Глава 21. Катя потягивается на постели и ложится удобнее

Катя потягивается на постели и ложится удобнее. Вернулась от Олафсена, оставив парочку тет-а-тет – пусть решат проблемы сами, чужие глаза и уши не нужны.

В мотеле апатия накидывается с новой силой. Остужает порыв покушать, и укладывает в постель. М-да, заняться нечем. Рассматривать потолок надоело, по барам мотаться… Хм, вчерашнего, сегодняшнего с головой хватило. Один и те же мысли не дают покоя,который день. Как назойливый дятел, монотонно долбящий мозг. Зачем чутьё привело в Кренсберг? Поговорить со Светой? Вероятно, да. Соединить «двоих» свербило и казалось жизненно необходимым, будто свою судьбу решала.

Награда не заставила себя ждать. Появилась зацепка к продолжению поисков. Даже больше– это самое яркое и запоминающее происшествие за годы тщетных скитаний по свету. «Малость» - тоже результат: Хроник в Оаннесии нет, по крайней мере, по словам никсы. Можно ли верить? Причины для лжи на ум не идут. К тому же ундина сказала: «Скрывают от Ламии». Значит, враг общий, а это уже придаёт сил и воодушевляет. Правда, исчерпывающих ответов тоже не получила – опять поиски книги в «нигде»? Хранитель, ключ…

Сумятица в голове, точного плана так и не вырисовывается.

Что дальше? Куда ехать? Ничего… Пустота… На канале «внутренний голос» - тишина. Хм... обеденный перерыв? Нет, для обеда поздновато - уже вечереет. Может, рабочий день закончился? Так вроде интуиция давно молчит. Внеплановый отпуск себе устроила? Вероятней всего. Появляется другой вопрос: надолго ли? Непонятно…

Чёрт! Получить обратно байк и уехать. Конечно, можно и авто угнать, но пока нет необходимости - смерть перед носом не маячит, охотники на пятки не наступают. Зато преследует образ Варгра - сердце предательски ёкает, как только слышится звук подъезжающей машины, или вой из леса.

Ничего себе! Вслушиваясь, Катя садится - спускает ноги на пол. Вот что значит, вспомни заразу – явится сразу! Похоже на то… Рев приближающегося мотоцикла нарушает спокойствие. Варгр… Душа стремительно воспаряет и также быстро обрушивается. Правда выплывает неожиданным открытием – это всё?! Кровь убывает с лица. Подняться и встретиться с реальностью, под стать пленению ламиями. Вроде как избавит от уймы проблем, но решиться сложно…

Зачем так быстро сделал? Плевать, что просила?! Мог бы потянуть время. Говорил же: день-два, а тут… Утром забрал – вечером пригнал…

Катя затаивает дыхание – байк умолкает. Дура, чего раскисла? Думала поскорее уехать, вот и сбылась... мечта идиотки… Собиралась валить из города - вперёд!

Выходцева нехотя плетётся на балкон. Чёрно-серебристый мотоцикл на парковке. Впечатление, что мастер заменил предыдущего зверя на нового, даже корпус до блеска отполировал. Нехорошее предчувствие нарастает как лавина, спускающаяся с горы. В мыслях хаос.

Где Варгр? Поднимается? Катя идёт в коридор, останавливается у входной двери. Ждёт несколько минут и приоткрывает – никого. Запах оборотня далёкий.

Обескуражено закрывает и, прислонившись к стене, сползает на пол. Окончательное всё! Как же так… А попрощаться? Так нельзя - нужно разобраться с Фенриром. Как-никак спас, с мотоциклом помог, оплаты не требовал.

Хм, вот только с чего бы? На халяву сыр только в мышеловке; да уксус сладок.

А-а-а… Наглец продумал коварный план, чтобы «незнакомку» совесть заела – мол, за работу не отблагодарила, удрала, поджав хвост! Ну уж нет! Ещё чего! Нужно приехать к оборотню. Если сумму озвучит – дать денег, а нет… Из подкорок сознания едва слышный голос предупреждает: «Смотри, как бы хуже не стало».

Варгр имеет необъяснимую власть, скрывать бессмысленно. Раздражает и заводит одновременно. Если последнему есть оправдания – отчаяние, накатывающее будто тайфун; долгое одиночество, затягивающее всё сильнее в бездну пустоты, то первому… нет! Как получается, что обычное плотское «хочу» пересиливает и отметает разумное: «Не до удовлетворения либидо. Нужно ехать дальше. Искать книгу! Правду… Истину… Возможно, боль… смерть…»

В начале жизни на колёсах казалось, что в одиночестве есть некое богатство, позитив, удобство, свет – никто не зудит, не мешает, не навязывает своё мнение. То теперь в чувстве «одиноко» - скупая бедность, негатив, дискомфорт и мрак.

Сердце гулко отбивает дробь. Катя отлепляется от стены и направляется в комнату. Останавливается возле шкафа, глядит в зеркало. Синяки под глазами, припухшие, красные веки, серовато-зелёная кожа. Ужас! Плевать на всё! Размашистым шагом покидает номер, прихватив куртку. Не на свидание, скажет Варгру: «спасибо и пока», а потом... Если прогонит или оскорбит, сядет на байк - и уедет. По крайней мере, совесть не заест, что не поблагодарила.

Звонкий перестук каблуков разлетался по безлюдному коридору мотеля - Катя спускается в небольшое и светлое фойе. Возле окна кашпо с высоченной декоративной пальмой. Около стены место для ожидающих: мягкий диван лимонного цвета и ореховый столик с аккуратной стопкой журналов, газет на краю. Над ресепшном мелькает залысина низкорослого управляющего. Катя подходит и облокачивается на столешницу:

- Добрый вечер Фроде. Мне ничего не оставляли?

- Катья! - Округлое потное лицо Лерстерна расплывается в жёлтозубой улыбке, щёки пылают огнём. Капли пота словно получают команду «старт» - катятся вниз. Управляющий выверенным жестом выуживает платок из верхнего кармана пиджака, промокает лоб. Не спеша сворачивает и убирает обратно. - Да, знаете ли, буквально минут пять назад Варгр Бъёрн просил передать для вас… - Фроде сопя, ковыряется в шкафу с полками-ячейками и поворачивается: - вот это! - голос звучит торжественно.

Лерстерн вытягивает руку, едва не «зарядив»кулаком в лицо - перед глазами, будто маятник-гипнотизера, покачивается брелок с ключом от байка. Катя натянуто улыбается и забирает:

- Хм… Спасибо! А записка есть?

- Нет, - чуть растерявшись, мотает головой Фроде.

- На словах что-то передал?

Управляющий вновь качает головой – во взгляде мелькает сожаление.

Выходцева на секунду заминается, неопределённо кивает:

- Спасибо, - с упавшим сердцем, шагает к выходу. На улице глубоко втягивает воздух, еле сдерживая наворачивающиеся слёзы. Почему так больно? Зацепило, что Варгр холоден и безразличен? Да, что б его…

Как назло, мелкими каплями лицо усеивает дождь – Катя зло смахивает колючую морось, приглаживает выбившиеся из косы волосы. Погода и настроение на одной волне - плаксивой. Хорошо, что чернота, подбирающаяся к Кренсбергу, быстро рассеялась – зависла над лесом и в одночасье ушла.

Выходцева спускается к байку, ожидающему на парковке. Несколько минут с восхищением и в тоже время сожалением рассматривает. Варгр - мастер на всё руки. Сердце опять болезненно съёживается. Ладно! Решила, значит, надо попрощаться. Нахлобучивает защитный шлем и направляется в город: сиротливо унылый и опустевший в серости неприветливого дня. Самочувствие ухудшается – холод пробирает до костей, но проснувшееся чутьё упрямо ведёт дальше. Мелькают павильоны, магазины… Свернув с центральной дороги, едет вдоль частных домов, где видится кромка соснового бора. Варгр живёт ближе к природе? Хотя, чего удивляться? Он же зверь...

Выходцева притормаживает – места незнакомые, но взгляд притягивает крайний особняк с зелёной крышей. Светло-кремовый. Нижняя часть с каменной отделкой. Окна затенены, рамы, как и дверь коричневые. Дом Бъёрна… Правда, жилище не вяжется с представлением о холостяцком убежище мачо-оборотня. Да и запахи говорят: он здесь не один.

Симпатичный дворик - поместилась бы детская площадка. Катя морщится. Чёрт! О чём думает? Совсем с пятила!..Цепляет шлем за руль, слезает с байка и на секунду останавливается возле двери. Бежать, пока не сделала ошибку – не встретилась с Варгром… Отмахнувшись от сомнений, решительно нажимает на звонок. Тишина... От волнения трясутся руки, сердце чуть не выпрыгивает, в голове тяжесть. Звонит ещё раз. Шаги большого и уверенного в себе… оборотня приближаются.

Дверь распахивается - на пороге великан, как две капли воды похожий на Варгра. Только старше лет на двадцать. В лёгком джемпере кофейного цвета ичёрных брюках с идеально отутюженными стрелками. Огромной, как лопата, ручищей сжимаетминиатюрную ручку, другой упирается в металлический косяк. Катя машинально отступает:

- Здра…вствуйте… - бормочет невнятно.

- Привет, – басит гигант без акцента и хищно улыбается. Пауза затягивается. Мужчина щурится, в графитовых глазах искрится сталь. Катя смущается окончательно:

- Извините… - Вот нелепость, голос подводит – надламывается. Выходцева откашливается: - А Варгр дома?

Оборотень распахивает дверь шире:

- Прошу!

По коже не мурашки, а стадо слонов носится от пронизывающего взгляда. Убежать?! Ноги не слушаются… Точно под гипнозом входит. Сжимается в комок, даже дышать забывает – в груди разрастается беспокойство.

- Мне вас на руках внести, или сами пройдёте? – грохочет мужчина над ухом, с хлопком закрывая дверь. Катя вздрагивает. Будто ошпаренная, влетает в большой зал - следом проноситсягромоподобный смех: - Будьте, как дома…

Оборотень издевается?! Негодование бурлит, но гостиную, быстро всё же рассматривает. Рядом с лестницей на второй этаж дверь - скорее всего, кабинет. Над камином огромный портрет рыжеволосой сероглазой женщины. Возле тёмно-серого крупного, впрочем, как и многое из обстановки, дивана и двух кресел к нему, журнальный столик. Посреди ваза со свежими цветами. Семь штук. Крупные, жёлтые декоративные подсолнухи - единственное яркое пятно во всей обстановке, будто солнышко. Напротив - встроенный в стену большой плоский экран с кинотеатром. Под ним пара стоек с фильмотекой. По светлым обоям расползлось охровое пятно, окруженное фейерверком таких же брызг. Явно не задумка дизайнера... Темпераментная семейка и скрытная. Окна затенены жалюзи. Вход на кухню, а рядом ещё дверь. Комната или очередной кабинет. Планировка - очуметь!

- Кх... кх… - жар оборотня опаливает кожу на расстоянии, по телу проходится дрожь. - Катя оглядывается и испуганно отступает. Мужчина не сводит глаз: - У вас куртка мокрая, – криво ухмыляется. До боли знакомая усмешка… Как у Варгра. Одно лицо! Наглая физиономия, зашкаливающее самомнение явно передаются генами. Оборотень шагает навстречу: - Вам бы её снять…

Катя шарахается в сторону:

- Спасибо, - упирается спиной в диван. На горле словно ошейник стягивается. Паника заставляет осматриваться, искать пути отступления. Глупость, конечно, ведь не убежать - зверь быстрее. Спешит оправдаться: - Всё отлично…

- Дело ваше. Тогда, может, выпьете чего? – тон, не терпящий возражений, подкрепленный кивком на диван, вынуждает подчиниться. На подкашивающихся ногах Выходцева приседает:

- Пить не хочу, спасибо…

- Я – Драгор, - мужской голос с лёгкой издёвкой вырывает из оцепенения. - Отец Варгра, – оборотень устраивается напротив, взгромождает руки на подлокотники - кресло возмущенно скрипит. Бъёрн старший вновь хмыкает: - Ты, должно быть, Катья!

- Да, – ошарашено мямлит Выходцева. Откуда знает, как зовут?.. Вот же дура! Чёрт толкнул в логово чудовищ явится. Молчание настолько давит, что на ум идёт только идиотский вопрос: – Простите, а Варгр дома?

– Нет, - криво усмехается оборотень, хотя больше походит на оскал хищника.

Вот те «на»! Неспроста не по себе. Семейство Бъёрнов наглое, беспринципное, самовлюбленное…

- Зачем впустили?

- Хотел познакомиться.

Вот же гад! Папаша и сынок – одного поля ягода. Невозмутимости не занимать. От злости и ужаса внутри закипает – Катя подаётся вперёд:

- Не подскажете, почему я ощущаю себя Красной Шапочкой?

- Потому что в доме наедине с оборотнем? - угольные глаза вновь плотоядно блещут, вокруг них играют смешинки.

Да он потешается!

- Верно, – в смешанных чувствах трясётсяВыходцева. Удивительно, пугают не близость оборотня, не бесцеремонное общение, не страх быть убитой или пойманной, а осознание – Драгор непонятно с чего заинтересован и не выпустит, пока не утолит жажду знаний. Сам же хитер и, впрочем, каков задала вопрос, таков получила ответ –палец в рот не клади. - Вы бы могли так не смотреть? Мурашки по коже… - пристыженно умолкает. Драгор откидывает голову и хохочет:

- Ты невероятно красивая. Теперь знаю, почему сын потерял сон.

Катя опешивает. Вот те раз! Однозначно, беспардонность – очередная семейная черта Бъёрнов. От смущения заминается:

- О-о-о, - к щекам приливает кровь. – Вы что-то перепутали. Бессонница из-за другой…

- Ещё и скромная! – продолжает смеяться оборотень. – Восхитительное сочетание. Дорогуша, ты уж поверь. Варгр с Нойли знакомы с детства. Нол красивая и сильная женщина, но предназначена другому, - цепкие глаза не мигая изучают. Драгор хмурится: - Надеюсь, сын найдёт силы и не задавит новое чувство…

Катя не сдерживается:

- Какое? – от возмущения перехватывает дыхание. Ничего себе поворот! Такого не ожидала. Незнакомый… человек и такой разговор?! Умолкнуть бы, но с языка срывается: - Варгр сказал: хотеть не любить. У меня память хорошая…

Раскатистый хохот вновь разносится по залу:

- Так и сказал?

Чёрт?! Как посмела «выдать» подобное? Без прикрас и стесывания углов – о корректности даже не позаботилась. Стыдобище! Позорище… Никто не угрожал, «тисками» слова не вытягивал – сама болтает. И кому? Отцу… Варгра! Копаться в сердечных делах чужака с другим?! Абсурд. Точнее, маразм в том, что папаша, понравившегося мужчины, с удивительной лёгкостью обсуждает личную жизнь сына. У оборотней способности по вытягиванию информации без пыток? Скорее всего, так и есть! Психологическая атака, промывка мозгов без прямого воздействия, гипноз... Иного объяснения нет. Одному нарассказывала, второму тоже… Провалиться сквозь землю мало - попасть бы в другое измерение, а ещё воспоминаний лишиться. Очередная неисполнимая мечта.

Катя ёрзает. Ненормальный! Чего Бъёрн старший опять глазами буравит? Неужели не верит? Думает, что придумала? Конечно?! Сынок – святой, на «такое» не способен, а вот девица… проходимка. Какое к ней доверие? Заявляется, хотя никто не звал, и клевещет…

Не на ту напали! Выходцева гордо вскидывает подбородок.

- Дорогуша, - неожиданно смягчатся Драгор, и тоном отца, разъясняющего простую истину, добавляет - Немного терпения – и любовь Варгра будет твоя вся без остатка. Это больше, чем у человека, как минимум вдвое. У оборотней так заведено. Но до встречи единственной приходится разными способами тешить либидо. Каждый развлекается, как может, а точнее хочет. Самое простое - драки и секс. Так что, партнерш - много, любовь – одна. Если уж найдём – не отпустим!

Мало сказать: не в своей тарелке. Намного хуже и неудобнее, чем при разговоре с никсой. С чего такие откровения?! С чего взял, что нужна любовь его сына? Да и вообще интересно подобное выслушивать? Пытается оправдать выходки Варгра? Очередная нелепость. Взрослые мужчины называется. Один покрывает другого. Детский сад, ей богу…

Если так, тогда почему по телу растекается жар? Сладость во рту, дымка в голове… Приятно помечтать о вечной любви? Сказочка-грёза о собственной уникальности нравится? Единственная, неповторимая… приглянувшаяся красавцу-оборотню… Глупая надежда трепыхается, заставляет сердце радостно томиться. К тому же незаметно подкрадывается тишина: душевная, светлая, спокойная… та, в которой не напрягает молчание. Бъёрн старший с задумчивым видом не сводит взгляда.

- Боюсь, - ищет более или менее приемлемый ответ Катя, - времени в обрез. Зато теперь знаю, в кого Варгр простой и прямолинейный. В вас! Убиваете откровенностью.

- Это у нас семейное. Так значит, ты - кошка?

С ума сойти. Ещё и режет по больному.

- Ну вот, - вымучено улыбается Выходцева, - с темы на тему перескакиваете, как и он... –растерянно встряхивает головой – Драгор продолжает сверлить глазами. – Полукошка, - выдавливает Катя. - Что-то в этом роде...

Грудь сжимает, мучает удушье. Жар уже непросто согревает - испепеляет. Милая обстановка вмиг обращается в давящую, неудобную, тягомотную. Драгор плавает в дымке. Зал, искажается, суживается. Катя неровно выдыхает:

- Не против я куртку сниму? Душно...

- Да, конечно! – тревожится Бъёрн старший. - Может, принести чего-нибудь?

- Воды, если можно.

Отец Варгра стремительно уходит. Катя вцепляется в шиворот, нащупывая молнию. Перед глазами суетливо прыгают звёзды. По затылку словно палкой шибают - взрыв боли едва не лишает сознания. Схватившись за голову, Выходцева зажмуривается, изо всех сил удерживаясь от провала в небытие.

- Дорогуша, – приглушенный мужской голос нехотя возвращает из мира глухих. Льётся протяжно, точно издалека: - Что с тобой? - Катя смотрит сквозь пелену соленой влаги - Драгор взволнован: - Пей, - протягивает стакан. – Давай, - нетерпеливо суёт в пальцы и подталкивает. Выходцева судорожно глотает - прохладная жидкость смачивает пересохшее горло. Оборотень рявкает над самым ухом: - Не смей пугать! - стучит по спине ладонью с кувалду. - Это что за припадки?

- Хватит, спасибо, - клацнув зубами, Катя уворачивается от нового хлопка. Утирает слёзы: - Случается…

- Чем-то болеешь? – осторожничает Бъёрн старший, всё ещё держась рядом.

- Можно и так сказать, - Выходцева ставит бокал на стол – Драгор смотрит пытливо с ожиданием.

Боже! Опять объяснять? Нет. Такого не пережить…Что придумать? Мысли хаотично мечутся и, не успевая оформиться в приемлемое оправдание, растворяются как лопнувшие мыльные пузыри. В голове образовывается пустота... Катя вновь кривится: жди моря вопросов. Хотя вариант есть – молчать партизаном. Вот только от оборотней так просто не избавиться, а их метод выуживания информации, куда более действенный, чем у смертных дознавателей. Секретный, потому что - неизвестно какой. Чёрт! Ничего кроме правды на языке не крутится:

- Чутьё сработало...

Снова зависает тишина: настороженная, задумчивая, непроницаемая.

- Интуиция? – несмело протягивает Драгор. На смуглом лице застываетискреннее недоумение.

Ясное дело, ведь смахивает на бред сумасшедшего. Долго подбирала название происходящему – взвешивала всё: ощущения, мигрени, позывы, ломоту… Пыталась сообразить, просчитать: как начинается, к чему, зачем, почему… Но в итоге, что бы это ни было, сводилось к одному – ожидают преследования, неприятности, драки, кровь, смерть... Как ни крути, чутьё - шестое чувство, спасающее от ламий! Особенное, очень ценное, весьма чуткое, непревзойденное, порой упёртое, назойливое, мучительное… В общем, все муки ада и рая в одном «флаконе». Делать нечего, приходиться жить с тем, что есть - уж кому, какое досталось…

Чуть замешкавшись, Катя кивает:

- Болезненная дрянь, но не смертельная. Хотя иногда кажется, что лучше бы и так.

- Она чего-то хотела? – интересуется Драгор всё ещё с толикой неверия во взгляде. Отступает на шаг, но в неспешности зверя больше собранности и потаённой мощи, чем в показной скорости иных тварей. Секунда - и метнется быстрее ветра, сомнёт, будто каменная лавина, порвёт как бумажный лист. Жар накатывает с новой силой.

- Сказать честно, не поняла, - смущённо признаётся Катя и распахивает куртку. Оборотень замирает – уставляется, рассматривая явно не лицо. Густые чёрные брови сходятся на переносице, губы сужаются в узкую полосу, желваки ходят вверх-вниз.

- Вы чего?..– надламывается фраза, Выходцева непроизвольно закрывает грудь. Под ладонями растекается необычайное тепло. Кулон, презент ведьмы, нагревается и печёт. Что это?! От него красное свечение. Кулон, словно томограф просвечивает насквозь – участок тела, с кулак, прозрачен: рёбра, кровеносные сосуды, пульсирующий сгусток. Никогда прежде такого не случалось.

- Интересная вещица, - нарушает порядок хаотичных мыслей задумчивый голос Драгора. - Можно посмотреть?

Катя хватается за кулон, будто за соломинку. В голове перестук: «Довериться, довериться… довериться...» Шумно выдыхает, аккуратно снимает и протягивает оборотню. Камушек на кончике угасает. Бъёрн старший щурится. Крутит, изучая, водит пальцем, словно читает древние письмена.

Сердце гулко отстукивает неровный ритм. Катя затаивается:

- Вы знаете, что там написано? – Отец Варгра отстранённо качает головой.

Выходцева протяжно выдыхает. Дура, конечно, нет. Откуда Драгору-то известно?! Столько лет сама искала расшифровку – тщетно. Отдаленно напоминает шумерский, но всё же это не он. Чёрт! Сколько бы ни копалась в энциклопедиях, так и не смогла перевести. Собственная наглость и смелость поражают: - Бъёрн, расскажите о ламиях?

Драгор не удосуживает и взглядом. С непроницаемым лицом рассматривает кулон ещё несколько долгих минут, храня гробовое молчание. Возвращает и не нарушая тишины, уходит в комнату возле лестницы.

Замечательный ответ, исчерпывающий, а главное – безапелляционный! Катя вертиткулон, в который раз ломая голову над его предназначением - камень вновь разгорается, постепенно наращивая яркость, металл нагревается. Бестолковая вещица, хоть и оказалась «фонарем-батареей». Хм… может, это секрет кулона? Тогда, что и где он должен осветить, согреть? От вопросов, загадок можно чокнуться.

Уже было надевает, но передумывает - лучше во внутренний карман спрятать, чтобы глаз не мозолил. Неприятное зрелище - видеть собственные органы. К тому же, вроде, не соприкасаясь с телом, не светит. Убирает в потайник, застегивает молнию - так и есть. Камень усмиряется.

Совпадение, конечно, удивительное, но боль в голове стихает. Катя стягивает куртку, ещё раз убеждается –всё отлично, «томограф» выключен. Аккуратно кладёт рядом на диван и откидывает на спинку. В кабинете скрипит, что-то открывается, брякает, булькает. Вскоре появляется Драгор с двумя полными бокалами, в них покачиваетсяянтарная жидкость. Протягивает:

- Тебе.

- Я за рулем…

- Хочешь услышать историю?

- Да… - помедлив, отзывается Катя.

- Моё условие – пей, - холодно отрезает Драгор. - Не доверяю воде, как бы свята не была. Алкоголь развяжет язык и сатане.

- Убийственная логика, - нехотя забирает бокал Выходцева – аромат виски щекочет рецепторы носа: - Только сегодня зарекалась: алкоголя больше ни-ни, – резко выдыхает и залпом осушает. Едкая жидкость опаляет горло - будоража кровь, теплом растекается по телу. Горячительная волна пробегается по венам, в голове зависает расслабляющая лёгкость. Катя морщится: - Какая гадость...

- Дорогуша, - искренне изумляется Драгор. - Ты меня пугаешь и восхищаешь одновременно. Хватило бы и пары глотков, ты вон какая худая…

- Я не худая – нормальная, - фыркает Катя. Перед глазами расплывается удивленное лицо отца Варгра. Натощак и старые дрожжи – виски идут мягко. Вмиг ударяют дурманом, приятной эйфорией: - Это вы - переросток-мутант.

- Вот и страх прошёл, - самодовольно хмыкает Бъёрн старший. - Говорю же: алкоголь делает многие вещи проще. - Садится в кресло и, осушив бокал, поставит на стол: - Зачем тебе ламии?

- Мне? – невольно ужасается Катя. - Боже упаси! Им нужна я, а вот, чтобы понять, для чего, собираю о них информацию везде, где бываю.

- Много путешествуешь?

Выходцева на миг заминается:

- Если моё гонение ламиями по свету, можно назвать путешествием, то - да. Знаете, с удовольствием бы сидела на одном месте, если бы знала, что бояться нечего. К сожалению, не получается… - выдыхает сожалея: - Твари быстро находят.

- Ну, хоть предположение-то есть?

- Моя способность воскрешать… - несмело предполагает и ведёт плечом.

- Варгр говорил… - задумчиво тянет Драгор.

Вот так номер?! Катя не скрывает удивления:

- И много он обо мне говорил?

- Нет, но ты ему приглянулась, а это для меня много значит.

Лёгкость от выпитого затуманивает разум, услышанное переваривается с трудом. Значит, наглец успел обсудить её с отцом?..

Слова не соединяются в осмысленное предложение, веки тяжелеют, язык заплетается:

- Неважно... всё равно… уезжать.

- Что тебе известно о кровососах? – возвращает к реальности грубоватый вопрос.

Катя сосредотачивается и выпаливает как заученный текст:

- Безжалостные, озлобленные твари, пьющие кровь. Умирают просто – кол в сердце, святая вода на тело, голова с плеч… Правда, если сможешь поймать, - пьяно хихикает и тотчас сожалеюще цокает: - За ними не бегала - только удирала. Гады быстрые, ловкие. Солнышко не любят –оно им выжигает глаза. Хотя и к этому приспособились. Могут в мозгах телеп… ати… чески поковыряться, подчинить кого-нибудь. Мм… - Алкоголь действует неумолимо – расползаешься, будто кваша, размазанная по спинке дивана. Внимание рассеивается. Мысли вновь сталкиваются и рассыпаются на слова, трудно собираемые обратно: – Но мне всё равно. Я не поддаюсь их «штукам», хотявидела, что происходит с людьми. Есть королева Ламия и, как поняла, только она может обратить. Её кровь с каким-то вирусом. Пожалуй, это самое достоверное, из того, что знаю. Остальное – байки из инета...

- Понятно. Отстреливаться от них не пробовала?

Встретив ожидающий взгляд Драгора, Выходцева пожимает плечами:

– Нет… А смысл? Видела, как ламия не напрягаясь уворачивается от пуль. Пару раз, конечно, цепляет, но раны на глазах затягиваются. Чуть позже мелькала идея использовать деревянные патроны, серебряные или как в фильмах что-то наподобие капсулированных. Но где их взять? Делать не умею. В магазине не продаются, и даже не закажешь – сразу в поле зрение спецслужб попадёшь. Умельцев ещё поискать. Да и нарваться на полицию не хочется. Времени постоянно в обрез - на «отдышаться», как правило, не больше двух, трёх дней… Удираю всегда налегке… - осекается Катя.

Почему Драгор задал такой вопрос? Ищет подвоха или пытается ткнуть в недалёкость? Не то чтобы не хотелось оружие иметь, даже наоборот, очень бы пригодилось, вот только не с подачи оборотней. Как-то не по себе. Семь лет бегать, отмахиваться на авось, а, наткнувшись на беспардонных наглецов, получить от них подачку – чудо-пистолет. Ведь сущность Бъёрнов не позволит от щедрот своих отдать за «так». Обязательно бартер с шутками, приправленными фривольными замечаниями, со смехуечками, подколами. Хотя, за ствол для убийства ламий можно стерпеть что угодно… Ну, почти, что угодно…

Чёрт! Катя прикусывает губу. От стыда сгорит, если у оборотней окажется подобное оружие. Выходцева малодушничает:

- Оно у вас есть?

- Нет! – криво ухмыляется Бъёрн старший: - У нас другое, куда более действенное...

- А-а-а, конечно, - нервно хихикает Катя: - Острые клыки!

Драгор вторит басовитым смехом, вызывая волны мурашек. Подхватывает бокалы и вновь исчезает в кабинете. Раздался знакомый скрип, стеклянный перезвон, бульканье. Бъёрн старший быстро возвращается и, сев, прокатывает бокал к Кате - скольжение, как ногтями по стеклу. Новая порция горячительного совсем не радует:

- Бъёрн… вы меня хотите напоить? Я сегодня уехать собиралась, - возмущается Выходцева на Драгора и решительно отодвигает: - Мне хватит!

- Куда спешить? –отец Варгра с невозмутимым видом играет виски. Описывает пару едва заметных кругов бокалом - небольшой тёмный водоворот прогуливается на грани выплеснуться через край, и усмиряется. Жидкость неспешно покачивается. Бъёрн старший бросает жёсткий взгляд исподлобья: - Сама сказала: не прочь отсидеться. Ламии здесь не тронут. Варгр защитит.

- Э… нет, - Катя так резко отшатывается, что затылком ударяется о спинку. Трясёт головой. - Он уже умирал, спасая меня. Больше не смогу оживить, простите.

- Так это правда? – изумляет Драгор. – Ты можешь ещё и оживлять?

У-у-у, опять ляпнула. Катя морщится:

- Точнее, отдать одну из своих, - тщательно подбирает слова, чтобы не посыпались новые вопросы. Опьяненное сознание плохо справляется. Получается сложно-понятное умничество: закрученное, едва ли усвояемое даже по трезвости. Как ни крути – придётся долго, много и нудно размусоливать. Выходцева переводит дух: - Я, так можно сказать, запускаю обратно жизнь…

- То есть, - едко подытоживает Бъёрн старший: - был бы труп - ты его оживишь?

- Хм… - умолкает Катя. Интересный вопрос. О таком не думала. – Не знаю, что ответить, – всплескивает руками: - Варгр единственный, кого вернула с того света. Думаю, у всего есть срок хранения, службы, условия предоставления, правила использования, ограничения, побочный эффект…

- Это ты сейчас о чём? – большие глаза Драгора едва не вылезают из орбит.

Чёрт! Опять перемудрила…

- Пытаюсь сказать, - Выходцева вновь ломает голову, как упростить ответ, - что понятия не имею, какой давности трупы могу оживлять и есть ли трупы неподвластные воскрешению. Какие последствия ожидают «счастливчиков». Изменится ли их мышление, жизненные позиции, менталитет. Передастся ли им хоть часть моих способностей… В общем, ваш сын первый. Дальше экспериментировать некогда, да и ради любопытства тратить жизни, по меньшей мере, глупо и нерационально. Самой бы протянуть подольше, а не раздаваться налево, направо, – протягивает сожалеющее. - И так улетают быстрее, чем успевают закончиться. Они ведь не такие, как у простых смертных и, уже тем более, невечные... – прочитав очередное непонимание во взгляде Драгора, пытается разжевать: - Отдавая одну жизнь, вычеркиваю из своего срока жизни пятнадцать лет.

- Я простой… Нет, не так! – рьяно мотает головой Бъёрн старший: - Очень простой человек. Брр… Оборотень! Сложные объяснения и математические расчёты не по мне. Что-нибудь попроще… на пальцах, в двух словах…

- Проще не бывает, – отмахиваетсяКатя и осекается. Папаша Варгра в явном замешательстве. На лице бурная работа мозга. Сомнение, задумчивость, серьёзность – пьяный угар. Видимо, не только в компании принимает – тихо сам с собою, как минимум, пока разливает, ещё дегустирует. Умереть – не встать… Оборотень – алкоголик?! А так сразу и не скажешь, очень презентабельного вида мужчина. Хотя… генетика. Проще не бывает: напился – обратился зверем, а когда вернулся в человеческую личину – трезв как стеклышко! Почему бы и не злоупотреблять?

- Одна твоя жизнь – пятнадцать человеческих лет? – нахмурившись, с осторожностью первым обрывает паузу Драгор.

Уф! Кого-то дурман с мыслительным процессомтормозит, а кого-то нет. Виски стимулирует разум оборотня? Им несказанно везёт!

Выходцева облегченно кивает. Бъёрнстарший протягиваетявно ожидая продолжения:

– И-и-и…

Боже! Как сложно. Варгру объясняла, теперь его отцу:

- Для меня - да! Какой срок у воскресшего – понятия не имею. Присматривайте за сыном и узнаете.

- Замечательно, – расплывается в широченной улыбке Драгор. – Устроить реалити-шоу? – смакует риторически. - Заснять и выложить в YouTube… Многомиллионный просмотр, всемирная слава нам обеспечены! – неадекватно гогочет.

Он ещё и юморист?! Не отец, а мечта... Точно в сказку попала. Катя машинально кривится:

- Ага! После, либо получите «Оскар» за лучшие короткометражки, инет-проект. Либо нобелевскую премию за раскрытие тайны «иного мира»… О-о-о, либо психушку с исследовательской лабораторией, в качестве награды. Вот только ваша семейка не в роли ученых, а качестве подопытных кроликов...

- Ха-ха-ха, - разражается новым зарядом смеха Драгор. – Не волнуйся, себе всю славу не загребём. О тебе не забудем. Обязательно расскажем миру о чудосуществе, с непонятными способностями и, хрен его разберёт, с какими-то жизнями! Не со зла - чтобы долго не скучать. А то ведь, десять минут разговора с тобой, и я так сильно прикипел сердцем, как к родной дочери. - Катя давится от неожиданности – Бъёрн старший как ни в чём не бывало поливает сарказмом: - Расстаться или потерять с тобой связь – смерти подобно. Вдалеке, одиночестве… Знаешь ли, близость обозленной, язвительной натуры, с комплексами недочеловека, пусть даже закрытой в соседней палате, согрела бы отцовскую душу.

Нет, это что-то! Хамству, грубости нет предела. Главное, с таким спокойствием, рассудительностью, что аж, вопреки здравому смыслу, ладони чешутся, и когти с чуть слышным скрипом впиваются в дорогую кожаную обивку дивана.

- Вы так милы, - цедит сквозь зубы, через силу подавляя негодование: - Любезны. Растрогали признанием. Сейчас расплачусь от умиления.

- Не стоит, - небрежно бросает Драгор, слово отмахивается от назойливой мухи. - Как узнала о способностях?

Боже?! Очень сложно с этим зверем! Непредсказуемый до омерзения. То помоями обливает, то с темы спрыгивает. То отшучивается, то пугает серьёзностью. То расслабляет простотой, то ставит в тупик. То сталкивает в пропасть, то сама обходительность и участие. Будь он неладен! Так и представляется: висишь над обрывом, цепляясь из последних сил. Драгор с оскалом от уха до уха, сладко обещает помочь, при этом силком отдирает твои руки от края, а потом с трогательной улыбкой и скупой слезой на щеке, машет вслед: удачи, и что б ноги твоей здесь больше не было-о-о!..

Папаша Варгра – невозможен! Вытерпеть такое напряжение никомуне под силу. Разговор на грани скандала, драки... Постоянно на взводе, будто в поиске спасения из ледяной проруби скачешь в пекло и обратно. Получается: мечешься из крайности в крайность, но не находя вызволения, всё время на адреналиновой диете.

- Что-то на практике испытала, что-то ведьма поведала…

- Какая ведьма? – настороженно щурится Драгор.

- Старушка с колючим взглядом, - вкрадчиво поясняет Катя, - едким словом и мерзким характером…

- Твоя родственница, что ли? – гогочет Бъёрн старший.

Выходцева глубоко втягивает воздух, сжимает губы. Вот же гад!

- Всё больше общаясь с вами, - злобно чеканит, - думаю, ваша!

- Может быть, - разводит руками отец Варга. – Жаль не слышал о родне в ведьминском кругу. Такая бы старушка – на вес золота. Интересно, - задумывается Драгор, изучая подозрительным взглядом, - с чего бы ведьма незнакомке такоеоткрыла?

Ой, как неуютно под развёрткой глаз Бъёрна старшего. Словно раскладывать на части не только сказанное, но и сокрытые мысли – с лёгкостью отделяя:где правда, где ложь. Катя спешит оправдаться:

- Понятия не имею. Как всегда, чутьё виновато. Загнало в лес… А там ведьма…

- Странно, - протягивает Драгор, смотря будто в никуда.

- Она, скорее, окончательно запутала, чем помогла, - выискивает правильное объяснение Выходцева. – После общения с ней, я долгие годы блуждала по просторам всемирной паутины. Кропотливо разбиралась с известными человечеству истинами о сверхъестественном - читала между строк. Из потока мусорной информация как яркие картинки выплывали сноски, отрывки. Интуиция обрывочно подсказывала, что верно, а что – хлам. Немного, по крупинкам, но удалось выяснить… достаточно важные мелочи.

- Удивительная избирательность, не находишь? - присосавшись к бокалу, ёрничает Бъёрн старший: - Почему же чутьё не помогло с информацией о Ламии?

- Если бы знала, у вас не сидела, – бурчит под нос Катя.

- После смерти ты… - отец Варгра вновь уставляется в немом ожидании. Выходцева насупливается. Чего хочет услышать? Что за вопрос? Додумать можно уйму всякого… Драгор подытоживает: - Перерождаешься?

Как же сложно даётся правда. От признаний скулы сводит, от ухмылки папаши Варгра так и хочется зарыться, куда подальше. Сканирование чёрных глаз оборотня мощнее телепатического копания ламий в мозгах, а что хуже – совесть просыпается и мерзко колет. С чего бы? Вроде алкоголь должен притуплять чувства…

- Нет, – отзывается Катя после минутной паузы. - Воскресаю в этом же теле, только подлатанном…

- То есть? – вновь глотнув из бокала, не унимается Бъёрнстарший.

- Восстанавливаются жизненно важные органы, а мелкие царапины, раны, хоть и затягиваются, но шрамы остаются.

Драгор удивлённо коротко свистит:

- С твоей-то везучестью и прямолинейностью, осмелюсь предположить: осталось не больше половины жизней, а тело изувечено шрамами.

Чего возомнил? Как посмел?!. Катя открывает рот для возмущения, но тотчас закрывает. Жар прилипает к щекам. Ведь Драгор прав…

Бъёрн старший опять разрежается хохотом.

Выходцева пристыженно закусывает губу. Гад! Сынок ему под стать. Бли-и-ин! Как выходит, что рассказывает массу потаенного, а истории о Ламии так и не услышала? Оборотень, куда хитрее, смекалистей, чем может показаться с первого взгляда.

- Я поведала достаточно, теперь ваш черёд!– настоятельно кивает: – Язык сам развяжется или клещи доставать пора?

Отец Варгра на миг замирает, и в следующую секунду лукавая улыбка расползается белоснежной дугой:

- Ты меня поражаешь. Дерзкая, наглая...

- Я жду! - отрезает Катя.

- Потрясающе, - Драгор отхлебывает виски, серьезнеет. – Это честно. Ты не увиливала…