавшего.

Но они и были Зверьми. Сила Крови Нугаро давала поистине звериные способности, которой не могла одарить других упырей их Сила Крови. Они были выносливы, ловки, чутки, их обоняние превосходило остальные органы чувств, их интуиция превышала возможности простого Живущего в Ночи. А Двойной Волчий Скок, непосредственная Сила Крови, делала их одними из лучших бойцов Лангарэя, если не лучшими, – но об этом не стоит распространяться. Вишмаган и Атан цепко держатся за свои места военных кланов и ревниво выслеживают возможных соперников…

– Надеешься на свою Силу Крови, кровосос? – Противник, давший ему довести трансформу до конца, потер ладонью о ладонь. – Ты разве еще не понял? Ты уже убил меня, и больше этого тебе не удастся.

– Говори, что хочешь! – рявкнул Каазад. Ярость трансформы Нугаро переполняла его, и приходилось сдерживаться, чтобы не потерять контроль над собой. – Ты не уйдешь отсюда!

Живущий в Ночи выхватил сабли и, рыча, бросился вперед. Олекс захохотал и побежал навстречу. Но смех резко оборвался, когда Каазад раздвоился и два темных пятна мелькнули справа и слева. Четыре удара почти одновременно высекли искры из рук Олекса, он замешкался, повернувшись к одному из пятен, превратившемуся в Каазада, но тут оно распалось на части и еще два удара обрушились на его доспех. Они не причинили особого вреда, но сила ударов заставила Олекса пошатнуться. Он быстро оперся на руку, начиная ладонью проворачивать свое тело вокруг оси и помогая себе ногами, но тут темные пятна мгновенно сплотились обратно в Каазада, который рубанул саблями снизу, прямо по лицу, подбрасывая Олекса вверх. А затем началось сумасшествие. Пятна мелькали вокруг Олекса то тут, то там. Прежде чем он упал на землю, по нему нанесли ударов двадцать, – они хоть и не нанесли ему ранений, но удовольствия не доставили.

– Ну и что?! – заорал Олекс– Ты хочешь опять убить меня?! Не получится, мертвяк! Ты только задерживаешь свою смерть. Твоя Сила Крови кончится, и ты, полудохлый, свалишься мне в руки!

Ночь ответила ему свистом клинков, разрубающих дождь. Упырь задел его голову, и это было неприятно. Олекс выбросил вперед руку, завидев тень перед собой. Он даже успел схватить ее и начал нагревать воздух в ладони, когда тень развалилась, просто вытекла струями черного дыма между пальцами. И снова удар по голове, уже с противоположной стороны, хоть тень еще и не рассосалась полностью, и вроде упырь не должен был успеть так быстро переместиться.

Бешенство вскружило Олексу голову. Он заревел, словно раненый зверь. Энтелехия погнала кровь по организму еще быстрее, сдавило виски, он выгнулся дугой, подтягивая ноги под себя и выставляя ладони вперед, а затем выпрямился, подкинув себя в воздух. Ладони ярко пылали декарином. Олекс сжал их, чувствуя, как сгорает и тут же восстанавливается плоть на кистях. Но эта боль ничего не значила по сравнению с той силой, что сейчас позволяла ему делать то, на что раньше он не был способен. В сжатых кулаках набухали декариновые шары, пробиваясь лучами света сквозь сведенные пальцы. Живущий в Ночи, сейчас очень похожий на мокрого волка, вставшего на задние лапы, замер на безопасном для контактного боя расстоянии, словно почуяв неладное.

«Дурак… Это тебя не спасет», – самодовольно подумал Олекс.

Когда шары увеличились настолько, что уже не было возможности их держать и ладони сгорали, моментально восстанавливаясь, Олекс швырнул один шар в Живущего в Ночи. Разумеется, тот бросился назад и в сторону, уходя с траектории полета шара. Однако шар сжался в мелкую точку, а затем из него быстро побежали во все стороны змейки‑молнии, соединяясь друг с другом крест‑накрест, широким полем захватив пространство и пленив упыря. Тот сразу же превратился в тень, и она черными лентами начала расползаться.

Однако Олекс ждал этого. Из другой руки прямо за спину вырвался шар. Олекс услышал, как охнул сзади Живущий в Ночи, как попытался убежать, возможно, даже успевая, но в этот момент шар быстро выбросил во все стороны молнии и тут же втянул их в себя. Полыхнуло обжигающим пламенем, осветившим развороченную степь перед захохотавшим человеком. Олекс чуть сконцентрировался – и второй столп пламени рванулся в небо, прямо перед ним.

– Я понял, мертвяк! – Олекс смеялся. – Я разгадал, в чем твоя Сила Крови, и победил тебя! Я не просто силен, теперь я непобедим, потому что моя сила позволяет мне понимать врага!

Воняло жженой шерстью. Упырь лежал на земле, правая половина его тела отсутствовала, а другая порядком обгорела, но при этом он еще был жив. Впрочем, эти Живущие в Ночи – живучие твари. О Высочайших ходят слухи, что останься от них хоть волосок – и они смогут восстановиться. Но этот упырь – не Высочайший.

– Я понял, что ты умеешь создавать двойника, иллюзию, которая отвлекает мое внимание, пока ты нападаешь на меня. Но моей лучшей атаке ты не смог противостоять, даже применив свою Силу Крови, ведь моя сила духа превосходит ее.

Рука упыря задрожала, словно он хотел ею пошевелить. Олекс наклонился ниже к тому, что осталось от лица.

– Хочешь что‑то сказать? Ты проиграл. Тебе не о чем говорить. Говорить могут только те, кто победил.

– Тогда ты скоро замолчишь.

Олекс дернулся. Говорил упырь, но не тот, который лежал перед ним. Слова раздались сзади. Лежащий перед Олексом Живущий в Ночи обратился в тень и развеялся.

– Ты показал мне свою лучшую атаку. Позволь мне показать свою.

Каазад сосредоточился, а потом начал переступать ногами по кругу, все быстрее и быстрее раскручивая корпус. Олекс тоже развернулся, но Каазад оказался проворнее. Засвистели сабли, когда он раскинул руки, вертясь острейшей юлой. И помчался на человека, в руках которого снова засверкал декариновый свет. Но шары создавались долго. Так было и в первый раз. Каазад понял, с чем придется иметь дело, и выигрывал во времени. Он уже был рядом с человеком, мог во вращении разглядеть его исступленные глаза. И тогда он резко установился, замер на месте, да так, что в воздухе завис сабельный след.

Шерсть, вставшая дыбом на теле, вдруг от него отделилась. Тысячи волосков полетели на Олекса. И за один удар сердца они достигли человека, острые и крепкие, точно стальные иглы. Они вонзались в доспех, в руки, ноги, голову, звеня и дрожа, они осыпали Олекса спереди и сзади.

Застывший Олекс недоуменно оглядел себя. Свет в его ладонях медленно погас.

– Это твоя лучшая атака? – Он уставился на Каазада, который ежился, ощутив холод хлеставшего по голому телу дождя. – Эта мелочь – твоя лучшая атака, жалкий кровосос?! – заорал Олекс, занося руку для удара.

– Нет, – шепнул Каазад и вскинул сабли. Пришло время для Клинков Ночи.

– Ты что, не понял? Это на меня не подействует, это бесполез… – Олекс осекся, когда круги с треугольником внутри, вспыхнувшие на концах сабель, вдруг увеличились в размерах и оказались сами внутри квадрата, в углах которого сверкали Символы Начал: Солнце Света, Полумесяц Тьмы, Восходящая Звезда Тени и Нисходящая Звезда Сумрака. Противник растерялся, и Каазад понимал причину его растерянности.

Эта сила Клинков Ночи не была похожа на Иглы Ночи. Каазад подскочил к врагу и ударил. Сабли легко пронзили доспех Олекса и по рукоять погрузились в грудь.

– Как?.. – успел выдохнуть Олекс.

Эннеариновый вихрь с октариновыми сполохами завертел его, разрывая доспех, отрывая чешую и обламывая шипы. Вихрь все быстрее и быстрее крутил человека, кричащего от боли, сломанной игрушкой дергавшегося внутри взбесившегося заклятия. Каазад отпрыгнул, держа в руках только эфесы от сабель. И стал ждать.

Вихрь исчез, размазав Олекса по земле, вернув ему вид юноши, совсем непохожего на того монстра, который только что сражался с Нугаро. Парень валялся на земле, едва дыша. Однако ему хватило сил, чтобы приподнять голову и посмотреть в глаза Каазада.

– Ты… Каазад ждал.

– Ты… Ты дурак, – выдохнул Олекс– Твоя лучшая атака. Она не убила меня. Сейчас. Сейчас я стану прежним. И ты умрешь. Тебе даже… даже сейчас не добить… меня… А без своих сабель… без них ты… ты – ничто.

– Ты ошибаешься, – сказал Каазад.

– Я… не ошибаюсь, – Олекс усмехнулся. – Я… мне уже лучше. – Он приподнялся, упираясь руками в землю. – Готовься к смерти!

– Ты ошибся, – повторил Каазад. – Не саблями я победил тебя.

Он вытянул эфесы, показав их врагу.

– Видишь ли, – сказал Живущий в Ночи, – я не просто наносил тебе удары при помощи магии, я мог контролировать мощность ударов, увеличивая или уменьшая ее при надобности. Не сабли это делали, а вот эти камни. – Он заставил многогранники просиять в подтверждение своих слов. – Они называются Концентраторами Ночи, если тебе это интересно. Ты подтвердил мою догадку: твой организм анализирует ранения и вырабатывает защиту, – продолжил Каазад, осторожно положив эфесы на землю. – И теперь мне хотелось посмотреть, на что ты способен, чтобы понять, какая сила потребуется для разрушения всей твоей защиты. Я убил тебя не для того, чтобы убить тебя. Хотя я надеялся, что ты умрешь, но был готов и к тому, что это может и не произойти. Твоя защита увеличилась – это мне и нужно было узнать.

Живущий в Ночи шагнул к человеку, который внимательно его слушал. Запах человека постоянно менялся: метался от бешенства к страху, от страха к задумчивости, от задумчивости к ярости.

Каазад скрестил руки на груди.

– В первый раз ты ошибся, когда решил, будто понял мою Силу Крови. Да, я мог обманывать тебя своей иллюзией, но это было до моей трансформы. Когда лиса машет хвостом, заставляя псов сворачивать в другую, нежели сама, сторону, она обманывает их. Моя Сила Крови позволяет создавать искусственную форму тела, которую я могу заполнить настоящим в любой момент, оставив на месте реального тела такую же форму. Не иллюзия обманывала тебя, а я.

Казаад приблизился к врагу еще на шаг, отменяя трансформу и возвращаясь к антропоморфному облику упырей.

– Второй, и последний, раз ты ошибся, когда решил, будто моя атака ограничится только саблями. Я же предупреждал – я покажу тебе свою лучшую атаку. Но это были не Концентраторы Ночи.

– Шерсть? – пробормотал Олекс.

– Да, – кивнул Каазад. – Ты ошибаешься снова, если думаешь, что она не нанесла тебе ран. Не на теле, нет. Внутри.

Человек, не понимая, смотрел на упыря. Кажется, он даже забыл, что хотел встать.

– Когда я крутился, шерсть отделялась от меня, и я рубил ее на мелкие части. А потом она устремлялась к тебе, и ты вдыхал ее. Она попала в твои легкие, оттуда в кровеносную систему и распространилась по всему телу. Когда я атаковал твою защиту, я выигрывал время, чтобы шерсть распространилась у тебя внутри. Но и это не все. Когда я разбил твой доспех, шерсть прилипла к твоему телу, не вся, конечно, но достаточно, чтобы равномерно покрыть тебя. Ты не видишь ее на себе, она уже ушла под кожу.

Казаад стоял напротив Олекса. Он не боялся нападения. Запах Олекса все интенсивнее выражал его страх. Кажется Олекс понял, почему Каазад так разоткровенничался. По той же причине Олекс рассказывал ему о своей крови и энтелехии. Каазад был уверен в победе. Каазад был уверен, что Олекс сейчас умрет.

– Я контролирую каждую шерстинку в твоем теле, – продолжал Каазад. – Сейчас я пошлю приказ – и они разорвут тебя на тысячу кусков, которые никакая кровь не сможет собрать. Твой мозг, твое сердце, твоя печень, твои легкие – весь ты… Тебя просто не станет. Твоей крови не справиться с этим без кровеносной системы. Но я чту тебя как воина и поэтому рассказал тебе все это. Ты сражался достойно и мог бы победить. Ты действительно хороший воин. Но победил я.

Каазад резко развел руки. И тело человека взорвалось, ошметками разлетевшись на несколько десятков метров вокруг.

Каазад отыскал сумку, где лежала запасная одежда на случай трансформы и запасные клинки к Концентраторам.

Одевание заняло несколько минут, а потом, уловив тонкий, истончающийся запах команды, он побежал по следу.

Он бежал и старался не думать, послышалось ли ему, будто перед смертью Олекс прошептал «спасибо».

Date: 2015-07-17; view: 323; Нарушение авторских прав