Глава седьмая Упыри и их дела

– Однажды я напился и перепутал простую девушку с упырем и долго ее истязал, проводя обряд. Она так кричала…

– Однажды я напился и перепутал упыря с простой девушкой… Он так кричал…

Из разговора двух охотников на упырей

– Что случилось, Канар‑Де? Что за срочный?.. – Вазаон Нах‑Хаш Сива замолчал, остановившись у входа в комнату. Странность он уловил сразу, а это значило…

Четыре тени рванулись к нему, свист мечей рассек воздух. На атакующих он потратил один удар с разворота, слегка увеличив свою руку. Отступать? Но куда? Скорее всего Храм Нугаро окружен, и не только простыми бойцами; уйти будет сложно, особенно с несколькими охранниками, которые, быть может, уже мертвы…

– Успокойся, Нах‑Хаш, – раздался голос из комнаты, заставивший его вздрогнуть. – Успокойся и входи. Поговорим.

Плохо. Очень плохо. Настолько плохо, что надо войти. «А другие? – Вазаон неторопливо вошел. – Они тоже попались?»

Ответ не заставил себя ждать.

Киул‑зай‑Сат нноф Татгем валялся на полу. Он истекал кровью. Помогать ему никто не собирался, несмотря на то что Живущих в Ночи рядом было предостаточно. Значит. Татгем серьезно потрепал их, прежде чем его ранили, и они обиделись. Неужели сумел завалить кого‑то из ценных бойцов клана?

Вииан‑ом Сайкар Нугаро сидел в кресле. Кровью он не истекал и был в сознании, однако был связан цепями с ног до головы. Впрочем, будь у него шанс, – и Сила Крови Нугаро показала бы, что зря ее так долго недооценивали. Скорее всего не обошлось без магии: так просто Нугаро не взять…

Канар‑Де и Раваза не было. Кто из них? Дайкар или Фетис? Канар‑Де труслив, но клан Дайкар всегда надеялся на повышение своего статуса в иерархии Лангарэя. Фетис хитер, ему незачем подставлять себя и клан, но именно потому, что он хитер, он и мог это сделать.

– Доброй Ночи тебе, Сива.

– Мне кажется, эта ночь доброй уже не будет, – сказал Вазаон. За его спиной тут же выросли шесть рослых фигур, напряженные, готовые в любой момент применить трансформу. Сила Крови клана Атан позволяла им быть превосходными воинами. Даже нет – машинами смерти, несущими на поле боя уничтожение всему живому. Отчасти благодаря Атанам Лангарэй сдержал гномьи хирды на подступах к Царствию Ночи. Атанам – и еще кое‑чему…

– Ну что ты! – добродушно рассмеялся Жарах Фиа‑Тар'Ши Атан, военачальник клана Атан и начальник тайной службы Лангарэя, сидевший в кресле возле круглого стола. Полноватый упырь обманчиво смахивал на славного старика, которого обожают внуки, но этот старик своих внуков съел бы, чтобы они не смогли занять его место. – Поговорим, подумаем, может, Проклятый Путник тебя и не озарит своей ненавистью…

– Что с Татгемом? – перебил его Вазаон, скривив губы. – И говори прямо, что ты знаешь и, следовательно, чего хочешь.

– Ты ведешь себя некрасиво, Сива, – тихо прозвучало из темного угла, в котором клубился мрак, против которого было бессильно даже упыриное зрение. – Ты еще дышишь и должен быть за это благодарен.

Говорящий выдвинулся из мрака, и при виде Гииора Ва‑ар‑Дигуаш Вишмагана Вазаон вздрогнул. Главный Истребитель Блуждающей Крови личной персоной. Высокий и тощий, весь затянутый в кожу с нашивками лунного серебpa, с голым черепом, делающим его похожим на носферату в представлении людей. Казалось, ткни его пальцем – и он сломается. Но это впечатление было обманчивым. Не осталось бы ни пальца, ни его обладателя.

– Ну, знаем мы мало, но хотим много, – сказал Жарах. – Видишь ли, когда Храм Дайкар рухнул, мы обеспокоились. Когда я говорю «мы», я имею в виду Атан и Вишмаган, а не Совет или Братьев Крови.16 Те, кажется, поверили в вашу байку о Меченых и Магистрах. А я вот не поверил. Видишь ли, среди храмоохранителей Дайкар кое‑кто работал на меня. И мыслеформы, которые он успел передать нашим медиумам, отличались от вашей версии случившегося. Его звали Фатанкар, если тебе интересно. Впрочем, это уже неважно, так как он мертв и не представляет никакой ценности.

– Ваш Таабил… Эта Порченая Кровь… Как он умер? – перебил Гииор.

– Мне откуда знать? – пожал плечами Вазаон и склонился над Киул‑зай‑Сатом. Его схватили за плечо, пытаясь поднять, но Сива повел рукой, трансформировав ее на миг, который никакой бы упырь не заметил, и хватавший отлетел в стену, на которой были высечены лица первых Вождей Нугаро. – Уйми своих псов, Атан! – сверкнул глазами Нах‑Хаш. – Они мне не ровня, только ты смеешь касаться меня по Законам Крови, если предъявишь обвинение.

– Или я, – прошептал Гииор. Он моментально оказался рядом, и два стилета заблестели возле Вазаона – возле сердца и возле горла. – И я могу обвинений тебе не предъявлять.

– Я не Блуждающая Кровь, – сузил глаза Вазаон. – Так что убери свое серебро от меня, Истребитель.

– А кто узнает? – шепнул Гииор. – Здесь ты один. Ни твоя жена, ни твои дети, ни твои Апостолы не знают, куда ты направился. А я просто чуть‑чуть нажму – и от тебя останется прах, который не сумеет пожаловаться на превысившего свои полномочия Истребителя.

– И что вы тогда узнаете? – усмехнулся Вазаон. – Вы вызвали меня сюда не для того, чтобы убить. Если вам нужен я, значит, остальные не рассказали то, что вас интересует.

– А может, рассказали. Рискнешь своей жизнью, Сива?

– Прекрати, Гииор. – Жарах поднялся. – Он прав. Он нужен нам живым. Но лишь до тех пор, пока мы не узнаем все, что хотим.

Он поманил к себе кого‑то, и посреди комнаты появились двое. Один в мантии жреца Ночи, но с синим поясом, выдававшим его принадлежность к касте магов Луны. Другой – молодой упырь в обыкновенной одежде, разве что рукава рубашки длиннее обычного и заканчивается рубаха возле колен, и как‑то странно он косит голову набок, прикрывая глаза. Маг Луны явный Вишмаган, а вот с парнем не совсем понятно.

– Не вижу нужды скрывать от тебя, как мы решились взять вас и как мы вас поймали, – сказал Жарах. – Ваш Дайкар прибежал к нам, трясясь от страха и чуть ли не обделываясь на ходу. Мы мало поняли из его речи, чего же он так испугался, но интересно, понимаешь ли, стало…

Он снова махнул рукой, и в комнату втащили Канар‑Де, связанного и избитого. Вазаон только глянул на него и понял – разум Дайкара не в порядке. А это значит…

– Вы хитро придумали, наложив на вашу память заклятие, разделяющее ваше знание о том, что хранилось в Храме Дайкар, на фрагменты. – Жарах подошел к Канар‑Де и, приподнял его голову, заглянул в глаза. Изо рта измученного упыря потекла слюна. – Пожелай кто‑то один из вас что‑нибудь рассказать, для этого понадобились бы остальные четверо. Хорошая задумка и неплохое магическое исполнение. Ты придумал, Нах‑Хаш?

Такой способ хранить сведения придумал Понтей, он же и составил Заклинание. Понятное дело, что говорить об этом Вазаон не собирался.

– Неважно, – проигнорировал молчание Сива Жарах. – Мы и так узнаем.

«Это плохо, – подумал Вазаон. – Прошло всего пять часов с тех пор, как был разрушен Храм, а нас так легко взяли. И они знают о Хранителе. Но не знают о нем. То есть они не связаны с Советом, а это значит…»

– Задумали переворот, Жарах? – усмехнулся Вазаон, оторвав от рубахи кусок ткани и перевязывая рану на шее Татгема. – Решили, что пора военным кланам брать правление в свои руки? Думаете, Лангарэю пора расширяться?

– А ты умен, Нах‑Хаш. Чтение повлияло? – Атан даже не изменился в лице. – Думаешь, вы единственная недовольная группка Чистокровных, которым не нравится, куда идет Лангарэй и кто им правит? Виуур, Таабил, Шимата, Касари, Шифау. Все они дипломаты – но не воины, интриганы – но не духовные лидеры, управленцы – но не повелители. Кем были Великие Одиннадцать и кто правит сейчас? Вместо львов нами правят шакалы, и мы сами становимся шакалами. Пора показать истинное место Живущих в Ночи в этом мире. И показать так, что содрогнутся все Серединные Земли, а за ними и весь Равалон.

– Львы – жалкие создания.

– Что? – сбился с мысли Жарах и удивленно уставился на заговорившего Нугаро.

– Львы – жалкие создания, – повторил Вииан‑ом. – Лев только и делает, что совокупляется с самками и убивает детенышей, если решит, что они могут быть помехой его власти. Он редко охотится сам, поедая ту пищу, что приносят самки. А вот шакалы – настоящие бойцы. Хорошо группирующиеся. Отлично работающие в команде. С четкой иерархией. Львы ничтожны. Ну а вы, если хотите быть похожими на них, можете не беспокоиться – вы тоже ничтожны, а значит, сходство есть.

Молодой упырь быстро шагнул к Нугаро и схватил его за шею. Вииан‑ом захрипел. В следующий миг Вазаон внезапно рванулся к Нугаро. Не ожидавший этого Гииор обнаружил, что стилеты исчезли из его рук. Он метнулся следом за Сива, готовя трансформу, приготовившись защищать Жараха, но Вазаон неожиданно остановился. А напротив него замер молодой упырь, склонив голову набок. От обоих исходила угроза. И вдруг все смешалось: Сива начал раздуваться во все стороны, парень сделал несколько движений руками, завизжал Дайкар, зло рявкнул Жарах, а потом три вспышки осветили комнату.

– Сволочь, – бессильно прошептал Жарах. А что он мог сделать, наблюдая, как сгорают тела Дайкара, Нугаро и Татгема? Ничего. Когда Пламя Смерти охватывало упыря, спасти его уже ничего не могло. Жив остался только Сива, и только лишь потому, что Кедару строго‑настрого было приказано никого не убивать. Вот Сива еще и жив, хоть и дышит с трудом, быстро теряя кровь из многочисленных ран. Кедар, хоть и следовал приказу, но все равно, все равно, привычки просто так не изменить, особенно привычки таких, как Кедар…

– Ну… как? – прохрипел Вазаон. – Еще… что‑нибудь узнать… хочешь?

Гииор ударил его ногой в бок. Обычно Истребитель не издевался над тяжелоранеными, предпочитая измываться, как он выражался, над «целенькими», но то, что Нах‑Хаш прямо у него под носом легко убил собственных сообщников, вызвало такую злость, что Гииор не мог сдержаться.

– Что же вы там хранили, если ты так легко прикончил своих товарищей? – спросил Жарах, разглядывая то, что осталось от Канар‑Де Винша да Дайкар. – А ведь убийство Нугаро – это оскорбление всего клана, и Нугаро кровью Сива будут смывать это оскорбление. Но ты даже рискуешь кланом. Интересно… Что‑нибудь можно еще сделать? – последний вопрос Атан адресовал магу Луны.

Жрец вытянул руки по направлению к Вазаону, напрягся и отрицательно покачал головой:

– Теперь я один не справлюсь. Нужно Моление и еще как минимум пятеро жрецов.

– Я могу попытаться, – перебил мага Луны молодой упырь. Его голос был какой‑то шипящий, скользкий, словно вертелся возле уха, стремясь попасть внутрь, но так и оставаясь снаружи. – Думаю, я смогу покопаться в его разуме, мои…

– Нет! – резко осадил парня Жарах. – Это опасно. И для тебя тоже, там могут быть ловушки.

Вазаон усмехнулся. Не просто могут, а точно есть. Месяц тогда потратили, вкладывая магические капканы в головы всем, кто замешан в деле. Использовали столько магических артефактов, что узнай о них Конклав – схватились бы за голову и объявили бы вечную войну Живущим в Ночи за уничтожение бесценных вещиц. Но часто магов приглашать тоже нельзя, да еще и задерживать надолго. Все кланы тайно пользуются услугами волшебников из разных частей Западного Равалона, но частое обращение к ним привлекает пристальное внимание Совета и Братства, а это нежелательно… Было… Было нежелательно.

Опасались Совета и Братства, а упустили другой заговор, разворачивающийся рядом, заговор, который они даже и представить не могли, потому что и Атаны и Вишмаганы находились в верхушке иерархии Лангарэя. Видимо, чем выше сидишь, тем еще выше хочешь забраться…

– Скучно, – вздохнул парень. – Вы обещали, что я смогу многих убить.

– Скоро, – пообещал Жарах. – Очень скоро. «Ведь он же… – внезапно понял Вазаон. – Он же…» Догадка была весьма неприятной и, что самое страшное, скорее всего истинной. Боги и убоги, тот самый Атан, о котором ходили невероятные слухи?..

– Что бы вы ни прятали в Храме Дайкар, это, вероятно, нечто ценное и играло важную роль в ваших планах, а значит, не только ценное, но и могущественное, – размышлял Жарах. – Таким образом, времени на Моление у нас нет. Вы послали команду с боевым магом из Школы Магии («Проклятье, Канар‑Де и об этом проболтался? Как же мы не заметили, что он совсем сдал…»), значит, вы рассчитывали быстро это вернуть. Можно, конечно, дождаться, когда ваши смертные вернутся прямо в наши руки, однако опасно ждать их возвращения с могущественным артефактом. Не дай Ночь, они успеют его использовать, а это ведь никому из нас не нужно. Правда, Нах‑Хаш? Что же нам тогда сделать?

– Вырвать… себе сердце… – предложил Вазаон.

– Ты можешь лишиться своего прямо сейчас– Гииор провел пальцем по груди Сива, оставив на ней кровавый разрез. – Хочешь?

– Что бы ты сделал на моем месте, а, Нах‑Хаш? – Жарах, прищурившись, принялся расхаживать по комнате. – Скажем, ты схватил нас и теперь тебе придется объявить на Совете, что ты раскрыл заговор против него, но при этом ты хочешь сохранить в тайне некий наш артефакт, который тебя заинтересовал. По счастливой случайности, артефакт сейчас находится не в Лангарэе, так что Совет о нем вряд ли узнает. И что бы ты сделал?

– Зарезался бы, – усмехнулся Вазаон. Жарах его проигнорировал.

– Ты ведь уже понял, что я сделаю. Не так ли, Нах‑Хаш? – Атан уселся обратно в кресло. – Другое дело, что мне сделать с тобой и с этим убоговым Фетисом, которого скоро сюда приведут. Ладно, пока мы ждем его, можно и делом заняться. Кедар, подойди ко мне.

Молодой упырь скользнул к Жараху, склонился, прислушиваясь к тому, что шепчет начальник тайной службы, потом кивнул и направился к выходу, когда…

«Вот и все, – думал Вазаон. – Мы проиграли по нелепой случайности. Как Канар‑Де мог испугаться, что он пробудится?.. Как же глупо…» Он закрыл глаза. Есть возможность уйти. Сила Крови Сива способна помочь ему убить самого себя так, что никакие жрецы не смогут остановить процесс умирания. Только нужно начинать сейчас…

Когда комната затряслась, Жарах изменился в лице, Гииор выругался, а Кедар как ни в чем не бывало шел к выходу. А затем часть комнаты просто исчезла, вместе с находившимися в ней упырями Атан, явив взору прекрасное ночное небо, усеянное хрусталем звезд.

Вазаон осознал, что балансирует на краю провала, образовавшегося в результате исчезновения половины Храма Нугаро. Отрывисто отдавал приказы Жарах, которому вместе с Гииором и Кедаром повезло оказаться в оставшейся части Храма. Несколько Живущих в Ночи бросились к Сива, пытаясь его удержать. Но он уже падал.

Храм Ночи Нугаро не мог похвастаться высотой, подобной Храму Ночи Дайкар, он вообще сначала строился как обычные Храмы Ночи: один ярус над землей, остальное под землей. Когда возле верхнего яруса построили амфитеатр для церемониальных и инициационных схваток, было решено сделать его частью Храма. Для этого Храм пришлось увеличивать в размерах. И как раз с самой высокой точки Храма Ночи Нугаро, неприметной комнатенки под крышей, и падал Вазаон Нах‑Хаш Сива. Вряд ли он разобьется насмерть, но серьезные повреждения получит точно. Лечить их придется только кровью человека.

Падать больно, но можно потерпеть.

А потом его поймали. Рядом раздавались ругань, свист стали и глухие удары, а его ловко поймали – точно не тяжелый упырь падал с сорокаметровой высоты, а подушка, набитая легкими перьями.

– Ну и дурак же ты, – сказал Раваз Дэй да Фетис, помогая ему приподняться. Живущие в Ночи тут же окружили их плотным кольцом, выставив перед собой мечи. – Неужто дурной тон послания Канар‑Де не почувствовал? Ведь говорят, что самое обычное – самое необычное. Мы, конечно, часто собирались без предварительной договоренности, но ведь и у нас сейчас непростое положение дел.

– Я… не ожидал. – Ноги подкосились, и Вазаон чуть не упал, но Раваз поддержал его. – Храм… Твоих рук дело?

– Конечно, моих, – сказал Раваз. – Думаешь, я мог бы такое ювелирное дело доверить кому‑то из своих молодцов? Они ребята, конечно, неплохие, но опыта у них маловато. Да и Атанов в округе полно, моим ребятам было чем заняться…

– Вииан… Киул… Канар… Они мертвы. – Вазаон посмотрел в глаза Раваза и твердо произнес: – Я убил их.

– Жаль, – после небольшой паузы сказал Фетис– Молодой Татгем мне нравился… Так, кажется, Атаны снова зашевелились. Правый край! Приготовьтесь к трансформе и Выбросу‑А! Действовать только по моей команде! Двигаемся!

Кольцо дрогнуло и начало передвигаться. Воины клана Фетис старались поскорее отдалиться от Храма Нугаро. Их можно было понять: бойцы клана Атан, вступая в схватку, никого не щадили. Они даже были способны броситься друг на друга в боевом запале.

Вазаон бросил взгляд по сторонам. Да, вон видны силуэты Атанов, уже трансформировавшихся и готовых растерзать все на своем пути. Облик трансформы и Сила Крови Атанов позволяли им не особо заботиться об оружии. Трехметровые змеи на четырех ногах и с четырьмя руками, плюющиеся кислотой, способной разъесть рыцарскую броню, – во время становления Лангарэя появление Атанов на поле боя обращало в бегство и рыцарскую конницу людей, и тяжелый гномий хирд. Фетисам лучше с ними не встречаться, несмотря даже на их Силу Крови…

– Не беспокойся. – Проследив взгляд Сива, Раваз осклабился. – Мои ребята подготовили Атанам пару неприятных сюрпризов. Думаю, уйдем с малыми потерями, а там главное – предупредить остальных. Я послал весточку Татгемам и Дайкарам, а Нугаро уже подтягиваются к Вишмаганам. Им сообщили, что те собираются напасть на их Храм – и, как видишь, не соврали, проклятые Вишмаганы разрушили Храм. А вдруг и к Храму Ночи Дайкар они приложились? Раз такая кутерьма началась, Вазаон, теперь или мы или нас. Крови прольется много, но это того стоит. А если Понтей успеет вернуться с этим, придется сразу приступать и к осуществлению основного плана.

– Есть проблема. – Вазаон крепко сжал плечо Фетиса, не давая себе упасть. – Очень большая… Кажется, Жарах посылает Порченую Кровь по следу Понтея.

– Порченую Кровь? – не поверил Раваз. – Но их под угрозой смертной казни запрещено выпускать за пределы Лангарэя. Жарах не пойдет на это.

– Пойдет. Он тоже понимает, что на кону все. И кто, если не Порченая Кровь Атанов, сможет взять след команды… и быстро догнать ее? Жарах рискует, и рискует по‑крупному, но знаешь… Я бы сделал так же.

– Юго‑восток! – заорало сразу несколько голосов.

Раваз быстро развернулся. Десяток Атанов бежал им наперерез, а между массивными фигурами мелькали серые силуэты Вишмаганов.

– Запад! – снова истошный крик.

С этой стороны угроза оказалась серьезней: Атанов и Вишмаганов было десятков пять. Против кучки Фетисов и одного Сива этого было более чем достаточно.

– Вот дерьмо! – сказал Тавил, недобро осматривая конец Границы. – Ну самое дерьмовое дерьмо из всего дерьма, какое только может быть в этом дерьмовом мире.

– Не люблю соглашаться с тобой, Тавил, но вынужден признать, что ты прав. – Затон, распластавшись на земле, прикрывал всех троих и ящик своими тенями. – Ситуация… не была просчитана.

– Их слишком много, и у них есть маги, – подытожил мрачные раздумья Ахес– Мои Похороны слишком уязвимы для магических нападений, энтелехия Тавила здесь плохо сработает, а энтелехия Затона покрывает слишком малое поле для атак. Будь с нами Олекс, он смог бы отвлечь на себя почти всех и тогда мы прорвались бы. Но… Их чересчур много.

Граница заканчивалась четкой линией: светящаяся синим цветом ночью трава просто прекращала расти, и ее место занимала высохшая, потрескавшаяся земля, тянувшаяся в сторону Талора, Майоранга и Элибинера. Сейчас они должны были бы идти по ней, довольные тем, что треклятая Граница наконец‑то закончилась, что пилюли все еще действуют, что еще несколько часов, и под лучами взошедшего солнца они повстречаются с Мастером, который наградит их за выполненное задание и, конечно, накажет, что не сберегли Олекса.

Эта единственная точка на Границе, где сходились территории трех государств, была самым подходящим местом перехода. Небольшое количество пограничников обычно следило друг за другом, а не за Границей, к тому же к рассвету их служба становилась менее бдительной. Бессознательное напряжение, порождаемое соседством с территорией, отделяющей Лангарэй от земель людей, падало, и пограничники позволяли себе расслабиться. При помощи теней Затона здесь можно было проскользнуть незамеченными и явиться к Мастеру, ждущему их в Талоре, своей передвижной базе.

Однако масса заграждений вдалеке, октариновое и эннеариновое сияние то тут, то там, несколько пристрельных камней неподалеку и явные запахи и шум от смертных упорно указывали на то, что теперь это будет сделать крайне сложно, если вообще возможно. Впереди было много людей, а еще присутствовали маги, пускай и средние, но Затон определил, что у них достаточно артефактов, способных высвободить огромное количество магической энергии.

– Мы не сможем победить всех. Кроме того, они ждут нападения со стороны Границы, и поэтому мы еще более уязвимы. – Затон вытянул руку, и посланная на разведку тень всосалась в его ладонь. – Нам нужен другой путь.

– Дерьмовый Олекс, даже без него ситуация – полное дерьмо…

– Нужно посоветоваться с Мастером.

– Эй, Ахес, это дерьмовая идея, не тебе, дерьмоед ты хренов, потом мучиться!

– Заткнись, Тавил. Сейчас я сильнее, и поэтому тебе лучше не пререкаться со мной.

– Дерьмо…

– Ахес прав, нужно связаться с Мастером. В такой ситуации это необходимо.

– Дерьмом вам обмазаться необходимо, а не с Мастером связаться. Не вас будет выворачивать наизнанку, а меня.

Ахес молча схватил Тавила и прижал его к земле. Пилюли давали им одинаковую физическую силу, но Ахес быстрее приходил в себя от побочных воздействий пилюль и более трезво оценивал реальность. Все это позволило ему схватить товарища так, что Тавилу было больно пошевелиться.

– А, дерьмо! Ты ходячее дерьмо, Ахес, дерьмоед поганый!

– Почему его так тянет использовать это слово, Затон? Что у него такое связано с дерьмом, что он так реагирует на усиление?

– Кто знает! У нас у всех субъективные реакции на зелья Мастера. – Затон схватил извивающегося Тавила за нос, дождался, когда тот раскроет рот, чтобы вдохнуть воздух, и влил ему в глотку зеленоватую жидкость. Тот попытался ее выплюнуть, но Ахес задрал Тавилу голову, и тот непроизвольно проглотил ее.

– Уроды, твари, дерьмососы! – прорычал Тавил и потерял сознание.

– Дерьмососы – это нечто новенькое, – заметил Ахес, отпуская его. – Как ты думаешь, что решит Мастер?

– Почему ты спрашиваешь меня?

– Мы с Тавилом – хорошие бойцы. Наш дух позволяет биться, забыв обо всем, кроме боя, а ты еще и обладаешь умом, который высоко ценит Мастер. Думаю, ты иногда понимаешь его. Почему же мне не спросить тебя?

– Понимаю… Есть у меня несколько предположений. Думаю, Мастер скорее всего прикажет кое‑что, что не понравится ни мне, ни тебе, но придется по душе Тавилу. Он будет в своей родной стихии и…

– Что случилось? Вы уже пересекли Границу? – строго спросил надтреснутый голос.

– Нет, Мастер. Возникли непредвиденные осложнения. – Затон вкратце обрисовал ситуацию. – Что прикажете делать?

– Понятно… В таком, случае, слушайте меня внимательно…

– Вот дерьмо, – успел сказать Уолт, прежде чем пузырь лопнул и вся компания смертных полетела на землю, не успев даже сообразить, что произошло.

– Ты совсем с ума сошел, маг?! – гневно завопила Иукена, пропахавшая носом землю и въехавшая лицом в муравейник, что не прибавило настроения ни ей, ни муравьям. – Ты что творишь, неудавшийся выкидыш?!

– Иукеночка, ты полегче…

– Закрой хлебало, Вадлар Коби Фетис, пока я его тебе сама не закрыла! Ты меня достал! Что, решил к этому магу в друзья податься? Или хочешь кровушки его попробовать? С самого начала так подлизываешься, что противно смотреть! Ходят о тебе слухи, что ты женской крови мужскую предпочитаешь, так, может, ты уже и свою собственную посасывать даешь?!

– Да ты что, Иукеночка! От людей столько всего неожиданного подцепить можно! После того как я в седьмой раз переболел сифилисом, я стал разборчив в принятии крови! – Вадлар, единственный из всех, кто плюхнулся в падении на задницу, почесывал пятую точку и ухмылялся. – И ведь просто так не спросишь: «А болеете ли вы чем‑нибудь заразным?» Кто же правду‑то скажет, а? Вот ответь, Иукена, ты гонореей болела? И ведь при Понтеюшке нашем, Сивушке, соврешь, если болела. Разве нет?

– Ах ты… – в следующий миг Татгем прыгнула на Фетиса и со всей силы заехала ему по физиономии.

Вадлар даже не дрогнул, только скривился и схватил Живущую в Ночи за руку.

– Полегчало? – поинтересовался он.

– Иу! – подбежавший Понтей испуганно посмотрел на Вадлара. – Что ты делаешь?

– Уважаемые Живущие в Ночи! – Тон мага так и просил «уважаемые» понимать как «уважаемые кем угодно, но только не мной». – Извините, что вмешиваюсь, но вас ничего не беспокоит?

Упыри дружно уставились на Намина Ракуру. «Как новые ворота на барана», – подумал Вадлар и усмехнулся про себя. Шутку надо доработать и вставить в нужное время, так она пока еще сырая…

– Что случилось, господин маг? Вы что‑то чувствуете? – напряженно спросил Понтей.

Вадлар уже заметил, что с той поры, как маг заставил Сива признаться, каким образом тот следит за похитителями Ожерелья, Понтей постоянно нервничает. Может, Сива беспокоится о Каазад‑уме. У них ведь с детства отношения друг с другом лучше, чем даже у Иукены с Понтеем сейчас. Кстати, над этим тоже можно поиздеваться, а то Татгем со своим «посасыванием крови» уж слишком обнаглела. Она хоть и Гений Крови, но все‑таки Перерожденная, а Вадлар – Наследник…

– Дело в том… – маг состроил многозначительную рожу, – дело в том, что я как раз кое‑чего не чувствую.

«Ах вот он о чем! – понял Вадлар. – Кстати, и действительно…»

Иукена и Понтей продолжали безнадежно тупить, созерцая мага. Тот состроил серьезную мину и ткнул пальцем вверх. Парочка уставилось на небо, но удивление на их лицах не проходило.

«О Великая Ночь! Ну, они дают!» – вздохнул Вадлар.

– Дождь! – возопил Фетис, воздев руки. – До‑о‑о‑о‑ождь!

– Дождя нет, – сказал маг.

Лицо Понтея вытянулось, будто перед ним предстали все Ипостаси Ночи разом и спросили, когда же он навестит своих детей, а Иукена как раз была рядом. Кстати, Иукена так ничего и не поняла.

– Как помнится, по дождю мы должны были ориентироваться на близость противника. Что же означает, что дождя больше нет?

– Может, они умерли? – предположил Фетис.

– Я не знаю, – растерянно сказал Понтей, вертя головой, точно надеясь отыскать какую‑нибудь тучку. – Дождь должен быть…

Сива выглядел совершенно разбитым. И, будто стараясь поддержать его, Иукена наехала на Магистра.

– К убогам дождь! Лучше объясни, почему твое Заклинание перестало действовать! – Живущая в Ночи схватила боевого мага за плащ и притянула к себе. – Мы должны были с его помощью догнать врагов! И что, теперь из‑за тебя мы не сможем вернуть Ожерелье?

– Ты бы не вела себя так, Иукеночка. Я знал пару упырей, которые вот так же с боевыми магами обращались. Я теперь к их праху цветы ношу.

– Уважаемая Татгем, понимаю, что вы расстроены. – Голос мага неожиданно стал жестким. (Вадлар даже вздрогнул и по‑новому посмотрел на Намина Ракуру. А маг‑то не только здорово чародействует и шутки хорошие понимает, он еще и злым быть умеет. Или притворяется злым, но это у него тоже здорово получается.) – Мы все расстроены, потому что все пошло не так. Думаю, если у меня что‑то не получилось и при этом никто не погиб, этому нужно радоваться. Если я не рассчитал фрактальность Заклинания относительно магического фона, который нас окружал и неожиданно исчез, хотя о его исчезновении никто меня не предупреждал, то, может, вы обвините богов, убогов, Изначальные Начала, но не меня? И если ваш товарищ погиб – в этом тоже виноват не я. Или вы хотите бросить мне вызов?

Вадлару стало жарко. И дело отнюдь не в том, что напряжение между Иукеной и Магистром резко возросло. Жарко сделалось потому, что Намина Ракура создал огненный шар и ненавязчиво поигрывал им перед лицом упырицы.

«Охренеть, да он же убоговски зол! – понял Вадлар. – Так зол, что вякни Иукена или я какую‑нибудь глупость – и мы тут все поляжем».

Фетис поискал глазами холмик, за которым можно было спрятаться от взрыва огнешара. Нет, Иукена промолчит, со всеми ее приколами голова у нее на месте, а вот в себе Вадлар не уверен. С пяток хохм так и просились на язык – прокомментировать и слова мага, и каменную морду Татгем. Как назло, Заклинание Ракуры рассеялось посреди степной территории, и холмиков поблизости не наблюдалось. Язык, что ли, прикусить?

– Простите меня, Уолт.

Носферату вытаращился на Понтея и постарался вспоминать те случаи, когда Сива просил прощения у него. Выходило, что таких случаев не было. Судя по выпученным глазам Иукены, в ее жизни подобных событий также не происходило. Подавившись ехидным замечанием по поводу Иукены, мага и того, что каждый из них делал Понтею, Фетис навострил уши, готовясь слушать, что же Понтей такого сделал.

– По всей видимости, виноват я. Мне не стоило скрывать от вас информацию, которая могла существенно повлиять на способ наших действий. Времени остается осе меньше и меньше, и только моя вина, если мы упустим шанс неожиданности, что у нас пока есть. – Понтей говорил медленно, четко выговаривая слова, будто готовил речь заранее. Хотя, зная Понтея, можно не сомневаться, что речь он действительно приготовил заранее. – На моей совести смерть Огула и… и…

– Мы не можем утверждать, что Каазад‑ум Шанэ Нугаро мертв, – прервал Понтея маг. – К тому же тот смертный нас до сих пор не догнал, и это скорее говорит в пользу победы Каазад‑ума.

– Но и Каазад нас не догнал, – угрюмо возразил Понтей. – Сила Крови делает его быстрым, и если бы он победил, уже был бы здесь.

– Я не понял, Понтеюшка, ты приводишь доводы в пользу того, что Каазад погиб? – поинтересовался Фетис– А на коего убога, скажи, оно тебе надо? Тебе так хочется, чтобы Каазад повстречался с Ночью? Может, тогда заодно и нас всех похоронишь, и убоги с ним, с этим Ожерельем? Может, тебе проще представить мертвыми и меня, и Иукену, и господина мага? Может, и себя ты уже представляешь горкой праха?

– Никто не должен был умереть!!! – заорал Понтей. – Что непонятного? Огул не должен был умереть! Каазад должен быть жив! Никто не должен умирать, если нет смысла умирать.

Бац!

Понтей отшатнулся, потрясенно глядя на Иукену. Схватился за щеку, на которой горел след пощечины. Вадлар присвистнул. Ну, главное, что Иукена отвлеклась от мага.

А Понтею пусть хоть яйца оторвет, ее, в конце концов, проблемы в дальнейшем будут…

– Тысячи смертных в мире сейчас дохнут ни за что ни про что… – прошипела Иукена, сжав кулаки. – Сотни наших собратьев, Диких и Возвеличившихся, сейчас высасывают кровь тысяч простых людей, о которых никто не позаботится. Люди убивают друг друга, гномы убивают друг друга, тоараши убивают друг друга, боги убивают друг друга, убоги убивают друг друга. Мир убивает сам себя, каждый день, каждое мгновение. Смысла умирать нет никогда. Но мы не зря зовемся смертными. Боги смерти приходят за нами всегда, даже если не меч и не заклятие оборвали нашу жизнь. Жизнь отбирает нашу жизнь. Таков порядок бытия от Начала Начал. В этом проклятый смысл жизни – забирать жизнь. Я убивала, Каазад убивал, Огул убивал, ты убивал. Уверена, за плечами этого мага немало смертей. А Вадлар, чтобы стать носферату, скольких убил он, а? Сколько сотен невинных он выпил, чтобы не бояться Проклятого Путника? В чем был смысл, а, Понтей?

– Врет она все, господин маг, – поспешил заявить Фетис– Невинных мало было, и те только по согласию, у нас с этим строго, знаете ли. Слава Одиннадцати Великим, благодаря им мы теперь… – Он спохватился и заткнулся. Кажется, Иукена и Понтей, занятые собой, не заметили, как он чуть не проговорился. Фу‑у‑ух… Надо поскорее замять это дело… – Кровь я хоть и пил, но в меру и особо не буйствовал. Понтей может подтвердить. Да, Понтей?

– Иу…

«Тьфу, он меня даже и не слушает. Ну и ладно».

– Иу, я…

– Неужели ты мне соврал, когда мы встретились с тобой в самый первый раз? Неужели ты врал мне все это время? О том, что такое Живущие в Ночи? О том, что такое их смысл жизни? И теперь ты разводишь сопли оттого, что погиб твой товарищ? Что‑то я не помню, чтобы ты ревел о своих охранниках или Дайкар, что сгинули в поселении возле Храма. Может, пожалеешь всех трайнайских сироток, которые сейчас торгуют своим телом, получая взамен кусок хлеба? Что с тобой случилось, Понтей? Ответь! И не ври мне сейчас! Ври Вадлару, ври этому магу, ври всем! Но не ври – слышишь? – не ври мне! Иначе… Иначе… Мой смысл жизни…

– Иу… – Совершенно растерявшийся Сива протянул к упырице руки. – Иу, я… Я…

– Дело не в смерти товарища, уважаемая Татгем. Ого, маг решил встрять в разборку милой семейки. Чего это он? Вот Вадлар давно уже понял, что когда Понтей и Иукена начинают с надрывом в голосе припоминать обстоятельства своей первой встречи, трагически закатывать глаза и вообще заниматься чем угодно, но лишь бы не делом, то лучше между ними не влезать. И дело не только в том, что Иукена – Гений Крови Татгем и в совершенстве владеет стрельбой из лука, выбивая десять из десяти. Хотя, если подумать, и в этом тоже…

– Вы – упыри, а я человек. Мы принадлежим к разным Народам. Но Тварец дал всем Народам зерно Разума, а значит, мы всегда можем понять друг друга, стоя даже по колено в крови друг друга. У меня есть знакомый боевой маг. Его невесту убил Дикий упырь. Он… Скажем так, реализуй вы Договор с ним, скорее всего он бы постарался каждого из вас убить, железно уверенный в своей правоте. Для него вы – Абсолютное Зло, и всегда им будете. Но моих близких не убивали Живущие в Ночи, скорее, я больше терпел от тех, с кем состою в близком родстве. Поэтому мне легче с вами общаться. Однако!!! – (Вадлар чуть не подпрыгнул, когда маг повысил голос.) – Товарищей терять тяжело, но еще тяжелее терять их потому, что провалился план, который ты составил. Это верно и для людей, и для упырей, и для других смертных. Уж простите меня, уважаемый Сива, но не из‑за смерти Огула и возможной гибели Каазад‑ума вы сейчас горюете. Вам свой план жалко. Вы совсем потеряли голову, ведь ваш идеальный стройный план трещит по всем швам, а вы не знаете, что делать. Я ведь прав, уважаемый Сива?

«Ну все. – Фетис закрыл глаза и тихонько попятился. – Сейчас Иукена нашпыняет его стрелами, а он долбанет молнией во все стороны. А так хорошо все начиналось».

– Ты прав, маг, – вместо молнии раздался голос Иукены. – Ты прав, маг, чтоб тебе провалиться в Нижние Реальности. Понтей, ты же за все чуть ли не с линейкой берешься, все хочешь рассчитать, измерить, согласовать, привести в меру, довести до гармонии. И если что‑то не получится, ходишь потом как солнцем поджаренный.

Фетис непроизвольно хрюкнул. Вопрос, а берет ли Понтей линейку с собой в постель и как ведет себя, если там чего не получится, моментально улетучился под злобным взглядом Иукены. Так, об этом лучше даже и в хорошем настроении не говорить, ведь прикончит без предупреждения, она хоть и Перерожденная, однако Сила Крови всех Татгемов психованными делает…

Он посмотрел на мага и удивился. От недавней злости не осталось и намека, однако Намина Ракура теперь выглядел так, будто ему на все наплевать. Так, отлично, надо этим воспользоваться. Вспомним дела молодости…

Вадлар просто отодвинул Йукену в сторону и молча, без предупреждений, врезал Понтею в живот.

«Упырь с чувством совести… Куда катится этот мир? К всеобщему счастью и благоденствию?» – хмыкнул Уолт, стараясь отвлечься от мрачных воспоминаний, охвативших его. Вид Живущего в Ночи неприятно напомнил о давней истории… о смерти, которой могло бы не быть, если бы он лучше все просчитал… А, проклятье, все равно лезет из памяти всякая хрень, ну что ты будешь делать!

Ересь еще всякую нес. Разум, единство Народов. Плевать, что кровосос сейчас переживает чувства, которые Уолт переживал давным‑давно. Упырей жалеть все равно что нож в спину себе готовить. Бедные, несчастные, как их Тварец наказал, Жаждой, потребностью пить человеческую кровь, где добровольцы, чтобы их кровушку высосали?

Да ладно, Уолт. Люди не лучше. Люди кровь не пьют, но и способов убивать друг друга придумали в тысячу раз больше. Если относиться ко всем упырям с предубеждением, нужно и к людям относиться как к потенциальным убийцам и давить еще в люльках.

В конце концов, Уолт, как‑то раз упырь тебе жизнь спас. И не носферату, способный бороться с Жаждой, а Низший, от этой самой Жажды изнывающий. И он сдержался, хоть Уолт не раз ловил на себе полные жажды крови взгляды. Сдержался – а значит, могут сдерживаться и другие.

Да, кстати, а что происходит?

Фетис избивал Сива, а оторопевшая Татгем безмолвно за этим наблюдала.

– Ты что, скотина, потащил меня на дело, в котором меня прикончат? – орал Вадлар. Он повалил Понтея на землю и начал бить ногами. – Ты же обещал кучу голых девок и до хрена выпивки, проклятый лжец! Я что, сдохну, так и не побывав в лучших борделях Эквилистона?! – Он остановился и пояснил Уолту: – Мне о них один человек рассказывал такое, что я носферату решил стать только для того, чтобы туда сходить… – И ударил кулаком по голове Сива. – Ты хочешь сказать, что я могу свою мечту в задницу засунуть, недоумок?! Мнишь себя таким умным, а не можешь сейчас придумать, как нам по‑быстрому разобраться с этой фигней?! Слюнтяй! Неужто не можешь изобрести способ разобраться с этими похитителями, чтобы смерть Огула не была бесполезной?! Кретин долбаный! Чтоб тебя! – Вадлар занес ногу над головой Понтея.

Уолт дернулся: это уже опасно – не хватало ему покалеченного упыря в самый разгар задания; а скоро уже и солнце должно взойти…

Однако нога Фетиса не достигла цели. Удлинившаяся рука Сива впечаталась в челюсть Вадлара, отшвырнув его метра на два. Пошатываясь, Понтей поднялся и вытер кровь с лица.

– Вадлар, – прохрипел он, – ну ты и сволочь! Фетис и в ус не дуя потирал челюсть. Уолт заметил, что он ухмыльнулся.

– А ты дурак, – ответил Вадлар. – Нашел время падать духом. Иукеночка, уж прости, но и ты – дура. Лучше б вместо того, чтоб на нашего умника орать, господину магу грудь показала. Понтей бы приревновал и в себя пришел, да и я бы посмотрел…

Уолт ожидал, что Живущая в Ночи по меньшей мере закричит на Фетиса, но Иукена… покраснела. И бросилась помогать Понтею.

«А? – растерялся Уолт. – Это какая‑то задумка, чтобы потом меня объявить во всем виноватым? Хотя голой я ее и так уже видел, чего ей смущаться?»

– Значит, так, – безапелляционным тоном сказал Вадлар, – сперва ты нам объяснишь, почему нет дождя. Потом скажешь, далеко ли те уроды, которых нужно прибить. А потом разъяснишь, как мы их победим. Понял меня или повторим наше милое общение?

– Не стоит, – буркнул Понтей. – Подожди, дай прийти в себя.

«Эх, вот бы у нас так разрешили разбираться друг с другом, – размечтался Уолт. – Спросит что‑то профессор Куальзус на лекции по метафизике – а ты в него пульсаром. А он тебе: «Ну ты и сволочь!» – и ничего. Красота».

– Нужно ли понимать, что прекращение дождя подразумевает наше близкое местонахождение относительно наших будущих противников? – оторвавшись от воображаемых картин, спросил Уолт и удивился витиеватости своей фразы. Чего это он?

– Нет, – сказал Понтей, поморщившись. Живущий в Ночи скорее всего уже восстановился от ударов Фетиса, но боль, видимо, еще не ушла. Ничего, скоро уйдет, у упырей с этим быстро… – Как раз наоборот. Мы должны были попасть в ужасный ливень, будто третий мировой потоп начался. Дождь не должен был прекращаться. Я не знаю, почему…

– Ну а эти уроды где? – перебил его Фетис.

– Судя по тому, что я слабо их ощущаю, они на конце Границы.

– Твою же мать! Как это они смогли? Нам же туда еще тащиться и тащиться без варгов! – Фетис внимательно посмотрел на Понтея. – Разве это не значит, что нашему преследованию пришел конец? Нам ни за что не догнать их, а если они вошли в Майоранг, Элибинер или Талор, мы об Ожерелье вообще можем забыть.

– Это правда? – спросил Уолт.

– Правда, – кивнул Сива. – Однако… Есть шанс, что они повернут назад. И даже не просто шанс. Вероятность того, что они снова направятся в Границу, очень велика.

– С чего бы это? Если они все такие навороченные, как тот, с которым мы уже столкнулись, то сквозь погранзаставы им пройти что плюнуть; они там все равно для украшения; даже упыри редко идут через Границу в этом направлении. Или ты нам опять чего‑то не сказал, а, Понтеюшка?

– Не совсем… Это не такая тайна, как Договор. Просто знание о Соглашении не распространяется среди простых Живущих в Ночи.

– Соглашение? – Уолт решил вмешаться. – Я надеюсь, это не контракт, например, с ведьмаками? Или вы еще и со Школой Меча какие‑либо договоренности имеете? Хочу предупредить: если здесь будут ведьмаки, то мы с ними будем долго разбираться, кто чем должен заниматься и в компетенции друг друга, и скорее всего к согласию не придем.

– Нет, Соглашение – это договор между Лангарэем и человеческими королевствами на севере об охране Границы от Блуждающей Крови. В случае незаконного пересечения Границы Живущими в Ночи Майоранг, Элибинер и Талор обязуются перекрыть свои пограничные территории и не пропустить беглецов.

– Блуждающая Кровь?

– Ах да, вы же не знаете. – Понтей вздохнул. – Так у нас в Лангарэе называют Живущих в Ночи, которые восстают против официальной политики Царствия Ночи – невмешательства во внешние дела и отказа от завоевания новых земель и смертных. Они призывают вернуться к исконной роли упырей в этом мире. – Сива замолчал.

– Что же это за роль? – спросил Уолт.

– Если в двух словах: жрать людей, – доходчиво объяснил Фетис– Типа мы, упыри, еще Дикими это делали, а значит, сейчас, когда мы вообще стали такими умными, то нам сами боги велели людей порабощать и только их кровью и питаться. Вроде того, что вот вы, люди, разводите коров, пьете молоко и едите мясо. Так и с вами нужно.

– Интригующе, – сказал Ракура. – А почему их Блуждающей Кровью называют‑то? По мне, так лучше название «Кровожадная Кровь», что ли…

– Ого! – просиял Вадлар. – Хорошее название! Надо протолкнуть его в Совет. Ведь куда лучше звучит, чем Блуждающая Кровь. А ну‑ка… – Он скорчил рожу и зловеще прорычал: – Кровожадная Кровь!

Иукена отпустила ему подзатыльник. О, упырица пришла в себя! Надо теперь держаться от нее подальше.

– Блуждающей Кровью этих упырей зовут потому, что они бегут из Лангарэя во внешний мир, собирая там Диких упырей и нападая на людские деревни. Блуждают по миру, так сказать. – Понтей грустно улыбнулся. – Из‑за них нас до сих пор в Равалоне считают сумасшедшими кровососами, мертвецами, которым нужна только человеческая жизнь.

– А что, разве не так? – невинным тоном спросил Фетис.

– Вадлар, хватит.

– Все‑все, молчу. – Фетис закрыл рот руками.

– Как я понимаю, вы реализовали и Соглашение? – спросил Уолт.

– Да, причем со всеми тремя королевствами сразу, по самой высшей степени опасности. Все королевства должны выслать к Границе отборные отряды, подготовленные на такой случай. А это пять‑шесть полков Элибинера, десятки чародейских отрядов Талора и боевые машины Майоранга, в том числе несколько големов.

«Весьма неплохо, – подумал Уолт. – Такая мощь и против отряда боевых магов сгодится, и половины хватило бы».

– Так они этих уродов прикончили бы и все! – воскликнул Вадлар. – Нам‑то зачем было за ними выдвигаться?

– А Ожерелье пускай валяется на поле боя? Хочешь, чтобы чародеи его из любопытства активировали, пытаясь разобраться, что это к ним в руки попало? – Понтей посмотрел на Фетиса как на идиота. – К тому же я уверен, что они не будут пытаться прорываться через пограничные заставы королевств. Скорее мы реализовали Соглашение на тот случай, если похитители достигнут конца Границы, а мы будем от них далеко. На этот случай есть способ догнать их и вступить в бой.

– Что за способ?

– Смотрите, господин маг. – Понтей присел и принялся чертить линии на земле. – Вот это погранзастава королевств. На востоке Майоранга – Непроходимые горы, через них похитители не посмеют пройти, там обитают барлоги. На западе Элибинера – Туаринская река, она широкая, глубокая, и к тому же в ней живут сильфиуры.

– Сильфиуры?! – удивился Уолт. – Откуда они здесь? Златотелые сильфиуры, исконные обитатели морей, с которыми опасались спорить даже морские боги и убоги, обладали чудным, не поддающимся логике разумом, владели странной и непонятной магией, могуществом схожей с магией Магов‑Драконов. Сильфиуры практически вымерли в предыдущую Эпоху и скрылись в таких безднах Океана, куда ни один смертный, будь он даже могучим магом, никогда не опускался. И была у сильфиуров особенность: они терпеть не могли других смертных, особенно тех, кто находился в их водных пространствах, что вкупе с их магией доставляло кучу неприятностей морским державам. Эльфы Заморских Островов вели с ними истребительные войны несколько тысячелетий, и только внезапная болезнь, поразившая сильфиуров, позволила Светлым не то чтобы выиграть, а скорее не проиграть.

– Считают, что они попали в Туаринскую реку из Границы, – объяснил Сива. – Хоть они морские обитатели, но прижились в ней. Туаринская река служит естественной границей между Элибинером и Диренурианом, Лесом карлу, что лежит дальше на запад. А вот здесь, – Понтей ткнул пальцем ниже погранзастав, в волнистую линию, которая изображала Туаринскую реку, – река протекает подземными путями через часть Диренуриана, которая выросла в Границе. И именно поэтому у нас еще есть шанс.

«Вот в чем дело, – понял Уолт. – Хитро придумано. Осталось только узнать…»

– Слушай, я не совсем понял, в чем наш шанс, Понтеюшка? Объясни мне, тупоумному, вдруг я чего‑то не понял, как и Иукена… Ай!

– Ты кого тупоумной назвал, придурок?

– Иукеночка, да ты что, я же тебя уважаю, ценю и люблю, как бы я мог… Ай! Ай‑ай!

– Мы здесь. А похитители здесь. Мы куда ближе к Диренуриану, чем они.

– И что?

Фетис продолжал вести себя как дурак. Зачем ему это надо? Ведь он далеко не глуп. Неужели?.. Уолт кинул быстрый взгляд на Живущую в Ночи. Ну тогда все понятно…

– Единственное, что им остается при виде военных сил королевств, это повернуть обратно, отправиться к этой части Диренуриана и прорываться через Лес, – терпеливо пояснил Понтей. – И возле Диренуриана мы их встретим. Теперь понятно?

– Понятно, – закивал Фетис– Да, а еще можно вопрос?

– Задавай, – покорно сказал Понтей.

– Ты уверен? Я точно могу спросить?

– Да спрашивай же!

– Какая у Иукены в сексе любимая поза? Повисла грозовая тишина.

– Да я не для себя, – поспешил уточнить Вадлар. – Так, один знакомый интересуется…

И он, сволочь, подмигнул Уолту.

«Вот дерьмо!» – подумал Авидий, умудрившись наступить на это самое дерьмо. Лесничий королевства Талор немного подумал и от души выругался. Ну как он мог в собственном лесу не заметить этого дерьма? В лесу, настроенном на него столичным магом, обучавшимся в Школе Магии, не заметить такую мелочь?

Он поднял ногу, разглядывая сапог. Впрочем, не такая уж и мелочь…

«Мыть придется… Ох уж эти новомодные веяния, чтоб одежда всегда чистой и опрятной выглядела, чтобы видом своим каждый служивый королевства мог гордо государство и короля своего прославлять… Тьфу… Запомнилось, что Тифалас говорил, надо… Лучше б помощника прислали, чем уставы новые», – вытирая сапог о траву, думал Авидий.

Помощник действительно бы пригодился. И не потому, что огромная территория, за которой следил Авидий, требует ежедневного обхода. И дело не только в браконьерах, шныряющих по Королевскому Лесу. Рунный пояс, которым снабжен каждый лесничий Талора, в крайнем случае вызовет на помощь до десяти лесных духов.

Помощник нужен в первую очередь для того, чтобы скоротать длинные холодные ночи.

Авидий сглотнул, вспомнив молодого помощника, которого прислали к Тифаласу. Старый урод прикинулся больным при триместровой проверке, и его снабдили тонким нежным пареньком со светлыми волосами. Официально: чтобы старый опытный лесничий передал опыт преемнику. Неофициально: кто только не болтал, какие сладкие постанывания доносились с тех пор из избы Тифаласа каждый вечер и каким довольным он стал выглядеть. Еще поговаривали, что он предлагал мальчишку Удрунику, но заломил такую цену, что с ним никто на эту тему больше не заговаривал.

При воспоминании о светлых волосах помощника Тифаласа у Авидия заныло в паху. Проклятье! Ему тоже нужен помощник. Для передачи опыта. Срочно нужен. До ближайшего города далеко, к тому же в борделях знали, сколько зарабатывают королевские лесничие, и заламывали убоговские цены. А деревенских девок сурово охраняли деревенские отцы, готовые сначала поднять кого угодно на вилы, а потом послать барону жалобу – и никак не наоборот. Так прикончили предшественника Авидия, попортившего дочку старосты Кривых Кривунов, которая собирала на его участке хворост. Деревенские собрались толпой, позвали свою кривоногую ворожею, ворвались в лес – и даже духи не помогли, при виде ворожеи исчезнувшие, как профессионально больные попрошайки при виде бесплатного целителя. А потом староста деревни, прикинувшись дурачком, твердил барону и прибывшему по такому делу герцогу, что деревенские все попутали, забыли, что сначала надо пожаловаться, а потом судить, а не наоборот, ну так ведь они неграмотные и вообще… Ага, неграмотные. Как послушаешь их тяжбы во время разборки за межи – обалдеешь. Такие софизмы – риторы и юристы из столицы заслушаются.

Но помощника хочется… Так, это что?

Авидий нахмурился и взялся рукой за рунный пояс. Осмотрел пенек. Небольшое деревце было срублено совсем недавно в несколько ударов, но при этом почему‑то не сработало ни сигнализирующее заклятие, сообщающее лесничему о преступлении во вверенных ему землях, ни предупреждающее заклятие, бьющее по нарушителю цветовой галлюцинацией. Дерево было срублено, а заклятия не повреждены. Такое мог сделать колдун… но тогда здесь были бы уже все лесничие Южного Королевского Леса в сопровождении баронских арбалетчиков и колдунов из Ордена Троих. На магические ауры Заклинание, наложенное столичным магом, срабатывало сразу, оповещая всю округу. Так что это не колдун. Скорее всего какой‑то крестьянин, заручившись помощью деревенской ворожеи, решил подшутить над лесничим. Ну ничего, просто так ему это с рук не сойдет, деревце срубили недавно, и уйти далеко он не мог… Все очень просто. Последовательно нажать на Ifir, Zaagafи Vurre. Дождаться ответа духа Лесных Путей, прошептавшего направление, в котором ушел нарушитель. Затем – Dasatи Guagi, которые призвали духа Коротких Дорог, раскрывшего перед ним Дверь. Дальше просто шагнуть и…

…И оказаться в десяти метрах от хоббита с трепыхающимся зайцем в руках. Удивиться появлению в Королевском Лесу хоббита, ближайшее поселение которых находилось аж возле столицы, не было времени. Полурослик бросил зайца и выхватил из‑за пояса длинный нож. Меткие стрелки и меткие метатели ножей – оба этих прозвища хоббитов мгновенно вспомнились Авидию. Хотя до хоббита десять метров, и каким бы быстрым и метким он ни был, – магия быстрее. Руки уже на поясе, и пальцы нажимали на Guagi, Ceqiy, Jarahи… На листья брызнула кровь.

«Как?..» – Мысль умерла вместе с сознанием. Если бы Авидий узнал, что его участок отдадут Тифаласу и пришлют в помощь еще одного помощника, более юного и миловидного, он бы заодно умер и от зависти. Но он этого не узнал. Явившийся к нему Анубияманурис был малоразговорчив и деловит, быстро перерезав его нить жизни и отправив в Посмертие.

Хоббит же, сняв с обезглавленного тела рунный пояс, быстрой пробежкой пальцев по рунам отогнал закрутившихся было вокруг виизаоов – лесных духов погибших деревьев, отмеченных печатью некромагии и опасных противников для неподготовленного смертного. Еще несколько наборов заставили мелких духов поглотить тело и голову человека, всосав их прямо в землю, а духов Дальних Дорог открыть перед ним Дверь.

– Что так долго? – Недовольный женский голос встретил хоббита при выходе из портала.

Высокая девушка в переливающемся бирюзой платье, с черными волосами, заплетенными в две косы, надменно глядя на полурослика синими, чуть раскосыми глазами, выпрыгнула из фургона, запряженного существами, один вид которых заставил бы магов Школы Магии с кафедры искаженной зоологии ахнуть и сжевать от зависти свои шляпы и плащи. Такого набора щупалец, ног, буркал, псевдоножек, жвал, клешней, культяпок, недоразвитых крыльев и хвостов, жабр, чешуи, шерсти разной длины и всех цветов радуги и магии, рогов, подозрительно выглядящих и пахнущих пятен, клыков, спорящих в размерах с когтями, и когтей, спорящих в размерах с клыками, а также наполненных вселенской печалью глаз им никогда не удавалось вывести.17

– Долго ждал. – Хоббит швырнул ей рунный пояс– Не рассчитал, что моя морфе позволяет обходить заклятия в этом лесу. Пришлось повозиться, чтобы лесничий меня нашел.

– Ладно, молодец, что хоть выполнил задание. Эта четверка идиотов не способна даже украсть у кровососов нужный артефакт и нормально вернуться. Из‑за них у Мастера теперь больше проблем. Ну, когда они вернутся, я им задам!

– С Тавилом тебе лучше разбираться в замке, а не в месте, подобном этому, – с усмешкой посоветовал хоббит, – А то еще неизвестно…

– Что неизвестно? – вскинулась девушка. – На что ты намекаешь? Забыл, как я их четверых уделала?

– Помню, помню. – Хоббит вперевалочку подошел к тварям, впряженным в фургон, и похлопал ближайшую по морде. – Такое зрелище трудно забыть… Ну так что?

– Подойдет, – внимательно рассматривая пояс, сказала девушка. – Несколько изменений – и мы сможем создать Лесной Коридор прямо к рубежам Диренуриана. Как раз к тому времени, когда они пройдут его… по крайней мере – должны пройти.

– В нашей жизни никто никому ничего не должен, Звана. Разве только мы обязаны своим существованием Тварцу и богам.

– Скажи это Мастеру, Бранди, – ухмыльнулась девушка. – Скажи это Мастеру – и посмотрим, что он тебе ответит.

– Ты о том, что он сделал с нами? Лично я считаю, что всемогущая длань Тварца направляла Мастера в его деяниях. Он может быть уверенным, что это не так, но я же знаю.

– Что ты знаешь?

– Мне были явлены знаки, Эвана.

– О Небесный Град и Нижние Реальности! У тебя опять были галлюцинации? Оставь свой бред для райтоглорвинов, например. Ты у них мог бы место кардинала получить благодаря картинам своих откровений.

– То, что я вижу, просто превышает наше смертное восприятие, Эвана. Наше с тобой, тех четверых с энтелехией и, не побоюсь сказать, Мастера.

– Следи за словами, Сельхоф. Это боги умеют прощать. Мы, смертные, не такие, мы не прощаем, если нас что‑то оскорбит.

– Лишь Тварец не знает ограничений, и вся цель существования смертных – подняться ближе по Лестнице к Его Подобию и Образу. Ты же знаешь, я с Мастером потому, что знаю – он способен дать смертным возможность подняться выше по Лестнице. А все остальное меня не интересует.

– Правда? В замке я слышала от рабов, что Мастер выкупил тебя у Воровской Гильдии, которой не нравился вор‑неудачник, к тому же убивший товарища. Поговаривают, что он тебя чуть ли не из петли вынул. А теперь ты достаешь всех разговорами о Тварце. Тебе не кажется это странным?

– Перед смертью многое переосмысливается, – пожал плечами хоббит. – Когда душа моя готова была отделиться от смертной оболочки, был явлен мне Посланник, что открыл мне истинную цель существования моего и мира. Истина была открыта райтоглорвинам Грозным Добряком, Истина о Лестнице Бытия. И знаю я – Мастер указывает мне путь к этой Лестнице.

– Идиот, – прокомментировала Эвана. – Религиозный идиот. А вот скажи, способен ли Тварец создать камень, который он не сможет съесть?

– Способен.

– Так, значит, он не всемогущ?

– Всемогущ.

– Тогда почему же он не может съесть этот камень? Значит, он не всемогущ?

– Не всемогущ.

– А? Подожди, ты только что сказал, что он всемогущ…

– Ну да. Что‑то не так?

– Но если он не всемогущ, он не может быть Тварцом.

– Почему, Эвана?

– Ну Тварец ведь вроде как все может и все такое… Значит, он должен быть всемогущим!

– Тварец тебе ничего не должен, Эвана. Тварец – это Тварец. Не пытайся понять то, чего никогда не поймешь. Если Он захочет, будет всемогущим, а если захочет – не будет всемогущим.

– Достал ты меня! Вы, верующие в божественную помощь, поголовные идиоты. – Эвана свернула пояс и забралась обратно в фургон. – В этом мире можно полагаться только на себя.

– Эвана, Сельхоф, – раздался из фургона хриплый голос, – все готово?

Эвана опустилась на колени (что было весьма неудобно на краю фургона) и протянула пояс внутрь.

– Хорошо. Я быстро разберусь с системой рун заклятий этого леса. Пояс создавал выпускник Школы Магии, это чувствуется сразу. Это нам на руку. Эвана, у меня есть задание для тебя. Ты немедленно отправишься на встречу к Затону, Ахесу и Тавилу. В случае, если мы задержимся в Лесном Коридоре, ты поможешь им. Сельхоф останется со мной на случай, если объявится другой лесничий.

– Мастер, я приношу извинения за дерзость, но не стоит ли призвать рабов из замка? Сельхоф, конечно, хорош, однако мы потеряли Олекса и…

– Не нужно тебе думать об этом, Эвана. Олекс… Стоит признать, с ним я потерпел неудачу. Не беспокойся, рабы не нужны. Не забывай о Монаде, Эвана. Отправляйся сейчас же в Диренуриан и не беспокойся.

– Слушаюсь, Мастер.

«Безбожница, – отстраненно думал Сельхоф Бранди, наблюдая за тем, как Эвана использовала морфе. – Ты не понимаешь, что Тварец дал тебе в Своей милости. Ты не ценишь свой путь к Лестнице. Ничего. Рано или поздно Тварец накажет тебя за твое неверие…»

Он опустил взгляд, когда Эвана отправилась в путь. Теперь он, единственный, охранял Мастера. Да, Мастер все‑таки умен. В отличие от глупой Эваны он знает причины, заставляющие хоббита служить ему. Мастер знает, что ради Лестницы Сельхоф будет защищать его изо всех сил.

Мастер умен. И его ум изменит глупый мир смертных.

– Ох… мы ходили над пропастью.

– Ходили? Да мы висели над ней, а ту соломинку, за которую мы держались, убоги готовы были сжечь в любой миг.

– По мне, так они ее подожгли и вовсю раздували пламя.

– И не говори.

Раваз неторопливо смаковал вино, развалившись в мягком кресле, изготовленном лучшими мастеровыми Торгового Дома Герзен специально по заказу клана Фетис для правящих семей. Девиз Торгового Дома «Деньги дерьмом не пахнут» благодаря сотрудничеству с Лангарэем дополнился концовкой «И кровью не отдают», после того как кладовые Дома пополнились полноценными золотыми кируамами Роланской империи и килограммами серебряных кольев. Раваз Дэй поставил бокал на инкрустированный драгоценными камнями столик и постучал пальцами по ручке кресла.

– Однако… Ты меня поразил, Вазаон. Я не ожидал от тебя подобного.

– А как не ожидал этого Жарах! – ухмыльнулся Сива, устроившись поудобнее в кресле возле потрескивающего поленьями камина. – Помнишь его лицо?

– О, я еще лет десять буду его помнить! – расхохотался Раваз. – Это было что‑то…

Старший Представитель Дознания при Совете Идущих Следом Аварай Туи ша‑Наш Тиатан Заварат вздохнул и устало уставился на стопку бумаг перед собой. Смотреть на тройку Живущих в Ночи, сидящих по другую сторону стола, ему не хотелось. А хотелось ему вернуться обратно в свой родовой замок и продолжить чтение романа о приключениях охотника на упырей, весьма популярного среди людей с достатком в Роланских королевствах. Доставивший книгу Апостол доложил, что роман признан лучшим в жанре готических ужасов и каждый культурный смертный обязан прочитать его. По мнению Старшего Представителя, книга не могла напугать даже младенца‑упыря, но как развлекательно‑комедийное чтиво годилась вполне. Так он не смеялся с тех пор, как был молодым и мог веселиться, а это было очень‑очень давно.

Ох, ну почему кланы Атан, Вишмаган, Сива и Татгем решили устроить резню именно этой ночью, на самом интересном эпизоде, когда упыри принимали кровавую баню (Заварат чуть не рухнул с кровати в этом месте, представив кровавую баню), а охотник полз по крыше, приготовив огненную воду гномов, чтобы спалить баню и всю Кодлу упырей. Развитие сюжета подразумевало еще больше юмора, и Аварай хотел как можно быстрее вернуться к чтению.

– Ну что ж… – Аварай сосредоточился и посмотрел на Жараха, начальника тайной службы, уверенно сидевшего на неудобном стуле.

Только трое Живущих в Ночи предстали перед Дознавателем. Клан Нугаро был официально признан Братством Крови пострадавшим и Дознанию не подлежал.

– Итак, перейдем сразу к делу. – Аварай взял в руки пергамент с печатью тайной службы. – Согласно докладной уважаемого Жараха Фиа‑Тар'Ши Атана, кланы Сива, Фетис, Татгем, Нугаро и Дайкар вступили в преступный заговор с целью свержения правящего порядка Царствия Ночи. С этим связаны действия тайной службы этой ночью в Храме Ночи Нугаро. К докладной приложены соответствующие, по мнению тайной службы, доказательства. Их сейчас рассматривает Совет Идущих Следом, Братство Крови и Постигающие Ночь. Поэтому здесь находятся Вазаон Нах‑Хаш Сива и Раваз Дэй да Фетис, которые несут, согласно докладной, основную ответственность за заговор и являются его вдохновителями.

Жарах вежливо улыбнулся и бросил победный взгляд на своих соседей. Аварай устало вздохнул и взялся за другой пергамент, с печатями кланов Сива и Фетис.

– Согласно же заявлению уважаемых Вазаона Нах‑Хаш Сива и Раваза Дэй да Фетис, Жарах Фиа‑Тар'Ши Атан и его семья вместе с семьей Ваар‑Дигуаш клана Вишмаган готовили переворот с целью установления военного правления и нарушения всех мирных договоров Лангарэя с последующей военной экспансией. Соответствующие доказательства предоставлены Совету Идущих Следом, Братству Крови и Постигающим Ночь…

– Какие еще доказательства? – скривился Жарах, презрительно глянув на Сива и Фетиса. – Что еще сфабриковали эти слабаки?

– Прошу меня не перебивать, уважаемый Атан. На время дознания с вас сложены все полномочия начальника тайной службы Лангарэя, а это значит, что вы представляете сейчас только себя и свою семью. Все доказательства находятся у вышеперечисленных правительственных органов, и вам не обязаны их предоставлять. Более того, хочу подчеркнуть, что в связи с исчезновением Гииора Ваар‑Дигуаш Вишмагана, который вместе с вами напал на принадлежащую клану Нугаро собственность, ваше положение более шаткое, нежели положение уважаемых Фетиса и Сива.

– Скоро он объявится, не беспокойтесь, – уверенно заявил Жарах.

– Согласно Правилам Дознания, я обязан огласить главные доказательства, на которых строится обвинение, и выслушать оправдания. После я предоставлю их Совету, Братству и Постигающим. Начнем с уважаемых Сива и Фетиса.

Вазаон и Раваз выглядели спокойными, но Аварай чувствовал, что оба напряжены. Неудивительно, ведь в случае признания правоты за Жарахом, не только их семьи, но и кланы будут наказаны. Каждый третий мужчина кланов Сива и Фетис будет лишен сердца, а половина Апостолов уйдет в другие кланы. И это еще мягкое наказание…

– Главное обвинение уважаемого Жараха основано на недавней реализации Договора, которую вышеуказанные пять кланов провели втайне от Совета Идущих Следом, нарушив тем самым Уложение сто сорок четвертое. В качестве доказательства приведены расчеты жрецов Храма Вишуту, которые следят за Полем Сил Лангарэя.